Vertigine

***

      Голова кружилась. Страшно кружилась.       Дрожа от холода и едва ориентируясь в расплывающемся перед глазами мире, Поля, цепляясь за ледяные стены, брела в гримерную. «Прошу тебя, дойди, только дойди», – молила она свое неподатливое тело.       До гримерной оставалась буквально пара метров, когда ноги девушки подкосились. Хватаясь за стену, она сползла вниз. Перед глазами плясали черные мушки. Силы окончательно покинули ее. Последняя ее мысль была: «Только бы не умереть, пожалуйста!»

***

POV Билан       После съемок я торопился в гримерную. Через полчаса нужно было быть на дне рождения известного фотографа и журналиста, моего очень хорошего друга, чтобы спеть там новую песню, которую я написал сам. Хотя на самом деле, признаюсь, не очень-то хотелось туда тащиться. В промозглый осенний вечер после тяжелого рабочего дня лучшим отдыхом будет плед, горячий чай с лимоном под веселую комедию или советский фильм (которые я просто обожаю), что-то из классической литературы на ночь и живительный сон. А завтра все по новому кругу…       Ладно, когда-нибудь эта изнуряющая полоса из съемок и концертов прекратится, и я наконец-то отдохну. Дочитаю «Обрыв» Гончарова, пересмотрю «Любовь и голуби» (уже в который раз), съезжу в гости к Рудковской и крестнику и пообщаюсь с моей любимой подружкой Полечкой. Давно уже мы с ней не сидели, обнявшись, под одним пледом, не пили чай на моей кухне, не засыпали в объятиях друг друга, устав от ночных философствований и разговоров по душам. Эх, Полька-Полька! Моя любимая хрупкая девочка!       Завернув за угол, я остановился. И тотчас похолодел от ужаса. Прямо передо мной на холодном полу, прислонившись к недавно оштукатуренной стене, сидела Поля. Болезненно красные губы, побледневшие и словно впавшие внутрь щеки, закрытые глаза и веки нездорового синего оттенка. Доли секунды хватило мне на то, чтобы сориентироваться и забыть о всех своих делах.       – Поля! Полечка! – я подлетел к ней, схватил за руку и ужаснулся. Показалось, что я дотронулся до горячего чайника. Что же я за дурак-то такой! Почему сразу не догадался! Моя бедная девочка горит! Нужно срочно помочь ей!       – Тише, малыш, – прошептал я, обхватив ее талию. – Сейчас тебе станет легче, слышишь? Едва заметное дыхание в ответ. Ей явно очень плохо!       Закутав Поленьку в свою куртку, я понес ее вниз, к своей машине. Нет, в гримерке ей точно нельзя оставаться! Ей нужно согреться хорошенько, принять лекарства. Хотя что там лекарства, для начала неплохо было бы сбить температуру.       Я гнал вперед по дороге, то и дело поглядывая на заднее сиденье, где без сознания сгорала от неимоверной лихорадки Поля. На светофорах я то и дело оборачивался, дотрагиваясь до пылающего лба девушки. Малышка моя, как же ты умудрилась ТАК простудиться? Как ты смогла высидеть эфир, не показывая, КАК тебе плохо? И после этого еще говорят, что мужчины сильный пол… Не знаю, кто как, а я бы точно уже давным-давно не выдержал! Хотя… Если меня будет выхаживать самая красивая певица России, то перетерплю все, что угодно! Хотя о чем я… Ей самой нужна помощь!       Припарковавшись возле дома, я открыл заднюю дверь, доставая больную девушку из машины. Она тихо застонала, прижимаясь горячим лобиком к моей груди. Даже сквозь плотную куртку я чувствовал исходящий от нее жар. Скорее в квартиру, в теплую постель, под одеяло!       Стянув с Поленьки блузку и джинсы, оставив ее в одном нижнем белье, я задумался. Что делать? У нее такая высокая температура, что жаропонижающее здесь вряд ли поможет.       – Полечка, извини меня, пожалуйста, – зашептал я ей на ухо. – Мне придется растереть тебя водкой. Это единственное, что тебе поможет.       Я сбегал в бар в гостиной, достал оттуда бутылку водки, взял в шкафу чистое полотенце и простыню и вернулся к Поле. В комнате было ужасно жарко. Казалось, что Полино горячее, как печка, тело нагрело все вокруг.       Я расстелил простыню и, переложив на нее Поленьку, приступил к процедуре. Сердце колотилось как сумасшедшее, наверное, из-за близости совершенного тела моей… подруги? Я с любовью дотрагивался дрожащей рукой до каждого участка ее кожи. Какая нежная, какая красивая, какая… неприступная! Жалко только, что не моя…       Окончив растирать Полино тело, я обернул ее простынёй и укутал одеялом. Будем надеяться, что нетрадиционная медицина поможет моей девочке, и температура поползет вниз. За следующие полчаса я успел приготовить лекарство, вскипятить чай с лимоном и соорудить простецкий ужин. Затем зашел в комнату и дотронулся до Полиного лба. Судя по всему, лихорадка стала отступать.       Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, Поля приоткрыла болезненно блестящие глаза.       – Дима, - слабым голоском произнесла она и улыбнулась.       – Малыш, ты как? – я схватил ее за руку.       – Чувствую себя вареной курицей. Даже шевелиться трудно.       – И не нужно пока, – я ласково провел рукой по ее волосам.       – Дим, а почему я водкой воняю? – немного капризно протянула девушка.       – Пришлось растереть тебя, чтобы сбить температуру. Она кивнула и замолкла, отвернувшись от меня. Мась, ну ты обиделась, что ли?       – Дим, – она вдруг повернулась ко мне, и в глазах ее зажглись озорные огоньки. – Я кушать хочу!       Я с облегчением выдохнул. Раз Полька попросила еды, значит, болезнь отступает!

