LOST Other 6 Season

      Пальцы мои, сжимающие стаканчик с пепси-колой, не успевают поднести его ко рту. Обычный белый картонный стаканчик с синим узором, столь любимый изготовителями фастфуда, в котором в данный момент пузырится жидкость. Обычно я не особо-то и признаю еду из забегаловок, поскольку не считаю производимую ими продукцию здоровой. Но задача другая сейчас. Изнемогаю от желания увидеть Сару. Сам же я уже много времени нахожусь за рулем, но не двигаюсь, просто решил скоротать свое время сейчас. Две недели назад мы виделись, чтобы обсудить детали развода. Но где Сара сейчас, чем она живет? Решаю, что это необходимо выяснить. С этой целью ранее предпринял слежку, точь-в-точь, как в детективном кино.       На соседнем сидении вразброс лежат не разгаданный пока до конца кроссворд, ключи от машины, мое удостоверение хирурга, которое я повезу на работу, которое и напоминает мне лишний раз, кем я вообще являюсь, а значит, не имею право совершать глупости и неблагоразумные поступки. Ведь это… как обязательство своего рода, врач экстра-класса обязан следить за собой, беречь себя, поскольку и принадлежит такой эскулап уже не вполне самому себе. В случае с Джеком Шепардом все обстоит явно так. Дополнительная мотивация заключается в том, что пациента могут вверить тому хирургу, который не дотягивает до меня. И кто знает, может, он и справится со своим делом. А если нет? Я это знаю, в том все и дело, знаю всю сознательную жизнь, и ощущение обязанности, жизни этим стало для меня нормой.       Запасся терпением, поскольку двигаться нужно было очень неравномерно, Сара то почему-то останавливалась, то вдруг ускорялась; я держал при этом на расстоянии, однако не упускал цель из виду. Слежку вел на своем черном «кадиллаке», который ради такого случая выкрасил в синий цвет. Сара же передвигалась на такси, из чего следует, что сейчас, во время ее такой жизни, без меня, у неё отсутствует свое транспортное средство. Частная школа, где Сара была учительницей, располагалась на весьма живописном холме. О да, оказалось, я как-то незаметно прозевал момент, когда к Сариному наименованию «жена» присовокупилась горькая приставка «экс». А теперь располагаюсь в каком-то частном секторе. Живописная природа, детская площадка с горками, лесенками и качелями.       Сам нахожусь за рулем своей машины, но моя размеренна слежка прерывается, поскольку внезапно случается происшествие. Поэтому, допив стаканчик до дна и выкинув его в придорожную канаву, вновь, как и всегда, бросаюсь спасать.       Одна из девочек падает на землю, и внимание всех присутствующих лиц переключается на нее. Бессмысленные крики, и никто ничего не может сделать. Какая-то женщина средних лет, с бесцветными волосами, в зеленом свитере подбегает спустя секунду, и лишь бесполезно трясет пострадавшую.       Внезапно дверь одного из домов открывается, оттуда выбегает та, которую я ожидал увидеть, а в итоге бесполезно прячусь. Она же тем временем принимается распоряжаться:       — Уведите детей! — и ее соседка принимается за дело. А Сара оказывается рядом с ребенком.       Вцепляюсь в дверь автомобиля, в препятствие, останавливающее меня от того, чтобы рвануться прямо сейчас на помощь. Моей сдержанности хватает только на то, чтобы не сделать это сразу же. Секунды замедляются, мысли стремительно несутся. Моя бывшая жена обхватывает себя за локти, глядя вниз. Наконец я не выдерживаю.       Выхожу из машины, позабыв про оставленные там вещи, хлопаю дверью и бросаюсь через дорогу к месту событий. Стремлюсь наперерез машине, водитель мне сигналит, успевая затормозить. Смотрю на него мельком, вижу усатую физиономию. К чести его, он повел себя весьма корректно, лишь смерив меня возмутительным взглядом. Наконец оказываюсь подле лежащего подростка. Машинально крича: «Отойдите! Что случилось?», поднимаю девочку с земли — глаза ее закатились.       — Ничего, она играла, — отвечает женщина в зеленом.       Хочется закричать, но кое-как сдерживаю себя, потому что сейчас счет идет на секунды. Сара в шоке молчит. Задаю вопрос присутствующей соседке:       — Она что-нибудь ела?       — Что? — бестолковое переспрашивание в ответ.       Приходится разъяснить:       — Когда она играла, она что-нибудь ела?       — Эээ… да, по-моему.       Уже знаю, в чем дело — девочка элементарно подавилась каким-нибудь леденцом, и так он попал в ее дыхательные пути. Приподнимаю бедняжку над землей, заставляя ее судорожно дергаться и вытолкнуть-таки из себя инородный предмет. Сразу же оказываюсь на корточках, удерживая детское хрупкое тельце от падения. Гляжу на выпавший предмет — действительно, леденец.       — О, спасибо, мистер, спасибо, если бы вы, я не знаю, что… — голос соседки.       Я ее не слышу. Встаю с земли, в двух шагах от меня стоит та, к которой у меня невыразимый запас чувств.       