Знакомый из прошлого

      Над спящим Токио только занималась заря, прогоняя прочь ночную тьму, окутавшую здания и улочки. Уличные фонари ещё не погасили. Дремлющий город пока не пробудился ото сна. В воздухе пахло свежестью и прелой землёй после пролившегося вчера дождя, оставившего после себя большие лужи, в которых отражалось бледно-сиреневое небо. Кеншина всю эту ночь мучили кошмары, связанные с его прошлой жизнью хитокири: мёртвые тела людей, павших от его меча, и потоки пролитой им багровой крови. Тот кровавый дождь, что он пролил на улицах Киото, никогда не уйдёт из памяти Химуры, сколько бы лет ни минуло. Ему снился бой с главарём заговорщиков, желающих убрать его с дороги навсегда. Ослеплённый болью, он не сразу заметил закрывшую его собой Томоэ, нанеся ей смертельный удар, покончив и со своим несостоявшимся убийцей. Посетили Кеншина и видения его боя с Шишио. Юми заслонила собой возлюбленного, умоляя его противника прекратить бой, потому что Шишио врачи запретили сражаться дольше пятнадцати минут в день из-за многочисленных ожогов, покрывающих всё тело фанатика. И в обоих снах лица Юми и Томоэ превращались в лицо Каору. Из-за этих кошмаров Кеншин беспокойно метался по футону и вскрикивал во сне. Затих он лишь тогда, когда Каору перебралась на его футон и прильнула к нему, обняв. Ощущение, что с ним любящая его жена, прогоняло ужасные картины. Каору же наоборот посещали приятные сны. День её первой встречи с Кеншином. Выздоровление любимого после многих недель неустанной заботы о нём, когда Сано принёс его на себе всего израненного после боя с Шишио в дом Окины. Их возвращение в Токио вместе, как Каору и Кеншин обещали друг другу. Их первый поцелуй, согласие Химуры войти в её семью. Свадебная церемония и первая брачная ночь, о которой у них сохранились самые трепетные и светлые воспоминания. Так что эту ночь Каору спала гораздо лучше, чем её супруг. Во сне она видела, как падает в пропасть с большой высоты. Не долетев до земли, проснулась и открыла глаза, протирая их кулачками. Рядом с Каору лежал обнимающий её Кеншин. Брови его больше не были нахмурены, губы не сжаты в линию. Лицо выражало спокойствие, молодой человек чему-то слегка улыбался. Каору тихонько выскользнула из объятий Химуры, чтобы не разбудить его. — Спи, мой родной, тебе прошлой ночью не удалось поспать нормально, — Каору чуть коснулась губами лба супруга и плотнее подоткнула ему одеяло, чтобы Кенси было теплее. Из одежды для сна переоделась в свой белый ги и тёмно-синие хакама. Волосы расчесала и перехватила лентой. Умывшись, она почувствовала себя гораздо бодрее. Когда Каору проходила мимо гостиной, то уловила звук звенящего стекла и решила посмотреть, что там происходит. Она отодвинула сёдзи и будто приросла к тому месту, где стояла — стоя на коленях, Соджиро разливал по чашкам ароматный горячий чай и раскладывал пищу по тарелкам на каждого, включая и себя. Наверно, юный Сета проснулся гораздо раньше Каору и взял на себя готовку завтрака: в чашках дышал паром чай, в тарелках картофельный суп-пюре с грибами и рисовые фигурки в виде панд с водорослями нори на деревянной дощечке. Закончив с накрыванием стола и делёжкой поровну еды, Соджиро обернулся. — Доброе утро, Каору-доно, — парнишка улыбнулся ей. — И тебя с добрым утром, Соджиро, — Каору улыбнулась ему в ответ, — зачем же ты встал в такую рань? — Я привык. К тому же мне захотелось сделать для вас что-то хорошее. — Спасибо тебе. Обычно на всех готовит Кенси, у него это прекрасно получается. Думаю, он тоже будет благодарен тебе за помощь. — Раз уж завтрак готов, пора будить