Freaky

На этот раз мне не снились кошмары. Мне не снилось вообще ничего. Была только темнота. Когда же я, наконец, проснулась, то была удивлена, так как лежала на мягкой кровати в домике Ребекки. В дневном свете, который пробивался из-за шторки-двери и окон, окружающий интерьер выглядел совершенно обычным: шкаф, стол, стулья, две одноместные кровати (на одной из них лежала я). Здесь царил беспорядок, но это ничуть меня не смутило. В своей комнате я поддерживала аккуратность и чистоту лишь ради мамы, а так там было то же самое, что и в этом домике. Мой рюкзак лежал внизу рядом с кроватью. Потянувшись к нему, я порылась в нём и достала мобильник. Сети не было. Пропущенных звонков или сообщений тоже. Что ж, отлично. Я посмотрела на время: девять утра. Для меня это было нормальным временем. Но было ли это нормально для обитателей цирка? Поднявшись с кровати, я осмотрела своё новое место жительства и обнаружила, что Ребекки нет. Штаны и кеды мне пришлось почистить, потому что ничего другого я не захватила, а футболку я просто переодела. Когда я выглядела более-менее нормально, то вышла из палатки. Вокруг ходили циркачи и лишь некоторые из них замечали меня. Я не знала, куда мне идти и что делать, поэтому попыталась найти домик мистера Толла. К счастью, мои поиски увенчались успехом: спустя минут пять я нашла знакомый домик. Неуверенно подойдя к дверям, я несколько секунд размышляла над правильностью своего решения. И только затем постучала. -Войдите! – послышался знакомый голос. Немного нервничая, я зашла внутрь. Здесь ничего не изменилось с прошлой ночи, только в дневном свете всё здесь, как и сам цирковой лагерь, выглядело менее странным. Мистер Толл сидел за столом и читал какую-то книгу, но увидев меня, отложил её. Я медленно подошла поближе к столу, но не знала, какое расстояние считается приемлемым, а какое нет. -Здравствуйте, - поздоровалась я, не имея понятия надо кланяться, делать реверансы или что-то в этом роде или нет. Надеюсь, у них есть какие-нибудь книжечки с правилами. -Здравствуй, Софи, - улыбнувшись, ответил мистер Толл. – Как спалось? -Ужасно, если честно, - произнесла я, сцепив сзади руки в замке. Когда я нервничала, то постоянно убирала руки в карманы, сцепляла их или скрещивала на груди. Мистер Толл явно это заметил, потому что мягко улыбнулся. -Ты привыкнешь к нашему цирку, я уверен, - сказал он. Я благодарно улыбнулась в ответ. -Что мне нужно делать? – задала я волновавший меня вопрос. В книгах и интернете я немного читала о жизни бродячих циркачей в старые времена. В своих лагерях циркачи работали, внося каждый свою лепту. -Для начала покажи мне свой талант в действии, - попросил мистер Толл. Я кивнула. У него на столе стоял стакан с водой. Я указала на чашку, прося разрешения. Мистер Толл кивнул. Взяв чашку, я вылила немного воды себе на руку и поставила чашку обратно. Вытянув руку и сконцентрировавшись, я представила холод. Чтобы заставить температуру изменяться, мне нужно было представить холод или жару, представить лёд или лаву, ледяную воду или горячее солнце – все, что было связано с температурой. Я представила ледники Антарктиды, холодную воду, айсберги. Представила холодную вьюгу и снежинки. Затем весь этот холод, все эти представления, я направила в руку, в которой находилась вода. И в тот же момент вода начала медленно твердеть, приобретать белый оттенок. Вуаля, у меня на руке вместо воды лежал кусочек льда. Не глядя на реакцию мистера Толла, я снова сконцентрировалась: на этот раз я представляла жару. Горящую лаву, раскалённый песок, мягкий, но горячий, огонь костра. И снова направила всё это в руку. Лёд начал таять, вновь превращаясь в воду. Но я не останавливалась. И вот вместо кусочка льда, который первоначально был водой, был только пар, струившийся над моей рукой. Опустив руку, я посмотрела на мистера Толла. Он выглядел задумчивым и чуточку поражённым. -Я вижу такое впервые, - наконец, ответил он. – Думаю, ты станешь одной из ведущих звёзд нашего