Кольцо дракона

Шелестел восточный ветер, трепал листы на деревьях и лепестки цветов нежные срывал. В залах слышна была турецкая речь, всюду – роскошь и спокойствие райских садов. Только не было радости здесь. С грустью вспоминали два валашских заложника, как пускали кораблики из листьев, палочек и травинок по бурной реке Арджеш. - Вестей от отца давно не было, - отходя от окна, произнёс Влад. Завидовал он пролетающей в небе птице, и сам хотел быть ястребом, под небесами парившим. Такими же дерзкими были и черты лица его. Зеленоокий, как отец, с вороными кудрями и сильными руками. Напротив на постели сидел брат его младший Раду, болтал ногами в воздухе. Пожал плечами только. - Мимо султана ни одна новость не пройдёт. Когда ему сообщат, тогда и мы что-нибудь узнаем, - ответил он. - Если отец вместе с Яношем выступит против него, мы наконец-то сможем вернуться в Валахию. - Это опасно. Если что-то пойдёт не так…ах, Влад, как я хочу вернуться домой! - Не бойся, Раду, - успокаивал он его, присев на корточки и взяв ладони в свои. – и отец, и Мирча знают, что будет, если не удастся убить Мурада. Иначе он не отправил бы нас в Турцию. Нужно немного подождать. - Говорят, он умеет призывать Тигра. И что сыну своему Мехмету он передаст ту же реликвию, сделать это позволяющую. - Откуда ты знаешь? – удивился Влад, глядя на брата, румянец которого покрыл щёки. - Я знаю, - робея, проговорил Раду и склонился ближе, оглянувшись, прежде чем тихо-тихо прошептать, - Мехмет сам сказал мне. И ещё он сказал, что…когда его отец вернётся с очередной победой и сразит нашего отца вместе с венграми, он попросит у него меня. - Что? – вспыхнул Влад, подскочив на ноги. - Тсшш, Влад, - крепко удержав за руку, остановил Раду, - нас же могут подслушать! Едва подавив в себе бурю, Влад присел рядом. - Ты точно правильно понял его слова? - Точнее быть не может, - печально отозвался Раду. Младший брат на диво хорош был собой: юный очаровательный прекрасный княжич с глубокими голубыми глазами. Ему не было и тринадцати лет, поэтому он особенно сильно скучал по дому, и пребывание в Турции выдерживал лишь потому, что был вместе с Владом и надеялся на скорое возвращение домой. – Я не выдержу, братец! - Я не дам тебя в обиду, не бойся, - пообещал Влад. А потом двери распахнулись и вошли слуги, сообщая, что султан Мурад вернулся из похода и хочет видеть их у себя. - Не может быть, - тихо пролепетал Раду, взглянув на старшего, - а как же кольцо Дракона? - Молчи, - теперь тихо прошипел Влад, держа младшего за руку, намереваясь не отпускать ни за что на свете, защитить от всего, что выпадет на их мальчишеские плечи. Ведь и ему самому не исполнилось ещё семнадцати. Но он считал себя уже достаточно взрослым, чтобы нести ответственность за решения свои.Юность не была ему помехой - он готов был вцепиться врагу зубами в глотку. А уж за младшего брата он бы сделал это без единого сомнения. Предстали они оба перед султаном и его сыном, и его пашами и слугами. Ткани богатые вились узорами, словно змеи заползали под кожу Дракулести. Спокойствие и уверенность отражались на лице Влада, и это одно вселяло успокоение в опечалившуюся душу Раду. В роскошных одеждах, заменивших ему военные доспехи, сидел Мурад и молвил: - Есть у меня для вас новости, мальчики. Как вам, должно быть, уже известно, отец ваш вместе с венгерским правителем поход на меня готовил. Но я здесь. И скажу теперь, почему, - султан великодушно сам объяснял всё положение вещей. Дети казались сейчас в этом мире совсем маленькими перед взрослыми. - Ваш отец убит предательской рукой. Янош, Аллах воздаст ещё ему за этот поступок, отдал подобное приказание. – Правитель сделал паузу, видя, как подкосились ноги младшего брата и он разрыдался у старшего на груди, даже не дослушав. – Мы умели договориться с ним, я знаком с честью и справедливостью сего благородного мужа, и теперь надеюсь, что оба маленьких Дракула оправдают его имя. Влад прикусил губы, крепко обняв брата и сдерживая своё отчаяние и вместе с тем ярость. Как посмели убить отца? - Влад, я могу по праву своему, данному мне Аллахом, помочь