остальных, — приподнялись уголки губ Соджиро. Каору отправилась будить Яхико с Кеншином и Сано. Несмотря на то, что минувшая ночь выдалась для Кенси не из приятных, он не заставил жену долго упрашивать его персону проснуться. Он по-военному быстро переоделся в свои ги и хакама, после сложив футоны. Потом уже с Каору вместе отправились будить Саноске и Яхико. Те двое, конечно, вяло протестовали спросонья против попыток Кеншина с Каору их добудиться, но куда Яхико и Сано могли деться от этой пары… Разбудив Мёдзина и Сагару, муж и жена ушли в гостиную. Яхико и Сано как миленькие переоделись в свои повседневные одежды и прошлёпали босыми ногами по татами следом за супругами Химура.       И вот все жильцы додзё Камия сидят вместе за одним столом. — Приятного аппетита, господа, — пожелала Каору молодым людям, взяв одну фигурку и откусив кусочек. — И вам Каору-доно, — пожелал ей Соджиро. — И тебе тоже, Каору, — отозвались следом Кеншин с Сано и Яхико. — Выглядит очень вкусно, — поделился Яхико своим мнением. — Признавайся, Кенси, ты готовил? — допытывался Сано. — Нет, не я, — Химура отпил немного чая из своей чашки. — Если не Кенси, то кто тогда? — удивился Яхико. — Вообще-то готовил Соджиро — он даже встал сегодня пораньше, — Каору наслаждалась вкусом рисовой панды, — очень вкусно получилось. Ты готовишь лучше меня, — была обращена её последняя фраза к Соджиро. — Рад, что вам нравится, — Сета довольно улыбался, неспеша попивая чай. — А вы точно уверены, что еда не отравлена? — Сано подозрительно косился то на свои тарелку с чашкой, то на невозмутимого Соджиро. — Не сомневайся, Сано, — Соджиро откусил немного от своей рисовой фигурки, — в твою чашку я специально плюнул. — Что?! — Сано подскочил, случайно задев столик, и посуда звякнула. — Что ты сделал? — Я пошутил, — юноша хихикнул, — что ж ты так всё серьёзно воспринял? — Учти, хорёк, если это правда… — карие глаза севшего обратно Сано угрожающе сверкнули. — Сано, Соджиро, прекратили оба, — Кеншин смерил друга и ученика жены строгим взглядом. Сагара и Сета притихли, принявшись по примеру Каору и Кеншина с Яхико уплетать за обе щёки завтрак. Трапезничали они не очень долго, но завтрак прошёл в непринуждённой обстановке и сопровождался обменом шутками. Каору рассказывала, как она и Кеншин с Яхико, Сано и Мегуми ездили в гости к Хико Сейджуро — поздравить учителя Кеншина с сорок пятым днём рождения и вручить подарки. На празднике гончар и мечник затеял игру в «Морской бой» с сакэ. Каору утопила все корабли своего мужа, которому приходилось выпивать по чаше сакэ за каждый его потопленный корабль. В сравнении с Кеншином, Каору была не так пьяна. В процессе игры «Я ни разу» изрядно поднабралась Мегуми. Сано поднял с пола уснувшую там пьяную девушку и донёс до футона, поудобнее устроив и заботливо укрыв одеялом. Присев рядом, Сано легонько погладил по щеке мирно спящую Мегуми, охраняя её сон. Видно, доктор Такани очень быстро пьянела, зато Сано мог опустошить целый кувшин сакэ и захмелеть лишь слегка. Позже в игру вступил Яхико. Разумеется, в игру «Математик», когда надо было с ходу за пять секунд дать правильный ответ на примеры из таблицы умножения, Мёдзин проиграл Хико. Каору уговаривала своего ученика не пить, но разве своенравный юнец её послушался? В итоге напившийся Яхико свалился под стол и Хико на себе отнёс его спать. Внимательно слушая повествование Каору, Соджиро сидел, не издавая ни звука, доедая фигурку и запивая её чаем. Кеншин же рассказывал о смешных случаях из своей жизни бродяги. Например, как Каору в первую встречу атаковала его своим бамбуковым мечом и он