Добро пожаловать во френдзону.

Темнело. Они вдвоем стояли на улице и молчали. Ни один не решался сказать что-либо первым. Парень и девушка — лучшие друзья, безмерно доверяющие друг другу. Многие скажут, что дружбы между таковыми не бывает, но их отношения были доказательством обратного. Но ведь никто не отменял того, что в такой ситуации один начнет испытывать чувства, которые в разы сильнее обычной привязанности. Эти двое не стали исключением из правил. Девушка влюбилась в этого сумасшедшего. Влюбилась в каждый изъян его тела, в каждую черту его характера, в его движения, вечно взъерошенные волосы, дурманящий голову аромат, его чувства, эмоции и какую-то совершенно не присущую парню детскую простоту. Эти безответные чувства могут длиться вечно. Почему безответные? Ведь есть девушка, по который этот сумасшедший безнадежно сходит с ума уже много лет. Чем она лучше? Чем так затронула его сердце? Уже надоело издеваться над собой, пытаясь выяснить причину, по которой она оказалась не так хороша. Сказать? Нет, будет только хуже. Пока есть возможность общаться с ним, она не сможет сказать и слова. Ведь после этих слов неизвестно, что будет, как он отреагирует на такое неожиданное признание. Уйдет? Останется? Или и вовсе предпочтет пропустить мимо ушей, чтобы было легче. Девушка смирилась: мысли, терзающие ее, все равно ничего не изменят. Подул вечерний осенний ветер, и она съежилась от холода, пробегающего по ее оголенным рукам. Будто бы взяли и бросили рассыпчатым снегом, состоящим из одних лишь острых кристаллов. И внутри все будто замерло от такого взаимодействия. — Замерзла? — повернувшись, спросил Джастин. На его лице была какая-то грусть вместе с отчаянием и тревогой. Он хотел что-то рассказать, но явно пока не решался, держа в себе. Карие глаза скользили из стороны в сторону, не задерживаясь более, чем на секунду. А так хотелось, чтобы он заглянул ей в глаза и все понял. Чтобы ей не пришлось произносить это вслух. — Есть немного, — ответила девушка и отвела взгляд. По телу вновь прошлись мурашки, но не от вечерних порывов ветра, а от присутствия парня рядом. Это то, что непроизвольно давало о себе знать, как только она видела его. Один взгляд — и коленки начинают дрожать, одна улыбка — и сердце пропускает еще один удар, одно слово — и внутри все замирает. — Держи, а то заболеешь, — сказал Джастин и, сняв черный пиджак, аккуратно накинул на ее плечи. Неужели он думал, что это спасет ее от холода? Лишь очередная порция замороженных игл пронзила каждую часть тела. Внутри у девушки все сжалось от прикосновений. Хотелось поблагодарить, но, боясь сказать что- то лишнее, Вита промолчала. Как обычно. — Я не знаю, что мне делать, — сказал он, расстегнув верхнюю пуговицу рубашки и откинув ворот с шеи. Джастин выглядел таким уставшим и изнуренным, будто его все достало. Так иногда бывает. Человек просто на просто все достает, и он хочет сесть и ни о чем не думать, глядя в ночное небо. — Что случилось? — взволнованно спросила Вита и села на парапет, находившийся рядом. Казалось, она переживала больше него. Каждый раз, когда у него что-то случалось, сердце девушки разрывалось на тысячи кусков. Единственное желание, которое преследовало ее уже несколько лет, — лишь бы у него все было хорошо. Джастин, казалось, даже не дышал, стоя на месте, а затем резко повернулся и оказался лицом к лицу с Витой, из-за чего девушке стало неловко. Не стоит так близко. — Ты не представляешь, как мне сейчас больно. Я не могу так больше, — проведя рукой по волосам, начал говорить он. — Она? — девушка спросила, посмотрев парню в глаза. Ей не нужно было это говорить, потому что она наверняка знала, в чем дело. Дело в ней. — Да, — ответил Джастин и мигом бросил взгляд на Виту. Его глаза были потускневшими, наполненными отчаяния, до невозможности пустыми. Не такие, как раньше. Масса плохих воспоминаний и эмоций победила над всем добрым и хорошим, что там было. То море, на которое его глаза были похожи, которое каждый раз вызвало у девушки улыбку, исчезло. Испарилось по приходу разочарования и невозможности что-либо сделать. Несколько секунд стояло молчание, затем парень сделал глубокий вздох и продолжил: — Ничего не меняется. Ни вчера, ни сегодня, и завтра не изменится. А знаешь почему? — парень обратился к Вите, на что она лишь отрицательно замотала головой. Она знала, она все прекрасно знала. Просто хотела, чтобы он выговорился. Ему это поможет. — Я тоже не знаю. Не знаю, почему именно она так сильно и надолго запала в мое сердце, но ничего не могу с этим поделать. Все попытки забыться приводят только к худшему. Я схожу с ума, а потом опять звоню, пишу, иду к ней в порывах бешенства. А ведь ей это не