тебе вступить на валашский престол. Скажи, готов ли ты служить мне? - Но…повелитель, вы забыли о Мирче, старшем из нас и достойном…- спохватился Влад, преодолевая туман в голове. - Это ещё одна новость, которую я должен сообщить вам. Мирча тоже мёртв. Распахнулись глаза Влада, ушам своим он не верил – в единый миг так много потерять, одним оказаться в огромном жестоком мире. Неужели не лжёт ему повелитель турецкий, и старший брат принял смерть из вражеских рук? Раду бессвязно что-то бормотал, стуча кулачками в грудь брата и заходясь в рыданиях. Тишина повисла, давила всё больнее и больнее она тяжестью своей. Юному Дракуле пришлось призвать всё своё мужество на помощь. Лишь дрогнули руки его, Раду обнимающие, но голос был твёрд, хоть он и сдерживал ком в горле. - Раз так, позвольте же, повелитель великой Османской империи, вернуться нам с братом на родину, достойно править на земле нашей, доказать нашу вам преданность, и вместе с тем покарать убийц и предателей. – ни перед кем не желал быть зависимым Влад, ни перед кем не желал головы склонить своей, но знал, что желанье это недёшево обходится. Вот и сейчас – будет он в долгу у того, против кого сражался отец его. Вынужденная мера. - Стремление твоё благородно, Влад, - выслушав, ответил султан. И тут же дополнил, - у тебя будут силы, чтоб вернуться в Валахию и занять трон твоего отца. Я дам тебе меч, и лошадь, и своих людей для этого шага. Но брат твой останется здесь. Он – юный княжич, мой сын – шехзаде, которому Пророком предначертано покорить Константинополь. Кто, как ни он, присмотрит за Радулом и убережёт от опасности? Ты можешь покидать Эдирне со спокойным сердцем. Пока ты будешь знать, что твой брат здесь, твоё служение мне будет ещё ревностней. Упало сердце в груди Влада, лишь крепче он Раду прижал. Мехмет был доволен решением отца – по его усмешке видно было, что это он заводил разговор о младшем Дракуле. Дерзко смотрел он своими глазами, упиваясь слабостью обоих княжичей, и рыжина его волос лишь сильнее добавляла независимости, будто он уже мир покорил. Ровесник Влада, он также не лишён был амбиций. Раду прижался к брату, так и не отпуская его рук. - Погибель моя пришла, стоит мне только руку твою отпустить, Влад, - сдерживая слёзы, бормотал Раду, - под такой охраной я скорее погибну, чем один на один со всем турецким войском оставшись. Не отдавай меня, братец, пощади жизнь мою, сохрани мою честь, скажи мне, как мужество сохранить, откуда силы взять? Две пары глаз ждали ответа. Медлить было нельзя. - Хорошо, я согласен принять благосклонность вашу. Обещайте только мне, что ничто с моим братом не случится, пока я буду на родной земле. Что когда я буду привозить дань и являть послов своих, он будет счастлив и радостен, и ничто не омрачит его пребывания здесь и не причинит ему боль. - Об этом мог и не просить ты. Раду для нас не просто заложник, он почётный гость и благородный ученик. К нему будут относиться согласно его статусу и положению, - уверил юношу султан. Обняв крепко брата своего, Влад тихо на ухо шепнул ему: - Я найду кольцо Дракона и вернусь, и заберу тебя. Только жди, не сдавайся, Раду, знай, что я приду и высвобожу тебя. Согласно кивнул Раду и тут же чувств лишился от сильных переживаний от всего, что разом на головы их свалилось. И упоительное чувство свободы не заполняло грудь Влада – не о такой свободе мечтали они с братом. Да и свобода ли – мертвы отец и брат, а младший братишка остался у врага, которому сам он служить должен. И покарать вместе с тем предателей и убийц. - Кольцо Дракона, должно быть, Янош присвоил. С ним-то я и отрублю его руку, - тихо пробормотал он себе, покуда ветер его слова уносил в поднебесье, кудри развевая и играя с травами и листами. Встретила Валахия его горами да лесами, далеко простирались владения его, вперёд и вперёд ведя. Но радость от возвращения неполной была. Мыслил Влад о сражениях и мести, на ладонь свою взглянув и пообещав, что будет на пальце красоваться кольцо отца. Мало было венгерскому правителю своей реликвии – медальона, что Ворона призывал владельцу его, и из поколения