Рыжие годы

Мутно. Словно смотрю сквозь туман и марево одновременно. Или дымку, а может и вовсе воду. Да, мутную, желтоватую воду, заполнившую все пространство вокруг. Странное ощущение, на котором не дало сосредоточиться мелькнувшее в нескольких метрах впереди пятно, похожее на нечто очень крупное, проплывшее мимо. Или прошедшее? Кто это? Человек? А что он делает под водой? Наверное, у себя я могу спросить то же самое. Что я здесь делаю и как я дышу? Вероятно, стоит у пятна спросить, почему я под водой, где я вообще и что со мной произошло. Надо привлечь внимание — может, махнуть в знак приветствия? Да, точно, так и надо. Вместо уверенного маха получилось лишь слабо дернуть пальцами. Что с моим телом? Почему так тяжело двигаться? Что со мной?! Но, видимо, и такого слабого движения хватило, чтобы силуэт приблизился, принимая человеческие очертания, а сквозь воду донеслись короткие обрывки фраз. — Бы…! …ди …юд…! С…ей! — что он такое говорит? Ничего не понимаю. И так машет руками… Зовет кого-то? И правда, появилось ещё несколько силуэтов. Постояли. — …во! — замельтешили, забегали. Куда вы? Вернитесь! Ответьте, почему я здесь?! Эй! Перед глазами появилась стайка пузырьков, явно вырвавшаяся из моего рта и поднимающаяся вверх, куда я и поспешила посмотреть. Что там наверху? Поверхность? Поднять голову было сложно, наверное, я только слегка дернула ею, но и этого хватило, чтобы заметить что-то рыжее. Волосы? Точно… У меня рыжие волосы, я помню это! Он говорил, что они на гнездо похожи, топорщатся во все стороны. А ещё… Ещё… А кто это вообще был? Кто говорил мне эти слова? Как звучал его голос? Почему? Как его имя?! Как?! А, собственно, какое имя у меня? Паника, застилающая разум паника, неожиданно сменившаяся легкостью. Резко стало темнеть в глазах, и хрупкая связь с собственным телом начала исчезать, уступая место слабости и желанию уснуть. Стало так спокойно…

*** — Мана, Неа же меня ненавидит, да? — сидя на стуле в кабинете и болтая ногами, спросила у старшего Кемпбелла, чем вызвала его замешательство. Об этом свидетельствовало исчезновение характерного скрипа пера. Ну да, я впервые за долгое время вновь подняла эту тему. Несмотря на видимую идиллию, я прекрасно понимала, что младший из братьев терпеть меня не может, пусть и старается это скрыть. Я же стараюсь сделать вид, что это нисколько не задевает, продолжая улыбаться, беситься, носиться и доставать Неа своими шуточками. А ведь я не глупая, вижу, что он каждый раз еле сдерживается, чтобы не ухватить меня за ворот да хорошенько встряхнуть, чтобы зубы клацнули. Он куда менее добрый, чем Мана. — С чего ты взяла? — наконец отмер и переварил услышанное старший. — Неа порой действительно груб, но все же он не ненавидит тебя. — Нет, — я помотала головой, — он меня ненавидит. За то, что забираю твое время у него. — Ишь какие умные слова говоришь, — усмехнулся он, хотя было заметно, что ему вовсе не весело. — Ты хотя бы понимаешь, о чем говоришь или просто вычитала где-то? Я обижено на него взглянула и демонстративно надулась. Вот ведь… гад. Я действительно стала много читать, заставляли нанятые педагоги, которых все же нашли и уговорили взяться за меня. Видимо, на бумажке, которую подписал Мана, была какая-то важная информация — только раз взглянув на неё, наставники тут же соглашались. — Лис, мы с тобой уже говорили об этом. — Да, но… Чтобы я ни делала, он все равно меня ненавидит! — не выдержала и расплакалась. Кто-то может сказать, что я ничего и не сделала, чтобы произвести хорошее впечатление, постоянно только и делаю, что донимаю младшего из братьев, но как ещё