цирка, - от его слов у меня на лице расплылась улыбка, и я еле сдержалась, чтобы не запрыгать от радости. -Спасибо, - поблагодарила я. -Позже надо придумать для тебя номер. А пока иди к Ребекке: она в костюмерной. Просто иди прямо, а затем у пятнадцатого домика сверни налево и снова иди прямо. На белом трейлере будет надпись «костюмерная», - разъяснил мистер Толл. – Ребекка скажет, что тебе нужно делать. Кивнув, я вновь поблагодарила директора цирка и вышла из его домика, который, как оказалось, был наполовину палаткой (я не сразу это заметила). Идя прямо, я вдруг поняла, что не знаю где этот пятнадцатый домик. Мне нужно считать пройденные мной домики-палатки и трейлеры? Приглядевшись к ближайшему домику, я увидела, что на нём был номер. Так вот что он имел в виду! Теперь следовать указаниям было просто. Пока я шла в нужном направлении, оглядывалась по сторонам. Странность в этом месте осталась, но при дневном свете всё выглядело немного иначе. Не настолько пугающе и завораживающе, как ночью. Но к своему удивлению, я поняла, что начинаю чувствовать себя здесь, словно среди своих. На самом деле, так оно и было. Дойдя до домика номер пятнадцать, фиолетового цвета и с зелёной крышей, я повернула налево и вновь пошла прямо. Домики были расставлены странным образом – мне казалось, что я могу плутать в этом лагере вечность и одновременно сразу найду нужную дорогу. Лагерь был не очень большой, поэтому, думаю, после проведения здесь пары дней, я привыкну и буду легко находить нужную дорогу. К тому же, как я уже упоминала, все домики были разными, хоть с первого взгляда, думалось, что все они одинаковые, но это только потому, что сочетание столь ярких цветов одновременно сливалось в один единственный цвет, который не был похож ни на один из существующих. Различие домиков поможет мне поскорее запомнить всё здесь, ведь можно будет запоминать какие-то ориентиры. Как, например, чтобы дойти до костюмерной, нужно найти фиолетовый домик с зелёной крышей и табличкой с номером «15», а там уже в зависимости от той стороны, с которой пришёл, повернуть либо налево, либо направо или даже пойти прямо. Наконец, я увидела перед собой белый, ну, почти белый, трейлер, на двери которого была табличка с надписью «Костюмерная». Взойдя по небольшой лестнице, я постучалась в железную дверь. -Войдите!- раздался голос Ребекки изнутри. Я, надавив на ручку, открыла дверь и, зайдя внутрь, закрыла её. Это был довольно просторный трейлер, и всё здесь было заставлено вешалками с одеждой (в основном тут были разные костюмы), тумбочки, шкафчики, две гладильные доски с утюгами, манекены, какие бывали в старину, но свободного места было гораздо меньше, чем всего остального. Моя соседка гладила ярко-жёлтый топик, мельком посмотрев на меня, вернулась к своему занятию. -Мистер Толл… посоветовал мне найти тебя, потому что ты скажешь, что мне делать… я имею в виду работу, – произнесла я, немного запинаясь. Ребекка приютила меня у себя, но я знаю её всего несколько часов. Да и к тому же я всё ещё нервничаю. -Да, конечно, - девушка поставила утюг и, скрестив руки на груди, посмотрела на меня. -Хмм, - задумчиво протянула она. – Дохлых крыс не боишься? -Чего? Ты шутишь? – я чуть не поперхнулась одним единственным словом, которое сказала. Или возможно это была слюна. Всё равно я почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу. Она, что, серьёзно? Дохлые крысы? Ребекка промолчала и нахмурилась. Она явно не потешалась надо мной. Стало быть в её глазах я сейчас выглядела как изнеженная девчонка, которая боится жуков, насекомых и всякой дохлой живности. По сути это было так, но у меня была новая жизнь в бродяжном Цирке Уродов. Здесь нужно выполнять ту работу, которую поручат. -Прости, - сказала я, разрушая тишину. – Нет, не боюсь, - действительно, а чего их бояться? Они же дохлые! Да, это мерзость. Но пора привыкать ко всем нюансам моей теперешней жизни. -Тогда сходи к реке, там должны валятся крысы. Наши расставляют там ловушки, вот