Моё присутствуе поможет тебе?

Snow Patrol - Chasing Cars Желание остановить такси или выпрыгнуть, пока стоим в пробке, возникало у меня примерно каждые три минуты. Задыхающийся в неприбитой дождем пыли город не хотел меня выпускать за свои пределы даже под предлогом вопроса жизни и смерти. Плотное кольцо из автомобилей окружало меня, не давая возможности одуматься и спастись бегством. Я с самого начала дал понять водителю, что не буду с ним говорить. Мне просто нужен был этот час молчания, который уже растянулся почти на полтора. Подъезжая к мосту, я ощутил, как сильно бьется сердце. После него пробка точно рассосется, и тогда ничто уже не спасет меня от неминуемого приближения к цели. Я закрыл глаза и старался дышать глубоко и ровно. Бог видит, я пытался, но из-за шума в голове не мог понять, какая песня играет в наушниках на полную громкость. Я достал скетчбук и карандаш. Рисование всегда помогало мне обрести равновесие и унять сердцебиение. Я рисовал ее глаза. Испуганные, радостные, обозленные, плачущие, удивленные… два листа его эмоций за двадцать минут, дважды пришлось точить карандаш себе в карман. Кривые из-за неровной дороги наброски смотрели на меня осуждающе и понимающе, казалось, что глаза сейчас моргнут, и по листу потечет настоящая слеза. «Все в порядке. Все будет в порядке» - успокаивал я себя, когда таксист проезжал мимо моей начальной школы. «Все будет хорошо, как же иначе» - убеждал я свой разум, проезжая мимо первой студии рисования, в которой занимался. «Ты только отдашь коробку и уйдешь, это не страшно, и займет всего пару минут» - обещал я не унимавшемуся сердцу, проезжая мимо своей старшей школы. Меня чуть не вывернуло наизнанку. - Остановите, пожалуйста, - попросил я. - Вам нехорошо, подышать хотите? – обернулся ко мне таксист. – Вон бледный какой, аж зеленый. - Я всегда бледный и зеленый, - прозвучало резче, чем я хотел, - я дойду дальше, тут совсем близко. Спасибо. Таксист только пожал плечами, забирая из моих мелко дрожащих рук деньги по километражу и щедрые чаевые. Этот парень ведь потратил кучу времени, пытаясь проехать через неизбежный центр города в час пик. Я шел по знакомым улицам, надвинув кепку по самый нос - не хотел встретить никого из бывших одноклассников. Конечно, шанс, что они бы меня сейчас узнали, слишком мал, но не хотелось даже допускать возможности, что меня кто-то может отвлечь. Нет уж. Я и без этого готов драпать домой прямо сейчас, хоть пешком. Но нельзя. В коробке слишком ценная вещь, чтобы не быть доставленной. К черту. Одни отговорки и причины. С самого выхода с работы. С того самого момента, как закончился мой последний рабочий день перед отпуском, я убеждаю себя не делать этого, сразу же находя причины, почему я должен. Этот разговор с самим собой сведет меня с ума, честное слово. Хотя нет, не успеет. Мне идти еще минуты три. Я остановился, доставая заранее распечатанный бланк и ручку с символикой компании, которую мне подарили в первый визит. Она не сразу сориентируется, в чем дело, а когда поймет, я уже буду на соседней улице. Трус. Ее дом стоял в самом конце улицы, и эта дорога мне казалась не долгожданной финишной прямой, а лестницей на эшафот. Постучал в дверь, потом только заметил звонок. Позвонил два раза. Глухие шаги внутри дома вызвали на лбу под кепкой испарину. Щелчок открываемого замка. Скрип двери. Не могу поднять глаз. Вижу, что она протягивает мне руку, с трудом пожимаю кончики ее холодных, таких холодных пальцев. - Вам посылка, - еле выдавливаю из пересохшего горла, протягивая коробку и бланк, - Распишитесь, пожалуйста. - Спасибо большое. Вы новенький? – она берет предложенную ручку, старательно выводит свою подпись внизу листа. - Я помощник, - вру, рассматривая ее босые ноги. Ну же, посмотри на него, ты за этим и приехал. Сжимаю челюсти, резко поднимая голову, встречаюсь с ней взглядом. Эти глаза… еще более яркие и живые, чем на фото. Воспаленно-красные, но заинтересованно-взволнованные. Она смотрит мне за спину. - Вы в порядке? Вы выглядите бледно… - Я всегда бледный, - отчеканиваю я, - Хорошего дня. Вырвав у неё из рук бланк, разворачиваюсь и почти бегу. Блять. Какой дурак. Зачем я поехал, вообще? Чтобы теперь точно не иметь ни малейшего шанса спать спокойно, зная, что об этой девушке с таким детским и наивным лицом никто не заботится? Что она точно сдохнет, и никто не подаст ей даже воды? Я был готов заплакать, развернуться обратно и, вышибив дверь ногой, вломиться в дом, чтобы обнять. - Хорхе. Блять. Я прибавил шагу, готовый бежать. Точно надо бежать. - Стой, – она кладет мне руку на плечо, и я останавливаюсь под ее невесомой тяжестью. – Это же ты. Я не могу обернуться, я вообще не могу пошевелиться. - Останься на кофе, - она берет меня под локоть, и я, тряпичный, иду за ней. Чувствую только ее пальцы, почти не касающиеся моей руки, слышу ее шаги, и свое неровное дыхание. Она проводит меня через дверной проем, и я попадаю в ее дом. Она сажает меня на мягкий диван, и я провожаю её взглядом. С кухни доносится жужжание кофе-машины, она что-то моет. Я осматриваю светлую гостиную. На стенах – фотографии и незамысловатые, несложные картины. Икеевская