нужно. Сколько бы попыток я не предпринимал, ничего, абсолютно ничего не меняется, все стоит на месте. Она никого не хочет видеть. Никого. Прогоняет меня, не собирается слушать мои слова, воспринимать меня больше, чем просто друга. Знаешь, какого это, когда ты смотришь на человека и понимаешь, что жить не можешь без этого взгляда и голоса, а ты для него просто друг? — он снова посмотрел на дрожащую девушку. Нет, не от холода, а от бессилия и отчаяния, переполнявших ее. — Видимся каждый день, гуляем в одних компаниях. И… Когда я вижу ее, прикасаюсь к ней, обнимаю ее, даже просто нахожусь рядом… Не могу это объяснить. Просто счастлив. Мне сразу так хорошо и спокойно становится. Я хочу, чтобы она была моей, хочу защищать ее от этого жестокого мира, от каждого, кто даже подумает ей причинить боль и вред. Как, как мне сделать это, скажи? — опять посмотрев на Виту, сказал он. — Ты ее любишь? — закрыв глаза от подступающей боли и тяжело сглотнув, спросила она. Она знала. Конечно же любит. Он опустил глаза, руки были спрятаны в карманах, и лишь губы, приоткрывшись, промолвили : «Люблю». Вита крепко сжала руки, так, что ногти впивались в кожу: это немного притупляло эмоции, бушующие в ее голове. Желание помочь. Сделать все, чтобы он был счастлив. Но как? Если бы только знать, как помочь, исправить это. Ведь видеть его счастливым с ней, пусть даже и больно, но лучше, чем видеть его страдания. Это невыносимо... Еще немного подумав, она спросила: — Ты говорил ей все это? Делал что-либо? — девушка опустила свой взгляд куда-то к носкам своих туфель. Она просто не могла смотреть на него. Это было не в ее силах. Не сейчас. Он присел рядом с Витой на корточки. Его голова была немного выше ее колен. Парень закрыл глаза. Правая рука медленно двигалась по шее. Джастин начал смеяться. Это не был обычный счастливый смех, слетающий обычно с его уст. Это был барьер, защитная реакция на причиненные страдания, на все плохое, что происходило с ним. Обычно так смеются люди, лишенные смысла жизни, полностью разочарованные и не видящие цели дальнейшего существования. Поднеся руки к глазам, а затем, раскрыв ладони, он полостью закрыл лицо, пряча себя ото всех. Слышно было лишь его дыхание. Такое тяжелое и частое. Указательные пальцы начали тереть переносицу, а затем и сами глаза. Они стали красными. Такими, как у человека, не спавшего больше суток. Руки потянулись к голове. Скрестив пальцы рук в замок, он положил их на шею и вновь опустил голову. Подкатив рукава рубашки по локти, парень положил руки на колени, так, что кисти свисали, а сам он сел на асфальт. — Конечно же говорил, — начал Джастин, ему было больно произносить каждое слово. — Еще давно, прямым текстом, без каких-либо намеков, сказал, что люблю ее. — И что она? — сжав губы, спросила Вита. — «А я нет», — посмотрев на небо, сказал он. — Нет, нет, нет... И каждый раз одно и то же, — парень приостановился, чтобы в очередной раз вдохнуть. — «Между нами ничего не может быть, мы всего лишь друзья. Зачем что-то менять, ведь и так все хорошо.» Эти слова она говорит мне каждый раз, когда я прихожу к ней в попытках доказать свои чувства. Прихожу с цветами, которые она не принимает, говорю слова, которые она даже слышать не хочет, не то, что осознать и понять. Прежними друзьями мы уже быть не сможем. Не бывает дружбы, когда один влюблен. Не могу с ней просто общаться, потому что когда вижу ее, уже не контролирую себя. Не могу описать эти чувства. Возможно, ты понимаешь меня… — закончил парень. Его руки были сложены на коленях, а стопы нервно постукивали по асфальту. — Понимаю, даже слишком хорошо, — ответила Вита, повернув голову на сидящего парня. — Значит, нужно попытаться смириться. Знаю, это трудно, но ты же видишь, что ты ей не нужен, ты для нее друг. Как бы больно это не звучало, но это правда. Просто друг, с которым можно погулять, поговорить, не более. Ты сделал уже все возможное, я не знаю, как тебе помочь, — закончила девушка. Она действительно не знала. Как, черт возьми, с этим справиться? Что еще сказать? Ведь она смирилась, оставалось лишь посоветовать ему сделать то же. Это ужасно больно, Вита знает по себе. Знает каждой клеточкой своего тела, каково это — любить безответно и видеть этого человека каждый день. — Смириться? Ты представляешь, как это? Видеть человека каждый день и не иметь возможности прикоснуться к нему, поцеловать, даже обнять. Как можно смириться, когда видишь ее каждый день? И каждый чертов день сердце колотится только из-за того, что она стоит рядом. Из-за того, что она улыбается, разговаривает с тобой. Как? Научи меня, — с надеждой попросил он. — Если бы я знала как, давно бы уже смирилась, — с такой же надеждой ответила Вита.