Freaky

Листья шелестели. Тишина смешивалась с криками, гомоном голосов и шумами бурной жизни лагеря. Лёгкий бриз ласково обдувал мою кожу, запутывался в волосах. Я чувствовала запах костра и печёной картошки с мясом, должно быть кто-то ещё ужинает. Вокруг царили мир, спокойствие. Идиллия. Или её подобие. Мне было не важно. С того вечера, когда Даррен сражался со Стивом, прошло три месяца. Примерно с неделю после того происшествия я провела лежа в кровати или слоняясь по дому или лагерю без дела. Мистер Толл сказал, что мне нужен отдых. И он оказался прав. Почти всю эту неделю я чувствовала слабость в теле. Я была изнеможенна эмоционально и физически. Но затем я быстро поправилась. Конечно же, Даррен помогал мне и поддерживал меня. Я знала, что у него было много работы. У всех в лагере много работы. Но он находил время, чтобы посидеть со мной, поговорить или просто помолчать, глядя в глаза. Иногда он читал мне какие-то книги, которые находил у мистера Крэпсли или у Герты, или ещё у кого-нибудь. Он веселил меня, внушал спокойствие. Он был моей крепостью, моей стеной, за которую я могла спрятаться. После своего восстановления я вернулась к работе. Друзья помогали мне первое время, боясь, что я могу внезапно упасть в обморок или случится ещё нечто похожее. И, в конце концов, я действительно стала частью этой большой семьи. Я выходила из своего домика и здоровалась со всеми пока шла по лагерю. С некоторыми я даже останавливалась поболтать. У меня никогда не было братьев и сестёр, да и в общем-то мою родную, биологическую, семью нельзя было назвать большой. Но сейчас я вдруг оказалась частью чего-то большого, удивительного. Я забыла про тот ужас, который пережила. Кошмары мне почти не снились. Только изредка в моих снах мелькал жестокий взгляд фиолетовых глаз. Но это не приносило мне всепоглощающего страха, как раньше. Все налаживалось. И мне нравилось это. Сейчас я сидела на одной из каменных перил моста. Слева от меня сияла арка, обозначающая вход в лагерь Цирка. Там царила суета. Все собирались на представление, которое должно было состояться в соседнем городке в заброшенном театре. Все судорожно бегали за костюмами, одевались, репетировали номера, собирали вещи и укладывали их в специальные трейлеры. А я сидела здесь одна и думала: смогу ли я выступить в заброшенном театре? Не всколыхнёт ли это во мне воспоминаний? Я не знала. Но надеялась, что нет. Это не было моим первым выступлением. Я уже выступала и не раз. Мистер Толл помог мне довести свой номер до возможного на данный момент совершенства. И да, он был прав: я стала гвоздём программы. Именно поэтому я выходила одной из последних. Да и в принципе мне не нужно было готовиться. Если только морально. Для представления я выбрала свой «цыганский» костюм: голубенький, с чёрными узорчиками. Серёжки и браслеты при движении позвякивали. На ногах надеты и крепко завязаны туфли на небольшой платформе. К слову, я свесила ноги и легонько болтала ими над рекой. Я не боялась упасть – в конце концов, я могу заморозить или высушить реку в одну секунду. Луна освещала всё мягким серебристым светом, и её огромный диск отражался в воде. Я всматривалась в мутную речку и улыбалась, сама не зная чему: то ли собственному отражению, то ли проплывающим рыбкам, то ли просто потому что, мне было хорошо. -Готовишься к шоу? – с усмешкой спросил Даррен. Я оторвала взгляд от реки и посмотрела влево. Даррен шёл ко мне, сунув руки в карманы и улыбаясь. Каждый раз, когда он смотрел на меня и улыбался, в его взгляде было что-то зачарованное, доброе и нежное. И я не могла не улыбнуться в ответ: не только потому, что его улыбка была самой прекрасной на свете, но и потому что, я чувствовала то же самое по отношению к нему. -Ты же знаешь, я устаю от этой