Как скрыться от чудес

Как скрыться от чудес? Закрыть на все глаза, не думать о чудном, волшебном и неясном, оставить сердце там, где суждено прощаться, забросить поезда, забыть пути назад. До счастья жадных глаз, до чуда чутких лиц не поднимать совсем, смотреть себе под ноги, укоренить печаль, придумывать тревоги, забыть на полдороге пути свободных птиц. Закрыть глаза рукой от ветра и тепла, сжать пальцами до слез не-ледяное сердце, в молчании своем и робости согреться все счастье провести – и станет жизнь мала для роя скорых чувств и радостных надежд, останется молчать, предчувствуя измены, с повязкой на душе раскрашивая вены из синего стекла в полухолодный беж. Останется – и что ж? Не будет гордых фей, и рыцарей в дыму драконьего пожара. Останется печаль, как проповедник старый, чтоб мерно жизнь точить в неписаной строфе. Не будет ни стихов, ни песен, ни поэм – останутся сердца в ослабленных ладонях, холодными как лед в безрадостной погоне за тем, кто, может быть, разрушит этот плен. За тем, кто, может быть, его переживет, согреет, отопрет, как сказочную дверцу. Да только вот зачем – зачем все это сердцу? Оно не видит луж, не караулит звезд, не помнит поезда и брошенный билет, не думает о том, что чудно и неясно, заковано в снега непознанною лаской, невыданным теплом на выбранной земле. Оно в руках того, кто от чудес устал, кто наглухо закрыл глаза, до рези в горле скрывая жемчуг слов, что руки эти стерли, чтоб боле никогда не знали их уста. А мне-то – ничего, ведь сердца нет груди, и нет его в руках непознанно горячих. Я знаю, что со мной, я знаю – это значит, что сердце у того, кто ждет меня в пути. Я прыгну в вены рельс, как выдох полечу, как стаи гордых птиц на поездиных крыльях – свои пока что спят, они пока забыли, зачем они вообще прилажены к плечу. Соседи... им давно нет вдоха для чудес – они дерут сердца в заиндевевших пальцах. О нет же! Нет, вон та девчушка на скитальца, как я похожа!.. Тихо гаснет лес в алеющем огне. Я думаю – дракон. Мне скажет мой сосед, что я больна закатом. А я отвечу – да, и громовым раскатом, и птицами, и сном, и всем, что так легко. Пишу тебе опять – наверное, смешно? – Наверное, тебе, мое родное сердце. Тепло, скажи? Тепло. А как тут не согреться? – в кольце любимых рук и кошке хорошо. Пишу тебе. Хотя… на деле не тебе, ты точно передашь – секретом не оставишь, я скоро перейду последнюю заставу, скажи ему, что я поверила судьбе. Скажи, его тепло живет в моей груди, что нет меня теплей на выбранных дорогах, что я уже давно оставила тревоги, что к чуду из чудес душа моя летит. Скажи ему, что я… А впрочем, ни к чему. Мой поезд пропустил который перекресток, сегодня мне в окно опять стучали звезды. Мне говорили – дождь, мне говорили – муть. А я смотрю на свет, на чистый цвет небес, что только в ноябре лежит теплом у горла. Мне скажут – это бред. Мне скажут, я продрогла. А я теплее всех. С тобой теплей, чем без. Мой поезд мчится в ночь, как будто кто – за ним. Я вровень с ним дышу, больная и босая, А за окном – тоска в рассветной дымке тает, и зажигает мир небесные огни. Я больше не боюсь, в груди моей тепло – там ровный честный стук. Не мой. Его. Да только все сердце у него горячее настолько, что счастьем изнутри мне ребра обожгло. Скажи ему – иду. Я еду по прямой! Лечу, как искры – вверх над снами и лесами. Что, в сущности, потом бывает с чудесами? Все просто. В поездах Мы движемся Домой.