Вмешательство извне

Глава 8. Наследие предков       Сандро подошёл к саркофагу и заглянул в него - пусто. В смысле вообще пусто - там не было останков ни человека, ни какого либо иного существа, и никаких предметов. Что ж, теперь, похоже, и наступило время для вопросов. Холодная ярость клокотала в колдуне.       - С чего ты вообще взяла, что ключ здесь? – резко обернулся он к своей спутнице – в глазах лича зажёгся зловещий огонь.       - Он был здесь. Пока не пришли фашисты. Это абсолютно точно, - упрямо ответила женщина, с ненавистью смотря на скелет фашиста в истлевшей форме. Судя по тону, она была абсолютно уверена в том, что говорила. Но какой теперь толк от её уверенности?       - Даже если и так – теперь его здесь нет, - отрезал маг. Хотелось высвободить свою магию, что-нибудь уничтожить. Но это было глупо, поскольку ничего бы не дало. Он смерил долгим взглядом женщину, которая казалась растерянной. Но, похоже, это только казалось – она быстро подавила проявление каких-либо эмоций. Сандро счёл за лучшее сделать так же. - Ну и кто же такие эти «фашисты»? – термин был ему не знаком. Но женщина, похоже, знала о «фашистах» достаточно.       - Мне теперь что, историю Земли тебе рассказывать? Это не поможет. Они забрали ключ наверно лет семьдесят назад. Ключ на Земле, а где он может быть там - не имею понятия, - нет, всё-таки, она не успокоилась. Сандро услышал в её голосе нотки гнева и даже какого-то глубинного презрения к тем, кого женщина звала «фашистами». И это чувство, насколько мог судить лич, было вызвано не текущей ситуацией, провальной во всех смыслах, но чем-то ещё. Как будто у неё были личные причины для ненависти к «фашистам», кем бы те ни были. «Земляне?» - подумал Сандро, взглянув на человеческий скелет, лежащий на ступенях пьедестала саркофага. «Редкие гости в Меридиане».       - Может быть, мы спросим нашего нового друга? - некромант указал на скелет, держащий в руках МР-40. Вариант поднять его в виде нежити был вполне логичен. Особенно учитывая, что после «возвращения» память сохранялась.       - Попробуй, - ухмыльнулась спутница мага, явно не рассчитывая на успех. Сейчас её взгляд блуждал по залу, и она, казалось, была погружена в раздумья.       Сандро направил на труп свой костяной посох с человеческим черепом на конце – зелёные камни в глазницах черепа яростно засверкали - и принялся читать заклинание поднятия нежити. Пол под скелетом внезапно засветился странным зеленоватым узором, складывающимся в пентаграмму. Сандро продолжал бормотать заклинание, пол светился всё ярче, но это было не то, на что рассчитывал маг. Скелет даже не шевельнулся, хотя магия его напитывала изрядно.       - Странно - я не могу его вызвать. Мне что-то мешает, - маг опустил посох через пару минут, удивлённый отсутствием результата. Такого в его практике ещё никогда не случалось. Более того – подобное казалось в принципе невозможным и рушило некоторые его представления о магии. Но он воспринимал это достаточно спокойно. Хотя если бы не отсутствие большей части эмоций…       - А ничего странного - он всего лишь гость в этом мире. И твоя магия не сможет вызвать его дух - он не станет подчиняться, - пояснила женщина. Сандро принял объяснение. Оно показалось логичным. Но тут же сделал себе заметку – нужно разработать методику, пригодную для поднятия в виде нежити останков жителей из других миров. Это направление в некромантии, как только что оказалось, было совершенно не проработано даже теоретически.       - Может и так, - согласился колдун. А потом он что-то заметил. - А это что? - Сандро склонился к саркофагу и протянул туда руку – в трещине между плитами что-то лежало. - Книга? Но я не понимаю язык.       - Дай посмотреть, - властно потребовала женщина – она уже перестала выглядеть растерянной и злобной одновременно, готовой разорвать в клочья любого, кто посмеет ей перечить. Теперь она была спокойна и уверенна. Сандро отдал ей потрёпанную книгу. Та взяла, раскрыла на первой странице. - Кажется это дневник того, чей скелет лежит здесь. Естественно все записи на немецком языке.       - Может там написано, куда они дели ключ и вообще - зачем сюда явились? - предположил лич.       - Я тоже об этом подумала. Что ж, видимо у нас появилась зацепка.       И она начала читать вслух.       «Ганс Хоффер.       Идёт 1944 год. Великий Рейх в крайне трудном положении - русские продолжают наступление, и мы не можем его остановить.       Фюрер обещает нам оружие возмездия. Он говорит, что мы должны использовать любые возможности. И я верю ему - недавно я побывал на испытаниях дискообразного летательного аппарата «Хонебу» - он действительно летает! Этот Шаубергер просто гений! Как только мы запустим их в производство, наши враги пожалеют, что не сдались нам в самом начале войны!       Но цель, с которой я пишу этот дневник, вовсе не в том, чтобы делиться своими впечатлениями о времени, в котором мне довелось жить и не в том, чтобы восхищаться гением наших учёных. Я состою в экспедиции. В тайной экспедиции, посланной за, как это называют в «Аненербе», Ключом Великого Разрушения. Не знаю, что это такое. Никто, наверное, не знает – даже люди из «Аненербе».       