в поколение передавался. Задумал он и Дракона прибрать к рукам. Потому решил Влад к его двору явиться, но не один, а с людьми своими, и князем будучи. Впервые тогда он меч держал всерьёз, а не для тренировок, свергнуть желая венгерского ставленника, и яростью блестели глаза его, не по годам повзрослевшего юноши. Сошлись мечи их с Даном, звенела и блестела сталь на клинках их. - Не сумеет власть удержать тот, кто обманом её отнял! Смертью забравший - смерть и получит! – воскликнул Влад. Конь его под ним резво скакал, потряхивая гривой. - Все законы для тех лишь пишутся, кто сам власть в руках удерживает. Остальное значения не имеет! – молвил противник его. Сощурился Влад, меча из рук не выпуская, и тихо молвил только, как молитву и проклятие словно. - Господи, прими же эту душу, себя погубившую! – сказал так и вперёд понёсся, вился только плащ его, алый, как и кровь врага, землю обагрившая. Младший брат ежедневно молитвы свои о старшем посылал, спастись желая. В данную минуту он на дереве находился, убежав туда и спрятавшись, когда Мехмета ранил. Шехзаде мил был с ним и ласков, но доброта эта под собой определённые цели имела. Вот и сейчас – стоял со слугами своими турецкий юноша, под тем самым деревом, увещевая, что не сделает с Раду ничего дурного. - Неужели не веришь ты слову моему? Против воли твоей, против желания не свершится ничего. Обещаю, тебе нечего бояться, иди же сюда, спускайся, не то поранишься или ушибёшься, - просил Мехмет. Обеими руками в дерево вцепившись, смотрел вниз мальчишка, робея. - Нет! Ты, может, и не сделаешь ничего дурного, а султан мне такого поступка не забудет, накажет! - Не позволю я даже отцу своему испортить нежную красоту твою. Будешь рядом со мной, Раду – никто и ничто не станет угрожать тебе. Выбор за тобой, - хитро прищурившись, как хищник, произнес Мехмет и одного мальчишку оставил. - Влад, где же ты, молю, вернись, забери меня, покуда смерть в обличье турецком не постигла меня. О, Влад! Как тяжело и как больно! – всхлипнув, произнёс себе Раду, а потом осторожно стал спускаться, но упал в траву с последней ветки – соскочила нога. Поднявшись, вскинул гордо он голову и вздохнул, - я тоже Дракула. Я вытерплю, я смогу. И, прихрамывая, побрёл в покои свои. Разлучённые, братья жили по разным сторонам. Не прошло и года, как Влад уже сосредоточил власть в руках своих, указы издавая и следя за их исполнением. Бояр, к страшному убийству причастных, казнил он жестоко и без промедления, насадив их, чуть больше дюжины, на колья, и до сих пор полуистлевшие трупы жутким явлением представали в городе, лишь тряпьё развевали порывы ветра, да сильнее сушило солнце, ежедневно пугая людей, к зрелищу такому ещё не привыкших. Перо скрипело по бумаге – секретарь слово в слово записывал послание за своим господарем – молодым и смелым. Вышагивал он по кабинету своему, в мыслях уже находясь в Венгрии, стремясь напасть на след кольца. Тогда же пришло ему известие о том, что умер султан Мурад, и власть теперь к сыну его перешла, и готовится он покорить Константинополь. Ещё грознее стала сила его, ещё крепче турецкие когти обхватили его младшего брата, и в каждой молитве Влад вспоминал его, прося, чтоб дождался Раду спасенья. Высились горы за окном, и сердце щемило от тоски. Влад вежливо написал отказ Мехмету, объясняя, что сейчас сил нет у него, чтоб участвовать в этом походе – должен он государству силы свои все отдать, свою власть укрепить во владениях. Но ведь и не собирался он воевать на стороне турецкой, вот и приходилось выискивать отговорки. - Почему же Янош не пытается свергнуть меня? – задумывался Влад. Стоило ему только начать править, как венгерский правитель не замедлил высказать своё одобрение и поддержку, хоть и на словах только. Будто на расстоянии держался. И если труп отца удалось найти, то тело брата так и не было обнаружено. Наедине с собой валашский князь размышлял, что же могло произойти с Мирчей. Но не пришлось ему томиться мыслями и дальше – несколько дней спустя получил он послание от монаха с острова Снагов. - Лично в руки просили меня передать бумагу