Просто поверь

- ...Лили, бери Гарри и уходи! Это он! Уходи! Беги! Я задержу его! Он? Кто "он"? Неужели это… Лили бросилась к двери, но у подножия лестницы обернулась, остановилась, словно замороженная, не в силах отвести глаз от открывшейся позади нее сцены. - Авада Кедавра! Зеленый свет озарил холл, и она словно в замедленной съемке увидела, как изумрудный луч угодил Джеймсу прямо в грудь. Он упал, нелепо взмахнув в последний раз руками, чтобы больше не подняться. Душа Лили в безумном ужасе разрывалась на две части: одна стремилась к лежащему без признаков жизни любимому человеку, другая - к маленькому сыну, которого ожидала такая же участь. Гарри… Любовь к сыну буквально вытолкнула девушку из холла, Лили взлетела на второй этаж перепуганной птицей, в спальню к спящему Гарри. Но не успела она подхватить сына на руки из его маленькой кроватки, как дверь разлетелась в щепки от попавшего в нее заклятья. Лили судорожно резко развернулась и оказалась лицом к лицу с Волдемортом. - Нет, только не Гарри, пожалуйста, только не Гарри! - закричала она, раскинув в стороны руки, словно надеясь таким образом защитить сына. - Отойди, глупая девчонка... отойди сейчас же! - Только не Гарри, пожалуйста, убейте меня вместо него! - Последний раз предупреждаю... Волдеморт приближался шаг за шагом, держа палочку в опущенной руке. - Только не Гарри! Пожалуйста... умоляю... Не Гарри! Не Гарри! Пожалуйста... Я сделаю что угодно... - Отойди, отойди, девчонка! Но она не сдвинулась. Потеряв терпение, безжалостный убийца поднял палочку. В Лили понесся зеленый луч. Она не успевала увернуться, ей удалось лишь на какую-то долю дюйма отклониться с траектории заклятия. Нога ее неловко подвернулась, и девушка почти повторила падение своего мужа. Прежде чем ее затылок с размаху ударился о деревянное изголовье детской кроватки, Лили услышала холодный смех. Перед ее глазами померк свет, и она провалилась в бесконечный колодец мертвенной темноты... *** ...Тьма не имеет ни вкуса, ни запаха, ее нельзя ощутить или потрогать, но она имеет отвратительное свойство засасывать мысли, желания, чувства – все, чем владел человек, - превращает его в беспомощную куклу. Я резко выплыла из ниоткуда. В ноздри, как будто до этого я не дышала, ударил прохладный воздух. Где-то в груди, реагируя на мой судорожный вдох, слабо вспыхнуло неприятное ощущение. Чувствуя, что меня снова утягивает в черный колодец, я замерла, задержав дыхание. Все пришло в норму. Некоторое время я лежала, еще не решаясь открыть глаза и, если честно, у меня не было хоть каких мало-мальских сил, чтобы это сделать. Мысли неспешно ускользали от меня, мешая на чем-либо сосредоточиться. Где-то сбоку послышался негромкий звук. Я не знаю, на что он был похож, ничего не приходило на ум. Еще звуки... Они приближались, но я так и не смогла открыть глаз. Было страшно, потому что я не могла ни в чем ухватить смысл. - Зачем вы позвали меня, целитель Стоун? Что это? Голос? Кажется, мужской... - Целитель Макколум, ко мне поступил сигнал, что в этой палате сработали чары, следящие за состоянием пациентки. - Неужели... - По всем признакам она уже должна очнуться... Я слушала голоса, мужской и женский, мало вникая в то, что они говорили. Пыталась вникнуть, но выходило не очень. - Все-таки это произошло... Столько времени... - Мисс, вы слышите меня? Они зовут меня? Не успела я хоть как-то среагировать, как… - Нет, не слышит. Рано еще. Нет! Я слышу! Подождите! - Целитель Стоун, приглядите за ней, ладно? Если наши предположения верны, то не сегодня так завтра она придет в себя. И, кстати, нужно предупредить... сами-знаете-кого. - Я поняла. Звуки стали отдаляться. Кто-то ушел. Я вдохнула побольше воздуха, чтобы сказать им, что слышу их, но из горла извергнулся один еле различимый хрип. И в этот миг тьма вновь победила меня. Краешком меркнувшего сознания я уловила прозвучавший надо мной тревожный голос. - Целитель Макколум, она все-таки вышла из комы, смотрите! По моему лицу скользнул, будто погладив щеку, легкий ветерок, и я уже ничего не слышала. * * * Во второй раз забвение отпустило меня сравнительно свободно. И на этот раз я сразу открыла глаза. Закрыла и вновь открыла, привыкая к теперь уже не такому яркому освещению. Мысли, хоть были и хаотичные, все же не спешили разбежаться по всем углам. Я, моргая, смотрела прямо перед собой. Передо мной был белый потолок, расштрихованный серыми тенями. Да и все вокруг, насколько я видела периферийным зрением, было серым, блеклым и нечетким. Интересно, откуда я знаю, что зрение это