Pyro

- Если вы перестанете так на меня смотреть, возможно, я смогу закончить то, что начал, - произносит Юнги тихо. Я раздраженно вздыхаю и отвожу взгляд от его лица, пялясь на эскизы на стене. Мои пальцы выбивают какой-то странный ритм, а в желудке встал тугой ком. Надо же было так влипнуть. На его месте, после всех моих обвинений, я бы точно испоганила татуировку. Я вздыхаю и снова поворачиваю голову к нему. – Я знаю, что вы чувствуете дискомфорт, - говорит он хмуро. - Но, на самом деле, мне плевать. Вы платите мне за работу, и я собираюсь её закончить. Так что, пожалуйста, не дергайтесь. Дискомфорт? Да у меня сейчас припадок случится. Я молчу и пытаюсь не дернуться, когда он наклоняется ближе к моей ноге. Проходит еще некоторое время, и я практически вижу конечный результат. Он правда хорош в своем деле, не хуже моего постоянного мастера. - Почему полиция? – спрашивает он, прерывая тишину. - Что? – переспрашиваю я удивленно. Он отключает машинку и поднимает голову. - Мне интересно, что заставило молодую и привлекательную девушку пойти на такую службу, - он улыбается. - Вы любите пончики? Я закатываю глаза и отвечаю, пропуская мимо ушей слова о привлекательности: - Это стереотип. Он внимательно смотрит мне в глаза, как будто видит меня насквозь. Мне становится неуютно, и я ерзаю на кресле. - Так что же? – он резко опускает взгляд обратно на ногу и включает машинку. - Я всегда хотела помогать людям, - произнесла я уже заученную как мантру фразу. - И все? Не знаю почему, но я решаю ответить на его вопрос. - Мой отец полицейский, также как и дедушка. - Понимаю, - кивает он. - И вы реально получаете удовольствие от этой работы? - Я… - я прикусываю губу и понимаю, что не знаю, что сказать. Я всегда знала, кем буду работать в будущем. По сути, у меня даже не было выбора. - Наверно, - пожимаю плечами. - Никогда не задумывалась над тем, чтобы заниматься чем-то другим. Я хмурюсь, когда игла касается чувствительной точки на внутренней стороне бедра. - Мы почти закончили, - говорит он. Я сжимаю край кресла, пока Юнги выводит рисунок. - А что ваши родители думают о ваших татуировках? Я усмехаюсь. - Они о них не знают. Если бы мама узнала хотя бы об одной, то дома меня бы ждала знатная трепка. - А откуда вы знаете, что она не первая? – спрашиваю я хмурясь. - Я знаю о вас намного больше, чем вы можете представить, - отвечает он со смешком. Этот ответ заставляет меня вздрогнуть. Что он… – На самом деле, - уточняет он. - Босс сказал, что вы постоянный клиент и, более того, сами рисуете для себя эскизы. Это похвально. Я не отвечаю. Проходит еще пару минут и никто из нас не говорит и слова. - Мы закончили, - Юнги отключает машинку, и я смотрю на ногу. Несмотря на покрасневшую от иглы кожу, рисунок выглядит отлично. - Знаете, - произношу я, не отрывая взгляда от бедра. - Несмотря на то, что тату удалось, не думайте, что я сделаю вам поблажку хоть в чем-либо, когда дело дойдет до моей работы. Юнги качает головой и хрипло смеется: - Никаких поблажек. *** - Значит, ваш муж вам изменил, и поэтому вы решили отрезать ему гениталии? – спрашиваю я, не отрывая взгляда от своих записей. - Он наврал! – кричит женщина, раздражая мои барабанные перепонки. - Этот подлец! Я просто готовила обед, а он подошел и я… - И вы решили отрезать ему гениталии? – уточняю я. - Нет, я просто готовила обед, - произносит она. - А то, что он поранился, это его проблемы. - Так, значит, он вам не изменял? Я поднимаю взгляд на неё. Передо мной женщина сорока трех лет. Когда-то красивая, элегантная и с нормальной психикой. Сейчас же истеричная домохозяйка с двумя детьми и мужем-придурком. Неужели вот такая судьба ждет всех женщин после замужества? Я так много их встречала, что сейчас кажется, будто другого и не бывает. - Не изменял? – переспрашивает она, повышая голос сразу на два тона, и продолжает тираду. - Эта скотина уже три года меня за нос водит! Каждый день по любовнице! Я в него душу вложила, сутками на кухне торчу, а эта мразь никогда даже спасибо не сказала! Он заслужил то, что я с ним сделала… - Думаю, мне все понятно, - киваю я, записывая её последние слова. Женщина подскакивает на стуле и наклоняется вперед: - Нет-нет, постойте. Я не то имела ввиду, я просто… Я качаю головой и говорю: - Я понимаю ваше состояние