Ошибка

Проснувшись, я некоторое время лежал, прислушиваясь к происходящему вокруг. Судя по моим ощущениям, было немного после полуночи, приближалась моя вахта. Решив, что вновь засыпать уже нет смысла, я поднялся и, тихо переступая через спящих людей, двинулся в обход лагеря. Да, я не оговорился. Несмотря на то, что женщины и дети, как обычно, расположились на ночлег в повозках, большая часть мужчин легла снаружи, устроившись на конских попонах и одеялах. Ночь была тихая и теплая, я бы даже сказал – душная. Небо все еще было затянуто плотными тучами, и воздух был тяжелым и влажным, однако такая погода здесь, возле скалистых гор, редко оборачивается дождем. Словом, я ничуть не удивился тому, что многие переселенцы предпочли риск оказаться вымокшими до нитки душным повозкам. Многие из мужчин легли спать с оружием, и я невольно задумался – сколько из них смогут оказать реальное сопротивление, подвергнись мы действительно нападению?.. Подойдя к тому месту, где, по моим расчетам, должен был стоять Морган, я ощутил укол беспокойства. Его нигде не было видно. Лагерь охраняли четверо людей, стоящих на равном расстоянии друг от друга. Троих из них я ясно видел, четвертого же – самого Моргана – нигде не было. Для того, чтобы убедиться в своем наблюдении, я обошел лагерь еще раз, внимательно рассматривая и повозки, и пространство за ними, и приглядываясь к «часовым». Увы, подобное определение троим молодым людям, которые должны были вместе с нами обеспечивать безопасность лагеря, подходило только с очень большой натяжкой. Из них только один встрепенулся, заметив мое приближение – впрочем, будь на моем месте враг, паренек уже лежал бы с пулей в голове или ножом в груди. Двое других и вовсе дремали, привалившись к повозке, и даже не проснулись, когда я проходил мимо. Я не стал их будить – сейчас меня волновала другая проблема. Обойдя лагерь, я убедился в своем первоначальном наблюдении – Фредерика Моргана нигде не было. Проклятье, но куда он мог деться? В голове у меня невольно всплыли слова, услышанные от Даяны: «Морган мерзавец, подлец и убийца». Неужели женщина оказалась права на его счет? И Морган ушел, чтобы… чтобы что? Сообщить якобы дебоширившим в деревне трапперам о нашем появлении? Навести на наш след индейцев? Мне не хотелось думать об этой возможности. Не столько даже потому, что это не сулило нам ничего хорошего - просто этот человек вызывал у меня невольную симпатию, и мне было очень неприятно так разочаровываться на его счет. Внезапно я заметил в прерии, в нескольких десятках шагов, какое-то шевеление - и тут же мои уши уловили едва слышный шорох травы под ногами человека. Не медля больше не секунды, я скинул с плеча ружье и, поднырнув под повозку, выбрался наружу. Когда до стоящего человека оставалось не более пяти шагов, он шевельнулся, и по движению я узнал Моргана. Я остановился, не зная, как мне поступить и что думать - и, должно быть, стал неосторожен. Морган насторожился и рывком обернулся, наставив на меня свое оружие. Я тоже вскинул свой флинт – и замер, ожидая, что предпримет наш проводник. Сама мысль, что я должен буду стрелять в человека, спасшего мне жизнь, и сделавшего это бескорыстно, без какой либо задней мысли, была мне противна. Морган постоял несколько секунд, держа меня на мушке и, судя по всему, пытаясь разглядеть в темноте мое лицо. Наконец, он неуверенно прошептал: - Мистер Шеттерхенд, это вы? Итак, перестрелка отменяется. Друг ли нам Морган, враг ли – но сейчас он не намерен вступать в противостояние. Подумав секунду, я так же тихо ответил: - Я. Что вы здесь делаете, мистер Морган? - Идите сюда, - не отвечая, предложил он. – Может быть, я совсем из ума выжил, тогда на ваши глаза у меня будет больше надежды. Несколько удивленный такими словами, я приблизился, не убирая, впрочем, ружья за спину. - Видите что-нибудь? - спросил меня охотник, как только я поравнялся с ним. - Нет, не