эту, - рёк он, поклонившись. Развернув послание, Влад пробежался глазами по строкам и так и ахнул – не сдержался – монах монастыря того просил князя самого к нему приехать, дескать, есть у него, что о старшем брате Мирче поведать. - Добрую весть ты мне принёс, а потому будешь дорогим гостем при дворе. Оставайся в Тырговиште, а через два дня, засветло, как только улажу я дела все свои, вместе с тобой в Снагов отправлюсь. Так порешил князь и верно исполнил волю свою – через два дня снарядился в путь вместе с монахом и, оседлав коня, в Снагов направился – дивное место с лесами зелёными густыми и озером, как слеза, прозрачном, с лучами игривыми солнечными. Стоило только сойти с коня Дракуле, как вышел ему навстречу монах – сам весь статный, руки сильные, крепкие – в боях словно натренированы, а лицо юное под капюшоном сокрыто. Тревожился Янош, не на шутку охватили волнения его – мнилось ему, что в любой момент новый князь валашский с султаном турецким объединится и власть его отнять захочет. Тем более, когда задумал Мехмет Константинополь завоевать. - Сами нападём, прежде чем враг это сделать сумеет. Когда расслаблен будет, словно добыча, не будет нападения ждать, славой и победами своими упоённый. И Влада, и Мехмета убедить надо в опасности и измене другого, в помыслах недобрых. Тогда и поодиночке мы их и склюём, - молвил правитель, Ворона призывать умеющий. На коленках у него сидя, слушал его, глазками хлопая, сын его шестилетний, Матьяш. Будто понимал, о чём отец его говорит. Возле града Константинополя во всю уже войска Мехмета расположились. Босфор с обоих берегов под контроль взяли, а у стен лагерь разбили. Конца и края тому лагерю, казалось, не видно было. Летели стрелы с обеих сторон, масло кипящее лилось на взбирающихся турок, осадные орудия бомбили городские стены. Видел всё это и Раду, видел да запоминал, как султан с недругами своими расправляется. Стоял он возле шатра, плечи потирал от волнения и всматривался в огонь и пыль от орудий. Напрасно пытался слуга уверить его, что в шатёр надобно вернуться, что не для юношеских глаз это сражение, и что будет султан волноваться. Но Раду сам видеть хотел силу противника их с Владом общего. Прежде дни шли за днями, и неясно было, на чьей же стороне погибель окажется. На пятьдесят же третий день увидел младший Дракула, как призвал Мехмет Тигра, сильного и полного ярости, да таких крупных размеров, каких и в природе быть не может – осадное орудие и то размеров было меньших, а в высоту он стены городской почти достигал. Когти его и зубы кирпич раскрошить могли, а шкуру обычный меч бы не взял. Зарычало животное, стрелы лапой отмахивая и по Романской стене ударив, повредив её, а потом и вовсе дыру образовав. Стоял подле него Мехмет, и только радостью и яростью светились глаза его – не задевал его ни единый камешек, ни единый волос не упал с головы его. Вскочил он на коня своего, и повелел в город своим войскам идти. - Покорим Константинополь! Склонит же перед Аллахом каждый голову и восславит своего правителя, что в дар ему этот город преподнёс! Упал тогда на колени Раду, перекрестился. Понял он, что не спастись ему от обладателя силы подобной. Что, подобно городу святому, не выстоит перед мощью османского владыки. Вернулся он на ватных ногах в шатёр свой и на подушки рухнул, только бы не видеть ничего больше. Даже весточки Владу послать нельзя. - Эта новость вскоре сама разлетится, и ты поймёшь тогда, что погиб твой младший брат, и придёшь, чтобы защитить меня. Где же ты, Влад? Приди, спаси меня, неужели ты так и не нашёл кольцо Дракона? – так причитал Раду, ни жив, ни мёртв. Безумная радость Мехмета от завоевания Константинополя сменилась волнением о валашском мальчишке – который день, не поднимаясь, он на постели проводил. Сам султан, которого не иначе теперь, как Фатихом звали, подле него сидел, оставляя лишь тогда, когда его паши и иные знатные мужи к нему являлись на поклон, поздравляя с победой и иные пророча, восхваляя имя его и принося дары. - Что случилось с тобой, ясный свет мой? Отчего ты занемог? – учтиво спросил он. Ласков и добр был