***
Резервуар Оперы, он же подземное озеро, оказался не таким уж впечатляющим, как казалось с поверхности. Ни русалок, ни тритонов, ни даже самого завалящего кракена. Тедди, с детства восхищавшийся рассказами про участие крестного в Турнире Трех Волшебников (и пару раз погружавшийся в глубины хогвартского озера) был несколько разочарован. Сизо-серая вода и блеклый люмос на конце палочки — вот и вся эпопея. Самое примечательное, что тут было — так это ходы на дне, похожие на исполинские каменные соты. Даже плыть пришлось не так уж и далеко: серебристый корги, проигнорировав пару уходивших в глубину ходов, уверенно нырнул в третий. Самозваные спасатели последовали за ним. Вниз, почти в полной темноте. Затем налево и немного вверх, как будто поднимаешься по сифону. И вот, наконец, поверхность. Первым — за патронусом — вынырнул Неттлшип. Тедди — за ним. Вообще-то, конечно, нехорошо, что гражданский выскочил вперед аврора, пусть и недоучки… Но этот парень знает, что делает. По крайней мере, он производит такое впечатление. Драко Малфой вынырнул последним, к тому же благоразумно не стал высовываться — так и всплыл, как скромный белобрысый бегемот, только макушка торчит. Правда, опасения его были напрасными: берег, столь же холодный и серый, как каменные громады подвалов Оперы, был совершенно пуст. Еще несколько слов, которые Неттлшип пробубнил под нос — и патронус замер, ожидая, пока волшебники выберутся из воды и отряхнутся. Осушающее заклинание произносили, преодолевая стук зубов — на берегу оказалось неожиданно холодно. А еще из тоннеля впереди отчетливо дуло.***
В отличие от озера, каменный коридор стал воплощением негатива. Во-первых, в нем было так темно, что даже люмос помогал слабо — так, отсвет фонарика в вечной ночи. Во-вторых, стоило пройти чуть подальше, и коридор начал сужаться, так что в результате пришлось двигаться друг за другом, а в иных местах и палочку-то поднять было затруднительно. Потолок, весь утыканный острыми камушками в мелких сколах, заставлял пригнуться. На исходе первого часа у Тедди заныла шея. На исходе второго он уже не был уверен, что сможет разогнуться. Тедди шел последним — прикрывал тылы. И все потому, что Неттлшип не пустил его в авангард, а оставлять замыкающим Драко Малфоя было бы уж совсем бессовестно. Порой — топать и топать в полутьме третий час подряд было довольно скучно — Тедди пытался подсчитать, сколько же промахов он допустил как начинающий аврор. Выходило много, и от этого на душе становилось еще муторнее. Но хуже всего было гнетущее чувство, которое, похоже, порождали сами камни этого места. Мрак, холод и вечное молчание. Не к таким операциям он привык, совсем не к таким. Темные переулки, таинственные поместья — везде, где было пространство для маневра, а в случае промаха с заклинанием можно было сделать метательным оружием ближайший подсвечник. Здесь же он был стиснут, лишен большей части чувств и ощущал себя тараканом, дерзнувшим что-то замыслить против великана. Короче говоря, до окончательного падения духом оставалось совсем немного. Но, к счастью, тоннель закончился. Волшебник оказались на своеобразном холме — если так можно сказать о чем-то, погребенном в недрах земли. Футах в трехстах книзу раскинулось нечто, напоминающее лагерь беженцев: домишки из коробок и шифера, ободранные афишные тумбы, ржавые ящики — похоже, из доков; покореженные кузова машин… И какая-то каменная громада в самом центре этого бедлама. — Полагаю, вы можете отозвать патронуса, — первым нарушил тишину Неттлшип. — Но… — Единственное место здесь, подходящее для ритуала, — это Монфокон. Вон та трехэтажная конструкция из балок. Средневековая виселица для массовой казни.***
Мусорный город казался безжизненным. Тедди ожидал увидеть клошаров и люмпенов, оборванных детишек и хитроглазых женщин в лохмотьях — но видел лишь пустые улицы, горы хлама и возвышающийся над всем этим каменный куб Монфокона. Даже бродяги и нищие ушли отсюда. Можно ли найти лучшее место для темного ритуала? Идти стало труднее: хотя улицы и казались пустынными, следовало сохранять бдительность. Взгляд направо, налево; палочки на изготовку — только так можно сделать шаг вперед. Для нового шага все повторяется сначала. Взгляд налево, направо… И все-таки они, пусть и медленно, продвигались вперед. Чем ближе они подходили, тем более грозно нависала над ними громада Монфокона. Наконец они вышли к основанию виселицы. Четырехугольное строение покоилось на дюжине необтесанных каменных глыб, а крышу поддерживали шестнадцать столбов. Меж столбов