вижу. - Вот и я не вижу! А тем не менее я готов поклясться, что пять минут назад здесь стоял человек! Я увидел его из лагеря, но, пока подошел, его и след простыл. - Вот так прямо взял и простыл? - было чему удивляться. Если уж Морган смог увидеть в темноте человеческую фигуру, то скрыться незаметно от него было бы трудно. Насколько я заметил, на зрение наш проводник не жаловался. - Не смейтесь надо мной! Да, именно взял и простыл! Я всего на мгновение отвел от него взгляд, пока выбирался за повозки, но он словно растворился в воздухе. Вот он был – а в следующий момент исчез. - Хм… Вы уверены, что это не игра вашего воображения? - Что? Мистер Шеттерхенд, громкое имя еще не дает вам право оскорблять меня и сомневаться в моей вменяемости! Даю руку на отсечение – здесь стоял человек! Я его видел так же хорошо, как вот сейчас вижу вас! Я задумчиво присел на корточки, стараясь держать Моргана на всякий случай в поле зрения, и попытался разглядеть что-нибудь на жесткой траве. Увы, это было столь же нереально, как и найти черную кошку в темном помещении. В темноте я с трудом видел собственные руки, о следах же и говорить нечего. Естественно, я не подумал взять с собой лучину, когда отправлялся искать Моргана, не желая спугнуть тех, кто, возможно, наблюдал за нами. Теперь же мне оставалось лишь пожалеть о своей непредусмотрительности. Человек ночью, в прерии – это почти всегда потенциальный враг, и оставлять его бродить вокруг лагеря – по меньшей мере опасно. Но кому могло понадобиться следить за лагерем поселенцев? Кому – и с какой целью? Мне пришло в голову, что, стой здесь белый, в земле или на жесткой траве должны были остаться следы каблуков. Я тщательно ощупал землю в том месте, которое указал Морган, осмотрев заодно траву на несколько шагов вокруг, но обнаружить хоть какие-нибудь следы, если они и были, мне не удалось. Так ничего не разглядев, я поднялся на ноги и спросил напряженно сопящего рядом со мной охотника: - Мистер Морган, вы не разглядели – это был белый или индеец? Мне показалось, что я задал простой вопрос – действительно, тренированный глаз даже в темноте вполне может отличить европейца от коренного жителя Америки, хотя бы даже по особенностям одежды и головного убора. Однако Моргана мой вопрос неожиданно поставил в тупик. - Знаете, мистер Шеттерхенд, - наконец сконфуженно ответил он, - Я даже не знаю, что на это ответить. Это был человек, мужчина. Навскидку – немного ниже вас. С ружьем в руке – если, конечно, он не ходил с дубиной, как доисторический австралопитек. Он хмыкнул, довольный своей шуткой, и озабочено добавил. - Единственное, что я могу сказать вам точно – головного убора на нем не было. Ни шляпы, ни пера. Такой вот… Гипотетический представитель Homo Sapiens. На этой ноте наш разговор завершился сам собой. Мы вернулись в лагерь, а я так и не смог отрешиться полностью от подозрений, которые всколыхнуло во мне это ночное происшествие. Наконец, так и не придя ни к какому выводу, я решил не выносить на счет Фредерика Моргана поспешных суждений, но дал себе мысленный зарок присматривать за ним, пока караван не прибудет в поселение. Больше за ночь ничего не случилось. Моя вахта прошла совершенно спокойно, и, хотя я был внимателен даже сверх обычного, я не заметил ни людей, ни странных огней. Как только начало светать и стало возможно разглядеть что-то в траве, я оставил лагерь на одного из молодых переселенцев, дежуривших в одну смену со мной, и вновь отправился на место, где Морган видел человека. Однако мои надежды обнаружить хоть какие-то свидетельства его присутствия не оправдались. Жесткая трава за ночь распрямилась, и, если и были в ней раньше следы, то сейчас различить их стало совершенно невозможно. Таким образом, так ничего и не решив для себя, я, раздосадованный, вернулся в просыпающийся лагерь и занялся обычными для любого путешественника дневными обязанностями.