Они располагают какими-то тибетскими манускриптами, в которых упоминается эта, судя по всему, реликвия. Наверно эти манускрипты были доставлены одной из тибетских экспедиций... Впрочем, эти оккультисты говорили, что у них есть и некие документы ордена Тамплиеров, где также упоминается нечто подобное. А находится эта реликвия «за гранью доступного»... Интересно где это?       Одно я знаю точно – эта экспедиция из разряда, как говорят наши русские враги, «пойти, не знаю куда, принести не знаю, что». И мне тревожно. Есть некое предчувствие… В любом случае, я хочу, чтобы обо мне помнили, если что-то вдруг пойдёт не так. Пусть даже служащие архива «Аненербе», поскольку прекрасно понимаю, что мои родные этот дневник не увидят никогда.       14 июня 1944 года.       Сегодня я прибыл в Вайшенфельд в Баварии. Кажется наша группа уже в сборе. Эти чёртовы фанатики! Жаль, что у меня не было выбора – не так много в нашей стране специалистов по языкам древнего Шумера и Аккада. А ещё ССовцы!       Как я понял, группу возглавит сам Вольфрам фон Зиверс, глава «Аненербе». Это, впрочем, не обнадёживает – Зиверс мне никогда не нравился. Возможно, это сугубо субъективно, но что поделать? Такой уж я человек.       Вечером разговорился с одним парнем, по имени Карл - помимо прочего он сказал, что в 42-м году состоял в группе учёных «Аненербе», работавших над секретным проектом «Последний батальон», также призванным дать нам оружие небывалой мощи. Однако, проект не увенчался успехом из-за действий группы английских диверсантов…Собственно, много он мне не рассказал, но осталось у меня какое-то странное чувство, будто я коснулся чего-то запредельного, чего человеку касаться не стоило. И этот его взгляд… Выцветший…       Странно всё это.       16 июня 1944 года.       Кажется, приготовления завершены. Только как и куда мы отправимся? Я не видел ни одной машины или самолёта, а ведь в штате экспедиции более пятидесяти человек – археологи, лингвисты, оккультисты – куда ж без них? – и солдаты. Более половины всех, кто отправляется с нами – солдаты. Это лишь ещё больше подливает масла в огонь моей тревоги...       Пока собирал вещи, мотаясь по замку, слышал переговоры Зиверса и Хаусхофера (оказывается, он тоже здесь!!!) – они проходили мимо моей комнаты. Хаусхофер заверял Зиверса, что с двадцать четвёртого года им удалось значительно продвинуться вперёд в изучении наследия какого-то Хоэнхайма, и сейчас проблем быть не должно…       Хоэнхайм… Странно, но это имя кажется мне знакомым. Тем не менее, могу поклясться – я не знаю ни одного учёного, которого бы звали так. Интересно, кем был этот человек, и какое наследие он оставил, раз о нём с таким пиететом говорили два самых видных оккультиста Рейха?       Связано ли это с нашей экспедицией?       18 июня 1944 года.       Шок. Удивление. Неверие. Я действительно, чёрт побери, до сих не могу поверить в то, что вчера произошло! У меня едва хватаем самообладания писать эти строки. Но, боюсь, если не напишу сейчас, то потом уже точно не смогу.       Вот что «Аненербе» имели в виду под «за гранью доступного» и тому подобное!!!       Вчера я был настолько потрясён, что не смог ничего написать. Да и как иначе, если моё мировоззрение рассыпалось на тысячи осколков, из которых теперь собрать что-то путное – та ещё задачка?       Как выяснилось, Зиверс собрал в Вайшенфельде всех сильнейших медиумов «Аненербе». Когда всю нашу экспедицию ввели в главный зал, где те уже выстроились кругом, сначала я не понял, что они собираются делать. А когда понял, то было поздно – как оказалось, всю свою жизнь я ошибался! Я так сильно ошибался! Мистики, «Аненербе», Зиверс, оккультизм – я думал, что всё это ерунда, мракобесие. О, Боже, как же я был не прав!       Эти чёртовы фанатики сделали невозможное! Они перенесли нас… сюда. Интересно бы знать, куда... Но это точно не Бавария, не Германия. Даже не Земля! Совершенно новый мир! Подумать только! Оказывается, что «Аненербе» не зря ассигнуют такие большие суммы.       И на фоне этого меркнет даже то, что перед отбытием там присутствовал сам фюрер, который произнёс напутственную речь.       20 июня 1944 года.       Мы уже второй день идём по лесу - ни одного знакомого дерева. Вообще у меня такое чувство, что сам этот мир настроен против нас. Не знаю почему... Может предчувствие...       Зиверс говорит, что мы должны идти на юг. С чего он это взял? Быть может, он не говорит нам всего, что знает о цели нашей экспедиции?       Карл (мы его за глаза называем канцлером за фамилию Бисмарк, хоть он и не родня Отто) говорит, чтобы я не обращал на это внимания. Как же. Я всё ещё не доверяю Зиверсу. А сейчас – ещё больше, чем раньше.       24 июня 1944 года.       Вынужден признать, что парни из СС и солдаты оказались весьма кстати - этот мир полон враждебных тварей. Сегодня мы нарвались на группу человекоподобных, вооружённых здоровенными тесаками... К счастью ССовцы смогли с ними справится - уничтожили всех, хотя двое из них и были ранены.       Но это всё – цветочки. Кстати о цветочках – флора этого мира показала, что может быть чрезвычайно опасной. Вчера вечером мы устроили привал, казалось бы, в довольном безопасном месте – на поляне, окружённой деревьями и необычными цветами, что были похожи на лилии, но только в человеческий рост. Устроили лагерь, развели костры… А потом началось. Пожалуй, так страшно мне ещё никогда не было – сотни лиан и отростков выпроставшись из зарослей, потянулись к нам с такой скоростью, что за ними было почти невозможно уследить. Они хватали людей, стремясь утащить в лес, а эти «лилии»… О, это были не лилии. Не знаю, что за извращённые выкрутасы эволюции породили этих растительных монстров, способных проглотить человека…       Только огонь оказался эффективен. Нам пришлось спалить всё вокруг. И мы всё-равно не досчитались пятерых. Кого-то вызволили из бутонов «лилий»… Но…       Проклятье! Я ненавижу этот мир!       1 июля 1944 года.       