мебель не новая, но в очень хорошем состоянии. Полки с книгами, шкаф с сувенирами. На окнах не жалюзи, а занавески. И на каждой поверхности, которую я мог достать взглядом – мои журавлики. Я просто отмечал в голове то, что вижу, не осознавая, будто сплю. Мне нужно что-то реальное, ощутимое. Я сжал пальцами подлокотник, но это не дало результата. Не то. Не то, что я хочу сейчас почувствовать, не то, что поможет мне понять случившееся. Я поднялся и пошел туда, где была Тини. Она стояла, облокотившись на стол, и ждала, пока кофе-машина закончит наливать напиток во вторую кружку. Она подняла на меня взгляд, и я снова растерял всю решимость. -Хорхе , - она произнесла мое имя так, будто дорожил каждым звуком. - Прости меня, – это все, что я мог сказать. И даже толком не понимал, за что извиняюсь. За нежданный визит, попытку обмана, скрытность, или за все сразу… Я первый раз вижу ее, а столько поводов, чтобы просить прощения, не прекращая… Ее щеки были мокрыми, и не потому что она только что умывалась - Я могу обнять тебя? – спросил я, чтобы хоть как-то нарушить молчание. - Если ты, наконец, поднимешь голову и посмотришь мне в глаза, – она ответила так тихо, будто ветер прошелся по комнате. Но я бы услышал, если бы она сказала это одними губами. У меня не было выбора, и я посмотрел на нее. Сколько тепла было в ее ореховых глазах! Она едва улыбнулась и сделала шаг ко мне. Подняла руки и обняла меня, прижимая к себе. И тут меня прорвало. Я повис на ней, несвязно пытаясь просить прощения и объяснить причины своего поведения. А она только гладила меня по голове и раскачивалась в разные стороны, будто баюкая. А я мял ее футболку на талии. Она наклонила голову к моему уху, тихо шепча что-то. Настолько тихо, что я не понимал слов, но интонация, то, как она произносила, успокаивали меня. - Ты со мной, и это так волшебно. Да, ты испугался, ты боялся с самого начала, но сейчас ты в безопасности, все уже случилось. Ты здесь, ты со мной. Ты рядом, и я обнимаю тебя… Я рада тебе. - Прости меня, Тини… за все прости, - провыл я ей в плечо. - Мне не за что тебя прощать, - она отстранилась, чтобы видеть меня, - Ты поступал так, как считал нужным. Ты вообще не должен был делать все это для меня, понимаешь? Но ты делал, и я не могу достаточно отблагодарить тебя за это. И не могу отблагодарить за то, что приехал. Она взяла мое лицо в свои ладони и просто смотрела на меня, изучая. А я смотрел на нее. На высокий лоб, удивительный разрез глаз, припухшие веки, идеальный разлет бровей, прямой нос, родинку на левой щеке. Я видел её впервые, но будто знал каждую неровность ее кожи всю жизнь. - Так я могу тебя обнять? - переспрашиваю я. Да, мы обнимались минуту назад. Но это она обняла меня. Но сейчас я хочу обнять её. - Конечно, можешь, - она улыбается, и вокруг глаз появляются добрые лучистые морщинки. Я осторожно обхватываю ее хрупкое тело руками и бережно прижимаю к себе, будто мгновение назад не стискивал до хруста костей. Вдыхаю, чувствуя ее запах, не смешанный с парфюмом. Запах шампуня и кожи, запах кондиционера для белья. Только сейчас замечаю, что она сантиметров на восемь ниже меня. Она настоящая, эта Тини Стоессель - Ты настоящий, - говорит она мне в плечо. Улыбаюсь, отпуская её. - Ты обещала мне кофе. Я отношу чашки на стол, пока она суетливо шуршит пакетом, доставая сладости. - Ничего не надо, я бы просто попил кофе и поговорил, правда. - Уж потерпи полминуты, или ты торопишься? - В общем-то, нет, - я посмотрел за окно, прикидывая время, - Еще час у меня есть. - А куда тебе нужно, если не секрет? – она присела на соседний стул, ставя предо мной конфеты и печенье. - Мне нужно зарегистрироваться в гостинице еще… И вообще, узнать, есть ли там номера. Не думаю, что с этим будут проблемы, город слишком тихий для забитых отелей. - Ты не поедешь обратно и не остановишься у семьи? – она удивленно подняла брови, и я запомнил этот жест, чтобы потом нарисовать. - Нет. У меня отпуск на месяц, и семья не знает, что я здесь. Даже Майки, мой брат. Я приехал… для тебя. Хотел сегодня разведать обстановку, а завтра прийти и нормально поздравить. Тини молчала. Она кусала колечко в губе, о чем-то думая. Вздохнула, пройдясь языком по нижней губе, будто зализывая покусанное место. - Останешься у меня? – она посмотрел на меня так, что сердце сжалось. Я не понял, что я увидел в ее глазах, но тогда я понял, что не уйду из этого дома, пока она сама меня не выставит за порог. - Нет, - я покачал головой, - я не могу злоупотреблять твоим гостеприимством. Я свалился тебе на голову, и просто не могу… - Ты динамил меня четыре месяца, - она криво улыбнулась , прищурив глаза, - И теперь я беру тебя в заложники, пока ты не искупишь свою вину. Это займет приблизительно… месяц. Я засмеялся. Не из-за ее хитрой мордахи, не потому что ждал чего-то именно такого. Я был в доме, где сделанных мною вещей было больше, чем в моем собственном. Я сидел с человеком, который не знал обо мне ничего, но просто схватил меня и заставил войти. Этот кофе, сваренный ею, был чертовски хорош. Мне так легко дышалось. Все это казалось именно таким, каким должно было быть. И мне просто было хорошо.