Разве бывает когда-нибудь слишком поздно?

Словно по велению судьбы Роберт и Мария были успешно выбраны на роли Ромео и Джульетты. Они оставались целиком и полностью профессионалами во время репетиций, гарантируя соблюдение всех правил приличия. Маргарет всегда сопровождала свою дочь на репетиции и сидела на заднем ряду молча, наблюдая. Это означало, что не было никакой приватности для Роберта и Марии, когда они оба знали, что за ними наблюдают. Маргарет гордилась талантом своей дочери, но оставалась яростной защитницей, потому что ее дочери не было еще семнадцати. Она не обращала внимания на растущую привязанность Марии к Роберту. В действительности, Маргарет была твердо убеждена, что Мария была слишком молода, чтобы сформировать сильную привязанность. Однако она была мудра, чтобы понимать, что, если бы она запрещала ей любую привязанность, это привело бы только к увеличению притяжения между ними. Эта ситуация должна была решиться деликатно. Маргарет будет поддерживать их дружбу, пока у Марии не появятся другие друзья в Лондоне, и она будет их бдительной сопровождающей. Она верила, что привязанность Марии и Роберта была мимолетной и не продолжится после совместной работы в театре. Между тем Роберт написал своему дяде Джону, апеллируя его чувством долга, чтобы он приехал и поддержал его в день закрытия театрального сезона. Роберт верил, что его исполнение будет лучшим в этот день. Более того, он хотел, чтобы его дядя встретил девушку его привязанности на бал-маскараде, который будет проведен на следующую ночь. Джон, однако, рассматривал весь театральный опыт как нежелательное препятствие на карьерном пути своего племянника, и к тому же выводу он пришел о девушке. Он решил, что поедет в Лондон, чтобы подержать своего племянника, но также гарантировать, чтобы он оставался сосредоточенным на том, что действительно имело значение. Ведь в таком молодом возрасте, когда ему не было даже двадцати лет, привязанности Роберта изменятся также быстро, как ветер. Роберту необходимо было напомнить о тяжелой работе и преданности делу, которому он посвятил себя. Джон был полностью уверен, что Роберт не будет почивать на лаврах или просто полагаться на существующее наследство. На протяжении репетиций Мария и Роберт пытались оставаться внешне безразличными друг к другу, однако в тайне их чувства были опьяняющими. Там были украдкой брошенные взгляды, которые, казалось, останавливали время, невинные моменты бытия в физической близости или легком физическом контакте, отправляющие волны возбуждения через их тела. Они не знали, где заканчивались они и начинались их персонажи. Часто, заблудившись в своих персонажах, они чувствовали, как строки были произнесены от сердца, и они с легкостью общались с помощью слов Шекспира. Это, конечно, означало, что их игра была полностью правдоподобной и заслуживала аплодисментов труппы. Приятное ожидание премьеры и нервозность появились, когда последняя репетиция подошла к концу. После того, как Мария и Роберт закончили финальную сцену и сцена театра превратилась в улей деятельности, наполнившись труппой, Мария посмотрела в искренние светло-голубые глаза Роберта. — Как Вы думаете, мы готовы? Ибо я чувствую, что до сих пор не готова. Роберт жестом показал Марии, чтобы она следовала за ним за огромную красную бархатную портьеру, которая скрывала одну сторону сцены. Мария встала перед ним. Это был первый раз, когда они чувствовали приватность, хотя были окружены большим количеством сновавших туда-сюда людей. Без колебания Роберт взял руку Марии. — Мы более чем готовы. Он смотрел на Марию, восхищаясь ее сияющей красотой. Он не мог сказать, о чем думали ее сине-зеленые глаза. Ему пришло в голову, что, несмотря на то, что он почти каждый день проводил с Марией, он очень мало знал о ней. Словно они были на одной волне, Мария подумала о том же самом. Как она могла так долго быть в компании другого человека и знать так мало о нем? С нарушением тишины Мария осознала, что они были в этой компрометирующей ситуации слишком долго. Она решила немедленно исправить эту ситуацию. — Мистер Уотсон, Вы должны извинить меня, но моя мама ждет меня, я должна идти. При этом она освободила свою руку из руки Роберта и вежливо поклонилась. — Пока мы не встретимся вновь, мисс Карлайл, — ответил Роберт с огоньком в глазах. Манера, с которой Роберт сказал «мисс Карлайл», заставила Марию задрожать от волнения. Решив не позволять ему увидеть свой румянец, она быстро отвернулась и пошла по направлению к задней части театра, где ее терпеливо ожидала мать. Роберт наблюдал, как Мария подошла к своей матери. Он жаждал узнать больше о ней, отметив про себя, что желает получить эту осведомлённость, будто хороший студент медицины, стремящийся к знаниям. Даже на расстоянии Мария и ее мать выглядели очень похожими, и в действительности он бы смог убедить незнакомца, что они были сестрами, а не матерью и дочерью. Они не были одеты экстравагантно (как многие дамы в Лондоне). В их наряде была негласная благопристойность и скромность, которые, казалось, выделяли их среди других. Он видел, как Мария и ее мать присели на колени, чтобы поговорить с мальчиком, который был явно из более низкого социального положения, судя по его одежде. Они, казалось, шутили с ним, перед тем, как мальчик выбежал за двери. Он также видел, как мать и дочь тепло обнялись и заговорили, когда выходили из театра. Наблюдение близости между ними заставило его пожелать увидеть свою собственную семью в Милтоне и, в частности, своего дядю, с которым разделял особую связь. Роберт был очень взволнован, чтобы увидеть дядю в не слишком отдаленном будущем. Он задавался вопросом, будет ли он наслаждаться игрой, и более важным вопросом: что он подумает о Марии? Он знал, что его дядя внешне был холодным, но не было ничего, чтобы он не сделал для того, кого он любил. Он был уверен, что его дядя поддержит его в ухаживании за мисс Карлайл в будущем.