Наконец-то кончился лес! А я уже было засомневался, что он вообще когда-нибудь закончиться. Вся эта влажность, отвратительные насекомые размером с кулак, лихорадка, от которой слегла почти половина экспедиции… К счастью, нашим врачам удалось найти лекарство…       Впрочем, радость моя преждевременна - теперь нам предстоит путь через пустыню, которая раскинулась впереди настоящим дюнным морем. Но это – завтра. Сегодня мы больше никуда не пойдём. Слишком выматывающей оказалась последняя часть пути в этом треклятом лесу.       Зиверс сообщил, что скоро мы будем на месте.       16 июля 1944 года.       Этот фанатик Зиверс верно и сам не знает, куда мы идём! Бродим по этой чёртовой пустыне уже пятнадцать дней! У нас почти закончилась вода! А самое мерзкое, что только он и знает, как нам выбраться из этого мира! И уже далеко не я один желаю прижать Зиверса к стенке и выпытать у него, что он знает… Но СС полностью лояльны ему. А ведь ещё немного – и у нас начнутся проблемы с припасами – еды уже не хватает. Мы экономим, но это не спасает положение. В лесу мы хоть как-то могли пополнять запасы. Здесь же… Люди не могут жрать чёртов песок! И если Зиверс не приведёт нас к пункту назначения в ближайшие дни, всем будет наплевать на СС и их оружие…       20 июля 1944 года.       Я ошибался в Зиверсе - он был прав! Сегодня днём мы, наконец, добрались до Города!       Такого воодушевления я, пожалуй, не испытывал со времён защиты докторской диссертации.       Вольфрам говорит, что именно в городе мы найдём «Ключ Великого Разрушения». Кажется, наша экспедиция скоро завершится. И завершится она успешно...       21 июля 1944 года.       Что же здесь произошло? Город выглядит так, словно он только что построен, но в нём нет никого. Здесь что все вымерли? К тому же у меня сложилось впечатление, что город этот совершенно чужд этому миру - мы видели некоторые местные города издали. Это средневековье. Откуда же здесь столь технологичный город? Более того – этот город превосходит в плане применённых технологий строительства даже современные города Земли. Как такое возможно?       Мы разделились на группы и обследовали город насколько это возможно при небольшой численности экспедиции. Никогда прежде я не испытывал такого гнетущего чувства одиночества, как здесь, на этих пустынных, занесённых песком улицах. Все здания пусты, и в них, насколько можно судить, отсутствуют двери. Хотя, может быть и так, что они просто замаскированы. Но перед нами не стояла задача исследовать каждое здание. Что для меня, как человека, близкого к археологии – трагедия. Здесь можно узнать столько всего!       Кстати о песке – Я НЕНАВИЖУ ПЕСОК!       22 июля 1944 года.       Мы разбили лагерь в центре города. Здесь площадь, над которой возвышается колоссальное здание. По предварительным прикидкам – метров девятьсот. Это внушает уважение. Серьёзно – ни одно здание на Земле до сих пор не подобралось к этой отметке.       Кто же строил этот город? Что за цивилизация обитала здесь? И почему теперь этот мир погрузился в махровое средневековье? Одни вопросы без ответов.       Кстати – это здание единственное, у которого есть дверь. Странно всё это. И тревожно. Не знаю, почему.       Зиверс распорядился после обеда заняться обследованием «Главной Башни», как мы прозвали самое высокое здание в городе. Что ж, у метя тоже руки чешутся прикоснуться к этой тайне…       ЧЁРТ! Только что погибли двое наших! Они пошли в разведку, к «Башне», но даже не смогли к ней приблизиться! Их испепелил какой-то луч!       Немыслимо! И трагично. Скольких мы уже потеряли? Нас было пятьдесят два человека. Теперь – тридцать восемь.       На душе скребут кошки. И хочется набить Зиверсу морду – именно он торопил нас, именно он отправил Эрика и Отто к «Башне».       Мне это совершенно не нравится. Зиверс явно что-то скрывает.       24 июля 1944 года.       Сегодня мы пытались пробить двери «Башни» выстрелами из панцерфаустов. Кощунство и преступление с точки зрения любого археолога, но… Солдаты извели десять снарядов (!!!), и никакого результата, за исключением того, что ещё один член экспедиции погиб. Не знаю, что с ним произошло. Наверно сам попытался приблизиться к двери - его поразило электрическим разрядом уже на лестнице. Он там и остался.       Либо эти двери неразрушаемы, либо, что более вероятно, их защищает какое-то поле... Возможно – не обошлось без колдовства.       Колдовства… подумать только! А ведь ещё пару месяцев назад я бы покрутил пальцем у виска, если бы мне кто-то сказал, что колдовство – вовсе не вымысел. Но мы здесь, в чужом мире, под чужим солнцем и небом зеленовато-жёлтого цвета.       Я начинаю задумываться – стоило ли оно того? Все эти смерти, которыми Зиверс, похоже, оплачивает продвижение к цели. Именно так – мне кажется, что он намеренно бездействует, хотя мог бы предотвратить гибель многих членов экспедиции. Возможно, это просто паранойя.       