суеты перед представлением. Жизнь в лагере итак не останавливается ни на секунду, а перед шоу всё ускоряется с бешенной силой. К тому же, луна сегодня очень красивая, - ответила я. Улыбка Даррена стала шире. Я обожала его улыбку. Улыбку, от которой моё сердце начинало трепетать, а я чувствовала, что вот-вот взлечу куда-то ввысь, к лучезарным небесам и кудрявым облакам. Даррен подошёл ко мне и обнял, положив подбородок на моё левое плечо и сцепив свои руки вокруг моей талии. -Мне кажется, что я попала в Рай. Или в некое подобие Рая, - со вздохом отозвалась я, накрыв его руки своими ладонями и улыбнувшись. Я смотрела на луну и ночное небо, усеянное звёздами. А ведь из города из-за его ярких огней не всегда можно увидеть звёзды. Это должно быть противозаконным – ведь они такие красивые. Как можно не замечать мириады этих светящихся точек, расплескавшихся по тёмно-синему небу. -Рай это место, где душе и сердцу хорошо. Не важно, есть ли там покой или врасплох застигла буря. Лично для меня Раем стали те последние два месяца, что я провел с тобой. И Рай не заканчивается, потому что он там, где ты, - прошептал Даррен мне на ухо. От его голоса и тёплого дыхания, щекотавшего мою шею, по спине пробежали мурашки. Я могла бы уже привыкнуть к подобным словам, но это всё равно, что привыкнуть к самому Даррену. Разве можно сполна привыкнуть к человеку, которого любишь? Любовь. Как много в этом слове. И как растрачивают его люди: с каждой секундой всё чаще и чаще. Любовь это не чувство полёта, не чувство радости и чего-то тёплого в животе. Конечно, это тоже, но это скорее влюблённость. А любовь… она никуда не исчезает. Любовь меняет людей. Она заставляет совершать подвиги. Она может изменить даже душу. Я могу ошибаться, говоря, что люблю Даррена. Многие в моём возрасте говорят, что любили и не раз. Но любовь неповторима. Она особенна и необычна. Она не уносит всё твоё существо куда-то в облака, а, наоборот, заставляет прочно стоять на земле. Любовь не знает ни жадности, ни самовлюблённости. И я знаю, что готова пойти ради Даррена на всё, что от меня может потребоваться. И я думаю, что он сделает для меня тоже самое. Возможно, мистер Тайни и не желает нам добра, но он определённо был прав, когда говорил, что я обрету в лагере Цирка Уродов. Я повернула голову и посмотрела на Даррена. Наши взгляды встретились. В его прекрасных глазах, которые сейчас были более тёмными и бездонными, нежели сама ночь, я видела отражение луны и звёзд. Но так же я видела себя. Иногда, когда я смотрела людям в глаза и видела в них себя, мне хотелось отвернуться. Мне не хотелось видеть своё отражение в глазах других. Но видя себя в глазах Даррена, мне не хотелось отворачиваться, потому что он смотрел на меня с таким восторгом, с таким счастьем, что я порой даже не верила во всё это. Он видел меня прекрасным ангелом, даже не понимая, что на самом деле ангел – он. Но если ему хочется, чтобы я была его крылатым существом в белёсых одеждах, я буду им. Я буду его ангелом-хранителем столько, сколько потребуется. Даррен чуть-чуть наклонился и поцеловал меня, легко и нежно. Я чуть повернулась к нему и погладила его щеку, запустила пальцы в волосы. Да, сейчас я действительно была в Раю. Когда Даррен отстранился, мы соприкоснулись лбами и смотрели друг другу в глаза. А затем, вдруг, Даррен ухмыльнулся и уже в следующую секунду он взял меня на руки, сняв с поручня моста. Я непонимающе смотрела на него первое мгновение, но затем, обхватив его шею, начала смеяться. -Я же просила не делать так больше! – сквозь смех выдавила я. Даррен тоже начал смеяться. А потом он закружил меня. Мы сошли с мостика, а он всё ещё продолжал кружить меня. И мы смеялись. Мне казалось, что наш смех заполонил весь мир – всё от одного конца