Перебежчик
17 марта 2021 г. в 15:45
Сбежать из привычной жизни, в которой ты был на высоте...Естественно ли это, свойственно ли ему это?
Такие рефлексии вспыхивающими молниями мелькали в голове Пьера Ченга, который, невзирая на малый срок с момента потери руки, уже заметно постарел - и волосы стали менять окраску - словно чуть тронутые серой акварелью. И который сейчас, бросив и дом, (без семьи - которую в свое время сам от себя отогнал), и работу, не накинув на плечи даже наплечной сумки, устремлялся в джунгли со всей возможной поспешностью.
Взяв машину под благовидным предлогом, доехал до сонарных столбов - самостоятельно, без водителя, дававшегося обычно в сопровождение. Со вздохом выбрался. Посмотрел на поляну. Но больше не колебался, и, не тратя времени, подошел к панели управления и принялся вводить код.
Разобравшись с панелью, он услышал характерный затухающий звук, свидетельствующий о том, что забор больше не опасен. Бросив последний взгляд на авто и на столбы, переступил за опасную черту. Рассчитывая никогда туда не возвращаться.
Оставив за забором машину - ни к чему было оставлять следов - профессор спешным шагом направился переходить в стан принципиальных соперников "Дхармы Инишиатив" - "врагов".
Решимость на такой шаг созрела у профессора не за год, и не за два.
Прошло еще четыре года; уже ушла в прошлое эпоха хиппи - многообещающих, замечательно начавшихся семидесятых. На дворе стоял 1982 год. "Дхарма Инишиатив" по видимости цвела и разрасталась, строились новые станции. Только непрестанно копошилось маленькое сомнение - движутся они , похоже, в тупик.
Одними из недавних ноу-хау стали: "Буря", станция, содержащая опасные газы и прочие ядовитые вещества, "Эолус" - станция, предназначавшаяся для метеорологических исследований, а также обсервационная станция - "Жемчужина", созданная два года назад. И вот к последней у ученого было отношение особое.
Став жестким за время пребывания на острове, он все-таки не мог принять того факта, что приходится наблюдать за людьми, делая их подопытными. А подопытными сделали тех, кто нажимал кнопку на станции "Лебедь".
Участникам обсервационной станции внушали, что на "Лебеде" находятся те, над кем ставится эксперимент - побуждающий считать, в свою очередь, их деятельность чрезвычайно важной. Тогда как нажатие кнопки позволяло сбрасывать электромагнитную энергию, и уж никак не было пустой работой. Наблюдателям предоставлялась возможность сидеть на станции вдвоем и вести девятичасовые дежурства, записывая все, что они видят на "Лебеде" в специальные тетради, а затем сворачивать их, чтобы поместить в пневматическую трубу - которой записи и должны были попасть в центр.
Но вся иезуитская хитрость заключалась в том, что записи, отправляемые пневмопочтой, никем не читались! В центре острова так и скопилась целая горка из капсул, никому не нужных, даже не распаковываемых - и намокаемых под дождями. А настоящими двумя - теми, кто был под наблюдением, были как раз те, кто записывали. Наблюдение за самозваными "наблюдателями" велось уже по-настоящему - со станции "Пламя" (бывшей безраздельной вотчины Стюарта)
Участь последнего была незавидной - хоть поначалу он и испытывал эйфорию , и хорохорился, когда его вроде бы восстановили, возобновив доступ к научной работе, но впоследствии Радзинский (о чем свидетельствовало наблюдение как раз с "Пламени") понял, куда попал. Постоянным участником проекта "Лебедь" стал сам он - Стюарт Радзинский, который ныне так и находился в своей вечной ссылке - нажимал на кнопку, вводя в компьютер числа. Только сменялись напарники - каждому из которых внушалось, что он находится в люке всего лишь на протяжении 540 дней. А самому вечно сосланному строго воспрещалось рассказывать правду.
Гораций же многому научился у сосланного - вскоре и сам глава ДИ, новоявленный отец, у которого подрастал Итан, стал очень жестким руководителем. Видимо, вынужденное изгнание его немалым образом изменило. Подход сделался жестким - угроза возможного ареста в связи с подозрениями в сотрудничестве - с теми самыми "другими" стала обыденной.
Так и существовал Пьер, многого в душе не одобряя, пока, наконец, добрые люди не нашептали, что и в отношении его, Пьера Ченга, ожидаются мероприятия в духе чего-то подобного.