только собирают их те, кто помладше. Вот мешок, - Ребекка протянула мне холщовый мешок с подобием ручки. Взяв его, я приготовилась слушать дальше. - Собери как можно больше. И если увидишь не только крыс, но и других убитых животных, небольшого размера, то и их бери. Потом, когда войдёшь в цирк, найди мальчика-змею. Он знает, куда отнести крыс. После спроси, нужна ли ему с чем-нибудь помощь. Если он скажет «нет», то ты свободна. -А если он скажет «да», то помочь ему, а потом я свободна? – спросила я, хотя это было очевидно. Ребекка кивнула и вернулась к своей работе. -Что ж, спасибо. Увидимся позже, - сказала я на прощание, улыбнувшись. -Удачи, - крикнула мне соседка, когда дверь трейлера уже закрывалась. Вздохнув, я побрела между домиков к выходу из цирка. Собирать дохлых крыс? И такую жизнь я себе хотела? Точно, нет. Но в моих планах на будущее моя мама была жива, я жила в своём доме и в своей комнате, ходила в свою школу и общалась со своими друзьями. Однако, судьба и планы – порой две разные вещи. Планы могут меняться, а от судьбы не уйдёшь, как бы ни хотелось сделать этого. Циркачи постепенно просыпались, и лагерь потихоньку заполнялся. Кто-то смотрел на меня с интересом, кто-то не обращал никакого внимания, поглощённый своей работой. Наконец, я вышла из лагеря и направилась к реке. Ребекка сказала, что обычно делать «грязную работу», то есть собирать крыс, заставляют тех, кто помладше. Выходит помимо меня и Ребекки есть кто-то ещё примерно нашего возраста. Мне на ум сразу же пришёл мальчик-змея. Он, конечно, не выглядел молодым (если вчера ночью мои глаза меня не подвели), скорее ему лет семнадцать, восемнадцать, а то и вообще девятнадцать. Но больше я никого своего возраста не видела, пока что. В этот момент я на что-то наступила. Подняв ногу, и посмотрев вниз я увидела наполовину раздавленную дохлую крысу. Непроизвольно из моего горла вырвался крик ужаса, и я отскочила на метр от тела животного. Если крысу можно назвать животным. Потом я вздохнула, и начала медленно приближаться к крысе. На моём лице было выражение омерзения и полного отвращения, в горле встал комок, и я еле удерживала тошноту, которая подступила к горлу. «Ты сможешь это сделать. Давай же. Только успокойся. Ты привыкнешь», – мысленно убеждала я саму себя, но легче от этого ничуточку не становилось. Достигнув крысы, я чуть присела и, взяв её за хвост кончиками двух пальцев, аккуратно, стараясь не задеть ловушку, другой рукой я открыла сумку. Медленно я поднесла крысу к разинутой пасти сумки, а потом быстро кинула её туда. Пальцы я тут же вытерла о штаны, а «чистой» рукой прикрыла рот, так как у меня было ощущение, что меня вот-вот стошнит. Выпрямившись, я посмотрела вперёд: в нескольких метрах от меня лежало ещё две крысы. Подавив рвотный рефлекс, я подошла к ним и проделала то же самое, что и с первой крысой. Потом я пошла вперёд, но старалась уйти не слишком далеко, чтобы потом не заплутать. Всего я нашла ещё четыре крысы и двух голубей. Собираясь поворачивать обратно и возвращаться в лагерь, я вдруг заметила ещё одну крысу. Но подойдя к ней поближе, меня действительно чуть не стошнило: её голова была кем-то раздавлена, и запекшаяся кровь вместе с ошмётками образовывали ужасное пятно на месте головы. -О, Господи, - вырвалось у меня и, машинально закрыв рот рукой, я отступила назад. Но, не сделав и пары шагов, я наткнулась на что-то…или точнее кого-то. Я издала звук похожий на писк и резко развернулась, чтобы посмотреть на «препятствие», с которым столкнулась. Это оказался парень и к слову очень-очень симпатичный парень. Он был примерно моего возраста, может быть на год старше. Худой, но не худощавый. Телосложение у него было вполне спортивное. Чтобы посмотреть на его лицо мне пришлось поднять голову, потому как он был выше меня на голову, даже больше: по росту я едва доставала ему до плеча. Наши взгляды встретились, и я затаила дыхание. У него были голубые глаза, обрамлённые длинными тёмными ресницами, но не