вселенной до другого. А затем мы остановились. Резко. Мы перестали смеяться и кружится. Даррен держал меня на руках и смотрел так, как будто он никогда-никогда не отпустит меня. Так, словно я была самым ценным сокровищем всего мира. Я смотрела на него так же. В голове мелькнула одна идея. Даррен видел мой номер, но не полностью. Собственно говоря, в сегодняшнем представлении в мой номер добавили последний штрих – эффектную концовку. Но мне хотелось показать кое-что необычное. Загадочная улыбка сама собой расплылась по моему лицу. Даррен нахмурился. И пока он не успел задать вопросы, я спрыгнула на землю и, взяв за руку, повела в лес со словами: -Пойдём, я кое-что покажу. В лесу, недалеко от того места, где расставляли ловушки, была полянка. Как раз та самая поляна, на которой я оказалась ночью, когда потеряла маму и свою нормальную жизнь. Мы пересекли эту поляну, вновь зайдя в лес. Серебристый лунный свет тонкими лучиками струился сквозь деревья. Всё вокруг казалось загадочным, немного пугающим, но одновременно с этим – волшебным. Когда рядом со мной был Даррен, я не боялась. Я знала, что он защитит меня, и что я могу полностью полагаться на него. Знаете, когда вам страшно, то хочется укрыться где-нибудь, там, где будет тихо и спокойно. Даррен дарил мне это чувство. Даже, несмотря на то, что вампиры и вампанцы находятся в состоянии войны. Пока всё было спокойно и это главное. Мы прошли ещё немного и, наконец, остановились. Здесь было мало деревьев, но что мне больше всего нравилось в этом месте – тут было некое подобие аллейки между деревьями. Ветки с листвой свисали над нами, но располагались не слишком высоко: видимо, деревья были ещё молодыми. Аллейка оказалась очень красивой, хоть и была небольшой. И, казалось, будто сам лес укрывает нас от окружающего мира. Тут не было птиц или каких-либо животных. Только мы, наше дыхание, стук наших сердец и особая тишина леса. -И что теперь? – спросил Даррен, глядя на меня. Это он показал мне эту аллейку. Когда у нас находилось свободное время по вечерам, мы приходили сюда. Лес обретает своё особенное волшебство только тогда, когда он погружен в синеватый полумрак, подсвеченный серебристой луной. Я загадочно улыбнулась, закусив нижнюю губу. -Отойди немного назад, - просила я, выпустив его руку. Он сделал так, как я просила. Я повернулась лицом к аллейке, вставать точно посередине дороги, которая проходила между деревьями. Внутри меня было нервное чувство радости и ощущение предвкушения того, что я собиралась сделать. Закрыв глаза, я вдохнула и раскинула руки в стороны. Подул слабый ветерок. Я начала двигать пальцами, а в мыслях я представляла холод и лёд. Этот метод всё ещё помогал мне. Разумеется, за последние два месяца я очень много тренировалась и смогла поднять свои способности на несколько уровней выше. То, что раньше столь быстро ослабляло меня, едва ли могло заставить упасть или покачнуться. После особенно сложных «трюков» я чувствовала разве что лёгкое головокружение и слабость. Вдохнув воздух поглубже, я на секунду задержала дыхание, напряглась и…вдохнула весь воздух через рот. Однако, воздух не просто вышел из меня, а превратился в ледяной поток. Холод кружил вокруг меня, пролетал по аллейке, запутывался в ветвях и листьях деревьев. Я опустилась на корточки и положила ладони на землю, закрыв глаза. Новый вдох и новый выдох. Но на этот раз весь холод ушёл в руки. Затем он начал разливаться по всему моему телу: я ощущала, как острые снежинки льда проходили сквозь меня, холодили кровь. Температура моего тела стремительно падала и вместе с ней падала температура окружающей меня аллейки. Я научилась контролировать только определённый район местности, иными словами, я понижала температуру только в аллейке, а все, что было за