он, победа так его преобразила, потому-то и сделались елейными его речи. Бессильно лежал Раду, печальные глаза подняв на Мехмета. - Нету сил больше в слабом теле. Умираю я, Мехмет, оставлен я братом и Господом, нет сил бороться, хочу на родину к себе вернуться, в безопасность и покой. Если бы только смилостивился ты, отпустил меня! Покоришь ты всё, на что ни падёт взор твой, что тебе один валашский мальчишка? - Так тебя испугала сила моя? – рассмеялся султан, словно не слыша отчаяния в голосе княжича, - не бойся. Сила та ведь и тебе служит, тебя охраняет – ведь ты мил мне. А то, что твой Господь и брат оставили тебя, так я лучше их позабочусь о тебе. Никто не смеет никакого зла тебе причинить, а покоя и безопасности нигде ты не найдёшь больше, чем во всесильной Османской империи. Не пущу я тебя, Раду, не моли даже. Внемли лучше моим мольбам – будь благосклонен ко мне, не бойся меня, позволь твои дни ещё больше красотой и радостью наполнить, кои тебе одному лишь в полной мере подвластны. Склонился он над ним, заключил в объятия свои, и пропал юный княжич в этой милости султанской, в голове помутнело от поцелуя на губах жарких. Влад же ни на секунду об обещании, брату данном, не забывал. Следовал он за монахом, что встретил его и молчаливо за собой следовать велел. - Куда ведёте вы меня? Или же вы терпение моё княжеское испытываете? Прошу, скажите, что с братом моим. Но не ответил ему монах. Лишь когда наедине они в келье остались, скинул капюшон свой и улыбнулся, и дерзкий огонёк запылал в зелёных глазах. Влад так и ахнул, замерев. - Господь с тобой, Мирча! Живой! – обнял он брата, заключив в объятия крепкие, да снова в лицо смотря – не веря словно. – Отчего же ты раньше весточку не послал мне? Как ты спасся? - Не мог я, братец, раньше пред тобой ответ держать. Еле жив я остался, ворон когтями своими шрамы на руках и на теле мне оставил. Не ожидали мы с отцом предательства подлого, потому и жизнью оба едва не поплатились. Ждал я, когда власть твоя окрепнет, чтобы не нашлось людей, что могли бы послание моё перехватить. Тогда бы худо было дело, и снова мне спасаться бы пришлось и всем монахам. А теперь…передо мной ты, князь валашский! – радостно ответил он, похлопав по плечу. - Всенепременно теперь я заберу тебя отсюда, подле себя держать стану. Вместе страну укреплять будем. А после…задумал я силой у Яноша кольцо Дракона отобрать, - голос Влада тихим стал, на шёпот перейдя. Да и полутьма скрывала их фигуры, ещё большей тайны придавая. Лишь пара полосок света проникала в келью, изредка поблёскивая на кресте, что Мирча носил на груди. – Медлить нельзя, Мехмет вот-вот Констинополь покорит, Раду у него в заложниках остался, только на этом условии он в Валахию позволил мне вернуться. - Тсшш, - прервал его Мирча, палец к губам приложив, из-за ворота рясы своей монашьей вытаскивая цепочку, а на ней висело кольцо с крупным круглым камнем красным, на котором выгравировано было изображение Дракона. – потому-то Янош и сидит смирно, что не знает, где кольцо, да знает, что не доверяем мы ему больше. Коснулся пальцами Влад бесценной реликвии и восторженно глаза его блеснули. - Идём же, такое воссоединение и отметить не грех. Сколько ты мне новостей радостных принёс! – молвил Влад. Теперь решимость его многажды окрепла, и сам он силами наполнился, словно дракон. Не знал он, что Мехмет уже послание ему пишет, обещая покарать непокорного вассала, если тот сам не явится с данью к его двору. Рассказал старшему брату Влад, как отпустили его из Османской империи, и каким тяжким и долгим показался ему путь домой. Тогда и Мирча поведал, как едва жив остался, сознание потеряв и мёртвой хваткой кольцо в руке сжимая. - Очнулся я в овраге. Понял, что отца нашего стали преследовать бояре неверные вместе с венгерскими прислужниками. Только того не знал Янош, что кольцо у меня осталось. Бросился я тогда убежище искать, чтоб не нашли меня до твоего возвращения. Так монахи и приняли меня к себе, - склонившись ближе к Владу за столом, пояснял Мирча. Сидели здесь же ещё несколько монахов, пили и ели, да так громко говорили