Мальчик, который не хотел расти

POV Питер Пэн Она считала меня злодеем все это время, не понимая, чего я хочу от неё. Девчонки. Они всегда немного глупее, немного недалекие, немного... губящие. Теперь я понимал, что имел в виду Крюк, когда говорил, что женщины - это самое опасное оружие из всех, что когда-либо существовало и будет существовать. Когда она появилась на моем острове, то была слишком слаба, чтобы противостоять мне. А кто она теперь? Она моя королева, дерзость которой меня лишь умиляет. Не стану спорить, что и раньше её острый язык веселил меня, но больше все же раздражал, и каждый раз я сдерживал себя, чтобы не отвесить ей оплеуху. Она была несносной, вредной, капризной девчонкой. Конечно, она и теперь такая же, но в ней появилась загадка, появился шарм, что притягивает меня к ней магнитом. Манит, как беззащитного мотылька на яркий, убивающий свет. Я никогда не стану благодарить Киллиана за то, что он помог мне изменить любимую женщину так, как хотелось мне, но он привнес немало сил в то создание, которое сделало меня снова живым. А ведь раньше все нежные чувства были противны мне. Я будто прозрел, многое понял и осознал, что можно не меняться самому, а изменить кого-то так, как угодно лишь тебе. Пират втерся ей в доверие, стал другом, делал вид, что защищает её от меня. Все это было хитрым, заранее продуманным планом, но я и не подозревал, что он и правда привяжется к девчонке. Я не хотел знать, была ли она для него как сестра или дочь - он сделал все то, что нужно было мне, и я позволил ему покинуть Неверлэнд, как обещал. Каждый сыграл свою немаловажную роль в воспитании и изменении МОЕЙ супруги. Мы оставались детьми на этом острове, но я не мог позволить, чтобы кто-то владел ею кроме меня. Я стал до безумия жаден, не желая, чтобы кто-то еще испил из фонтана её внимания. Она завладела моим сердцем, а я отнял её душу. Я всегда останусь зловредным мальчишкой, но я скорее погублю все живое, чем позволю ей покинуть Неверлэнд. Я был до крайности эгоистичен, но ради Неё я был готов пойти на все. Теперь я понимал это. Она разожгла во мне некогда утерянные, забытые чувства, которые я позволял видеть только ей. Для Потеряшек я оставался беспощадным Пэном, а для Эмили я был нежным и любящим Питером, который с трудом смог завоевать её сердце. Как же мне удалось это? Пришлось потратить несколько лет, чтобы она стала такой же, как и я. Мне пришлось играть с ней, обучать на ходу, а ведь она даже не понимала, что творит. Я позволял ей получать синяки, ушибы, царапины, чтобы она научилась защищаться, чтобы смогла предотвратить нападение. Я испугался, когда решил, что она порезалась о Мор-Шиповник. Но больший страх я испытал, когда она сломала ногу из-за меня. Тогда я здорово разозлился и вышел из себя, позабыв, что девчонки более хрупкие, нежные существа и не так выносливы. Боль внутри сжирала мое сердце, заставляя меня испытывать иные негативные чувства, которые я успел позабыть - вину. Я не понимал тогда, что происходит. Я метался из стороны в сторону, не находя себе места, когда пираты ломали ей ногу заново. Её крики заставляли меня вздрагивать. Затыкая уши руками, я все равно слышал, как она кричала, и хотел кричать сам. Мне было очень больно где-то внутри. Я пытался убедить себя, что моей вины здесь нет, а она упала, оступившись, но я помнил, что это я толкнул её, и не мог выкинуть эту картину из головы. Девчонка проникла глубоко в мой разум, заставляя меня думать о ней, вынуждая заботиться о ней. Я почти возненавидел её за это. Мне было любопытно, что же произошло с девчонкой на острове близ Атлантики, ведь её взгляд стал иным. Пустым, холодным, безразличным. Пират не признавался, Эмили тоже молчала, и мне было не по себе от этого. Я не мог спокойно сидеть на месте, не зная причины. Но, когда узнал правду, она не очень обрадовала меня. Нет, мне нужно было, чтобы она была способной на убийство, чтобы не дрогнула перед тем, как лишить кого-то жизни, но я боялся, что переусердствую, и она выйдет точной копией меня. А любить такую я бы не смог. И лишь когда я увидел слезы на её щеках, услышал признание, я вздохнул спокойно. Убийство человека заставило её смотреть на жизнь иначе, но не сделало сердце черным. Мне казалось, что Потеряшки ощущали изменения, что происходили со мной. Хоть Феликс и утверждал обратное, я видел, как менялись их души. Они становились... светлее. Сначала я не желал признавать этого, ведь это могло означать лишь одно - что и моя душа светлеет тоже. А это просто было невозможным. Я впервые испытывал робость за всю свою жизнь, когда подошел к Эмили, желая извиниться. Но разговор не окончился хорошо, и позже Крюк убедил меня попытаться снова. Но вместо этого я принес ей ужин, не желая церемониться с ней, ведь в прошлый раз она даже не дала мне шанса извиниться. Я был в смятении. Девчонка и правда меняла меня. Я понял это в тот момент, когда рассказывал ей о Потеряшках, ведь именно тогда я говорил, не утаивая ничего. Мне хотелось поведать ей о мальчишках. Внутри будто что-то щелкнуло, и я позволил ей заботиться обо мне. В ту ночь я впервые спал за сто лет. Уже позабыл, что представляют из себя сны. Я слышал, как под её грудной клеткой бьется сердце, ощущал, как её дыхание становится ровным, когда она уснула. Я побоялся подняться и уйти, чтобы не разбудить её, когда проснулся перед самым рассветом. Я лежал остаток утра, размышляя о своих делах, которые еще не успел осуществить, доделать, и притворился спящим за несколько секунд до того, как она открыла глаза. Рядом с ней я ощущал покой. Больше всего на свете я полюбил наши игры. Каждая игра увлекала меня, доставляла радость, веселье, а ведь я давно так не веселился. Конечно, пришлось несколько раз подыграть ей, позволить выиграть, чтобы она могла бродить по моему острову, но мне приходилось приглядывать за ней, чтобы девчонка не померла по собственной глупости или из любопытства. Мне нравилось ловить её. Я искренне полюбил её уловки, попытки выиграть. И все-таки она и правда была необычной. Я никогда не забуду наш первый поцелуй или полет над пастью крокодила. Казалось бы, такие разные воспоминания, но они до сих пор заводят меня. Её крик был пронзительным, голос дрожал от страха при виде зеленого чудища, и я сомневался, что она кричала бы меньше, если бы знала, что я ни за что не позволю крокодилу оказаться слишком близко. Удивительно, что она верила в привязанность Феликса. Сначала это и правда была игра, развлечение, но позже я ощущал, что мой лучший друг начинает видеть в ней ту, ради которой хочется убивать. Он вполне мог бы стать моим соперником, но Феликс был слишком предан мне, чтобы встать у меня на пути. Она всегда будет принадлежать только мне одному. Я не буду против их дружбы, но каждый из них должен знать свое место. Этому я обучил всех на этом острове.