периферийное? Я осторожно вздохнула. Так, нужно разъяснить первый насущный вопрос: где я? Лежу на кровати в какой-то полутемной комнате, похожей на... спальню? Нет, те, что приходили сюда, вроде говорили про палату... и кроме того, про какую-то пациентку... Я в больнице? Что со мной произошло, если я оказалась в больнице? Я напрягла память, но попытка была безуспешной. Никаких образов, ассоциаций. Ничего. По коже пробежал холодок, вынуждая ее покрыться липким потом. Преодолевая чудовищную слабость, сковывающую мое тело, я оперлась о локти и попыталась сесть. То, что тело слушалось меня, не слишком утешало. На плечи упали волосы, защекотав обнаженные участки рук. Я проследила взглядом их длину. Волосы, в сумраке казавшиеся темными, доходили до талии. Не помню, чтобы я их отращивала... Снова пробел в памяти. Почему я ничего не помню? Мне пришлось собрать все свои силы, чтобы не отдаться панике. Ладони непроизвольно сжались в кулаки. Ногти впились в кожу, принеся физическую боль, и мне стало немного легче. В углу комнаты, где было темнее всего, зашевелилось серое пятно. В груди комком угнездился первобытный страх. — Мисс... вы очнулись? Женский голос, слышимый мной ранее, приблизился. И вот рядом с кроватью стоит невысокая женщина в странном облачении. Она наклонилась ко мне. — Подождите, я вам сейчас дам успокоительное... Ее рука опустилась в карман. Меня как будто ужалило. Я вцепилась в женщину, тараща от страха глаза. — Кто вы?.. Где я? Она от неожиданности вздрогнула. — Мисс... мисс... успокойтесь, вы в надежном месте. — Скажите мне, кто я?! — Не волнуйтесь, — приговаривала она, аккуратно отцепляя меня от себя. — Все будет хорошо. — Кто я? Кто я? — повторяла я, все тише и тише. Внутренней стороны руки коснулось что-то мягкое, прохладное. Я увидела, как женщина прижала к моему запястью желеобразный шарик, а он вдруг начал проникать в кожу, словно расплавляясь на ней. Сил разговаривать уже не осталось. Веки налились свинцовой тяжестью, и я полетела в знакомую бездну. Я так не хочу туда... *** Тишина. Вслушиваясь в нее изо всех сил, до звона в ушах, я пыталась различить хоть какой-нибудь звук, который бы указывал на то, что я не одна. Я боялась остаться один на один с тем ужасом, который испытала перед падением во тьму. И еще мне не хотелось, чтобы меня снова туда загнали. Затрепетали ресницы. Я приоткрыла глаза. Никого. Потому что взгляд опять уперся в потолок. В этот раз тени были светлее. Это значит, сейчас утро? Или день? Я концентрировалась на этих мелочах, чтобы не дать себе думать о вызывающих страх мыслях. Немного закружилась голова, когда удалось сесть. Это был прогресс, который нужно было закрепить. Волосы снова густой волной заструились по спине и плечам. Я скосила глаза. Теперь, в свете дня, они оказались темно-рыжими, немного отливавшими медью. Я коснулась их. На ощупь они были мягкими, но несколько суховатыми. И спутанными. Сколько времени я нахожусь в больнице? Чтобы как-то прояснить это, я обозрела помещение. Комната, точнее, палата, была небольшая, но довольно просторная и светлая. Кровать, на которой я сидела, столик рядом, шкаф в углу возле двери, кресло — в противоположном. Окно — прямо напротив меня с задернутыми светлыми шторами. Между ними виднелась полоска света. Ничего такого, что навело бы меня на мысль о длительности моей болезни. Я прищурилась, глядя на шторы. Мне почему-то показалось чрезвычайно важным узнать, что за ними. Увидеть мир за окном, понять, что мои проблемы с памятью по сравнению с ним — ничто. Успокоиться и принять это как должное. Борясь с головокружением, я свесила ноги с кровати, откинув простыню. Удастся ли мне встать? Похоже, я долго лежу в больнице: слабость-то какая.. В ушах глухо застучала кровь, словно предупреждая о возможном последствии... Со второй попытки, оттолкнувшись от кровати, я таки выпрямилась в полный рост. Меня качнуло, но равновесие удалось удержать. Мне необходимо добраться до окна! Меня ничего не остановит, даже шатающаяся вокруг комната. В тот момент, когда я совершила крошечный шажок вперед, раскинув в стороны руки для удержания равновесия, послышался звук открывающейся двери. В палату вошла та самая женщина, усмирившая меня странным шариком, словно впитавшимся в мою руку. Я машинально перевела взгляд на свое запястье, пытаясь определить то место. Никаких отметин. Может, женщина совершила обычную процедуру, вколов мне какой-то транквилизатор, а мне почудилась эта ерунда?.. Женщина - впрочем, возможно, это была другая - быстро подошла ко мне. На ее миловидном лице