уклонился, запрыгнув на навес, который под ним проломился. Затронул и то время, когда он жил и учился у Хико Сейджуро. Поделился он также воспоминаниями о детских годах в родительском доме. Его отец с матерью — Юки и Кендзи никогда не знали роскоши и не были богаты, но всегда жили счастливо, ведь они любили друг друга, уважали и поддерживали. У них подрастал единственный сынишка Шинта, в котором они не чаяли души. Счастье для их семьи кончилось в тот день, когда холера унесла жизни родителей маленького Шинты. Конечно же, о том дне, перечеркнувшем его детство, Кеншин умолчал. Сано и Яхико, его дорогая Каору и Соджиро были в таком приподнятом настроении, что Химура не захотел его им омрачать, вытаскивая на свет призраков прошлого. Когда с завтраком было покончено, Каору хотела унести посуду, чтобы помыть. Яхико забрал всё у неё, сказав, что сделает это сам. Каору поблагодарила юношу за помощь и одарила его тёплой улыбкой, придающей её лицу особую прелесть. — Пойду займусь стиркой, — Соджиро встал с пола и направился к выходу, но обернулся, когда Кеншин окликнул его. — Да, мастер Химура? — Не стоит, Соджиро. Со стиркой я справлюсь. Ты уже и так помог мне сегодня, — Кеншин слегка сжал в своей руке руку Каору, а она погладила его пальцы с мозолями от меча. Глаза супругов Химура лучились ласковым светом. Соджиро не мог не полюбоваться на эту прекрасную и счастливую пару, прежде, чем выйти, но перед выходом он бросил Кеншину: — Мне совсем нетрудно. Дайте мне выразить свою признательность за то, что вы приютили меня в своём доме и помочь. Только Саноске сидел по-турецки, скрестив руки на груди и мрачно глядя в пол, немного напоминая своей хмуростью грозовую тучу. — Оказывается, Соджиро весьма приятный в общении юноша, — заметил Кеншин. — Да. Очень воспитанный и вежливый, — согласилась Каору. — Сано, а ты чего такой хмурый? — Кеншин хлопнул его по плечу. — На вашем месте я бы держался настороже с этим мальчишкой, — Сано прикрыл глаза, — мне хотелось бы знать, что в вашем доме делает выкормыш Шишио? У вас совсем крыша прохудилась, что вы привечаете этого кровожадного выродка? — Сано, я бы попросила не выражаться так о моём ученике, — Каору недовольно нахмурилась, это недовольство отражалось в её глубоких синих глазах, — чтобы я больше этого не слышала. — Так этот бывший приспешник Шишио — твой ученик? — глаза удивлённого Сано едва ли не лезли на лоб, а челюсть чуть ли не падала на пол. — Да, — ответил Кеншин вместо жены, — Соджиро захотел изучать касинский стиль. — Спровадить вас на тот свет он захотел! — выкрикнул Саноске. — Что ж тут гадать? — Как ты можешь так судить о нём, совсем не зная? — Каору покачала головой. — Поверь, Каору, я успел узнать этого мальчишку получше твоего. Он же хладнокровно убивал людей по приказу Шишио с улыбкой на губах, — напомнил Сагара. — Соджиро оставил тот губительный путь, — поддержал жену Кенси. — Поступайте, как знаете, — Сано пожал плечами и спрятал руки в карманы куртки, — только когда этот душегубец нас всех прирежет, пока мы спим, будет поздно. — Соджиро никогда так не поступит, — уверенно заявила Каору. — Ага, как же. Ещё скажи, что небо зелёного цвета, — промелькнула на губах Сано саркастичная ухмылка. — Если он захочет вас прикончить, то сделает это — глазом не моргнёт. — Сано, ты даже не даёшь Соджиро шанса доказать, что он переменился. — Кеншин положил руку на плечо друга. — Ты постарайся приглядеться к нему получше. — Ладно, с вами спорить бесполезно, — Сано приложился лицом о свою длань, — но если он вас прибьёт, пока вы спите, плакаться ко мне не заявляйтесь. Пойду на свежий воздух.

