Орнитолог.

"Мое имя Мамору. Натсуми. Футбол", - это все, что он помнил на момент пробуждения. Его немного тошнило, голова болела, все тело казалось неуклюжим. В довершение к общей картине он почти ничего не мог вспомнить. Проснулся он в незнакомой светлой комнате, на не большом диване, укрытый теплым пледом. Одна из двух ведущих сюда дверей приоткрылась, и в просвете он заметил нежно-фиолетовую прядь и голубой глаз. Наблюдатель ойкнул, резко закрыл дверь и, судя по звукам, спешно спустился по лестнице. Мамору (он все же решил довериться последнему обрывку памяти) невольно улыбнулся, но тут же сморщился - незначительное движение нехорошо отозвалось в голове.

***

- Значит, ты ничего не помнишь? - спросил хмурый хозяин дома за завтраком. Мамору покачал головой. - Практически ничего. Только мое имя и еще несколько бессвязных огрызков воспоминаний. - Вот как, - кивнул Кудоу-сан и добавил больше для себя, чем для свалившегося на его дом молодого гостя. - Тебе, однако, повезло, не каждая семья в нашей стране знает японский. Взгляд юноши упал на пустующее место за столом. - Моя дочь, Фуюка, нашла тебя в подвале старого дома и позвонила мне, - объяснил мужчина. - Здорово тебе досталось. Сейчас в городе развелось много грабителей, нападающих на туристов. Удивительно то, что тебя пока не ищут. Ты уверен, что не приезжал один? - Нет, со мной вроде были еще люди. Только я ни лиц, ни имен вспомнить хорошо не могу. От меня, наверное, куча хлопот, Кудоу-сан. Вы уж извините. - Не больше, чем от остальных. Не извиняйся, - вздохнул хозяин дома, а Мамору оставалось только гадать, что означает предпоследнее предложение.

***

- Ты их коллекционируешь, Фуюка-сан? - удивленно спросил Мамору, когда Фуюка застала его в своей комнате за разглядыванием кучи аккуратно разложенных и подписанных птичьих перьев. - Ну... - девушка покраснела и явно не знала, куда деть глаза. - Вроде того. В ответ на живой интерес в глазах Мамору она добавила. - Я учусь на врача, но больше всего меня интересует орнитология. - Птицы? Она кивнула и, наконец, посмотрела ему в глаза. Мамору даже подумал, что прекраснее их он никогда ничего не видел, но тут в голове пронеслось еще одно оборванное воспоминание: девушка с нежными розово-карими глазами и такими же длинными волнистыми волосами. - Натсуми? - вслух спросил он у себя. - Кто? - вздрогнула Фуюка. - Я ее помню, - объяснил Мамору. - Помню девушку по имени Натсуми. - Ах, это хорошо! К тебе видимо возвращается память, - заметила девушка. Юноша улыбнулся и не заметил, как в глубоких синих глазах промелькнула печаль, а улыбка слегка увяла.

***

Целую неделю отец и дочь ухаживали за Мамору и пытались найти его знакомых. Сам он старался помогать добрым людям по хозяйству и все свободное время тратил на попытки вспомнить хоть что-нибудь более конкретное, чем силуэты людей и футбольные мячи. Иногда он заходил в комнату Фуюки и снова начинал изучать ее коллекцию. Мамору уже понял, что в школе он явно не интересовался чем-то подобным, поэтому кое-какая информация на цветных стикерах у каждого пера усваивалась туговато. Например, его сбивали с толку многие названия и маленькие объяснения. Но больше всего он недоумевал, зачем везде были проставлены даты. На восьмого день своего пребывания в доме семьи Кудоу Мамору вновь подошел к шкафу с перьями и начал внимательно изучать некий серо-белый экземпляр, когда взгляд случайно зацепился за приоткрытый ящик стола. Никогда он не видел его незакрытым и никогда не пытался туда заглянуть. После двухминутной борьбы со здравым рассудком любопытство одержало победу и направило юношу к столу. Увиденное почему-то его удивило. К белой доске были аккуратно приклеены три разные пряди волос с надписями, которые напоминали пометки к перьям в шкафу. Имена, даты, маленькие дополнения. - Ты слышал когда-нибудь миф о нимфе Калипсо? Я уже не помню точно, за что именно она была наказана, но боги Древней Греции отослали ее на призрачный остров Огигию. Изредка к ней попадали юноши-герои, о которых она заботилась. Но, когда Калипсо начинал нравиться ее гость, она узнавала, что у него уже есть любимая, а ему самому пора покидать ее. Как насмешка над всеми ее надеждами. Голос вошедшей девушки отдавал горечью и болью, и Мамору, устыдившись своего любопытства, отошел от стола. - Странная история, - выдавил из себя он. - Может быть, - вздохнула она, подходя к открытому ящику и касаясь красивой алой пряди. - Его я встретила три года назад. Он тоже был японцем и заблудился в нашем городе, потеряв где-то свою девушку. Кое-как удалось все наладить за три дня, но этого оказалось достаточно, чтобы он мне понравился. Перед расставанием я попросила его оставить прядь волос. Как и всех птиц, которые попадали ко мне со сломанными крыльями, пораненными лапками. Я выхаживала маленьких потерянных птенцов и, отпуская, забирала одно перо. Также и с тем парнем. И с другими двумя в последующие два года. "Не больше, чем от остальных" - слова Кудоу-сана всплыли в памяти. Теперь стал ясен их смысл, все переживания старого отца за единственную дочь. Объяснились задумчивость и печаль Фуюки, которые Мамору изредка замечал всю неделю. - Прости, Фуюка-сан... - Не извиняйся. Я уже привыкла, - горько усмехнулась она. - Ты - известный футболист Эндо Мамору, а Раймон Натсуми - твоя невеста, также менеджер вашей команды. Не знаю, как тебя занесло к нам в городок, но твои товарищи ждут тебя к началу соревнований через два дня в столице. За тобой придут через пару часов. С этими словами она взяла с полки маленькие ножницы и протянула их Мамору. - Можешь оставить мне... пожалуйста... Он лишь кивнул, не в силах сказать что-нибудь или отблагодарить за все. Только протягивая ей ножницы и прядь темно-коричневых волос, Эндо Мамору смог озвучить самую четкую свою мысль. - Ты не Калипсо. Ты найдешь свое счастье, я уверен. - Я, конечно, не Калипсо, - грустно улыбнулась Фуюка. - Не прекрасная нимфа с прекрасного острова. Я ведь простая студентка из пригорода, в который слишком часто заносит героев. Я должна находить, выхаживать и любить вольных птиц. И всегда их отпускать, не надеясь на их возвращение. Единственный неприятный момент, из-за которого порой хочу бросить это увлечение. Но вот, я вижу маленького голубя с перебитым крылом, и все с начала начинается. Я просто орнитолог.