***

      За окном хлещет продолжительный осенний ливень, барабаня по крышам и карнизам. Стучат в окно ветки деревьев, но меня это нисколько не раздражает: на моей груди посапывает Поля, довольная, сытая, с еще не высохшими после душа волосами. Не буду будить ее. Пусть набирается сил. Ей необходимо продолжать борьбу с болезнью.       Опершись на подушку за спиной, я начал потихоньку задремывать, сквозь сон чувствуя, как Поленька возится у меня под боком. И чего тебе не спится? Неужто дождь разбудил?       – Дима, – хриплым голосом позвала она. Я мгновенно проснулся. Неужели ей стало хуже?       – Что такое, Поль? – спросил я, обеспокоенно дотрагиваясь до лба девушки. Странно, температура вроде спала.       – Дим, у меня голова кружится.       Вот тут уж я не на шутку перепугался. Это плохой знак! Нужно срочно на кухню за водой и нашатырем, а то мало ли.       – Ты куда? – испуганно воскликнула Поля, увидев, что я ухожу. Она села на кровати, недоуменно хлопая сонными глазками.       – Аптечку принесу, пусть здесь будет.       – Да ты не так понял, Дим! У меня кружится голова от твоего присутствия, от любви к тебе.       Секунду я стоял, ничего не понимая, а затем кинулся к моей малышке, обхватил ее за тонкую талию и поднял в воздух, начиная целовать нежную кожу ее груди и поднимаясь вверх по шее к губам. Как же долго я ждал этого момента!       – Дим, мы сегодня спать будем? – усмехнулась мне в губы Полечка. Маленькая моя, самая родная и любимая девочка, конечно, будем, только чуть-чуть попозже. Я обещаю тебе.

***

      Позднее осеннее солнце осветило большую комнату, бросая лучи сквозь неприкрытые шторы на два полностью обнаженных тела. Светловолосая девушка лежит на груди молодого человека, чему-то улыбаясь во сне. А парень обнимает ее двумя руками, словно боясь потерять. И во всей этой картине, похожей на работу известного фотографа*, прослеживалась невероятная любовь и нежность, захватившая этих двоих с головой. Они так долго искали свое счастье и наконец нашли его… совсем рядом. Теперь он точно никогда не выпустит ее из кольца своих рук, а она всегда будет прятать лицо только на его груди.       Голова кружилась. Страшно кружилась. Правда, теперь уже у обоих. От обрушившейся на них любви.