LOST Other 6 Season

      На палубе "Черной скалы" продолжалось брожение. Палубные продолжали созерцание этой таинственной статуи. Ричард, пробыв некоторое время в каюте, понял, что капитан так и не соизволит послушать его, и направился к находящимся наружу людям, на палубу. Нестареющий медленно продвигался по подсобным помещениям и попутно отмечал для себя то, что видел внутри у людей, а это и страх, и алчность, и недоверие. Алперт прекрасно понимал психологию их, хотя не мог полноценно причислить себя к их числу. Ричард осознавал, что они не обладают столь сильным преимуществом, какое есть у него, позволяющим ему ощущать себя так уверенно, но им и приходится тяжелее, чем ему.       Почему? Потому что никто из присутствующих не обладал его опытом. Чем больше ты знаешь, тем тверже знаешь, что не знаешь ничего. Но это можно назвать и повышением планки требовательности к себе. Каждый раз тебе кажется, что ты пресыщен, что ты знаешь все... И каждый раз жизнь дарует тебе новое познание, отодвигающее такую самоуверенность на периферию. И при этом каждый раз уверенность в своем всезнании несомненна. Это как бег по замкнутой кривой, вот только маршрут кривой каждый раз изменяется, пока проходишь весь оборот до конца. И его изменяешь именно ты, своими действиями.       Его протяжная жизнь становится еще длиннее от склонности рефлексировать над каждым поводом, что сумеет обратить на себя просвещенное внимание. Ричард уже собрался выйти наружу, но в раздумьях заметил, что что-то привлекло его внимание. Но затем нашёл причину остановки. Это был мужчина, матрос. Стоящий вдали от начальства, вдали от остальных членов команды, он стоял недалеко от выхода и улыбался. У него в руке была метла - деревянная палка с кое-как перевязанными, торчащими во все стороны прутьями, а матрос весело и с энтузиазмом мелко переступал, водя ею по грязному полу и улыбался. Было что-то притягательное в этой улыбке, искренней улыбке, которая может проклюнуться лишь в состоянии полной безнадеги. Ричард сдержанно улыбнулся сам себе и направился наружу.       Выйдя на свежий воздух, Ричард обнаружил, что все, кто находился на корабле, не отвлекаясь, смотрели на статую. То есть, на то, что от нее осталось - гигантскую ступню. Ричарду не хотелось думать о том дне, когда от нее осталась лишь жалкая часть. Созерцающие стояли неподвижно, словно отдавая ей должное; в молчаливом почтении. Ричард не стал уподобляться, ведь он отчасти завидовал им. Иногда он хотел почувствовать новизну, вернуть те ощущения от просмотра давно знакомого. Иногда ему на секунды даже казалось, что ему удавалось это прочувствовать... И он знал, что слишком давно уже это зрелище стало для него привычным, но был готов довольствоваться даже этим суррогатом. Вот и сейчас... Но тут же одернул себя, зная, что нельзя допускать до себя деструктивные мысли. Слишком это будет безответственно - проигнорировать дело. Алперт насмешливо сам себе улыбнулся.       Он подошёл к капитану, тоже вышедшему на палубу. Тот же, в свою очередь, не удостоил Рикардуса вниманием.       - Мистер Хансо, я бы хотел, чтобы вы приказали всем проследовать в трюм, - холодный и безапелляционный тон Ричарда, по его разумению, должен был сработать.       -Кому "всем"? - Хансо не собирался подчиняться, а выстраивал свою иерархию.       - Всей команде.       - Да что там может случиться, вот же уже - прибрежная зона, - хладнокровно ответил капитан.       - Вы сильно заблуждаетесь. – Алперт убедился, что уговоры его не действуют. Он тяжело вздохнул.       Смертные… Они считают, что делают важное дело, что их созидательные стремления что-то значат. Кто-то амбициозен и хочет оставить след в истории, а кто-то довольствуется милой скромной ролью. Кто-то из них полагает себя несчастным, не ведая о тех, кто живет и не видит света в окошке. Каждый несчастлив относительно кого-то прочего, а относительно кого-то прочего имеет завидную долю. И ведь это то самое движение - по невиданной замкнутой кривой, коя у каждого своя; и никому это не заметно, и заметно не может быть. Вследствие изменчивости маршрута.       