Было и еще соображение - которое, видимо, стало тем самым триггером, окончательно склонив чашу весов в сторону побега.
С тем, что Лара и его собственный сын живут вне острова, а он никоим образом о них не осведомлен, ученый, конечно, смирился. Утешало как раз то, что он сам, Ченг, стал героем научно-фантастического романа - профессору довелось общаться со своим сыном, явившимся из будущего, а значит - пока что живым (только это и успокаивало, позволяя быть в ладу с совестью). Привык ученый и к тому, что произошедшее надо было хранить в секрете от окружающих его людей - это просто не замечалось. Важно было другое.
Идут долгие годы - Майлз, видимо, живет на материке. И Пьер понимал, что до своей молодости его отпрыск, конечно, доживет.
Но долго ли это продлится?
В своем будущем его сын жив - или нет?
Что же значат все эти тайны острова, все перемещения во времени? Почему он такой уникальный? Наука не давала ответа. Но существовали на острове те, кто об экстраординарных свойствах этого места был осведомлен - "другие". К ним-то и отправлялся в статусе перебежчика профессор теоретической астрофизики.
Идя по джунглям, вскоре он замешкался - и, подобно тому, как городской человек не запутается в городе со множеством магистралей, местный житель бы, возможно, никогда здесь не затруднился. Но для ученого дикая природа представлялась неизведанным местом. Хорошо бы, если бы он просто не был на виду. Для чего азиат продолжал идти, углубляясь все дальше и дальше.
Возможно, и рискуя схлопотать пулю - как-никак, он нарушил соглашение. Но он все еще надеялся объясниться. Обратной дороги в любом случае не было.
- Руки вверх! - раздался возглас сзади, сопровождаемый клацанием затвора винтовки, а с двух сторон подступило еще несколько по-дикому одетых людей.
- Вы нарушаете перемирие, - воскликнул один из них, с щетиной и длинными волосами в хвостик.
Страшно ли Ченгу сейчас? "Хорошо, "Дхарма Инишиатив меня сейчас не схватят". Странное дело, в голове только такая мысль - с оттенком облегчения.
- - Какого черта, а? - тыкая дулом в грудь, "другой" присматривался к ученому.
Но Пьер почувствовал какую-то... власть не власть, а внутреннюю силу. Словно знал, что его послушают.
- Прокашлявшись, профессор, сохраняя солидное выражение лица, прочитал нотацию людям леса:
- Меня зовут Пьер Ченг. И да, я перешел на вашу территорию.
Один из стрелков дополнительно передернул затвор - молодой, отмороженный.
- Я пришел один - ведь вы можете проверить мои слова, - эти слова заставили их смолкнуть. Главарь кивнул; двое отправились осмотреть окрестности.
Наводивший на него дуло удивился:
- Зачем же ты это сделал, Пьер Ченг? Не знаешь, что за это бывает?
Деваться ему было некуда. А в стане "других" располагался тот, с кем вел переговоры и сам Гораций - в экстренных ситуациях.
- Я хочу перейти к вам. Хочу быть одним из вас.
Произнес - а внутри все затрепетало. Кто знает, что эти "другие" могут припомнить...
Поэтому вы сейчас же отведете меня к Ричарду Алперту, - конкретизировал он требование, глядя "другому" в глаза.
Видя неуверенность, продолжил:
- Так... будет... только... лучше.
Вскоре его уже вели по джунглям, не задавая вопросов. Искренняя надежда, что не на казнь, а ему и впрямь дадут поговорить с советником "других", о существовании которого был прекрасно осведомлен
Ченг даже подозревал, что и Радзинский был свергнут не без их участия. Что-то странно "дхармовчане" образумились тогда. Но это были досужие домыслы. Сотрудничать-то с "другими" собрался как раз он... И кто знает, что теперь будет?
Но ради сына он был готов рискнуть.
... Алперт появился неожиданно - выйдя из-за дерева, словно тут и поджидал.
Процессия встала. Винтовка уткнулась в спину, внутренне сковывая.
- Откуда вы... - пролепетал ученый из "Дхармы".
- Ничего удивительного, это мои джунгли, - Ричард был меланхоличен и растягивал звуки, вглядываясь в лицо визитера.
Пора было взять себя в руки. Сделать дело - раз уж на это решился.
- Мистер Алперт. Здравствуйте. Я - Пьер Ченг. И я хочу сообщить вам кое-что важное.
