Interlude

      Она открывает дверь, петли предательски скрипят. Где-то в таверне, пряча глаза за большой шляпой, по-детски невинно улыбается Дух. Он видел то, что еще предстоит увидеть ей. Он знает тайну, которую ей предстоит уже понять, в одно мгновение.       Она проходит в зал, из окон с иллюстрированными на них мабари пробивается солнечный свет, которого едва ли хватает, для освещения такого большого помещения, дверь во внутренний двор как всегда открыта. Но она не спешит наружу, до своего лучшего друга, потому что знает он всегда будет там, ждать ее, что бы выслушать и помочь. Она проходит дальше по залу, и останавливается возле двери ведущей в библиотеку. Та закрыта, что немного удивляет, последний раз та была открыта настежь и она ее не закрывала, а дух просто не заходит сюда, говорит: — «что слишком много хороших и плохих воспоминаний, что больно, ему не нравится». Из щелей в двери предательски исходит свет, как бы приглашая путника войти во внутрь.

***

Если все времена бесконечно представлены, то все они не завершены.       Она настораживается, но уголки ее губ уже предательски дрогнули. В последний момент она все же решает отпереть дверь толкая ее вперед, та со скрипом движется как будто назло, медленно, заставляя ее про себя выругаться на элвен. В комнате довольно уютно и светло, парящие в воздухе свечи, накрытый стол, пара бокалов, вино, фрукты. Она входит во внутрь, на нее смотрят фрески, его фрески, не потухшие, не выцветшие благодаря стараниям ее магии. По свойски подходя к столу и откупоривая вино, наливает его по бокалам.       Он стоит к ней спиной смотря на пустую, чистую, как белый лист бумаги стену.       Она берет бокалы и покачивая бедрами идет к нему. Она бы могла подсыпать ему яда и решить все здесь и сейчас, но не в этот час, минуту, мгновение, возможно век, не здесь в их общем старом доме, их общей обители отчаянной любви и разбивающихся каждый раз сердец. Обители не сбывшихся надежд, желаний, мечтаний.       Он берет бокал из ее рук и они вместе смотрят на эту стену, украдкой он замечает тот шрам, что оставила на ее руке уродливая метка его магии.