между собой, что и не слышали разговора двух братьев. Отломил снова краюшку хлеба старший, налил ещё кваса в кружку, и сам принялся спрашивать, - значит, младшего братишку надо нам вызволять, Раду? Когда же последний раз были вести о нём? - Не позволяет Мехмет ему весточки мне посылать, а когда являюсь с данью к нему, видеться и не даёт почти – всё расспросами да государственными делами занимает, дьявол! - Тише-тише, - поостерег его Мирча от упоминания нечистого в таком месте, - плохи дела. Раду ещё мальчишка совсем, как бы не настроил его Турок против нас, на свою сторону склонив. Он, конечно, Дракулести, как и мы, но и ему силы необходимы, чтобы бороться с недругом. - Сказывал мне младший, что Мурад умел призывать Тигра на помощь к себе. А теперь, стало быть, сила та к Мехмету перешла… Сжал в чувствах Мирча руку Влада крепче, не верящим взглядом впиваясь во взор княжий. - И ты его один на один с этакой силой оставил? - Без кольца я не смог бы ничего сделать. А теперь…готов ли ты рука об руку сражаться со мной, брат? И тёплая улыбка послужила ему ответом. Засветло следующим днём отправились они в Тырговиште, и там уже застали двух послов – турецкого и венгерского. Оба кланялись господарю и молвил каждый по очереди – что султан Османской империи недоволен тем, что Валахия не поддержала его в покорении Константинополя, и потому повелитель просил для себя ещё больше дани, и чтобы Влад её сам лично привёз. Второй же сообщил, что венгерский правитель недоволен тем, что Валахия не приняла участия в том, чтобы помешать Мехмету завоевать великий христианский город, что он недостоин князем зваться. Но не огорчился Влад – то лишь на руку было ему, что оба правителя негодовали на него. Смотрел лишь на Влада секретарь его, с пером в руке замерев, выжидая, что же князь решит. А порешил он Мехмету передать, что ко двору явится, но дань привезёт как прежде, и за свои дела сам ответ держать будет. Яношу же велел сообщить, что дела свои он ведёт исправно и долг государя соблюдает верно, а если же у правителя венгерского сомнения на тот счёт имеются, то пусть он переубедить его попытается, уж на эту дерзость ответить Влад всегда сможет. - И обоим своим владыкам передайте, чтобы прежде за порядком на своих землях они следили и со своими людьми управлялись, чем в иное княжество с советами лезть. Я обеты свои все помню и слова своего не нарушу, в том пусть сомнения их не терзают, - молвил так резко и выпроводил обоих. Ошарашено они проводили взглядом его, не смея перечить слову господареву, тем сильнее, что возле города наглядно им видно было, что с непокорными своевольниками делается, как скор князь на расправу с теми, кто места своего не знает и хитростью и обманом его провести пытается. Так и ушли они в раздумьях, как перед повелителями своими явиться и в немилость не впасть. Остановился Влад у стола, карту развернул. Подошёл к нему Мирча, сменив уже рясу монашью на одеяния богатые. Кольцо же на руке князя находилось, сверкая грозно, словно кровью налитое. У обоих кинжал за поясом был, сапоги до колена доходили – в таких хоть в погоню, хоть на прогулку по горам. Плащ лишь цветом разнился – Мирча облачён был в зелёный, подол его чуть прыгал от шагов старшего Дракулы. - Уж не задумал ли ты вызов им бросить, что так дерзко послов их выпроводил? – спросил он брата. - Верно ты подметил, Мирча. – горели глаза Влада, словно битву предвкушая, и рукой брату махнул, подзывая и на карту указывая. – для обоих для них Валахия – кусочек лакомый. Только зубы им пообломать придётся. Так мы сделаем, что оба они решат одновременно напасть, с власти меня свергнуть. - Опасное дело ты решил затеять, братец! Дракон силён, но и противники наши не слабы! - И снова верно молвишь ты, Мирча. Вот только нет времени ждать у нас боле, рисковать надо! Покорён Константинополь, но не позволю, чтоб и дальше сила Тигра росла от завоеваний. Не забывай и того также, что враги наши и друг друга в живых оставить не захотят. Если бы они союзниками были, тут твоя правда была бы – худо пришлось бы нам. Но это не так, - воодушевлённо говорил Влад, сжав