***
Вскоре он уже располагался в палатке - самой дальней в походном лагере "других". Внутри было достаточно уютно - высокий потолок, стол, на котором Ченг отметил некую поделку - кораблик, помещенный внутри стеклянной бутылки. Ричард выставил наружу людей, категорически запретив входить. Тем не менее, новость о чужаке, должно быть, скоро распространится. - Как я уже и сказал, - несколько стушевался ученый, сидящий на топчане - на голой земле - и подобравший ноги, - меня зовут Пьер Ченг. - Наслышан о вас, - Ричард смотрел пристально. - Решил перейти к вам. - Что ж так? Алперт был само спокойствие, в глазах мелькала ирония. Уверенный в себе, в синей рубашке и с наплечной сумкой, он допрашивал визитера. Ченг вкратце рассказал суть дела, присовокупив лишь: - Угроза достаточно серьезна. Там боятся вас и ищут тех, кто, по их мнению, с вами сотрудничает. Злые языки предупредили, что я теперь нахожусь под подозрением. - И вы решили эти подозрения подтвердить? - непроницаемо смотря, то ли в шутку, то ли всерьез, отозвался Ричард. Настала пора выложить последний козырь и рассказать о своем пропавшем сыне. Убоявшись, что его сочтут сумасшедшим (поначалу), Пьер потихоньку делался все смелее, и его рассказ становился все более и более связным. Профессор и не ожидал, что тем, кому он захочет однажды выговориться на запретную тему, станет этот "другой". Их разговор длился долго. А Ричард был терпелив, и, казалось, все понимал. Когда Пьер закончил ему повествовать об этой странной истории с перемещением во времени, "другой" к повторившейся шесть раз за время разговора просьбе поверить отнесся с полным пониманием: - Я вам верю. И вы - точно не шпион. Как и не сумасшедший. Этот остров - способен на чудеса. - Почему, почему вы так думаете? И мне верите... Пьер теперь разволновался всерьез, норовя схватить за рукав. Советник "других" серьезно ответил: - Я верю вам, потому что я был недалеко от станции "Лебедь", когда произошла описываемая вами катастрофа. И все видел. - Как?! - Не забывайте, это мои джунгли. Как и то, что сын помогал вам убежать, когда вы на всю жизнь повредили руку - я и сейчас вижу, что она у вас искусственная - не укрылось от моего внимания. Ваш рассказ правдив. Но по поводу самого Майлза и его друзей... Пьер хотел посмотреть на протез, но боялся оторвать от собеседника взгляда. - Я... видел... как они в прямом смысле... исчезли в воздухе. Буквально. - И где же они теперь? Может, у вас есть какие-нибудь ответы? И, что важно - вы готовы меня принять? Ричард выдержал таинственную паузу. - Если хотите знать, что произошло с вашим сыном - у меня нет на это ответов. Могу лишь сказать, что этот остров способен на многие чудеса. Не хотелось бы вас расстраивать. Но довольно очевидно, что вашего сына - выросшего сына - вы ни среди моих людей, ни на всем этом острове не найдете. - Я его больше никогда не видел... И совсем не знаю, что с ним происходило, - произвольно совершил Ченг переход на личное. Ричард лишь медленно, очень медленно закрыл глаза, затем разожмурил. - Боюсь, я не понимаю, чем я могу быть вам полезен, мистер Ченг. - Я откровенно принимаю вашу сторону. Я был наслышан о перебежчиках. Теперь я тоже хочу стать одним из таких. Я хочу быть одним из вас. Ричард вздохнул. Долго смотрел, не мигая. Наконец, вынес вердикт: - Я не могу так просто вас принять. Прежде всего мне необходимо поговорить об этом с Джейкобом. - Это ваше божество? - спросив, повернул голову набок Ченг, совсем несведущий в местных реалиях. Ричард не улыбнулся, но ноздри чуть дернулись, подавляя начинающуюся улыбку. Он положил руку на плечо гостю. - Можно сказать и так. Отправляйтесь спать. Утро вечера мудренее. И удалился, оставляя профессора под охраной в своей палатке. Порядком уставший от сегодняшнего, стрессового дня, начавшегося совсем в другом коллективе, Ченг, поколебавшись совсем недолго, разместился на топчане, желая лишь одного - забыться. А вскоре, подложив голову под вытянутую руку - здоровую руку - уже тяжело дышал и стонал, провалившийся в глубокий-глубокий, обморочный сон.