её пределами, оставалось таким же, каким и было. Через полминуты я услышала знакомый треск льда – звук, сопровождающий обращение чего-либо мною в лёд. Я наблюдала, как землю под моими ногами начинает поглощать лёд. Серебристо-бело-прозрачный налёт узорчато разрастался по земле, поднимался по стволам деревьев, хватался за ветки и повисал на листьях, обращая всё это в блестящие в лунном свете статуи. Прошла ещё минута и, наконец, вся аллейка была покрыта льдом. Листья застыли в одном положение, ветки накренились под вдруг возникшей тяжестью. Я поднялась, чуть покачнувшись. От того места, где я стояла, разрастался лёд и заканчивался только в конце аллейки. Обернувшись, я посмотрела на Даррена и, махнув рукой на аллейку, спросила: -Что скажешь? Он смотрел на это всё с несколько ошеломлённым видом. Он ещё никогда не видел ничего подобного. Я имею в виду, он знал, что я могу сделать что-то в этом роде. Однако после вечера в разрушенном театре, где я создала стену изо льда, чтобы защитить Даррена от Стива, мой парень не разрешал мне «перенапрягаться». И я украдкой от него тренировалась, развивала свои способности. Поначалу было непросто, зато каков результат сейчас. Даррен медленно подошёл ко мне, переводя взгляд с меня на аллейку. Я довольно улыбалась, не в силах скрыть радость, переполнявшую меня. Остановившись рядом, Даррен взял меня за руку и, посмотрев в глаза, склонился и поцеловал. -Это прекрасно, - отстранившись, прошептал он. Я улыбнулась, а затем рассмеялась. Даррен засмеялся вместе со мной. Когда наш смех стих, он обнял меня, и мы вместе посмотрели на аллейку, слабо мерцающую в лунном свете. Листочки и ветки застыли, покрывшись коркой льда. Вроде бы во всём этом не было ничего особенного, но в мрачном лесу, освещаемый серебристым светом луны островок, который я обратила в лёд, казался волшебным королевством. Я осторожно ступила на лёд, который был весьма скользким. И тут же Даррен поднял меня на руки и ступил на лёд вместе со мной. Лёд был скользким и для полу-вампиров, но Даррен обладал хорошим равновесием, поэтому мне не было страшно. Даже опасаться за что-то не приходилось. Однако, когда он прошёл немного вперёд по льду, я попросила опустить меня. Даррен повиновался. Да, было скользко, но я начала кататься на ногах, скользить так, словно на мне коньки. Мы смеялись, кружились и скользили. Наши голоса и смех отдавались эхом в аллейке и разносились по всему лесу. И я чувствовала себя одной из самых счастливых девушек в мире. Время летело незаметно. -Подожди, разве циркачи уже не уехали на представление? – остановившись, спросил Даррен. Я беспокойно посмотрела туда, откуда мы пришли. Он оказался прав. Мы могли провести тут уже довольно много времени. А часами я так и не обзавелась. -Наверное, ты прав. Мой номер последний, но я сомневаюсь в том, что успею добраться до места достаточно быстро, - с грустью ответила я. Даррен задумался. В это время я закрыла глаза и на этот раз начала поднимать температуру. Так как мы были в самой аллейке, то я не стала очень сильно «разжигать огонь». Лёд начал обращаться в воду и постепенно капать с веток, ручейками стекать с деревьев. Однако земля уже сбросила «оковы» льда и впитывала воду с деревьев в себя. Даррен ухмыльнулся, и я вопросительно посмотрела на него. Секунда и он, схватив меня за руку, закинул себе на спину. Я обхватила его шею руками, а он схватил мои ноги, держа их. -Держись крепче, ладно? И лучше закрой глаза, - довольно ответил он. Я только покачала головой из стороны в сторону с улыбкой и сделала глубокий вдох. Мгновение. Мы сорвались с места и будто полетели сквозь пространство. Окружающий мир превратился в расплывчатое пятно и пролетал мимо нас с бешеной скоростью, поэтому я закрыла глаза. Но мне не было страшно – я с Дарреном. В следующее мгновение, когда я открыла глаза, мы были уже перед заброшенным театром. Внутри горел свет. Но зрителей не было. Наверное, они заходят с другой стороны здания. Я слезла на землю и чуть поправила волосы и одежду. Затем Даррен взял меня за руку, и мы пошли внутрь здания, где царила полнейшая суета. Как выяснилось, представление только началось. Прошло только два номера. У меня было предостаточно времени, чтобы поправить макияж, причёску и настроиться на выступление. Всё как обычно. К подобной жизни, пожалуй, быстро привыкаешь. Мы протискивались сквозь циркачей к моей гримёрке. И как раз когда мы практически подошли к ней, то встретили мистера Крэпсли в его бардовом костюме для представления. Он тут же посмотрел на Даррена, прищурившись. -Ну, и где тебя носило, помощничек? - спросил мистер Крэпсли, сверля глазами Даррена. Парень собирался было что-то ответить. И вид у него был явно решительный. Он смотрел даже с некоторым вызовом. Поэтому я поспешила взять ситуацию в свои руки. -Мистер Крэпсли, это я виновата. Простите, пожалуйста. Сейчас я исчезну. Пойду в свою гримёрку, а вы забирайте Даррена, - поспешно сказала я, сжимая при этом руку Даррена, как бы говоря: «Только не глупи. Он всё же твой учитель, наставник или как это там называется у вампиров». Мистер Крэпсли посмотрел на меня и его взгляд несколько смягчился. И, улыбнувшись Даррену, я обогнула мистера Крэпсли и пошла прямо по коридору. Перед представлением, мистер Толл всегда говорил нам, где будут располагаться гримёрные, чтобы не возникало никакой путаницы. Остановившись у двери, я прочитала на табличке своё имя и только тогда, повернув ручку, вошла внутрь. Всё было сделано наскоро, поэтому выглядело довольно скупо: зеркало со столом, стул-кресло, мини-холодильник с водой. Я увидела Ребекку, которая повесила какую-то одежду на крючок, прибитый к стене. На столе уже лежала косметика и украшения. Я тихо кашлянула. Ребекка тут же обернулась. -Прости, я задумалась и не услышала, как ты вошла, - с улыбкой ответила она и аккуратно разгладила руками костюм, чем-то похожий на тот, что был на мне сейчас. -Что это? – спросила я, кивая на вешалку. -Так, на всякий случай, - ответила она. И, ещё раз улыбнувшись, пошла к выходу. Я же подошла к зеркалу. -Софи? – позвала Ребекка. Я обернулась: девушка стояла у двери, взявшись за ручку. -Удачи, - сказала она. -Спасибо, - отозвалась я с улыбкой. Ребекка вышла за дверь, а я села на стул, посмотрев на себя в зеркало. Вид у меня был довольно счастливый, но вместе с тем и несколько растрёпанный. Я улыбнулась. Щёки были чуть-чуть розовыми. А глаза блестели. Подобное отражение я наблюдала уже в течение трёх месяцев. Но это всё равно вызывало у меня некоторое чувство неверия в происходящее. Согласитесь, когда вы счастливы, то иногда, хоть чуть-чуть, но вы не верите в то, что происходит. Неожиданно для себя я громко рассмеялась. Успокоившись, я усмехнулась самой себе в зеркало и начала приводить себя в порядок. Время шоу неумолимо приближалось. И вот я уже стою за кулисами, ожидая своего выхода. Передо мной выступают Рамус и Герта, чтобы я могла присоединиться к ним. Я с замиранием сердца стояла и смотрела через занавес, в тонкую линию обзора, пытаясь высмотреть Даррена, среди зрителей или у одной из стен. Но его не было видно. И это немного огорчало меня: мне хотелось, чтобы он увидел мой номер. Тем временем, номер Рамуса и Герты заканчивался. Время моего выхода вот-вот должно было наступить. Я чувствовала, как начинает быстрее биться сердце. По телу пробегала нервная дрожь. Дышать стало немного тяжело. Со страхом перед сценой мне удалось совладать, но не до конца. Однако мне это ничуть не мешало. -А сейчас, на сцене одна из самых молодых участницу нашего