были перекинуты двойные перекладины; на них грузно повисли цепи — местами ржавые, местами позеленевшие, а где и черные. Кое-где цепей не было, только крюки, острые даже на вид — похоже, им время не повредило. Примитивное сооружение, но от этого не менее жуткое. Тишина буквально давила на уши. — Если я верно все помню, у этого куба три стены. Обойдем по периметру и найдем лестницу или проберемся через один из проемов? — прошептал Драко Малфой. — Я имею в виду, это же монфокон, как в романах Гюго или Дрюона? — Проемы — они не кажутся вам странными? — рискнул подать голос Тедди. — По-моему, сквозь них видно совсем не то, что на самом деле. Они точно подсвечены изнутри. — Что ж, тогда придется искать вход, — почти неслышно прошипел Неттлшип. Драко Малфой передернул плечами и крепче перехватил палочку. Они продолжили путь. До подножия Монфокона оставалось с полсотни футов, когда Тедди услышал шаги. Совсем тихие, но все же! Двое или больше, тонко звякает металл… Справа! Тедди решительно шагнул навстречу опасности: — Протего! Кто-то выкрикнул заклинание одновременно с ним. Потоки магии столкнулись, один из лучей срикошетил в гору покрышек, та задымилась… — Рестингвере! Экспеллиармус! — послышалось из облака дыма. Этот голос… — Гарри? Неужели он ослышался? Некто закашлялся, но выступил вперед. Темная мантия аврора, палочка в одной руке и тонкая цепь — в другой. Очки покосились набок, одно из стекол почернело от копоти — как и щека. А из-за спины пришельца раздалось не менее удивленное: — Папа? О-ой…***
* * * Без дотошной, в стиле Грюма, проверки не обошлось, но обе спасательные команды наконец-таки признали друг друга. Мистер Малфой даже успел огорошить сына многозначительной пантомимой, смысл которой сводился к тому, что Драко Малфой в гневе страшен, хотя еще и не определился, насколько. Неттлшип изучал Гарри Поттера тяжелым взглядом а-ля «Мерлин-как-же-вы-все-меня-достали». Короче говоря, Тедди чувствовал себя почти лишним. А потом все обратили внимание на девочку. Наверное, ничего странного в том, что девочка выглядела заброшенной, в том, что ее наряд составляла главным образом шаль — и несколько ярусов разной степени поношенности тряпок. В конце концов, уже то, что она выжила в этом подземелье, было сродни чуду. Зачем держать ее на цепи, Тедди не понимал. Крестный не сумел зачаровать оковы? Они, кажется, из серебра… Но когда Тедди попытался приблизиться к девочке, Гарри почему-то натянул цепь: — Не стоит, Тедди. — Но почему? Может быть, я расколдую замок — мне неплохо удавались чары… Гарри загородил ему дорогу. — Это лунное серебро, Тедди. Девочка опасна. Наверное, Тедди опять не сдержался, и лицо у него вытянулось в буквальном смысле. Но нет, у хмыканья Неттлшипа оказался иной повод. — Все просто, мистер Поттер; она — провидица. Девочка взглянула на него с тоской и усталой ненавистью. — Еще одна Трелони? Мало нам было пророчеств! Может, Гарри и не до конца верил в это, но цепь ослабил. — В отличие от Трелони, ее можно заставить увидеть то, что нужно спрашивающему. Впрочем, пророчества на нее тоже иногда находят. И она, в отличие от Трелони, их помнит. Глаза девочки расширились, и тоска в них превратилась в ужас. Она вцепилась в шаль, как в последнюю защиту, и завернулась в нее так плотно, как только могла. Гарри Поттер скептически выгнул бровь: — Так почему бы не спросить ее в таком случае? Неттлшип сухо и печально рассмеялся: — А вы уже готовы жертвовать детьми ради своей цели? Чтобы она смогла увидеть, ее придется убить. Почти. Скорпиус передернул плечами и шагнул ближе к девочке. — Слушайте, хватит пугать Нору. Она же ничего не сделала. Мистер Малфой положил руку сыну на плечо и стиснул его — весьма ощутимо, даже кончики пальцев побелели. — Из-за какого пророчество тебя стали использовать, Нора? — Неттлшип обратился к девочке по имени. Она облизнула губы и после короткой заминки ответила:— Одна душа извечная скользит меж двух миров. Трое бросили вызов ради великих Даров. Двое погибли в муках, последний остался жить, Но роду, что спорил со смертью, недолго под солнцем быть. Минуло три столетья — снова ищут Дары. Сгинули двое во мраке, один же обрел все три. Трижды грозящий злодею, дважды герой убит. Один одержал победу, и слава его гремит. Дважды погибший воин счастлив с женой молодой, Ребенок того героя выбран самой судьбой. Именем дважды мертвым назван так же, как брат; Он — наследник пути старинного, и с него не свернуть назад. Он тенью скользит над миром, читает осколки снов, И жребий его известен: отмерить долю Даров.