Сквозь снег

      Зима подкрадывалась на мягких лапах, швыряла в ноябрь белыми и колючими снежинками, безжалостно морозила инеем желтую траву утрами, покрывала тонкой звенящей коркой лужи. На черной проволоке веток сидели птицы с простреленной грудью, клевали рябиновые капли крови.       Серые улицы дышали холодом и пылью, которая оседала в легких, не давая дышать. Трамвай тихо скрипел и плакал. Девушка стояла у окна, держась за поручень так, что из-под рукава виднелась вязь из рун, нарисованных на ее запястье. Она стояла близко к стеклу, близко настолько, что оно запотевало от ее теплого дыхания. Там, за морозными узорами, девушка видела удивительное.       Человек стоял под снегопадом, без шапки, и смотрел вверх. В его седых волосах запутывались снежинки, которые отчего-то не таяли на его губах и ладонях. Он, в теплой и пыльной дубленке, выглядел нелепо и жалко, постоянно кутался и дрожал от холода.       Сияющая бирюза его глаз была слишком яркой среди снежной пустыни Москвы. Кроме этих глаз потрясающего цвета ничего не существовало: только бирюза среди белого снегопада, сквозь который просвечивали серые громады домов с их правильной до абсурда геометрией. Этот человек, стоящий один посреди ветров и снега, казался безумцем, блаженным, юродивым.       Девушка смотрела на него: его взгляд был знаком ей, но в голову мучительно не приходила мысль о том, где она могла встретить такую душу в зазеркалье глаз.       А потом вспоминалось… Из-под седой челки через стекло окна глядел Христос. Тот самый, сбежавший с икон, но отчего-то – с бирюзовыми, как октябрьское небо, глазами…       Он смотрел не на нее, не разглядывал ни звенящие бусины в ее волосах, ни руны на запястьях. Его взгляд был обращен куда-то за ее плечи, он вслушивался в тихий шепот воздуха. Она знала: он неслышно говорит с ее ангелом-хранителем.       Когда он вошел во вдруг опустевший трамвай и заговорил, она верила ему безрассудно и слепо, хоть его слова и дышали потусторонним. Она верила не ему, но в него: ведь невозможно встретить среди московских многоэтажек Бога из плоти и крови, возрожденного Христа с опаленными крыльями, безумца и святого в одном лице. Но он стоял напротив, и невозможность, липко шурша, отступала...