Униженные и Оскорблённые

      В основании всех человеческих добродетелей лежит глубочайший эгоизм. Алиса знает это не по наслышке. Она настолько потеряла себя, что готова идти на перекор всем моральным принципам, как это делает Миша. Да вот только Куликов делает это из-за брата, а Загорская из-за него. В её голове давным-давно поселился молодой человек с подсолнечными глазами. Девушка видит, что Миша сломлен и растоптан. Она хранит в себе горькое желание спасти его и дать ему понять, что он уже заслужил покой и собственное счастье.       Алиса надевает кружевное бельё, прозрачную сорочку и встаёт к шесту. Подпольный бизнес суров. Она должна, она просто обязана заработать эти £40 000, чтобы Миша спокойно оплатил счёт. Похотливые британцы трогают её за ноги, засовывают в дорогое бельё пачки денег, и Алиса попутно не только зарабатывает деньги за кейс, но и добывает пару тысяч £ на очередную рекламу. Куликов смотрит на неё возле барной стойки и отчаянно вздыхает, зная как ей это не приятно, сколько денег она потратила на курсы стрип-пластики, хотя копит их на учёбу, и, как ей страстно хочется спасти его. Он благодарен ей, но морально унижен. Он слишком горд, чтобы признать для себя - она не его унижение или оскорбление, она его спасение.Великодушное сердце может полюбить из жалости. Алисе осталось только раскопать в нём великодушие.       Желанные деньги на столе, голые и худые ноги покрыты синяками от пальцев. Алиса публично унижена, Миша оскорблён до глубины души. Их вместе выставили из клуба за драку, так как старый британец стал слишком распускать руки. Девушка стояла на сцене и не знала, что делать, когда Миша сорвался с места и кинулся на уважаемого политика. Гулько замял скандал, но гонорар немного уменьшили. Сами себе горезти создаём, так ещё и жалуемся. -Зачем ты вообще к этому шесту встала? Алиса молчит. Ей стыдно за собственное бесчестие. Стыдно, что Миша видел её в таком виде. Куликов же искренне верит в то, что не понимает, почему она так себя ведёт. -Я хотела помочь тебе... - кротко произносит девушка. -Мне не нужна помощь, которая достаётся во-вред тебе самой . - выплевывает Миша, ставя перед замерзшей девушкой кружку травяного чая.       Парень вообще устал заботиться о ней. Алиса представляется Мише, словно маленький ребёнок: её нужно кормить мясом, иначе она опять начинает заниматься вегетарианской херней, ей нужно напоминать идти домой, когда она чуть не засыпает в кресле и ей приходится показывать, что между ними находится крепкая нерушимая стена, которую на самом деле можно сломать одним прикосновением холодных рук девушки."У меня воображение, а у тебя действительность", бубнит Миша себе под нос.       Загорская утыкается носом в воротник серой толстовки и вдыхает аромат мужчины, смешанный с табаком и мускатно-коричным одеколоном. Старая кофта греет получше любого модного пальто. Куликов думает, чтобы такого накинуть ей на ноги, ведь декабрь в Лондоне холодный, а счёт за отопление не оплачен. Замечая краем глаза подарочный плед, он облегчённо вздохнул и накинул бархатную ткань на голые ноги девушки. Лёгкое касание горячих пальцев по её ногам, и девушка вздрагивает. Миша так больше не может. Он опускается на карточки возле сидящей девушки и смотрит на её лицо снизу вверх. Теперь она уже не от вертится от разговора. -Алиса, скажи честно, зачем ты это делаешь? -Я хочу помочь тебе. -Ты можешь помогать мне, находясь в офисе. - Миша берёт её ладони в свои и начинает растирать, попутно выдыхая на них горячий воздух, еле касаясь губами. -Я так не заработаю столько, сколько тебе нужно. -Алис, ты должна зарабатывать деньги себе, а не мне. Я могу сам вызволить Пашу, понимаешь? Твоя мечта - это учёба, поэтому я чувствую себя паршиво, когда ты отдаешь все деньги мне, а не идёшь к своей цели. -Но ведь тебе осталось всего два платежа. Я помогу и у тебя больше не будет таких проблем, Миш! Ты сможешь вызволить брата и... -Скажи мне честно, ты влюбилась в меня? - Впавшие щёки девушки покрылись смущённым румянцем, а лазурные глаза подозрительно блескнули. Она подумывал соврать, скрыть правду или уйти от ответа, но решила быть честной. Она все равно давно уже унижена в его глазах. -Да. - Миша разочарованно провёл ладонью по лицу и вздохнул. Он ожидал чего-то подобного, но все же в глубине души надеялся, что она посмееться или солжет. -Ох, Алиса... Милая моя Алиса! Тебе нельзя любить меня. Никому вообще нельзя любить меня. Моя жизнь - это сплошные проблемы и опасные ситуации. -Мне это не важно. Я работаю с тобой уже три месяца и все эти то месяца ты выказываешь мне своё благоразумие и я тщетно пытаюсь достучаться до твоего великодушия, ведь оно все равно живёт в тебе. -Ты же знаешь, я аморален и циничен. Я не могу любить кого-то, помимо денег. В иных натурах, нежно и тонко чувствующих, бывает иногда какое-то упорство, какое-то целомудренное нежелание высказаться и выказать даже милому себе существу свою нежность не только при людях, но даже и наедине; наедине еще больше; только изредка прорывается в них ласка, и прорывается тем горячее, тем порывистее, чем дольше она была сдержана. Алиса пыталась добиться от Миши хоть чего-то, но он был неприступен. Только лишь раз, сильно разозлившись в слепую веру девушки, он вцепился в лиловые губы и крепко поцеловал её. С эти поцелуем до неё дошло некое осмысление и Загорская лишь тихо произнесла: -Будь счастлив с кем хочешь. Не могу же я требовать у твоего сердца больше, чем оно может мне дать... Куликову было больно от этих слов, но он не мог подвергаться девушку риску, поэтому он засунул все свои чувства подальше в душу, отошел к окошку и горько закрыл лицо руками, попутно сглатывая остатки своей чести. Они оба в кой-то мере униженные и оскорблённые.