шоу, но так же и одна из самых талантливейших…мисс Темпо! - объявил мистер Толл. Мы долго думали над моим сценическим псевдонимом, например, как у Герты. Но ничего так и не придумали. А моя фамилия вполне неплохо подходила к тому, что я умею, в чём заключался мой талант. На моём лице тут же появилась «фирменная» улыбка, и я вышла на сцену, оказавшись в свете прожекторов. Зрителей было немного, но зато каждый из них смотрел на сцену с благоговением, ожидая нового чуда. Я прищурилась и обвела всех взглядом. Затем посмотрела на Герту, стоявшую с уже раскушенными Рамусом двумя кусочками железной трубки. Я приложила ладонь к щеке и сделала вид, как будто не верю своим глазам, и что это никуда не годится. Конечно же, всё это выглядело наигранно. Но таковым и должно быть выступление циркачей: смешным, пафосным, наигранным. Герта сделала вид, будто сожалеет. Тогда я с решительным видом подошла к ней и вырвала из рук железки. Повернувшись лицом к зрителям, я сложила две части трубки на месте «разрыва». Затем передвинула правую руку на это место. Момент и трубка сплавлена! Мне даже толком не нужно было сосредотачиваться. Я подняла руку и продемонстрировала зрителям то, что случилось с железкой. По публике пронёсся восторженный возглас. Я хитро улыбнулась. Затем кинула железную трубку за сцену, в руки парню-рабочему, который поймал её и унёс. Я скрестила руки на груди и посмотрела на Герту с толикой вызова. Она радостно улыбнулась. Тогда я повернулась и посмотрела на Рамуса. Он сначала изобразил непонимание, но затем, подняв указательный палец левой руки вверх, он выплюнул на ладошку правой горстку расскусанного металлолома. По публике пронёсся возглас отвращения. Я скорчила рожицу и подошла к Рамусу, но так чтобы зрителям было видно его ладонь с металлоломом. Осторожно я протянула руку к горстке. Зрители ещё раз отозвались отвращением. Но, не касаясь железок, я резко поменяла температуру в руке и они тут же покрылись толстым слоем льда. Зрители зааплодировали. Я сделала реверанс, улыбнувшись всем. И тут, наконец, я заметила Даррена. Мои глаза встретились с его небесно-голубыми. Он стоял справа, облокотившись на стену. Он хлопал в ладоши и улыбался. А его прекрасные глаза светились от радости и…кажется, гордости. Моя улыбка стала шире. После Герта начала жонглировать всякими железками, раскусывая их и кидая мне, чтобы я сплавила их или превратила в лёд. Зрители были в восторге. Затем на сцену вышла Корма. Я изобразила удивление и подбежала к ней, протягивая руку. Она протянула мне свою, и мы пожали руки друг другу. Однако, пока наши руки было соединены, я понизила температуру, заморозив руку Кормы. Я отдёрнула свою руку, а её осталась в том же положении. Мы изумлённо посмотрели на руку. Я изобразила сожаление и, приложив палец к подбородку, сделала вид, что усиленно соображаю. После я резко повернулась к зрителям с лицом, озарённым идеей. Я снова пожала руку Корме, но на этот раз её рука разморозилась и лишь немного покраснела. Мы обе сделали небольшой реверанс. Зрители хлопали в ладоши. Далее, на чём обычно заканчивался мой номер, вывезли большой прямоугольный аквариум, наполненный водой. Герта, Рамус и Корма откланялись и ушли со сцены. Теперь всё внимание принадлежало только мне. -Как вы видите, это обычный стеклянный аквариум и обычная вода. Ничего примечательного, ничего особенного! – объявил мистер Толл. Все кивнули. Раздалась барабанная дробь. Я осмотрела всех зрителей, встав справа от аквариума. Каждый смотрел на меня и на сосуд, ожидая, что же произойдёт дальше. Я ухмыльнулась и положила левую руку на стенку аквариума. Закрыв глаза, я сосредоточилась. И уже через несколько секунд услышала знакомый треск льда. Аквариум и вода заледенели. Зрители взорвались овациями. Я