В Зеркале

-А сейчас... девочки, приготовьтесь!.. Встречайте - гордость нашего института, золотой голос медицины, серебряная голова науки, бронзовый... гм... и прочая, и прочая - Акабане Куродо! Бойкий китаец-конферансье, известный своими плоскими шутками, убежал за кулисы небольшой эстрады. Зал взорвался восторженным воплями и женским визгом. - Нет, вы слыхали! - возмутился за кулисами державший электрогитару приземистый парень, - Акабане Куродо, каково! У нас тут вообще-то группа, никто не в курсе? "Золотые скальпели"! - Пошли, пошли, нельзя заставлять девушек ждать! - рассмеялся высокий черноволосый парень, одетый в простые джинсы и черную футболку, и первым выскочил на сцену. В свои тридцать с небольшим, Акабане Куродо не выглядел на свой возраст, даже несмотря на полное опасностей и приключений прошлое. После получения медицинского диплома он около пяти лет проработал военно-полевым хирургом. За это время молодой врач успел побывать по многих горячих точках, а также в зонах различных серьезных катастроф, оказывая помощь пострадавшим. Впрочем, многочисленные разъезды не помешали ему довольно рано жениться и так же стремительно развестись - жена не пожелала терпеть многочисленные отлучки мужа, собрала вещи и ушла, полностью отдавшись науке. Это оказалось первым сильным ударом в жизни талантливого врача, которому до того все давалось легко - жена увезла не только вещи, но и их крошечного сына. Куродо обожал детей, и рождение собственного было для него настоящим счастьем. И вот теперь... Он перевелся в один из токийских госпиталей рядовым хирургом, чтобы больше не колесить по миру, а быть поближе к маленькому Гинджи. Надо сказать, что обычным врачом он там пробыл недолго - его выдающийся талант и глубокие познания в медицине вскоре были замечены, и доктор Акабане стал сначала заведующим хирургическим отделением, а потом - главным врачом госпиталя. Там его любили все - и коллеги-врачи (особенно женского пола), и больные. Да и трудно было не любить этого красивого, доброго и всегда улыбающегося парня. А однажды его пригласили и выше... ...Выступление любительской рок-группы под предводительством Куродо, как всегда, прошло с полным успехом. Специального музыкального образования у него не было — играть на гитаре он научился во время своих многочисленных путешествий, зато обладал приятным и каким-то гипнотическим голосом. Спев несколько песен, он спустился со сцены в зал караоке-клуба "Хонки Тонк", где обычно проводили вечеринки и просто любили немного отдохнуть после работы сотрудники Института - той самой новой и интересной работы, которую ему предложили несколько месяцев назад. Сам устроитель сегодняшнего торжества, скромно улыбаясь, сидел за столом, по глотку отпивая из запотевшего хрустального стакана светлое пиво. Кагами Кёджи, ведущий специалист отделения квантовой физики, сегодня собрал всех своих друзей, чтобы отпраздновать получение гранта, над которым работал последние полгода — с тех пор, как его пригласили на работу в Институт. Подробности его проекта открыто не разглашались, но слухи ходили самые впечатляющие. Что это будет переворотом в физике и отрасли высоких технологий, что на проект обратили внимание на самом верху, что скоро на Институт посыплется золотой дождь... Скептики, правда, добавляли, что золотой дождь обычно больно бьет по головам, на которые падает, но их не слушали. Так или иначе, в получении этого гранта была немалая заслуга Кёджи, и сегодня, по настоянию своего лучшего друга Куродо, он устроил в «Хонки Тонк» маленький праздник. Легко спрыгнув с эстрады, Акабане подбежал к их столику, ловко маневрируя между кресел посетителей и огибая официантов с подносами. -Ты сегодня в ударе, - улыбнулся другу Кёджи. -Просто повод уж больно хороший, - вернул улыбку тот. Если и можно было представить себе две противоположности, это были они. Застенчивый, немного сутулый физик Кагами Кёджи взирал на мир сквозь толстые стекла очков рассеянным взглядом карих глаз. Казалось, мысли его всегда наполовину витают в каких-то неведомых мирах и теориях, а среди людей присутствует лишь часть сознания. Он всегда выглядел этаким Паганелем на фоне своего друга — веселого красавца Куродо, любимца девушек и заводилы в любой компании. Бывший однокурсник и приятель Куродо Джубей в шутку называл их «Инь и Ян». - Мне кажется, праздновать все-таки было еще немного рано, - покачал головой Кёджи, - разработка теории в самом начале, пока что не вполне ясно... - Праздновать никогда не бывает рано, - рассмеялся Куродо, подливая им пива, - как бы я иначе вытащил тебя из твоих лабораторий? Смотри, так и просидишь там до старости, а ведь у тебя даже ни одной девушки-лаборантки! - Я на работе не на девушек смотрю, - почему-то смутился