Уже далеко за полдень. Из-за того, что двери башни оказались неприступны, Зиверс приказал найти другой способ попасть в здание. Я сомневаюсь, что он есть.       После 22.00 нам, наконец, удалось проникнуть внутрь «Башни» по подземным туннелям, вход в которые обнаружил Клаус. Не знаю, для чего использовались эти туннели, но это совершенно не похоже на канализацию…       Судя по компасу, движемся в сторону «Башни».       25 июля 1944 года.       Пришлось ночевать в катакомбах. Не советую никому.       К полудню нашли ход, ведущий наверх. Оказалось, что это – тайный ход в башню, прямо в главный коридор за дверью, которую вчера мы так и не смогли открыть».       Далее записи велись дрожащим, размашистым неровным почерком. Неаккуратные и торопливые буквы плясали на строчках.       «Этот чертов коридор!       Мы прошли уже больше половины, когда статуи стали оживать. Они убили почти всех. Парни из СС и солдаты отстреливались, но на статуи это не произвело никакого впечатления! Впрочем, против панцерфауста они не устояли...       Спасением оказалась комната-сфера с синими стенами… Мы вырвались из коридора в какое-то шарообразное помещение. Оказалось, что это какая-то система перемещения - как только Зиверс подошёл к колонне, вырастающей из центральной части пола, свет померк, а над колонной появилось изображение всего здания... Нет, я уже ничему не удивляюсь. Мне просто страшно.       Их больше нет! Как такое могло случиться?       Я всё больше убеждаюсь в том, что нам не следовало сюда являться - нас оставалось четверо: я, Зиверс и двое ССовцев, чьих имён я так и не удосужился узнать. И не узнаю. Видно система перемещения могла нормально перенести лишь двоих потому, что двое ССовцев куда-то исчезли. Мы оказались в помещении на верхнем этаже. Здесь есть саркофаг... Кажется, мы нашли ключ...       Далее запись обрывалась…       Первое упоминание о Кунцеве в исторических документах относится к 1454 году, когда ростовский наместник Пётр Константинович упомянул в своём завещании деревню Ипскую, находившуюся на месте Кунцева. Позже селом и усадьбой владели Мстиславские, Милославские и Нарышкины. В Кунцеве при них был возведен дворец, церковь и парк, украшенный беломраморными статуями. В то время Кунцево посещали императрица Екатерина II и прусский король Фридрих-Вильгельм III.       В 1865 году Кунцевское имение было продано К. Г. Солдатенкову, которому и принадлежало до 1917 года. С середины XIX века Кунцево становится дачной местностью, а в 1926 году село приобрело статус города. В 1940-1950-х годах в западной части застраивается Рабочий посёлок (к северу от одноимённой платформы). После включения города в состав Москвы в 1960 году эта территория становится районом массовой жилищной застройки.       В результате административной реформы 1991 года территория бывшего города Кунцево была поделена между районами Кунцево, Фили-Давыдково, Филёвский Парк и Можайский. Причём, Кунцевское городище и усадьба Нарышкиных оказались в районе Филёвский Парк; центр бывшего города Кунцево, его основная территория и сохранившиеся деревянные здания — в Можайском районе; а к району Кунцево относится только малая часть территории бывшего города, расположенная к северу от железной дороги, а также территории, застроенные уже в составе Москвы.       В 2004 году в Кунцеве был построен храм святого праведного Иоанна Русского.       В 2000-е в ходе реализации проекта расширения Москвы в состав района Кунцево были включены две территории (отдельные площадки) «Рублёво-Архангельское» и «Конезавод, ВТБ», которые ранее входили в состав Московской области. Эти участки образуют два эксклава и один протуберанец Москвы вне МКАД.       На территории района расположены две станции метро – «Молодёжная» и «Кунцевская». Население составляет порядка ста сорока тысяч человек.       Район Кунцево считается экологически чистым: здесь формируется роза ветров, продувающая Москву с запада. Значительную часть района занимают леса. Кроме того, в Кунцеве обустроены небольшие скверы для отдыха: на Молодогвардейской улице, парк у храма иконы Божьей матери «Неувядаемый цвет», Каштановая аллея, парк у Префектуры ЗАО.       Сквер на Молодогвардейской улице является точкой притяжения для жителей района. В сквере обустроен новый фонтан, крытая эстрада, стенды с рассказом о подвиге молодогвардейцев. Памятный камень в честь героев Великой Отечественной войны поднят на специальный постамент.       Каштановая аллея расположена между Рублевским шоссе и Ельнинской улицей. Известно, что каштаны были высажены здесь ещё в конце 60-х.       Конечно, здесь было полно спальных районов. В одном из таких, расположенном по улице Академика Павлова, был дом номер десять, на первом этаже которого ютился магазин то ли бытовой техники, то ли детских товаров. Двор этого дома был весьма уютный, укрытый тенистыми деревьями и огороженный справа и слева другими типовыми жилыми домами. Всё здесь казалось сонным, спокойным и размеренным. Размеренно ехали машины по дороге перед домом, пронзающей улицу насквозь. Размеренно брели по своим делам прохожие – кто в магазин, кто на работу, кто просто гулял. Даже ветер здесь был размеренным и не тревожил деревья слишком часто, давая тем возможность величаво и гордо стоять, не сгибаясь и не клонясь в стороны.       