хоть какие-то эмоции из него вытащить? Если я ничего не вытворяю из ряда вон выходящего, то он словно не замечает меня, а быть мебелью ещё хуже, чем быть объектом ненависти. — Лис, Алисия… ты же знаешь, что у Неа тяжелый, сложный характер. К нему нужен совершенно другой подход. — Какой?! — провыла практически я, не веря, что к этому бесчувственному чурбану можно найти подход. — Для начала прекратить его донимать. — Нет! Он заслужил! — Лис… — Мана тяжело вздохнул и, отложив документы, подошел ко мне и присел, принявшись вытирать слезы с покрасневшего и наверняка опухшего лица. — Ты ещё маленькая, чтобы понять. — Не маленькая! Это вы старые! — парень расхохотался, да так весело, что я прекратила реветь, изумленно уставившись на него. Что я такого сказала? Они ведь на очень много старше меня! — Эй! — я стукнула его кулачком в лоб, лишь ещё больше насмешив. Ну вот что с ним такое?! — Как же много теряет мой братец, не желая общаться с такой милашкой, как ты, — хохотнул Кемпбелл, и я попунцовела. — Ого! — парень усмехнулся, ухватив меня за надутые от обиды щеки, — просто веди себя с ним так же, как и со мной, не надо пытаться его расшевелить. — Не буду, — буркнула я, стараясь всем своим видом выказать недовольство и обиду на весь мир, в том числе и на Ману. — Ладно, — легко согласился мучитель и, ещё потягав меня за щеки, вернулся к документам. Вести себя так же, как и с ним, значит? Ну уж нет, не заслужил! Этим же вечером, когда братья и я собрались в библиотеке, — я, признаться честно, туда специально пришла — демонстративно взяла книгу в самой пестрой обложке, оказавшейся небесным атласом. Называлась книжка по-другому — слишком сложно и замудрёно. Я и выговорить, наверное, не смогла бы, но рассказывалось там о небе. Так что, усевшись в кресле, принялась пытаться понять, что же там такое написано, но в результате лишь разглядывала изображения созвездий. — Мана, кажется, у неё не все в порядке с головой, — услышала я тихий, но от этого не менее различимый голос младшего из братьев, и сжала книжку как можно крепче. — Пусть учится, не всё же сказки читать, — вполне спокойно отреагировал Мана, наверняка понявший, что к чему, отчего я скрылась за довольно большой книгой, постепенно краснея. Подумаешь, решила показаться умнее, чем есть на самом деле. Пусть я и научилась читать совсем недавно, как и писать, да и считать, это вовсе не значит, что мне не по силам разобраться в содержании этой книжки! — Если она хоть что-то отсюда поймет, я буду весьма удивлен. Это научное издание. — Неа… — Что? Она ребенок, пусть с детскими книгами и возится. — Сам ты в детстве терпеть не мог сказки. — Вот не надо. — И читать. — Мана. — И вообще, хватит занудствовать. Лис! — я мигом вскинула голову на окликнувшего меня Ману и тут же покраснела под насмешливым взглядом. — Если за месяц сможешь разобраться хотя бы в трети книги, Неа свозит тебя в обсерваторию! — радостно возвестил парень, но судя по моему непонимающему виду, сообразил, что я не знаю, что такое эта абсе… обсирватория… да. — На звезды вблизи посмотреть. — А так разве можно? — поверить было сложно, что можно увидеть эти крохотные точки на небе совсем близко. — Можно. Правда, Неа? — и только сейчас я заметила, каким недовольным взглядом он меня буравил. Так и захотелось спрятаться за книжкой, а лучше сбежать из библиотеки и где-нибудь спрятаться. — Неа? — Треть? Этого мало, — усмехнулся парень, — хотя она не поймет и четверти! — Пойму! — возмутилась я, отчаянно желая провалиться этому дураку. — Четверть? — Половину! — Да ну? Через месяц Неа пришлось пойти со мной в эту обсерваторию.