тот. - Ну, ладно, - Куродо сообразил, что сказал лишнее - его друг всегда очень переживал из-за того, что не имеет успеха у противоположного пола, - давай лучше сфотографируй нас всех! Фотографирование было едва ли не единственной страстью Кёджи помимо основной работы. -Только вместе с тобой! - потребовала Катсуми, подруга Джубея. -Вот именно! - поддержал ее Тошики, еще один член их компании, мастер спорта по айкидо и инструктор секции, куда какое-то время ходил Куродо. Молодой ученый кивнул, поставил фотоаппарат на автоспуск и присоединился к веселой компании. Мелькнула яркая вспышка, вырывая из окружающей кутерьмы несколько веселых лиц. Кёджи и Куродо, как всегда, рядом - последний по своему обыкновению сложил пальцы буквой V. Рядом - Джубей, нейрофизиолог и специалист по мануальной терапии, работавший вместе с Куродо в медицинском отделе, его девушка Катсуми, Тошики... - Здорово все получились, - улыбнулась Катсуми, рассматривая снимок на экране цифровой «мыльницы». Когда мать Катсуми ждала ребенка, никто не сомневался, что родится мальчик. Даже имя было выбрано заранее — Казуки. Не слишком редкое, но красивое. Однако судьба решила подшутить над молодым семейством Фучоинов, и вместо ожидаемого Казуки родилась маленькая Катсуми. Впрочем, девочка росла бойкой, смелой и до тех пор, пока по фигуре не стал виден ее пол, все принимали Катсуми за мальчика. Конечно, сейчас в свои 29 лет она не походила на парня, да и занималась игрой на сугубо женском музыкальном инструменте — кото, но по-прежнему оставалась бойкой, по-мальчишески непосредственной и начисто лишенной женской хитрости и кокетства. Она была не замужем и это положение дел ее совершенно устраивало. «Думаю, я могу принести гораздо больше пользы, если не стану сажать себе на шею какого-нибудь захребетника», - всегда отмахивалась она на настойчивые вопросы семейных кумушек. Катсуми носила волосы до плеч, а ее одежду и украшения из натуральных камней можно было рассматривать часами — она сама вязала и вышивала, поэтому ее фантастические свитера и блузы всегда были покрыты затейливыми узорами и рисунками. Несмотря на желание родителей когда-нибудь их поженить, с Джубеем у Катсуми были исключительно платонические отношения — они дружили с детства, поскольку жили по соседству, и вместе участвовали во всех проказах, заводилой в которых всегда была Катсуми. А вот Тошики, как-то незаметно влившийся в их компанию, по выражению Куродо, к ней явно "подкатывал". Впрочем, сама Катсуми этого как будто и не замечала, одинаково непринужденно ведя себя со всеми вокруг. - А мы еще долго здесь пробудем? - тихо спросил Кёджи Куродо. Хотя дома его никто и не ждал - родители остались где-то в провинции, а больше у Кагами близких не было - он всегда спешил пораньше уйти с шумных вечеринок. -Давай еще по пиву и переместимся куда-нибудь подальше от этого клинического дебила из дружественного Китая, - Куродо кивнул на конферансье, сыплющего с эстрады несмешными шуточками ниже пояса. - Мне кажется, Эмиши - идиот независимо от своей национальности, - хихикнул, кивнув, Кёджи, - хорошо, тогда я попрошу счет. - Проверь внимательно, Пол любит вписать туда пару лишних бутылок в надежде, что никто точно не помнит, сколько выпил, - хмыкнул Куродо. -Да уж знаю, - протянул Кёджи, - кстати, я наконец-то отдал ему долг. -Да ты что?! - поднял брови Куродо, - и что он тебе сказал? Физик старательно изобразил характерный акцент Пола, эмигранта из США и владельца «Хонки Тонк»: -Молодой человек, шо я вижу? Вы отдаете мне долг, или я таки окончательно впал в маразм, как моя покойная бабушка, которая путала кофе с чернилами? Все расхохотались, так похоже получилось у Кёджи. И в этот момент у Куродо в кармане заиграл мобильник. Он посмотрел на экран и тонкие брови удивленно поползли вверх — там высветилось имя его бывшей жены, профессора Амано Сайко. -Я слушаю... -Куродо!! - раздался на том конце голос, в котором тот с трудом узнал всегда спокойные и холодные интонации бывшей жены, - Гинджи в реанимации! Приезжай скорее!! Это в твоей бывшей больнице!! -Что с ним? - краска вмиг отлила от лица, губы плотно сжались, а рука с телефоном предательски задрожала. -Молния! В него ударила молния! Дорога до госпиталя, его недавнего места работы, слилась для Куродо и поехавшего вместе с ним Кёджи в сплошную неразличимую полосу ярких уличных огней, точно раскаленные гвозди, бивших по напряженным нервам. Ехать на своей машине было нельзя, они слишком много выпили, поэтому пришлось взять такси. Куродо казалось, что машина плетется шагом, и он с трудом боролся с желанием выскочить из нее и просто побежать к больнице. Какая молния? Откуда? Ведь уже осень, в это время так редки грозы... Куродо хватался за виски, пытаясь проснуться от этого кошмара.