Впрочем, видимость, как это часто бывает, была обманчивой. Находясь на периферии столицы, этот район нельзя было назвать прямо уж совершенно благополучным. Были тут и правонарушения, и наркоманы таились по притонам и углам, местами работали дамы с заниженной планкой социальной ответственности. В общем – «всё как у людей».       Дом номер десять же по улице Академика Павлова был на первый взгляд совершенно непримечательным. Но именно здесь и сейчас происходило нечто, совершенно не укладывающееся с привычное течение жизни этого района.       Квартира за номером пять, что была на втором этаже первого подъезда дома, принадлежала некоему Темных Ивану Петровичу. Пятьдесят семь лет, холост, в связах, порочащих себя, замечен не был. Характер скверный, не женат. И прочая и прочая. На текущий момент владелец квартиры находился в длительной заграничной поездке и в ближайшее время возвращаться не собирался. Но это – по документам. Почти никто знал, что на самом деле эта квартира была совершенно не тем, чем казалась на первый взгляд и не тем, чем казалась по документам. Потому, что на самом деле здесь располагался один из тайников, устроенных бывшим главой «Особого отдела» ФСБ, Дмитрием Алексеевичем Медведевым.       Люди, которые сейчас находились в квартире, знали, чем она является на самом деле. Квартира была небольшой – однокомнатная, с маленькой кухней и залом, ущербным коридором и совершенно крошечными ванной с туалетом. Обставлена уютно, как будто здесь жила женщина, а не какой-то мифический Иван Петрович, но всё это было лишь формой, на которую двое мужчин в лёгкой, почти летней одежде – рубашки-безрукавки, джинсы, туфли – не обращали внимания. Один - сухопарый блондин очень интеллигентного вида. Его напарник - мужчина средних лет с такой невзрачной внешностью, что и описать-то толком её было сложно – настолько она была обычной и не запоминающейся.       Внимание их было приковано к дыре в полу зала – паркет был разобран, и в зияющем чернотой провале, откуда тянуло затхлостью и пылью, виднелся какой-то внушительный свёрток. «Невзрачный» нагнулся, вытаскивая его наружу.       - Оно? – спросил блондин.       - Проверим, - бесцветным голосом ответил напарник, принявшись разворачивать добычу. Через пару мгновений перед взорами неизвестных оказались толстенные папки, туго набитые документами, а так же съёмный жёсткий диск. – Подключай, - протянул диск блондину «невзрачный», кивнув в сторону компьютера, разместившегося на столе в углу комнаты.       Тот споро проделал все необходимые операции, и через пару минут компьютер шуршал, готовый к работе. Блондин подключил жёсткий диск, и принялся просматривать его содержимое. Вернее – он только начал, как вдруг у него зазвонил телефон.       - На громкую, - кивнул «невзрачный», заворачивая папки обратно, и закрывая свёрток в дипломат, ютившийся на чахлом диване. Блондин кивнул и принял вызов.       - Да, Сергей Иванович, - прозвучал его мягкий, уверенный голос.       «Соловей, наводка оправдалась?» - раздался из трубки голос Крутова Сергея Ивановича, главы службы внутренней безопасности ФСБ.       - Более чем, - ответил блондин.       «Это… Хорошо», - на мгновение Крутов замялся, будто ожидал услышать совершенно иной ответ. «Действуйте по второй схеме», - наконец, распорядился он, и связь тут же прервалась.       Напарники переглянулись.       - Вторая схема? – немного неуверенно спросил у компаньона блондин, которого Крутов назвал Соловьём.       - Вторая так вторая, - философски рассудил «невзрачный», пожав плечами. – Далековато, но надёжно. Особенно учитывая улов, - при этих словах он потряс дипломатом.       - Улов, - усмехнулся Соловей. – Сдаётся мне, коллега, что мы ввязалась во что-то очень большое.       - А разве с командиром по-другому бывало? – хмыкнул «коллега».       - Не бывало, - согласился Соловей. – Надо прибраться.       - Надо.       Покончив с лаконичной беседой, они некоторое время потратили на то, чтобы устранить все следы своего пребывания в квартире. Благо до оттирания с поверхностей отпечатков пальцев не дошло – оба были в резиновых медицинских перчатках. Когда всё было готово, они покинули квартиру, заперев её на ключ, и спокойно вышли из дома, сливаясь с остальными прохожими и местными жителями, которым не было дела ни до чего, кроме их собственных маленьких и невзрачных проблем.       Странник решительным быстрым шагом пересекал парк Академии, направляясь к его центральной части, где была устроена круглая площадь с платформой магического переноса. Студенты уже привыкли к виду странного нездешнего человека в необычной одежде, и уже не глазели на него откровенно, не приставали с расспросами и вообще вели себя подчёркнуто нейтрально. Игорь подозревал, что здесь не обошлось без вмешательства ректора Академии, но ему было всё равно – не лезут с расспросами, и ладно.       Информация, которая сейчас бурлила в его сознании, почерпнутая из записей Андреса, не давала покоя, будоража душу и ум. Он знал, слышал о «Выразителе несогласия», о «Том, кто не согласен». Воспоминания эти были смутны, туманны. Он даже не помнил, при каких обстоятельствах впервые услышал это имя. Но он точно слышал его не раз за время своих путешествий. Нужно было освежить память. Нужно было больше информации. И поэтому он шёл к площади в самом центре парка, минуя зоны зимней природы, из которых тянуло приятной морозной свежестью, а ветер доносил за магический барьер редкие, чистые как хрусталь, снежинки. Какое-то существо, отдалённо напоминающее белого медведя, проводило Игоря внимательным любопытным взглядом, скрываясь в снегу так, что была видна только его мохнатая голова. Или оно так смотрело на всех людей, отделённых от него мерцающей стеной волшебного экрана?       