и ваш гнев, но брать нож? Могли бы как-то помягче его прижать, а вы с ножом сразу. Женщина вздыхает, заправляя выбившуюся прядь волос из прически. - Так и я хотела помягче, а оно… - бормочет она смущенно. – Я не хотела ему вредить. Я кладу ручку на стол и наклоняюсь вперед. - Попросите вашего мужа забрать заявление, - произношу я. Женщина непонимающе смотрит на меня. - Вам предъявят обвинения, если он его не заберет. Эту проблему можно решить только внутри семьи. Больше я вам ничем помочь не могу. Женщина внимательно смотрит на меня, а потом медленно кивает, понимая, что особых вариантов у нее нет. Мне было жаль её как женщину, как мать и жену, как человека, который вложил так много в отношения, а в итоге получил только боль. Тот мудак заслужил того, что поранился. Но это закон, здесь женская солидарность никого не спасет. Я провожу рукой по волосам и понимаю, что устала. От кучи документов, от преступников, от коллег, которые пытаются перегрызть друг другу глотки ради повышения. Устала от того, что у меня никогда не было выбора. На протяжении нескольких дней в моей голове крутился вопрос, который задал мне Юнги: «Вы реально получаете удовольствие от этой работы?». Сейчас у меня был ответ. Нет. Я просто делаю все на автомате, так, как меня учили родители. Но даже если мне и не нравится, кто-то же должен это делать? А это единственное, что я умею. Раздается стук в дверь, и я резко поворачиваю голову. Сейчас явно не время, чтобы думать о моих проблемах. - Извините, - произносит девушка-ассистент, заглядывая в кабинет. – Вас срочно вызывают наверх. Её голос звучит взволнованно, и я, почувствовав неладное, привстаю со стула: - Что случилось? - Это по поводу дела о поджоге. - Вы что-то нашли? – спрашиваю я, но быстро одергиваю себя, понимая, что не могу обсуждать это перед обвиняемой. Поправив пиджак, я поворачиваюсь к ней и произношу: – Мы закончили, запомните то, о чем я вам говорила. Женщина несколько раз кивает, тупо глядя в одну точку. Я быстро хватаю со стола документы и иду к девушке. Кивнув офицеру у дверей, я направляюсь за девушкой. - Произошел еще один поджог. В районе торгового квартала. Есть пострадавшие. - Пострадавшие? До этого у нас не было даже раненого. Ущерб был нанесен только самим зданиям. Я ускоряю шаг. - Три человека. Два взрослых и ребенок. Я качаю головой. Мы должны найти мерзавца. - Вы уверены, что это тот же человек? Она кивает, и мы быстро поднимаемся по лестнице. - Есть еще информация? – спрашиваю я. - Да, в этот раз у нас есть улика. Сейчас проверяют отпечатки. Ребята сказали, чтобы вы были готовы ехать. Я готова поймать убийцу. *** Отпечатки указали на Мин Юнги. Они нашли его зажигалку прямо возле дома. Это точно он. Я тихо чертыхаюсь себе под нос. Долбанные отпечатки указали на моего татуировщика. Я сжимаю виски, пытаясь привести разум в порядок. Все это время это был он, а я позволила ему делать мне тату. Своими разговорами ему удалось отвлечь меня от того, что было действительно важно. Когда я вернулась домой после тату-салона, единственное, о чем я могла думать, это о своей работе. Гребанный поджигатель. Я нервно ударяю сжатой в кулак ладонью по переднему сиденью, и мой коллега, сидящий спереди, подскакивает на сидении. - Извини, - бурчу я. Мы направляемся в сторону дома Юнги. Теперь у нас есть ордер, и я собираюсь лично разобраться с его персоной. У офицера, сидящего справа, звонит мобильный. - Да? В этот момент наша машина совершает невероятный поворот, от которого я чуть не прикладываюсь головой о дверь. Схватившись за переднее сидение я пытаюсь не стукнуться головой о стекло. - Она здесь, - произносит офицер и удивленно смотрит на меня. – Соединяйте. Я выгибаю брови и вопросительно киваю ему: - Этот поджигатель. Он позвонил в отдел и спросил о тебе. Я хватаюсь за дверную ручку и крепко сжимаю её. Какого хрена? - Обо мне? – переспрашиваю я тупо. – Зачем? Офицер передает мне телефон, и я трясущейся рукой забираю у него аппарат. Я глубоко вздыхаю и прикладываю телефон к уху: - Я слушаю, - произношу я, еле переплетая языком. Мне страшно от того, что он может сказать. Если остальные узнают, что мы виделись вне участка… Я не знаю, что будет. - Наверно, вы сейчас едете ко мне, - произносит он, и я сразу узнаю его голос. – Я оставил зажигалку. Как глупо. Я молчу, не зная, что ответить. - Я знаю, что сейчас ставлю вас в неудобное положение, звоня именно вам. Но мне нужно поговорить хоть с кем-то. - Хорошо, - отвечаю я спокойно и настолько сжимаю ручку двери, что, кажется, еще чуть-чуть, и она сломается. – Я вас выслушаю. - Мне очень жаль, что так вышло, - произносит он еле слышно, и я встречаюсь взглядом с офицером. Он хмуро смотрит на меня и внимательно следит за моими действиями.