Эти люди на корабле... они польстились на славу первооткрывателей. И это прекрасно. Когда у человека есть цель. Потому что отсутствие цели превращает деятельность человека в ничто, в пыль, в то время, как наличие цели окрыляет. Но может, они думают, что там, куда они прибудут, их ждет радужная встреча? Ричард опять незаметно для себя предался рефлексии, сначала думая о выражениях лиц, затем философствуя в общем, и, наконец, предавшись прагматическим соображениям о том, что этих людей ждет. Когда долго живешь - начинаешь мыслить широко, всеохватно. Хороший анализ ситуации предполагает рассмотрение ситуации со всех сторон.       - Приготовиться к высадке! – прокричал Хансо.       Ричард на мгновение закрыл глаза. Почему человеческие существа так устроены, что они скорее готовы подвергнуть опасности друг друга, но не послушать того, кто знает об этом месте больше их всех?       - Капитан вы погубите людей, просто идите внутрь, немедленно! – голос Ричарда далеко разносился, хотя его владелец и не любил кричать. - Но… - видимо Хансо был удивлён тоном оппонента. – Но как же мы окажемся на берегу, мы должны проконтролировать этот процесс. Мы должны доплыть до острова! - Остров сам придёт к вам. Всем вернуться в каюты! – теперь Ричард кричал всем на палубе, готовый в случае необходимости воздействовать уже и силой. Люди сначала были в недоумении. Они не знали, кого слушаться. С одной стороны - их капитан, а с другой - этот видный человек, Рикардус. И их, служивых людей, такая ситуация не могла серьезно смутить... Когда тебя ставят в ситуацию неприятного выбора - его приходится делать. Но большинство людей предпочтет вечно от этой ситуации уклоняться, и так и существовать всю жизнь, избегая подобного выбора. Ослушаться своего непосредственного начальства было не так просто - потому что вот он, капитан, который был и будет, а вот он, Рикардус, который является лишь проводником. Но вот один матрос решился, и он проследовал в направлении кают, а следом медленно, неохотно, к нему присоединились другие. Еще одно проявление стадного инстинкта.       Входа все достигли вполне живо, но вот заходить не спешили, так как сразу же пошёл дождь, и палуба была скользкой – каждый опасался поскользнуться и расколошматить голову. Падение в данной ситуации было равнозначно смерти – ведь если ты навернешься... никому не будет до тебя дела. Всяк будет думать только о себе, и никого не остановят даже их собственные кровавые следы, разносящие вокруг то, что еще недавно было тобой.       Постепенно все спустились в трюм, и Ричард, входящий последним, для очистки совести осмотрел палубу - и закрыл входную дверь. Отрадно было осознать, что такого негативного исхода не случилось, все забрались, и никто не лежал бездыханным.       Но было наивно (и он знал), после того, как ты дал такой совет, надеяться войти незамеченным. Алперт сразу же обнаружил пристальное внимание капитана и всех остальных.       - Рикардус, зачем вы это делаете? – капитан был обеспокоен поведением их проводника. – Кто-то должен быть на палубе!       Нет.       - Какого черта "нет"? - Хансо вспыхнул, но вовремя сдержался, не желая усугублять ситуацию. - Нашу ласточку надо будет пришвартовать!       Ричард опять внутренне усмехнулся. И вновь он ощутил практическое подтверждение того, что он обладает знанием, а они - нет.       - Мистер Хансо, нам не надо плыть к острову. Он сам найдет нас.       Присутствующие молчали, но ропоток начал идти по их рядам.       Буйство стихии шло полным ходом. Могучие волны все сильнее расшатывали остов корабля, поднимая его вверх, и отпуская. Волны вновь и вновь атаковали, отскакивая от бортов, чтобы сгруппироваться теми же самыми капельками для новой атаки. Вечный двигатель... В небе четкой кривой линией прорезалась молния.       