совсем обычного голубого цвета. Они были как лазурное небо или как синий чистый океан, в котором мне бы хотелось тонуть вечность. В то же время его глаза излучали доброту, так же в них я увидела искорки любопытства. Мой взгляд переместился на пухлые губы, но я поспешила вновь посмотреть в его глаза. Так же я заметила, что у парня были тёмно-русые волосы, слегка растрепавшиеся на ветру. Он улыбнулся мне. Я осознала, что пялюсь на него, причём, не скрывая этого. Опустив глаза, я почувствовала, что кровь приливает к щекам. -Привет, - сказала я, поднимая взгляд и понимая, как глупо сейчас выгляжу. Должно быть, у меня был такой смущенный и безнадежный взгляд, потому что парень слегка рассмеялся. А я смотрела на его улыбку, и мне казалось, что это самое прекрасное, что я когда-либо видела. Поспешив отвести взгляд, я нервно заправила прядь волос за ухо. -Привет, - ответил он. Я снова посмотрела на него. Мне казалось, что для меня это какая-то игра в «смотри/не смотри» или что-то в этом роде, хотя о чём-то подобном я никогда не слышала. Или, например, как игра в гляделки – кто дольше выдержит взгляд партнёра. В таком случае я уже проиграла два раза. -Что ты здесь делаешь? – спросил он, а потом, посмотрев на сумку, добавил. – И откуда у тебя сумка из Цирка Уродов? -У всех, кто обитает в этом Цирке, привычка задавать вопросы, так и не представившись собеседнику? – вопросом на вопрос ответила я. Нет, ну действительно, сначала мистер Крэпсли, потом мистер Толл, теперь ещё и он. Ах, да, ещё и мистер Тайни! Но не думаю, что его стоит считать «циркачом». Парень ухмыльнулся. -Прости. Я Даррен. Даррен Шэн, - он протянул мне руку. -Почти как «Бонд, Джеймс Бонд», - пытаясь пошутить, ответила я и пожала ему руку. Как только наши руки соприкоснулись, я почувствовала, что по мне словно пробежался электрический разряд. Или же, допустим, меня облили ледяной водой. Просто первое сравнение более… романтично? Да, наверное. Такого я раньше никогда не испытывала. А, может, всё дело в нервах? Или нет? Ах, у меня голова идёт кругом! -Меня зовут Софи, - добавила я, осознавая, что пауза затянулась. Наши руки больше не соприкасались, но всё же в его присутствии я не могла мыслить здраво – в голове все мысли путались или разом исчезали. -Я… прибыла в Цирк вчера ночью. Мистер Толл поселил меня к Ребекке. Она же дала мне эту сумку и сказала идти собирать тут крыс и других… мёртвых животных, - произнесла я, почти на одном дыхании, лишь изредка запинаясь. Всё это время парень наблюдал за мной, а когда я упомянула Ребекку, чуть улыбнулся. Это мне не понравилось. -Судя по всему, ты не в восторге от этой работёнки? – спросил Даррен, усмехнувшись. На секунду мне показалось, что он насмехается надо мной, но потом поняла, что это не так – наоборот, в его тоне и усмешке было понимание. -Вообще-то…да, - я виновато улыбнулась. – Только не подумай, что я – неженка и всё-такое. Просто это не совсем то, к чему я привыкла. -А какой была твоя жизнь раньше? – полюбопытствовал он. Я знала, что этот вопрос прозвучит. Ну, или ожидала этого. Комок подступил к горлу, но на этот раз не из-за тошноты и омерзения, а из-за болезненных воспоминаний. -Знаешь, лучше вернуться в лагерь, а то крысы итак не первой свежести, - ответила я. На лице Даррена отразилась задумчивость, но потом он кивнул. -Ты иди, а я ещё поищу. Ну, мёртвых животных, - произнёс он. Я кивнула и развернулась, чтобы уйти, но, вдруг, вспомнила, что мне сказала Ребекка насчёт мальчика-змеи. -Слушай, а ты не знаешь, где сейчас мальчик-змея? – крикнула я, так как нас уже разделяло несколько метров. Как он успел так быстро отдалиться от меня? Хотя, может, его «уродство» - суперскорость. -Он сейчас рядом с клеткой человека-волка. Это не далеко от входа в цирк, - ответил Даррен, улыбнувшись. -Спасибо, - поблагодарила я и пошла прочь, чувствуя, как сердце колотится в груди, словно бешенное. Мне пришлось пересилить себя, чтобы не обернуться. А так хотелось посмотреть на него. Со мной подобное