ладонь в кулак, а потом на место на карте указал, - здесь наше сражение происходить будет. Впереди себя только гонцов послать надобно. Султану сообщим, что я биться намерен. О кольце ему ничего неведомо, а хмель победы голову вскружил, он даже думать не станет. Яношу же отправим весть о моём местонахождении, якобы я с султаном сговориться желаю, и если не поспеет он – разгромлен будет. Король этот уверен ведь в том, что кольца при мне не имеется. Только действия наши слаженны должны быть. Слушай же меня… Не один час прошёл, прежде чем окончилась беседа двух братьев. Солнце грело листья на деревьях, грачи и скворцы умывались и чистили пёрышки, купаясь в лужах, а горы отливали синевой, купая подножия свои в бурных водах реки Арджеш. Один конь возле самого берега стоял, пил воду, серый арабский скакун – подарок султана Мурада; второй, чёрный, в этих диких местах был рождён и скакуном Мирчи являлся. Гладил старший Дракула его по гриве, а брат его на камне сидел, бросая мелкие камушки в воду, как в детстве. - Раду нас уже совсем заждался. Завтра или спасём его, или погибнем! – сказал он. Плясали неровные отражения по воде, ветер игрался с кудрями братьев и срывал листья с деревьев, в воздухе вертел и опускал их на воду. - Совсем не страшишься ты, я смотрю, братец, - заметил Мирча, яблоко протянув скакуну и почувствовав на ладони мягкие лошадиные губы. – совсем как отец смел. - А чего же тревожиться мне, чего бояться? – искорки озорства и азарта пробежали по зелёным глазам его, - не намерен больше выжидать, раз сила такая в руках наших имеется. Бог на нашей стороне – своего добьёмся. Я верю в это, - сказал так и руку вскинул, ладонь в кулак сжав. - Твоя правда, битва будет славная, - и своим кулаком с его соприкоснулся. Всё по плану Влада шло – на поле битвы встретились противники, с обеих сторон подошедшие. Не стали войска брать с собой, на силу свою рассчитывали. Но стоило только увидеть обоим правителям Мирчу – живого и как прежде сил полного, закрались у них сомнения. - Слушайте же! – обратился к ним обоим Влад, коня держа под уздцы, - Валахия отныне – страна свободная! И ни туркам, ни венграм неподвластная! А кто из вас решение моё не примет, с тем сейчас же биться я намерен вместе с братом моим Мирчей, и братом моим Раду! - Откуда же тебе силу такую взять, Дракула-князь? – усмехнулся Мехмет, рядом с которым сидел на коне Раду, в роскошные турецкие одежды облачённый – узорами пестрил сиреневый кафтан его и шаровары лазурные, будто на праздник он явился, а не на поле сражения, и дерзок взгляд был на юном челе, ни один мускул не дрогнул, словно неродные были братья ему. – да и Раду не союзник тебе больше – он только мой отныне! Стиснул зубы Влад, мысленно поклявшись, что освободит брата своего, да и Мирча ладонь на рукояти меча держал, готовый за брата вступиться, султановым речам не веря. - Предатель ты, Дракула, как и отец твой, предатель всей веры христианской и обетов княжеских. Ты – вассал мой, и не можешь от слов своих отступиться, пока я сам того не повелю тебе. Нахмурился Мирча, посматривая грозно на врагов их. Сердце его негодовало, бушевала кровь горячая – так-то они говорят с ними, с сыновьями княжескими, убийцы, предатели и душегубы! За противников не считают даже. Взглянул он на Влада, ожидая, что решит тот, не изменит ли решения своего, не задумает ли иной план действий. Но не ослабла решимость князя, только встряхнул кудрями, заявив: - С тем узнаем мы, за кем правда останется, когда каждый из вас сразит нас. Дракулести держат своё слово. Ежели проиграю я, на своё усмотрение судить меня станете! Спрыгнул он с коня своего, на ходу кольцо с пальца снимая, взору его противников являя. Так и Янош медлить не стал, подвеску драгоценную, цвета чернее ночи, достав, а за ним вслед и Мехмет сжал медальон в руке, янтарный словно. Приминались травы под их ногами, облака плыли над головой, кочуя, истории с собой унося. Завертелся ветер, закружил потоки воздуха, и из ниоткуда словно появились перед хозяевами существа диковинные – Тигр с когтями острыми, Ворон быстрокрылый с перьями-лезвиями, а