открыла глаза и довольно улыбнулась. Действовать нужно было быстро, так как сцена была слабовата для такого ледяного куба. Размером он был, наверное, с половину и ещё четверть меня. Мистер Толл дал зрителям знак, чтобы они прекратили аплодировать и подождали. Воцарилась тишина. Я встала за ледяным кубом: он доходил мне почти до груди. Прикрыв глаза на мгновение, я вздохнула, а затем снова открыла их. Я отыскала Даррена взглядом и улыбнулась ему. Он улыбнулся мне в ответ. И после этого я пошла…через ледяную глыбу. Температура в моём теле сейчас была очень высокая, поэтому лёд тут же начал таить. Полминуты и глыба растаяла до воды, а вода испарилась. Зрители тут же захлопали. Я сделала два реверанса в правую и левую стороны. -А сейчас последнее из чудес нашей мисс Темпо! – объявил мистер Толл. И как только он это произнёс, с правой стороны сцены вывезли вентилятор и садовый шланг со специальной насадкой, которая превращала поток воды в маленькие капельки. Я посмотрела на Даррена: он был озадачен. Поймав мой взгляд, он вопросительно посмотрел на меня. Но я только лукаво улыбнулась и подмигнула ему. Надеюсь, никто из зрителей этого не заметил. Мистер Толл хлопнул в ладоши, и вода начала брызгать из шланга, а вентилятор разносил её. Получился этакий моросящий тропический дождь. Я раскинула руки в стороны, встала на середину сцены, закрыла глаза и…закружилась. Кружилась я быстро, создавая слабый ветерок. И этому «ветерку» я дарила свой холод. Я чувствовала, как маленькие льдинки перепрыгивают с моего тела в воздух, а затем поглощают воду. Толпа отозвалась весьма удивлённо. Я открыла глаза и увидела то, что ожидала увидеть: снежинки. Вода превращалась в снежинки. Теперь над сценой и зрительным залом шёл самый настоящий снег. Мистер Толл кивнул и шланг с вентилятором выключились. Я остановилась, наблюдая за тем, как оставшиеся снежинки кружат по залу. Зрители ловили их, удивлённо разглядывая. В выражениях лиц и взглядах я видела восхищение и изумление. И мне это чертовски нравилось. Я посмотрела на Даррена и даже удивилась на мгновение: его глаза были наполнены восхищением и любовью. Он смотрел на меня так, словно я была ангелом, спустившимся с небес. Его прекрасные сине-голубые глаза, в которых я была готова тонуть и теряться вечно, смотрели на меня с такой нежностью, гордостью и обожанием, что мне захотелось спрыгнуть со сцены, обнять его и поцеловать. Но я не могла. Как бы мне не хотелось, нужно поклониться зрителям. Однако после шоу я смогу делать всё, что захочу. В это время публика уже взорвалась овациями и аплодисментами, тем самым выводя меня из подобия транса. Я улыбнулась зрителям. -На этом всё, дамы и господа! Надеюсь, вам понравилось наше шоу! – произнёс мистер Толл. Зрительный зал захлопал ещё сильнее и громче. Послышались крики и свисты. Все выступавшие циркачи вышли на сцену, а почти у самого края, впереди всех, стояла я. Улыбнувшись «фирменной» улыбкой, я подняла руки вверх, чуть расставив их, и низко поклонилась. Прямо как в настоящем цирке перед тысячной публикой. Но неважно, сколько человек на тебя смотрит – и одно существо уже публика. И неважно, с каким цирком ты выступаешь, самое главное – это люди, которые тебя окружают. Уроды они или нет – судить не нам. Каждый особенный и не стоит этого скрывать. Распрямившись, я посмотрела на Даррена. Он хлопал и смотрел только на меня. Я улыбнулась ему. И внутри меня возникло чувство, которое столь часто начало появляться у меня – ощущение дома. И я поняла, что теперь оно никогда не покинет меня. Говорят, что дом там, где твоё сердце. Моё сердце здесь – с Дарреном и циркачами из лагеря. Впервые в жизни я чувствовала, что нашла своё правильное место в жизни. Моё место здесь. Рядом с Дарреном. На сцене шоу Цирка Уродов.