случилось впервые. Конечно, в школе я «западала» на первых красавцев типа Трея Джонса или Мэтта Брауна или даже, это увлечение длилось не долго, Дина Картера, с которым встречалась моя подруга Эмма. И, так же, я часто влюблялась в звёзд Голливуда. Только не в Зака Эфрона, поверьте, у меня другие предпочтения. Но я никогда не испытывала всего, что я испытала сейчас. Это было что-то другое. Похожее на сумбурную влюблённость в популярного красавчика и одновременно не похожее. Мои губы растянулись в глупой счастливой улыбке и я, чуть пританцовывая, зашла в лагерь Цирка. Найти мальчика-змею оказалось проще, чем я думала. Даже в такой «фриковатой» толпе циркачей он выделялся своей зелёной кожей. У него были жёлтые глаза с узкими чёрными зрачками, прямо как у змеи. Оказалось, что он старше меня всего на пару-тройку лет и провел в этом цирке всю свою жизнь, судя по его словам. А звали мальчика-змею Эвра Фон. Меня позабавила его фамилия. Я передала ему мешок с мёртвыми животными и, как велела мне Ребекка, спросила не нужна ли ему в чём-то помощь. -Ты в строительстве разбираешься? Там гвозди забивать умеешь и всё такое? – вопросом на вопрос ответил Эвра. -Хм… Вообще-то… нет, - усмехнувшись, чуть-чуть неуверенно ответила я. Мне хотелось чем-то помочь моему новому знакомому, но, как выяснилось, я вряд ли смогу это сделать. -Тогда, ты свободна, - сказал он. -О, и спасибо за крыс, - добавил он, ухмыльнувшись. -Не за что. Я помахала ему рукой и, развернувшись, пошла в сторону своей палатки. У меня не было ни малейшего понятия, чем теперь занять себя. Идти к мистеру Толлу мне пока не хотелось (мы ведь должны были «придумать» мне номер). Поэтому я решила пока что разобраться с вещами, которые успела захватить из дома. На пути мне попадались обитатели цирка, но в отличие от утра (сейчас время уже близилось к полудню), они теперь проявляли ко мне больший интерес. Однако, заговаривать со мной так никто и не стал, поэтому я только улыбалась в ответ. Иногда самый простой способ познакомиться с кем-то или даже заговорить – улыбка. Когда я, наконец, дошла до палатки, то услышала знакомую песню, только приглушённую. Быстро преодолев оставшееся до палатки расстояние, я зашла внутрь. Звук песни усилился, и я поняла, что это должно быть звонит мой телефон. Подойдя к рюкзаку, я начала шарить в нём. Через несколько секунд моя рука наткнулась на телефон и я достала его. На экране высвечивалось «Эмма». И тут я растерялась, потому что не знала, отвечать мне или нет. Одна часть меня говорила, что нужно ответить, ведь подруга волнуется (скорее всего, о моей пропаже и убийстве матери уже известно), а другая часть говорила, что не стоит этого делать. На глаза навернулись слёзы (последствие пережитого мной стресса, так как на время я стала более эмоциональной). Звонок не прекращался. Я начала паниковать. Со стороны это, конечно же, выглядело глупо: человек плачет и паникует из-за того, что не знает ответить ему на звонок или нет. Смятение полностью поглощало меня. Но, решившись, я нажала на кнопку ответа. Руки у меня жутко дрожали, и я надеялась, что, может быть, недостаточно сильно надавлю на неё, но экран моргнул, и я услышала тихий голосок в динамике. Не в силах поднести трубку к уху, я нажала на кнопку громкоговорителя. -Софи?! Софи, это ты? Господи, ответь, пожалуйста! – разрушил тишину голос Эммы. Я слышала, что она плачет, и в её голосе было отчаяние. -Софи! Софи, ответь же! – повторяла она. Затем я услышала только всхлипы и причитания. Я не могла ничего ответь. Надо было, но я не могла. Мой рассудок ясно осознавал, что ответив, я сделаю только хуже. Лагерь Цирка Уродов – тайное место, и я не имею права его рассекречивать. Если я отвечу, то мои друзья будут знать, что я жива. Расскажут об этом моему отцу и полиции. И тогда меня будут усиленно искать. А если я не отвечу, то Эмма подумает, что я потеряла телефон, а кто-то его подобрал. Закрыв глаза, я нажала на кнопку отбоя, а затем и вовсе отключила телефон. Я убрала