читалась тревога. — Зачем вы встали, мисс?! — воскликнула она. Обхватив меня за плечи, она явно вознамерилась уложить меня обратно на кровать. — Немедленно ложитесь, кризис еще не миновал... Какой кризис? Чего мне еще стоит опасаться? Как же меня мутит... Лучше бы, конечно, лечь, но я же собиралась подойти к окну. Или отступить? Признать поражение? Нет, все силы были исчерпаны одним только пребыванием на ногах. Я позволила женщине уложить себя. Она заботливо накрыла мои ноги простыней и поправила подушку. — Как вы себя чувствуете? — Никак. То есть могло быть и лучше... Она пытливо смотрела на меня сверху. — Голова кружится, — призналась я. — И слабость во всем теле... — Ну, это естественно, после долгой ко... Она осеклась. — После долгой — чего? — переспросила я. Ох, неспроста молчит. Зачем ей что-то скрывать от меня? Я в изнеможении прикрыла глаза. Как узнать важную информацию? Внезапно проснулась жажда. — Можно мне воды? — попросила я, не задумываясь над тем, какое обращение должна применять к женщине. По всей видимости, она была медсестрой... — Конечно. А через мгновение она позвала меня. Ее молниеносная реакция вызвала во мне слабое удивление. Волшебница она, что ли? Вода была приятно-прохладная, а вкус отдавал кислинкой. Я напилась и отдала медсестре стакан. — Не хотите ли еще что-нибудь? — спросила она. — Я хочу знать, что со мной. — Мисс, я не думаю, что сейчас вам следует задавать какие-либо вопросы, — поколебавшись, ответила она. — Почему? — Все это очень и очень подозрительно. — Вам нельзя волноваться, вы всего несколько часов в сознании. — Вставать мне тоже нельзя? — Желательно. Поспите, мисс, отдохните. — Я не хочу спать. Почему мне нельзя задать пару вопросов? — Во всяком случае, я не могу на них ответить, — сказала она осторожно. Слишком осторожно. — А кто может? — ухватилась я за ее слова. — Не знаю, мисс. Неправда, знает. Еще как знает. И почему она все время называет меня просто "мисс"? Я что, безымянная? Или... или она тоже понятия не имеет, как меня зовут? Только бы не поддаться панике. Я глубоко вздохнула, отгоняя ее подальше от себя. — Подождите! — окликнула я устремившуюся к двери женщину. "Не оставляйте меня одну!" — хотелось крикнуть вдобавок. Она не остановилась. Впрочем, ей не дали выйти. Дверь открылась, когда она протянула руку. Ей пришлось отступить назад, чтобы не столкнуться с тем, кто стоял на пороге. — Целитель Макколум. Профессор, здравствуйте. Целитель? Профессор? Это теперь так докторов именуют? — Доброе утро, Нэнси, — послышался немолодой мужской голос. — Позволите войти? Женщина оглянулась. Я поймала ее взгляд и отвернулась. Мне все равно, кто там пожаловал, главное, я не останусь в одиночестве. — Мне можно уйти, целитель Макколум? — Идите. И загляните в двадцать восьмую палату, проследите, чтобы Фредерик снова что-нибудь не учудил. — Хорошо. Дверь за ней закрылась, а новые посетители, видимо, войдя в палату, остались. Я ждала, когда они обратят на себя внимание. Они не замедлили это сделать. Я увидела двоих мужчин, один был среднего возраста, одетый в необычный костюм, похожий на тот, что был на медсестре Нэнси; второй имел более специфическую внешность: во-первых, это был старик, в том смысле, что лет ему было явно много, во-вторых, у него была длинная белая борода, а это его еще больше выделяло, и в-третьих, на нем была также странная одежда - пурпурный плащ средневекового вида. Некоторое время все молчали, словно предоставляя друг другу возможность первым начать разговор. Однако никто не начинал. Мужчины смотрели на меня, как на интересный, но непонятный объект для исследования. Я не выдержала первой. Когда на тебя так смотрят, это весьма неприятно. — Извините, что вынуждена прервать ваше увлекательное занятие, но можно мне спросить, почему вы на меня так внимательно смотрите? Мужчины, не сговариваясь, переглянулись. — И позвольте поинтересоваться, кто вы? — Целитель Макколум, я вас курирую, мисс... Он не договорил, посмотрел на соседа. — Мисс... Ну говорите, как меня зовут? — поторопила я. — Вы знаете? — Да, мы знаем, как тебя зовут, — заговорил второй, с бородой. — А ты не помнишь? — Нет, не помню. Кто вы? Вы тоже доктор? Или, как там... целитель? — Нет, не целитель, — улыбнулся он, продолжая внимательно смотреть на меня, словно ожидая, что я выкину что-нибудь эдакое. — Меня зовут Альбус Дамблдор. — Приятно познакомиться. Так как зовут меня? Альбус Дамблдор помолчал, как бы раздумывая, говорить или нет. Ну, не тяните! Без имени я чувствую себя беспомощной. — Лили. Тебя зовут Лили.