***

      В безоблачном синем небе сияло солнце, играя прозрачным лучом и согревая всё, до чего касалось: оно согревало землю и траву с блестящими на ней каплями, отражалось в оставленных вчерашним дождём лужах. Зашедший в гости доктор Генсай (с внучками вместе) увлечённо беседовал с Каору и Яхико. Пожилой человек рассказывал о буднях в больнице. Два дня назад к ним доставили мужчину, слёгшего с сильной лихорадкой. Как выяснила Мегуми, больной очень много работает портовым грузчиком и умудрился запустить простуду, не придав значения кашлю и насморку с температурой. Мегуми назначила ему лечение — целебные порошки и постельный режим, решив оставить его в больнице и понаблюдать за состоянием пациента. — Чем он вообще думал? Нельзя же настолько наплевательски к себе относиться, — высказал Яхико то, что было в уме. Каору задумалась о чём-то своём, заглядевшись на пролетающих в небе птиц. Соджиро был занят тем, что старательно отстирывал в мыльной воде, в деревянном корыте, одежду и постельное бельё. То, что его усилиями становилось чистым, он складывал в таз рядом, иногда по-новой подвязывая рукава своего ги. Сузуми и Аямэ вертелись рядом с Соджиро и пускали в корыте, в котором он стирал, бумажные кораблики, чем ему мешали. — Девочки, вы немного мешаете мне стирать, — мягко говорил он им, вылавливая кораблики и отдавая их в руки владелицам. — Соджиро, пошли играть в прятки! — Аямэ потянула юношу в свою сторону. — Брось это дело. — Да, Соджиро, поиграй с нами, потом закончишь, — потянула его в свою сторону Сузуми. — Я поиграю с вами, девочки, но немного позже, — паренёк продолжил своё занятие, улыбнувшись двум сестрёнкам, повиснувшим на его правом и левом плечах. — Нет, Соджиро, — нетерпеливо возразила Аямэ, крепко обняв подростка, — не позже, а сейчас! — Бросай стирку и пошли играть! — обняла его и Сузуми. — Сузуми, Аямэ, дайте мне закончить стирку, — Сета добродушно посмеивался, откидывая со лба лезущую в глаза чёлку. — Стирка подождёт! — дуэтом воскликнули девчушки. — Соджиро, ну пожалуйста! — уговаривали его сестрички в два голоса, растягивая гласные и умоляюще глядя на юношу своими карими глазами. — Пожалуйста, давай играть! — Да уж, мои дорогие, вам трудно отказать, — молодой человек по-доброму усмехнулся, развязав рукава, — кто будет ведущим? — Конечно же ты! — ответили девочки одновременно. — Хорошо. До скольки считать? — Соджиро расправил складки ги. — До десяти, — сказала Аямэ. — И глаза закрой, — добавила Сузуми. Соджиро зажмурил глаза и закрыл лицо руками, принявшись вести медленный обратный отсчёт. Радостно смеющиеся девочки убежали в дом — искать, где бы им спрятаться. — Ну всё, — Соджиро отнял руки от лица и открыл глаза, когда закончил считать, — кто не спрятался, я не виноват. И он пошёл к дому, подумав, что девочки, скорее всего, там. Всё это время сидящие на крыльце Саноске и Кеншин чистили свёклу к обеду. Химура наблюдал за Сетой, держа нож в правой руке и не очищенный овощ в левой. — Кенси, ты что застыл? — спросил Сано, продолжая чистить свёклу. — Соджиро так хорошо поладил с внучками Генсая-сэнсэя, — Кеншин поднял глаза к ясному небу над головой. — А я всё равно не доверяю этому хорьку, — Сано повёл плечами, — от него же чего угодно можно ожидать. Сущность убийцы под смиренной личиной не спрячешь. — Сано, ты ошибаешься. Того Соджиро, которого мы знали как безжалостного убийцу на службе Шишио, больше нет. Соджиро стал другим, это совсем другой человек. — Что-то с трудом верится. — Соджиро твёрдо решил порвать с прошлым, в чём я и Каору будем ему помогать. Я думаю, что изначально в нём было заложено немало хорошего, но тяжёлая жизнь эти качества заглушила и они не получили развития. Поступив же на службу к Шишио, Соджиро и вовсе запрятал все свои лучшие качества в самую глубь себя. Не забывай, что Соджиро в глубине души — лишённый детства ребёнок. Сам по себе он человек неплохой. Надо только дать ему шанс… «Только бы этот шанс не вернулся к тебе ножом в спине», — хотел сказать Сано, но счёл нужным промолчать, вернувшись к чистке свёклы.