Наконец, Странник оказался на площади. С тех пор, как они с Магнусом были здесь в первый день его появления Академии, Игорь больше тут не появлялся. Но ничего не изменилось. Да и не могло измениться. Та же платформа, на которую периодически вставали студенты, исчезая во вспышках волшебного света. Либо появлялись. Скамейки по периметру, мощёная булыжником мостовая, статуи меж деревьев, обильно произрастающих вокруг и приятно шелестящих листвой на ветру.       Но сейчас всё должно было измениться.       Переместитель на левой руке путешественника оделся шубой голографического интерфейса, едва Игорь коснулся панели управления. Ввёл нужную последовательность цифр и букв, задавая координаты, и секунду спустя, полыхнув жёлто-синим, перед ним разверзся портал. Это уже не могло не привлечь внимания многочисленных студентов – юноши и девушки, и даже те, кто не являлись людьми, с нескрываемым интересом воззрились на разворачивающееся действо. Но вместо того, чтобы скрыться в портале, Странник лишь продолжал что-то набивать на голографической клавиатуре своего уникального устройства. Через пару секунд портал закрылся. Несколько особенно любопытных человек уже устремились к гостю Академии, дабы подробно обо всём расспросить – среди них были весьма миловидные девушки.       Но в этот момент на площадке перемещения вспыхнуло очередное синее зарево, и из яркого света степенно вышел, облачённый в красную, расшитую золотом, мантию, сам Магнус Мудрый. Его появление напомнило любопытным студентам о просьбе не беспокоить путешественника. Впрочем, сам волшебник не спешил придерживаться этой рекомендации и быстро оказался у гостя.       - Что вы намерены делать? – спросил маг. Спокойно, но таким тоном, который давал понять, что ответ крайне желателен.       - Ничего опасного или предосудительного, - понял его Игорь. – Хочу освежить память.       - Здесь, на улице?       - Только здесь достаточно места.       - Для чего?       Ответ, однако, был дан вовсе не Странником.       Сначала воздух над площадью взвихрился, создав небольшой слабый смерч, увлёкший пыль и опавшие листья. Затем яркая вспышка сверкнула над площадью на высоте чуть выше крон деревьев, и удивлённым взорам собравшихся студентов, начавших активно обсуждать происходящее, явился портал. Внушительный портал, сквозь который спокойно могло бы пройти целое здание! А по ту его сторону самые внимательные разглядели совершенно уж невероятную картину – замок, парящий в облаках, обласканный лучами вечного солнца! Этот замок был светел и величественен, вызывая чувство благоговения и трепета. И по группам собравшихся пополз шепоток: «Кандрокар!».       Но главное было ещё впереди. Что-то приближалось к порталу с той стороны. Что-то большое. Что-то, напоминающее гигантскую птицу. Но уж очень странную птицу, которая летела без единого взмаха крыльями. Которая издавала ни на что не похожий низкий гул, пробиравший до дрожи. Которая интуитивно казалась хищной и опасной. Кто-то вскинул волшебные палочки, творя защитные чары, кто-то использовал посохи, кто-то обходился без артефактов. Тревога быстро перерастала в нечто, близкое к панике.       - Что это значит, Игорь? – строгий взгляд Магнуса нисколько не смутил путешественника.       - Всего-лишь мой транспорт, - отозвался тот.       В следующее мгновение «транспорт» пересёк барьер, отделяющий один мир от другого, зависая над площадью и обдавая её сполна низким гулом. Теперь у собравшихся тут не оставалось никаких сомнений в том, что это была вовсе никакая не птица – это был механизм. Летающий механизм!       Сверкнула вспышка боевого заклинания – у кого-то сдали нервы. Змея из энергии устремилась к зависшей над площадью машине, но не достигла её, вонзившись в ставшее видимым защитное поле на расстоянии метра, и породив красивейшую картину расходящихся волн. Орудия машины нацелились на агрессора, Магнус подался вперёд, воздевая руки и готовясь произнести могучее заклятие, но Странник тут же нажал пару кнопок на голографической панели переместителя, и орудия «Пепелаца» - а это был именно он – вернулись в исходное положение, гул от работы двигателей стал затихать, и истребитель принялся плавно спускаться.       - Попрошу всех разойтись – кораблю требуется место для посадки, - произнёс Игорь в усик микрофона, буквально выросший из воротника его плаща, и его голос разнёсся надо всей площадью. Он оказался подобен удару бича, заставив потрясённую молодёжь и старший преподавательский состав, уже выглядывавший из окон Академии, отвлечься от захватывающего зрелища заходящего на посадку космического истребителя – аппарат уже выпустил опоры и плавно коснулся ими мостовой.       - Настоящая летающая машина! – рядом шептал потрясённый Магнус. – Подумать только!       Удивлённые и заинтригованные студенты так же грудились, быстро образуя оцепление вокруг диковинки, которой прежде никто из них не только не видел, но даже не слышал о чём-то подобном. Гомон взбудораженных голосов нарастал подобно прибою:       - Странная штука!       - Машина?       - Здесь нет никакой магии!       - А я говорю – есть!       - Как это вообще может летать?       Голоса, голоса, голоса. И у каждого – свои вопросы и догадки. Кто-то уже пытался вовсю использовать магию для изучения диковинки. Но защитное поле активно реагировало, пресекая подобные попытки.       - Скажите, - обратилась к Игорю девушка, вокруг которой собралась самая большая группа заинтересованных. – Это… ваше… чем бы оно ни было?       - Да, - подтвердил Игорь. Признаться, он вполне мог сразу отправиться в Кандрокар и уже там просмотреть базу данных, загруженную в бортовой компьютер из памяти плаща, дабы освободить там место для новых технологий. Но ему вдруг захотелось немного развеяться и сделать что-нибудь этакое. Импульсивный порыв, не более. Но сейчас он был рад оказаться в центре всеобщего внимания. Просто потому, что. – Это летающая боевая машина. Плод технологии, механики, но не магии.       - Механики? – переспросила девушка, не вполне доверяя услышанному – выражение её лица явно об этом свидетельствовало. Где-то в толпе послышалось: «Я же говорил – нет здесь магии!»       - Именно. А теперь, если позволите, - Странник двинулся к «оцеплению», которое за каких-то пару секунд стало довольно плотным. – Мне нужно взойти на борт.       Возможно, его прямо сейчас бы засыпали вопросами. Возможно, кто-то с помощью магии даже попытался бы выведать некоторые его секреты. Или с помощью выпивки. Или ещё что-то. Но Магнус шёл рядом с Игорем, а потому студенты были вынуждены сдерживать своё любопытство изо всех сил. И расступились, когда они вклинились в толпу.       Игорь замер у кабины своего корабля, фонарь которой сиял на солнце. Тут же луч света опустился на его лицо, сканируя, и в следующий миг на мостовую опустилась аппарель, открывая вход в шлюз, а оттуда – в нутро корабля.       Толпа ахнула и расступилась. На всякий случай, а то мало ли что.       Игорь уверенно взошёл на борт, прогремев металлом. Магнус одним только своим взглядом, адресованным студентам, дал понять, что ходить за ними точно не следует. И направился за Игорем. Во-первых, он хотел как можно скорее выяснить, что Игорю известно про «Выразителя несогласия». А, во-вторых, ему было слишком любопытно оказаться на борту летающей машины, о которых он лишь слышал на Земле, но никогда не видел воочию и уж тем более не бывал внутри.       Пока Магнус поднимался по аппарели, пока с интересом изучал устройство шлюзовой камеры, пока проходил по короткому коридору, осматривая всё, от электрической лампочки до терминала погрузчика в трюме, Странник уже добрался до кабины и включил поиск по базе данных. И то, что ему почти сразу вывел компьютер, лишь добавило поводов для тревоги.       На лобовом окне, выступавшем и в качества монитора, всплыли десятки окон с краткими заметками, в которых так или иначе упоминался «Выразитель несогласия», «Возражающий», «Изрекающий против»… Множество имён были присущи тому, о ком Странник искал сведения. Взгляд юноши метался от одного файла к другому, быстро пробегая текст: «Во времена примирения молящихся Мекетрексу некто «Выступающий против» фигурировал как противник Гозера Разрушителя», или следующее: «В мирах Внешнего кольца у многих народов бытует поверье о таинственной личности, оказавшей огромное влияние на историю данных народов. Каждый называет его по-своему, но смысл имён этого мифического персонажа сводится к тому, что он является проводником воли, не совпадающей с волей богов. Тем не менее, он не позиционируется как персонификация абсолютного зла. Скорее это – божество, разделяющее иную точку зрения…»       И так далее, и тому подобное. На множестве планет. Во множестве миров… Достаточно было прочесть лишь некоторые заметки, чтобы память начала услужливо подбрасывать недостающие части мозаики, лепя образ Выразителя несогласия в соответствии с тем, что Странник о нём помнил лично из своих путешествий…       За спиной кашлянул Магнус.       - Это всё о нём, о Выразителе несогласия? – волшебник кивнул на окно-экран. Даже эта простая, в общем, вещь, вызывала у него неподдельный интерес. Но знал, как можно добиться того же эффекта с применением магии, но вот технический способ был дня него тайной.       - Да, - не оборачиваясь, кивнул Игорь. Кивнул напряжённо, чем заставил Магнуса насторожиться. – Он успел наследить во вселенной…       - Как именно?       - Слово «геноцид» вам о чём-нибудь говорит? – Игорь обернулся, глянув старику прямо в глаза. Тот нахмурил свои кустистые чёрные брови, которым позавидовал бы сам Брежнев.       - Говорит, - холодно ответил маг. Вовсе не такого открытия он ожидал. Конечно, он полагал, что всё не будет слишком радужно. Но такое?       Тем временем Странник движением руки смёл все окна с информацией про Выразителя в сторону, вводя новый поисковый запрос. «Зиккурат», «гигантское сооружение, похожее на кость». Естественно, база данных сразу выдала заметку о шумерских культовых сооружениях, но это, конечно, было не то. Как и всё остальное – здесь были упомянуты в принципе все известные базе данных гигантские сооружения, начиная Великой китайской стеной и заканчивая «Звездой смерти» за номером два. Однако, листая всё это многообразие сведений, взгляд Странника вдруг зацепился за что-то, что отозвалось в сознании своеобразным интуитивным щелчком, мол «вот оно!». Игорь резко метнулся назад в поисковом листе, и, отсеяв гигантские космические био-корабли, масс-ретрансляторы, звёздные крепости и даже недавнюю Сферу Дайсона, он, наконец, увидел то, что его зацепило. И оглянулся на архимага, который хмуро смотрел на экран.       - Знаете, мне кажется, что вот теперь у нас большие проблемы, - произнёс Игорь. Потому, что на экране красовалось изображение гигантского сооружения, похожего на шпиль из ртути, вырастающий из расколотой земли и вспарывающий небеса.       Название файла гласило: «Слингеры. Компактификаторы метрики».       Крутов сидел за столом и крутил в пальцах ручку. Железный Феликс смотрел на него понимающим, глубоким взглядом мудреца. Крутов был… он даже не знал, как именно назвать то чувство, которое сейчас его охватило. Потрясение? Возможно. Но это было бы лишь попыткой объять необъятное. То, что он чувствовал, было несравненно сильнее и куда более всеобъемлюще, чем можно предположить, используя слово «потрясение».       Он был заинтригован. Определённо был.       Но куда сильнее было иное чувство. Тревога. И не просто тревога, а ТРЕВОГА. Потому, что сейчас перед ним на столе лежали стопки документов, добытых его бывшими подчинёнными – теми людьми, которые некогда состояли в секретном отряде, который Сергей Иванович возглавлял. И уже без малого два часа глава службы внутренней безопасности ФСБ России изучал содержание этих документов.       Это была бомба. Бомба, которая, попади она в СМИ, обрети гласность, раз и навсегда подорвёт статус-кво, о сохранении которого так печётся Петровский. Уже в том, что он просмотрел, были материалы о людях с такими именами, что становилось даже страшно. И не только за страну – за мир в целом. Потому, что Медведев, как оказалось, не ограничивался одной только матушкой Россией – он вскрыл связи почти всей либеральной государственной, медиа- и бизнес-верхушки страны с зарубежными деятелями.       Но… Всегда было «но». И сейчас оно было на мониторе рабочего компьютера Крутова. То, что хранилось на съёмном жёстком диске… Это вообще не укладывалось ни в какие рамки. На первый взгляд это совершенно никак не было связано с компроматом на власть имущих. На второй – тоже. Но именно это теперь занимало мысли Сергея Ивановича целиком и полностью.       Дверь кабинета отворилась – на пороге стоял Звягинцев. Как всегда – немного неряшливый в плане одежды – его лабораторный халат, казалось, был измят всеми возможными и невозможными способами – но выглядящий свежим и готовым к работе, буквально жаждущим в неё погрузиться.       - Сергей Иванович, - поздоровался учёный кивком головы, входя в кабинет не дожидаясь приглашения.       - Проходите, Николай, - ручка опасно замерла меж пальцев генерала, поднявшего тяжёлый, полный задумчивости, взгляд на посетителя.       - Что случилось? – Звягинцев, которого вызов начальника застал в самый разгар важного эксперимента, не мог скрыть своего недовольства и заинтересованности одновременно.       - Взгляните на это, - Крутов кивком указал на монитор своего компьютера, уступая учёному место за столом. Тот склонил голову набок, сел. И замер, когда его взор устремился на монитор. Тут же он оглянулся на генерала, но тот лишь кивнул, предлагая продолжить и смотреть дальше. И Звягинцев начал смотреть.       Это были фотографии. Но очень странные фотографии.       Восточное побережье США. И странные, ни на что не похожие плиты и каналы, непонятные правильные структуры, простирающиеся на огромные площади и имеющие явно искусственное происхождение, но не принадлежащие современной цивилизации, ибо рядом с ними городов не было. Ничего не было.. Следы множества кратеров рядом с городами, напоминающие скорее следы бомбардировки, чем случайного падения небесных тел. Искусственные острова слишком правильной формы. Искусственно изменённые с помощью тех же плит и структур русла рек. Даже планировка самих прибрежных городов была совершенно необычной, завораживающей, похожей на вязь, на что-то растительное. Или на элетрические схемы, если смотреть с высоты десятков километров…       А потом была Сибирь. И следы городов, срытых, уничтоженных, городов, которые сровняли с землёй, на которой остались лишь контуры былых поселений. Поселений, имевших форму звёзд. Сотни городов по всей стране, превращённые в ничто. Городов, которые находились там, где на современных картах ничего быть не должно. Городов, которые в соответствии с официальной историей вообще никогда не существовали. Но их следы, заснятые спутниками из космоса, были отчётливы и неоспоримы…       А потом была Карелия, из-за множества озёр напоминающая скорее губку, что впитала воду, и никак не может её отдать. Озёр, слишком многие из которых имели правильную круглую форму, неестественную для природы…       - Что это? – сдавленным шёпотом произнёс Звягинцев, буквально заставляя себя оторваться от экрана и посмотреть на Крутова. Тот хмыкнул.       - Материалы из тайника Медведева.       - Я имею в виду – что это, на экране? – и вот теперь учёный, похоже, понял, что именно сейчас чувствовал генерал.       - Я думал - вы мне скажете. Вы же из нас двоих учёный.       - Если только всё это не монтаж, то…       - Снимки получены с наших действующих спутников. Я проверял.       - Тогда… я не знаю, что сказать.       - А я знаю. Похоже, что Дмитрий Алексеевич заставил нас сунуть нос в нечто, масштабов чего мы даже осознать пока не в силах…