***

Я закрыл глаза, позволяя теплому ветерку трепать мои и без того непослушные волосы. Я наслаждался новыми ощущениями, что проникали в меня каждый раз, когда я задумывался об Эмили. О своей потерянной девчонке. Я ощутил, как её руки опустились на мои плечи, и она прижалась ко мне. Глаза я не желал открывать, наслаждаясь любимым теплом. Наши пальцы переплелись, а её подбородок опустился на мое плечо. Я слышал её ровное, тихое дыхание, что успокаивало меня, заставляя улыбаться. - О чем ты думаешь? - произнесла она. Я повернулся к ней и обхватил ладонями её лицо, улыбаясь. - О нас. Ты ведь можешь слышать мои мысли, - ответил я Эмили. - Я не очень люблю это делать. Твои мысли должны оставаться при тебе. - Хорошо, что ты про мои руки ничего не сказала, - я вздернул брови и закружил ее, приподнимая над землей. - Ты не меняешься, Питер, - засмеялась девушка, а я все также продолжал держать её в своих руках. - Правда? Кажется, ты была иного мнения обо мне, когда мы только познакомились. - Ты всегда останешься мальчишкой, - улыбнулась моя юная супруга. - Одно озорство да веселье. - Тебя тревожит это? Она замолчала, но вскоре покачала головой. Её губы коснулись моих, и внутри меня что-то щелкнуло. Это щелкало каждый раз, когда она касалась или целовала меня. Какое-то странное, невиданное прежде чувство, состоящее из радости и желания все время быть рядом, заботиться и защищать. Вскоре Эмили ответила мне: - Нет. Я хочу, чтобы ты всегда был таким. Мальчиком, который не хочет расти.