- Я никогда не хотел, чтобы кто-то умер. Значит, Юнги знает, что люди погибли. Он тяжело вздыхает. - Знаете, я просто, - он замолкает, и я слышу какой-то странный скрежет. После небольшой паузы он продолжает. - Я просто люблю огонь. Люблю смотреть на него и вдыхать запах дыма. Я знаю, что это ненормально, но ничего не могу с этим поделать. Иногда это происходит неосознанно. Он кашляет и хрипло продолжает: - Когда я сжег первый магазин, то даже не знал, что делаю. Я очнулся, когда здание горело, а пожарные пытались его потушить. Как все произошло? Понятия не имею… Я просто… сделал это. В трубке раздается удар, как будто что-то тяжелое падает рядом с ним. - Послушай, чтобы ты не собирался сделать… - говорю я быстро. - Я не думаю, что пожарные успеют, - произносит он. - Что? – переспрашиваю я. Руки начинают дрожать. - Быстрее, - говорю я водителю и хватаюсь второй рукой за телефон. - Что ты поджог? - Рад был познакомиться, пусть и при таких обстоятельствах, - произносит он, пропуская мои слова. – Вы неплохой коп. Но… разве вы правда хотите заниматься этим дальше? - Мин Юнги, что еще ты поджог? – почти кричу я. - До свидания, - произносит он и кладет трубку. - Юнги, - шепчу я, когда раздаются гудки. Я отшвыриваю телефон в сторону и кричу водителю: - Гони! Быстрее! *** Я выскакиваю из машины и бегу к ограждению. Полицейский пытается остановить меня рукой, но я буквально тыкаю ему значком в лицо. Спотыкаясь, я бегу к многоэтажному дому. Вокруг уже собралась толпа, многие (скорее всего, жильцы) жмутся друг к другу, укрывшись одеялами, а пожарные выходят из дома, отряхивая пепел с закопченных костюмов. Пожара больше нет, но я все еще чувствую запах гари в воздухе. Я опоздала. Поднимаю голову и вижу обугленные стены и дым из квартиры на пятом этаже. Кажется, другие квартиры не пострадали. Сердце пропускает удар. Пятый этаж. Он живет на пятом этаже. Я качаю головой, не веря тому, что вижу. - Кто-нибудь пострадал? – я хватаю за руку проходящего мимо пожарного и киваю в сторону окна. Сначала он смотрит на мой значок, а потом опускает взгляд в землю и расстроено выдыхает: - Мы приехали слишком поздно. Дверь была чем-то завалена изнутри, а окна забиты. - Забиты? – повторяю я глухо. - Жильцы говорят, что там жил парень. Нам не удалось вытащить его оттуда, - пожарный снова качает головой. Ноги практически подкашиваются, но я не могу никому показать, что мне нехорошо. Я же коп, а он убийца. Коп не может скорбеть. Я киваю пожарнику и слепо тащусь куда-то в сторону машины. «Я просто люблю огонь. Люблю смотреть на него и вдыхать запах дыма. Я знаю, что это ненормально, но ничего не могу с этим поделать». Я была так уверена, что поджигатель делает это ради веселья, что даже не могла подумать о том, что он мог быть психически нездоров. Коллеги окидывают меня хмурым взглядом, когда я прохожу мимо, но мне плевать. Я знаю, что меня ждет гора бумажек, анкет и печатей; перед тем, как дело закроют, меня будут допрашивать, а возможно просто оставят все как есть. Поджигатель мертв. Конец истории. Открываю дверь машины и сажусь на заднее сидение. Откидываю голову назад и притрагиваюсь к бедру. К месту, где выбито тату. Я думала, что спасаю людей, что помогаю им, но в итоге я не смогла помочь тому, кому это было действительно нужно. «Вы неплохой коп. Но… разве вы правда хотите заниматься этим дальше?» Кажется, тату буквально горит на моем бедре. Как след человека, который дал мне понять. Я чувствую боль, мимолетную, но все же боль. Хочу ли я? Нет. Не хочу. Никогда не хотела. Пиромания – психическое расстройство, характеризующееся непреодолимой тягой к поджигательству. Пироманы совершают поджоги всегда импульсивно, не планируя и в какой-то степени не осознавая собственных действий, при этом они испытывают удовольствие, как от самого процесса поджога, так и наблюдая за пожарами.