В подсобных помещениях началась паника. Каюты не были рассчитаны на такое количество людей. Стресс, замкнутость пространства, острая нехватка кислорода делали свое дело. Люди толкались в толпе, в поисках свободного места, где можно вдохнуть полной грудью. Но, как известно – тёплое место пустым не бывает. Именно поэтому поиски места можно было бы смело назвать тестом на выживание. Люди уже теряли человеческий облик. Кто-то пытался, едва занять хорошее место, сразу же глубоко вдохнуть, чтобы тут же оказаться сметенным. Несколько человек уже не могли дышать и принимались валиться на пол, в то время, как остальные еще боролись.       Рядом с Ричардом стояла большая бочка, в которой хранился хлеб. Но важно было не содержимое. Важно было то, что рядом был бочонок поменьше - как раз, чтобы с его помощью вскарабкаться, то, что бочонок был достаточно прочен, чтобы на него взобраться, и достаточно велик, чтобы, стоя на нем, выглядеть солиднее. В два прыжка Алперт оказался на возвышении. Толпа, заметив это, сразу же принялась глазеть на него, позабыв друг о друге.       - Послушайте меня очень внимательно, - тихим голосом сказал Ричард, при этом жестикулируя рукой, стоя на своем нелепом постаменте, но это не могло поколебать его внутренней уверенности, так что даже моряки инстинктивно замолчали, желая его услышать. Такого эффекта он не добился бы криком. Когда они утихомирились, он продолжил речь. – Я заверяю, что мы доберемся до острова в полном здравии.       - Это как же? Если мы в трюме, а корабль надо будет пришвартовать! – послышался голос из толпы. -Ричард прекрасно знал, что этот вопрос прозвучит, и у него уже был заготовлен ответ.       - Увидите, - миролюбиво жестикулируя, ответил он. - Это все, что я могу сказать, - он аккуратно слез с бочки и сел на пол поблизости, сцепив перед собой руки.       Магнус подошёл к нему.       - Рикардус, что это сейчас было? – удивлённо спросил Хансо.       - Я сказал лишь то, что они желали услышать, капитан, и ничего больше. Это было необходимо, иначе члены вашей команды сейчас загрызли бы друг друга, – убежденно ответил Ричард, как будто повторял заученный ответ. Он не то, чтобы продумывал ответ, просто ответ соорудился сам собой.       - И что нам теперь делать?       И опять Ричард не затруднился:       - Делать, как я и сказал. Просто ждать.       Капитана явно не впечатлил этот ответ. Он ожидал услышать что-нибудь поосновательнее. А еще ему очень не нравилась этакая снисходительность Алперта. Он ни за что не признался бы самому себе, но Рикардус как-то воздействовал на него. Его взгляд был укрощающ, заставлял подчиняться, создавал ощущение, что его владелец видел тебя насквозь.       - Знаешь, Рикардус, мне нужны ответы, - наконец решился объявить Магнус. Его лицо выражало откровенное недоверие.       - Вы же капитан, сэр, - в тон ему ответил Ричард.       Куда ты заманил меня? Куда мы плывем? Кто этот человек, о котором ты мне твердил? Послушать тебя - так возникает такое ощущение, что второе пришествие Христа уже наступило!       - Я могу ответить или не ответить. Но мое слово будет всем, что у вас есть.       - И все же... - Магнус не успел закончить, так как краем глаза заметил какое-то копошение в толпе экипажа. Они с Ричардом обернулись в сторону комнаты, где хранились ящики с динамитом. Дверь была распахнута, а в проходе стоял юный парень, тот самый собеседник моряка Говарда. Только на сей раз он выглядел полностью неадекватным. Лицо его сжалось, перекосилось, в одной руке у него была динамитная шашка, в другой – небольшой самодельный факел. На неистовой скорости он побежал Руки юноши тряслись, глаза нервно бегали из стороны в сторону. Стоящий рядом с ним моряк попытался подойти, но парень сделал быстрый шаг в сторону и поднёс факел вплотную к фитилю. Все замерли.       - Это место – смерть! Нам суждено умереть здесь! – прокричал юнец. Ричард заметил, что он плачет. – Нам надо вернуться! – и при этих словах он наклонил глаза вниз и принялся медленно подносить факел к динамиту.       