его в сумку и откинула голову назад, облокотившись на кровать. Эмоции снова захлестнули меня. Мне нужно было чем-то занять себя, чтобы отойти от этого кошмара. Перед моим мысленным взором мелькнули глаза парня фиолетового цвета: такие холодные, пугающие и жестокие. По моей спине пробежался холодный страх. Я резко открыла глаза. Нет, мне нужно чем-то заняться. Подняв рюкзак и развернувшись лицом к кровати, я вытряхнула его содержимое. В ворохе одежды и прочих маленьких безделушек (как я успела их положить в рюкзак, не помню) я увидела дневник и мне пришла в голову мысль, что нужно «рассказать» всё произошедшее дневнику. Да, ещё секунду назад я хотела обо всём забыть, но сейчас эта перспектива мне не казалась столь уж плохой. Сложив всё аккуратно обратно в рюкзак, так как я не знала, куда можно ещё положить свои вещи, я легла на кровать. Открыв чистую страницу, я начала повествование всего, что произошло за прошедший вечер, ночь и сегодняшнее утро. Несколько раз мне приходилось прерываться, потому что я либо не могла сформулировать мысль, либо эмоции брали надо мной верх, и я начинала плакать или что-нибудь в этом роде. Особенно сложно было, когда я пыталась описать глаза того парня. Жестокие, холодные, необычного и пугающего фиолетового цвета. Мне хватило один раз посмотреть в эти глаза, чтобы запомнить их навечно, каждый раз вздрагивая, вспоминая их. Я вспоминала всё, переживала заново панику, боль. Мне было даже не важно, увидит ли меня в таком виде моя соседка или нет. В конце концов, думаю, у циркачей тоже судьба была не из лёгких. Но всё дело в том, что они сразу знали, что они не такие как все, они особенные, единственные в своём роде. Пусть люди называют это уродством. Люди лишь боятся признать, то, что у «уродов» есть своя особенность, своя необычность, которой нет у них. Они боятся тех, кто необычнее их, кто делает их совершенно обычным и похожими на остальных. Хотя бывает и так, что люди наоборот боятся, что есть кто-то, кто столь выделяется из обыденного порядка вещей. Боятся тех, кто необычен. У обитателей Цирка Уродов всегда было напоминание того, что они не такие как все. Например, Эвре, мальчику-змее, стоит только подойти к зеркалу или даже посмотреть на собственные руки. А я, хоть и осознавала, что могу что-то, что не могут другие, с виду была простой девчонкой. В моей внешности нет абсолютно ничего примечательного, даже по простым человеческим меркам. И это меня… угнетало что ли. У них была нелёгкая судьба, потому что они заслужили её своей необычностью. А я – нет. Я всего лишь шестнадцатилетняя девушка со странной способностью менять температуру тела. Даже если быть точной менять скорость молекул в определённом участке своего тела. Тряхнув головой, я снова вернулась к дневнику. Мысли беспорядочно бегали. Я почти закончила описание событий в дневнике. Слёзы успели немного подсохнуть. Появилось ощущение чуть стянутой кожи в тех местах, где когда-то текли слёзы. Я написала в дневнике про цирк, попыталась описать всё то, что я видела. Написала про мистера Толла и мистера Крепсли, про мою соседку Ребекку (об «уродстве» которой я до сих пор не знала, но сделала себе мысленную заметку о том, что не плохо было бы это выяснить). И, наконец, я дошла до утреней встречи с Дарреном. Впервые с той минуты, как я начала описывать события в дневнике, я улыбнулась. Моя улыбка была какой-то странной: то ли радостной, то ли мечтательной. Быть может, даже счастливой. И эта улыбка не сходила до тех пор, пока я не написала последнюю строчку и не закрыла дневник. Положив книжку с ручкой обратно в рюкзак, я перевернулась на спину и уставилась в потолок. Теперь, когда я покончила с записью событий моей уже не столь скучной жизни (кстати, я ведь так хотела, чтобы жизнь не была скучной и вот на те!), я вновь вернулась к вопросу, чем же занять себя. Хозяйничать здесь без Ребекки мне не хотелось, поэтому я решила прогуляться по лагерю. Это ведь теперь мой новый дом, пора знакомиться с новой семьей!