меж ними – Дракон. Блестела чешуя его пластинами металлическими, враждебно смотрели глаза змеиные, когти не менее острые, чем у Тигра, и крылья плотные, перепончатые, тенью горы и леса закрывающие. Зарычал на него Тигр, вперёд бросился, лапами пытался ударить, пробить пластины крепкие, а вслед за ним и ворон взмыл, желая глаза выклевать, да когтями в шею впиться. Но вёрток был Дракон, хитёр, слушался своего господина и повелений его. Ударил он хвостом по Ворону, а когтями сам по морде Тигру царапнул. Много сил забирал он, но не сдавался Влад. Торжествующим взглядом смотрел на него Раду, соскочив с коня своего и окликнув брата. Обернувшись, увидел князь, что как прежде не сломлен валашский дух, и бросил кольцо в ладони младшему, доверив. Вмиг пропал Дракон, испарившись словно, а как только кольцо в руках ещё одного Дракулести оказалось, стукнул он кулаком о землю, и из-под неё, почву разрывая, выпорхнул Дракон снова, над противниками своими нависнув, клыками острыми в голову Ворона впившись, что тот надрывно прокричал от боли, кровью истекая. Тигр же за хвост укусил Дракона, что тому пришлось когтями впиться в глаз ему. Пуще прежнего яростен стал Тигр, ударив лапой Дракона, на землю его повалив. Вздымались клубы пыли, и деревья покачивались из стороны в сторону, улетали птицы прочь. Гневно обернулся Мехмет, крикнув сквозь зубы: - Раду! Предатель! – и сам дышал тяжко, как и зверь его. Раду вытер ладонью кровь из уголка губ, на одно колено опираясь, когда острые когти тигра Дракона по лицу ударили. - Мирча! – крикнул младший, и без слов они поняли друг друга, лишь молча согласно кивнув, и поймал старший Дракула кольцо в ладони свои, руки, словно крылья, раскинув. Прижимал Янош ладонь к ранам, и задумал с мечом своим остановить Мирчу, вот только мечу его с мечом Влада столкнуться пришлось. - Спасибо, брат! – ответил только старший, и вмиг Дракон вырвал несколько перьев из хвоста и крыльев Ворона, вовсе его обездвижив. Тигр тоже не отставал, заплыл кровью глаз его, и бросился он на Дракона, на землю его повалив, покатившись с ним по земле. Бил его по бокам Дракон хвостом своим змеиным, едва увернулся, когда когти Тигра в землю впились. Вывернулся из-под него Дракон, хвостом пыль поднял и в глаза её противнику бросил. А потом и Раду к братьям подбежал, взялись они вместе за руки, общие силы вкладывая, и исторг Дракон пламя, противников своих поражая. Слёг и Тигр, и Ворон, упали на землю и хозяева их, закружилось небо перед глазами их, и закрылись веки, смертельной тяжестью наполненные. Уставшие, смотрели только братья, как испаряются, пепел словно, в воздух воспаряя, тела их противников, языками пламени объятые. Затих огонь жадный, успокоился, победы вкусив, и снова вернулись встревоженные птицы и стали петь. Лёгким сиянием воздух наполнился, мерцая, пока не осталась одна пыль от них. Усталой радостью наполнились глаза всех троих Дракулести, а Дракон, издав победный рык, кольцом скрутился, укусив себя за хвост, и испарился словно. - Вот мы и на воле все, в свободной стране Валахии. И ни венгры, ни турки больше не станут указывать нам. Ни одна страна не подчинит нас и не разрушит свободы нашей. Сохраним мы силу отцовскую, нам переданную, и станем вместе править и защищать друг друга, - молвил Влад. И только видно было, как шли они по полю, травы покачивал ветер, к листам поднимаясь, и бежал вперёд и вперёд, по извилистым горным тропкам, по склонам и оврагам, по обрывам и речкам, по лесам и озёрам. Бежал и бежал он вперёд, чтобы рассказать по всему миру легенду о силе Дракона, и о силе трёх братьев, шагающих теперь назад в Тырговиште, под уздцы своих коней ведя. Болью и кровью заплатили они за победу свою, но не сдались, не предали страну свою. Не все противники ещё были повержены, множество трудностей впереди ждало, но не было для них теперь преград непреодолимых. Сейчас столько им нужно было узнать и сказать друг другу, обсудить все детали, насладиться свободой и тем, что теперь снова вместе они. Ничто уже не могло омрачить эту встречу. Сильнее, чем в кольце Дракона, сила их в единстве была.