Помещение оглушил звук выстрела. Факел повалился на пол с мягким, чуть хлюпающим звуком. Парнишка, охнув, попытался посмотреть на отверстие в своей груди, но у него не получалось это сделать. На пол полетел и динамит бухнувшийся сильно, но не сдетонировавший. Парнишка медленно, словно с неохотой, повалился на колени. В груди обозначилась дырка от пули, из которой начал появляться малоаппетитный копченый дымок, а затем оттуда хлынула кровь. Еле слышно незадачливый поджигатель успел проговорить:       - Механизм ждет нас... - и повалился головой вперед, замертво.       Седобородый Хансо дунул на ствол своего пистолета и прицепил его обратно, в свою кобуру.       - Заприте динамит и выбросьте щенка за борт, – коротко и сухо сказал он. - И каждый, кто сотворит что-нибудь подобное! - он повысил голос, глядя в лицо каждому из членов своей команды, - отправится туда же. Навечно! - и вышел на палубу.       Люди принялись расходиться, лишь двое бережно понесли динамит в трюм, где ему и было место, а двое других отправились к телу, с тем, чтобы выкинуть его в море.       Капитан подошел к Алперту, выглядящему таким же спокойным, словно предыдущей ужасающей сцены не было.       - Рикардус, - спросил у него внезапно появившийся Хансо, - ты твердил, что знаешь, что будет дальше. Что мы все сами увидим. И как мне теперь верить твоим словам? - Алперт хранил молчание. - Скажи, об этом ты тоже знал?       - Как же я мог знать?       - Вот и мистер Всезнайка не знает всего. Теперь ты не отвертишься от ответа, - ухмыльнулся Хансо. - Так это правда? Я имею в виду, все те россказни про выдающегося человека...       - Сэр, это правда. Это самый выдающийся человек из всех, кого я знал за всю свою жизнь.       - Опять ты про всю свою жизнь...       - Я ответил вам на ваш вопрос. А в доказательство своих слов опять повторю - "скоро увидите".       Капитан понял, что Ричард вежливо отклонил его вопрос, так на него и не ответив. Недовольный, он отошел.       Неожиданно тело корабля тряхнуло. Хансо испуганно посмотрел на палубу под ногами, словно ожидая, что вот-вот снизу появится что-нибудь ужасное, навроде акулы, а может, и того хуже... Но дрожь в ногах ему не показалась. Сотрясение, на сей раз более масштабное, произошло во второй раз. Опрокинулось несколько бочек с ромом, и они покатились по палубе, которая, соответственно, наклонилась, и сосуды покатились по диагонали вниз, сметая тех замешкавшихся, в ужасе глядящих бедолаг, которым не посчастливилось увернуться, чтобы не быть примятыми. Ничего сделать было нельзя, даже подпрыгнуть - бочки катились слишком быстро и сплошным потоком. После жуткого грохота корабль тряхнуло еще раз.       Началась вакханалия. Люди на палубе, только собравшиеся выкидывать тело, застыли. Затем, после новой тряски, они вместе с телом мертвеца, рухнули, потеряв равновесие. Они поднялись, попытавшись хоть за что-то уцепиться, но им мешала невообразимая качка. Ящик с оружием нёсся по наклонной к ним, снеся одного из них, прижав к краю, всмятку. Второй попытался, держась за поручень, подпрыгнуть, дабы убрать с палубы ноги. Не помогло - он закинул задние конечности в воздух, но беспощадная махина настигла и его, врезавшись в борт и начисто перебив кисти рук, после чего бедолага истошно завопил, и, не удержавшись, за борт полетел за милую душу.       Тем временем оставшиеся в трюме продолжали пережидать. Нервы у всех были на пределе, выходить никто не хотел, но и оставаться было боязно.       - Что происходит? – беспомощно закричал капитан. - Рикардус!       - Происходит то, что должно быть, - Магнус вздрогнул, услышав голос Ричарда из-за спины.       Капитан хотел задать очередной гневный вопрос, но тут ему пришлось остановиться. Потому что далее раздалась яркая вспышка, к чертовой матери ослепившая всех на корабле. А когда ее действие начало ослабевать, все закончилось. Корабль больше не трясло. Ричард первый пришел в себя и потянулся к выходу.       - Рикардус, куда ты? Это значит, все безопасно, да? – спросил у него старый капитан, старающийся выглядеть не жалким.       - Мы на месте, сэр. – сказал Ричард и распахнул дверь. Чистый холодный воздух наполнил помещение. Его почувствовали все присутствующие.