Подхожу к ней не спеша, коричневая кожаная куртка на мне сидит, как влитая, под ней белая футболка-поло. Сара же, в розовом свитере, в синих джинсах отодвигается от меня, стремясь отойти, так и держа себя за локти. Преграждаю ей путь.       — Красота спасет мир, да, Сара? — подавляю я усмешку. Рассматриваю ее, мимоходом понимая — моя нелепая слежка обернулась в ее пользу.       Она могла заявить в ответ что-нибудь резкое, да только, видимо, она слишком хорошо меня знает, и решает не лезть напролом. Лужайка, на которой мы находимся, вся в зеленой траве, она сверкает от росы, а прямо рядом с нами — горка, выкрашенная в красно-синий цвет — я замечаю это мельком, однако перевожу внимание на глаза. Девушка отводит взгляд, что-то прикидывая, ее голова — арифмометр в данный момент.       — Что ты здесь делаешь, Джек? — воздействовать глазами начинает уже она на меня.       — Вот… ехал на работу, — продолжил я, осознавая, что несу чушь.       — Ты не ехал на работу, Джек, — она укоризненно качает головой, сжимает губы, тонкие бровки хмурятся и возвращаются на место. Ты следил за мной!       — Знаешь, обычно не требуется разрешения, чтобы поговорить с женой.       — Экс-женой, Джек.       Из-за угла на мгновение выглядывает силуэт мужчины. Смуглое лицо, спутанные черные волосы спадают на лоб, а в руке хозяйственная сумка, битком набитая чем-то. Переключаю внимание на собеседницу.       — Это он? Ну, тот, с покупками.       — Ты не понимаешь, о чем говоришь, — заявляет она безапелляционно, словно вынося вердикт. Глядит на меня теперь уже холодно и отчужденно. — Подпиши бумаги, Джек. Просто подпиши бумаги.       — Почему, почему ты с ним? — Я чувствую себя каким-то подростком, пристающим… к той же учительнице, которой Сара, собственно, и является. — Я могу гарантировать тебе лучшую жизнь со мной!       — Вот как? Ты что же, решил меня интеллектом впечатлить?       — Послушай, Сара. Ты не какая-нибудь бесполезная для меня. Я вижу в тебе личность. Я предлагаю тебе вернуться. Может, я был где-то не прав, подчиняя себя одной только работе, оставляя тебя одну у домашнего очага. Мы будем с тобой на равных, обещаю.       — А если я буду с тобой на равных, я же еще буду и присматривать за домашним очагом?       — Нет и еще раз нет! - начинаю я нелепо горячиться. — Я тебя обеспечу.       Секунду думает, и, наконец, выдает:       — Прости, но я не из таких. Я не привыкла играть по чужим правилам. Ты сам не знаешь, чего хочешь. Только что ты говорил, что хочешь быть со мной на равных, а теперь заявляешь, что целиком меня обеспечишь, — ее светлые волосы переливаются и сияют бронзой. — Противоречиво как-то получается.       Потрясающая женщина все равно. Разговаривать с тобой может с неподдельной прямотой чувств, как сейчас, а когда она пойдет на лукавство, ты не сможешь ее опровергнуть.       — Согласен, противоречие есть, — отвечаю я, чувствуя, что попал впросак, ведь последняя фраза ее была истинной.       — Прекрасно. Ну, а теперь - пока, — отвечает она и гордо удаляется, явно довольная тем, что ей удалось поставить меня на место. Розовый силуэт привлекает взор здесь, на солнечной лужайке, и вскоре женщина, оказавшая на меня такое воздействие, поворачивает за угол, туда, где ждет ее кавалер. Разворачиваюсь, и, удрученный, ни с чем направляюсь к своей машине, уже намереваясь уезжать. Правда, осталось еще одно дело. Не все так плохо, когда тебе есть, к кому обратиться.       Остальные уже успели разойтись, все, кроме самой виновницы торжества. Девочка, по-видимому, еще не оправившись после шока, так и оставалась стоять посреди лужайки. Синий пуловер, светленькие волосы, на них розовый ободок, сияющий, точно нимб. На меня накатывает привычное чувство заботы. Приближаюсь к ней, чтобы спросить, как она себя чувствует. Бедняжка ведь перенесла страх смерти. Рука сама тянется погладить ее по голове. Внезапно она поднимает взгляд на меня, и я не смею. Отдергиваю руку, а она, этот ребенок, произносит короткую фразу:       — Не доверяй ей, Джек.       В зеленых глазах — скорбь.       Весьма задумавшийся, я отправляюсь обратно. Ничего-то она не абстрагировалась, и весь наш с Сарой диалог прекрасно слышала. И вернее всего, она что-то такое знает, чего не знаю я. Но я не таким способом рассчитывал получить информацию. Не ребенка же мне пытать? Но меня поразило другое.       Одного мгновения оказалось достаточно, чтобы увидеть и разглядеть ее бойфренда. Удача редкостная — я узнал его. Мое упорство было вознаграждено. Усевшись в свою машину и заведя мотор, не сразу принял решение ехать. Слегка забарабанил пальцами по рулю, и только потом тронулся, подняв в воздух облачко пыли. Свежеиспеченный синий «кадиллак» двинулся по автостраде, управляемый мной. Меня ждет моя работа, коллеги-врачи, пациенты, которых я обязан спасти. Я и так рискую не успеть на работу, хотя время навскидку рассчитал верно. А теперь надо дожидаться следующего выходного дня, и тогда уже я продолжу начатое. Настала пора выявить корень проблемы.