Фарфоровая

      Близится полночь, а Химе всё не спит и пьёт на кухне свой любимый чай. Даже наедине с собой собранная, невозмутимая, не даёт себе волю.       Хотя в её душе, Энви готов был поклясться, бушует бешеный ураган эмоций. Он мог это видеть в сузившихся полосках зрачков, когда Лилиан лишь невозмутимо изламывала светлую бровь, мог чувствовать, как её воин крови.       И каждый раз удивлялся, как ей удаётся сдерживать себя. Он бы такой безумный наплыв ни за что не сдержал.       К этой девчонке он питал противоречивые чувства: вроде и бесит, что Химе, пользуясь его положением воина крови, бессовестно помыкает, но в тоже время приятно осознавать, что можно быть настолько нужным кому-то.       Дикая птица в человеческом обличие зависела от него не меньше, чем он от неё.       Она повернула голову, посмотрела в окно – ровно туда, где стоял он, уверенный, что его не видно и не слышно.       - Заходи уже, раз пришёл, - негромко сказала Химе. – Иди сюда, говорю. Я знаю, что ты меня прекрасно слышишь.       Деваться было некуда, и он бесшумной тенью скользнул через открытое окно на кухню. Она повела плечами, как будто ей было зябко, указала пальцем за свою спину. Энви не торопился ей подчиняться, только смотрел насмешливо и с вызовом.       - Крови сегодня не получишь, если не подойдёшь, - пригрозила принцесса, глядя на него через плечо. – А сегодня тебе необходимо её принять, я знаю.       Если честно, иногда у него возникало непреодолимое желание как минимум высечь её по одному месту, потому что мочи не было сносить её капризы и своевольное поведение, ставившее под угрозу не только её жизнь, но и его. Но как он ни хотел, претворить своё желание в жизнь и поставить заносчивое создание на положенное ей место не мог – воины крови физически не способны причинять вред своим хозяевам.       Всё для удобства птице-деток, чёрт возьми.       Немного подождав чего-то, под пристальным взглядом карминовых глаз он подошёл на указанное место, недовольно зыркнул на неё.       - И что тебе на этот раз от меня надо? – процедил гомункул, щурясь.       - У меня плечи болят,- Химе опять повела плечами, сделала небольшой глоток из хрупкой фарфоровой чашечки.       - Лилиан, - вкрадчиво зашипел он, прекрасно зная, насколько принцессе не по нраву, когда её называют истинным именем, и получая огромное удовольствие от предсказуемой реакции. – То, что я твой воин крови, ещё не значит, что я буду твоей собачкой, которая выполнит любую команду за сахарную косточку.       - Ты – воин крови, а значит, должен ублажать свою принцессу, - невозмутимо парировала Лилиан.       Гомункул сардонически расхохотался. Да что эта девчонка о себе возомнила?! Да, воин крови, но не обязан же…       - Кровь, - сдвинув брови к переносице, напомнила она.       - Живодёрка, - резко перестав смеяться, прошипел Энви. – Тебе не напомнить, кто меня во всё это втянул?       - А ты не рад, что я подарила тебе жизнь, а не оставила там умирать? – её тон изменился, и на краткий миг Энви даже показалось, что её голос дрогнул. - Ты бы предпочёл остаться там?       - Нет, - ответ сорвался с языка быстрее, чем он смог себя заткнуть – кажется, Химе опять использовала одну из особенностей воина крови: он не может лгать своей хозяйке. Ну, или хозяину.       Решив для себя, что делает ей огромное одолжение, гомункул подошёл к ней практически вплотную. Лилиан, кажется, полностью ему доверилась: сидела, расслабившись и прикрыв глаза.       С первого взгляда казалось невозможным, что отлично управляющаяся с различными видами оружия особа, лишь до поры до времени не участвующая в битве за трон, может быть такой, но да, своим слугам Лилиан фон Феникс безгранично доверяла…       А ключицы у неё удивительно тонкие и хрупкие, кажется – нажми чуть сильнее, и они сломаются под давлением сильных ловких пальцев. И руки тоже такие. Как она только умудряется держать в руках бензопилу, палицу и ещё кучу всего разного из богатого арсенала её особняка? И вся она какая-то фарфоровая, дунешь – и разобьётся.       - Энви, кто ты? – взгляд у неё со сна мутный, и не сразу ей удаётся сфокусировать его на гомункуле. Он, опешив от странного и, по сути, бессмысленного вопроса, замер и приподнял брови.       - Ясно же кто.       - Нет, не ясно, - сонно упиралась Лилиан. – Иногда мне кажется, что ты – такой же, как я и мои родственники. Как будто кто-то выбросил тебя в другой мир, как изгнание, понимаешь?       - Этого не может быть, Лилиан, - сощурившись, напевно произнёс он. – Потому что я – гомункул, и никем другим заведомо быть не могу.       - Твоя регенерация напоминает ту, какая бывает у взрослых фениксов. Да, ты не можешь пользоваться огнём, но что, если тебя лишили этой способности? Может, Фухито в своё время изобрёл какую-нибудь машину, которая позволяет это делать? – кажется, диалог плавно перешёл в монолог; Химе разговаривала не с ним, скорее просто высказывала мысли вслух. – Я слышала, что один из братьев Фухито выжил, мало ли…       Вот её волнует эта тема!       - Какая разница, кто я? – перебил её гомункул, отпуская хрупкие плечи. – Всё, хватит с тебя.       Опустившись на одно колено, Энви взял её руку, сжал худые пальцы и прежде, чем она успела сообразить, что воин крови таким образом перехватывает инициативу, прокусил указательный. Химе слабо вздрогнула, взяла в свободную руку чашку с уже подостывшим чаем, медленно отпила немного, не сводя с него расширившихся глаз, мерцавших в полумраке рубиновым отстветом. Чувствуя, как тонким ручейком стекает кровь, он присосался к ранке не хуже голодной Рейри, шалея от вкуса горячей крови девушки-птицы.       Химе задумчиво смотрела на него, прикусив губу.       А в голове вертелась мысль, на которую нельзя было найти ответа.