Портрет

Семья Ки всегда была ярым фанатиком искусства. Миссис Ки и Мистер Ки бросали все свои дела, ради лишь одного похода на очередную выставку знаменитого художника. Их дом весь с ног до головы завешен разными портретами, пейзажами и даже просто бессмысленными геометрическими фигурами, которые они называют «шедевром». Подобный бзик отразился и на их младшей дочери. Старшая не пала под их влияние, выбрав более разумную трапу писательницы. Младшей же пришлось многое вытерпеть. Профессиональные учителя, приезжающие специально для её обучения, строили и лепили из маленькой и неумелой растяпы, настоящую воительницу искусства, способную одним взглядом определить уровень совершенства картины и нарисовать не менее шедевреальную. Возможно, родители видели в ней своё прошлое и хотели любыми способами не дать своему «маленькому прошлому» стать тем же самым бессмысленным настоящим. Поэтому девочка росла «без собственного мнения». Но она не чувствовала себя удрученной. Ей нравилось, когда окружающие хвалили её, восхищались и хотели равняться. И хотя старшая сестра не раз говорила о «принижении прав», Сян Цзяй пропускала её слова мимо ушей.

***

В один из таких обычных и ни чем непримечательных дней, Сян Цзяй рисовала в своём саду очередную картину, наслаждаясь своим одиночеством, запахом красок и тихим шуршанием кисточки. Птички на деревьях намеренно тихо пели, дабы не мешать вдохновению шатенки и её хорошему настроению. Лишь одно энергичное существо не прочувствовало всей атмосферы в саду и нарушило идиллию, размахивая туда-сюда подозрительными бумажками. Сян Цзяй раздраженно отложила кисточку в сторону и строго посмотрела на мать. Но и тогда женщина не изменилась в лице, встав рядом и, как ни в чём не бывало, оглядывая картину, что всё ещё была незакончена. Миссис Ки тихо произнесла «оу» и посмотрела на свою дочь, помахав перед её носом небольшими бумажками. Всё ещё раздраженная ситуацией, девушка отмахнулась от листочков матери, жестами сказав ей уйти и не мешать. Женщина недовольно фыркнула и постучала пальцем по плечу шатенки, которая решила намеренно игнорировать родительницу. - Ну, что ж. Раз ты не хочешь сходить на выставку Леонардо да Винчи, не буду настаивать. Позову твою сестру, - насмешливо пропела мать и зашагала восвояси. Реакция не заставила себя долго ждать, и младшая откинула кисточку в сторону, подорвавшись со своего места. Девушка схватилась за руку матери и жадно стала впиваться взглядом в теперь ставшие золотые билеты. - Когда…? - Через час у выхода, - прочеканила женщина и окончательно ушла, оставив дочь в шоковом состоянии. Она и вправду увидит вживую картины Леонардо? Те самые картины, которые снились ей в прекрасных и волшебных кошмарах? Настолько её поглотило счастье, что она не смогла изобразить ни единой эмоции, а незаконченная картина так и осталась в саду, дожидаясь своего окончания.

***

Ровно через час девушка спустилась вниз, гордо качая бёдрами. Родители критическим взглядом оглядели дочь, но в ответ лишь натянули улыбки и вышли из дома. Шатенка особо не хлопотала над своей внешностью. Оделась как обычная современная барышня. Они сели в машину и поехали на выставку с особым трепетом в груди. Может, Сян Цзяй и не показывала этого, но сама она была готова кричать от восторга, даже ещё не увидев картин. Она боялась, что если увидит их вживую, то просто-напросто расплывется на полу в вязкой и неразборчивой лужице. Сердце билось всё сильнее с каждым преодолённым метром. Мечта всей её жизни настолько близка. Разве может быть всё так легко? Они остановились у большого здания, идеально выкрашенного в желтый цвет. У входа стояли люди, похожие на швейцарских полицейских и проверяли билеты пришедших. Дамы и господа проходили мимо них с важным видом, вырядившись, как на светский праздник. Желудок Сян выворачивало наизнанку от всей это напыщенности, и та поспешила перебежать очередь и сунуть свой билет швейцару. Тот отдёрнул полоску и пропустил вперёд. Она не стала дожидаться родителей и влетела в здание. Полная тишина, прерывающаяся тихой мелодией и придающей этой атмосфере особое очарование. Совсем другой мир. Шатенка прошла вдоль стен и остановилась у одной из картин, заворожено осматривая её, силясь, как бы не притронуться к ней. «Леонардо собственноручно нарисовал её. Эту самую картину. Ах». Не дав себе раскиснуть на первой картине, девушка пошла дальше, всё больше и больше удивляясь и восхищаясь. С каждым разом людей вокруг становилось все меньше и меньше, а девушка начала беспокоиться о том, туда ли завернула, и хотела было вернуться обратно, как заметила необычно одинокую дверь в конце коридора. Там не было людей и не похоже, что туда кто-то стремился. Её тянуло туда, словно замораживающей песней. И она вникла ей. Сян Цзяй остановилась у двери, не решаясь открыть её. Она собралась с силами и всё же зашла внутрь. В белой комнате, абсолютно пустой, на большой стене висел один-единственный одинокий портрет невероятно красивого юноши. Идеальные черты лица, губы, рот, нос, глаза. Было ли что-то в нём не идеальное? Девушка подошла к картине и открывала-закрывала рот, ничего не произнося. Чем дольше она смотрела, тем сильнее казался ей этот юноша живым. Она смотрела ему в глаза, и было такое ощущение, словно они телепатически общаются. Не отрываясь, шатенка всё смотрела на произведение искусства, как заколдованная. - Здесь нельзя находиться, - вырвал её из своих фантазий грубый голос, на который она развернулась. Охранник не был доволен тем, что она здесь присутствовала. Девушка пожала своими хрупкими плечами и направилась к выходу. Но ноги не слушались ее, и она тормозила, намеренно медленно перебирая ногами. Её взгляд приковался к загадочной картине. Её пленил нарисованный юноша, что казался живее некоторых живых. Холодный и пронзительный взгляд словно насмехался над всеми, кто на него смотрел. Уста не двигались, и в них не было слов, хотя они должны были быть, ведь для них такие губы рождены. Он был идеален. Слишком идеален, чтобы быть правдоподобным. И пусть она знала, что у него нет сердца, нет души, нет чувств, все жё почувствовала некое странное тяготение в своей груди. Его болезненный цвет кожи наталкивал на глупые мысли, и Сян Цзяй надеялась, что это лишь преувеличение, и у этого юноши нормальный и здоровый цвет кожи. - Кто этот юноша на картине? – слова сорвались с губ быстрее, чем девушка успела это осознать. Охранник затормозил и тоже взглянул на картину, от которой сама девушка не отрывала взгляда. Ни одно живое существо так сильно не тянуло к себе, как нарисованный, кем-то неизвестным, портрет. Сян, может, и любила искусство, но не до фанатизма. А подобные чувства заставили её усомниться в своей нормальности. - Самим бы хотелось знать. Эту картину мы нашли в одном из разрушившихся дворцов и везём её в музей. Не знаю, сколько лет или веков этой картине, но сохранилась она достаточно хорошо. Почти идеально. Вероятнее всего, это третий император - Ву И Фань, но это не подтверждено. Ладно. На выход, - скомандовал мужчина, и с трудом, но шатенка заставила себя покинуть пустую комнату, бросив печальный взгляд на загадочного юношу, который продолжал смотреть с усмешкой в глазах. С такой усмешкой, словно он говорил: «Ещё встретимся, Сян Цзяй». Дверь захлопнулась, а за ней пропал и нарисованный юноша, по имени Ву И Фань. Улыбка промелькнула на её губах и девушка с чистой душой побежала искать своих родителей. «Обязательно встретимся, Ву И Фань».