Вмешательство извне

Эпилог. Приглашение в будущее.

«Лучший способ предсказать будущее – это создать его». Авраам Линкольн.

      Москва сверкала в лучах полуденного Солнца.       Город суетился. Город жил. Город высыпал на дороги тысячами машин, что гудели сигналами, визжали шинами, но двигались по большей части абсолютно безшумно. Не было столь привычного ранее гула и рокота моторов. Не было и выхлопов, которые в былые времена скапливались в небе над городом в виде смога, чья тончайшая дымка отравляла нормальную жизнь горожан.       Город высыпал на улицы миллионами жителей. Это были самые разные люди – дети и взрослые, молодые и пожилые, русские и кавказцы, азербайджанцы и уроженцы Казахстана, белорусы и сербы, граждане солнечной Грузии и приехавшие на заработки европейцы. Поляки, литовцы, немцы, финны… Их было много. Людей. Потому, что многое изменилось. Очень многое.       Их лица были светлы и приветливы. Они улыбались, смеялись, шутили, общались, слушали музыки, сидели в кафе, гуляли в парках, работали, любили, играли свадьбы. Словом – жили. Они были искренни и доброжелательны.       Город высился громадами зданий. Изящные башни вонзались в небеса, облечённые солнцем в золото. Удивительной красоты здания шли вдоль улиц, сочетая в себе всё лучшее от старинного стиля «ампир», античности, русского стиля и современной архитектуры. Москва сегодняшняя затмевала своей красотой Петербург прошлого. Тот, каким он был до. До катастрофы. До бомбардировки.       Все крупные города на планете в тот день были разрушены. Москва не стала исключением. И вот теперь она, восставшая из пепла, была истинным архитектурным бриллиантом.       Купола на зданиях, фризы и вазоны, необычные шесты с наконечниками в виде шишек, странные железные шары то тут, то там в оформлении фасадов. Свободная энергия. Атмосферное, эфирное электричество. Безпроводная передача энергии. Знания и наследие прошлого, вытащенные на свет из закромов прежнего мирового порядка, погибшего в руинах старого мира, теперь служили всему человечеству, обеспечивая его благоденствие, процветание и стремительное развитие.       В воздухе проносились сотни летающих авто аэродинамических форм. Тени их сновали туда-сюда по улицам, домам, деревьям. Зелёных насаждений в этой, новой Москве, было куда больше, чем в прежней, но они крайне гармонично вписывались в городской облик.       Чёрная «Волга» правительственной модели плавно катилась по главной дороге в общем потоке, не производя никакого шума. Крутов Сергей Иванович сидел сзади, в пассажирском кресле, погрузившись то ли в медитативное созерцание пейзажей за окном, то ли в раздумья.       За рулём никого не было. Тем не менее, машина продолжала свой путь, соблюдая все правила дорожного движения.       В окне показался восстановленный Киевский вокзал. Но теперь здесь не только принимали поезда. На огороженной крытой площадке перед зданием возвышались несколько десятков трёхметровых сегментированных колец из сверкающего хромом металла. Поставленные на «ребро», он то и дело приходили в движение, раскручивая внутренние кольца и формируя энергетические воронки-окна, через которые входили и выходили люди. Тысячи людей.       Наследие Странника. Портальная технология.       Многое из того, чем располагал к моменту бомбардировки «Особый отдел» ФСБ России, если не всё, сразу после катастрофы было пущено в ход для скорейшего возрождения страны. Нанотехнологии, антигравитация, силовые поля, свободная энергия – и в первую очередь она, телепортация, и многое, многое другое.       Результат был ошеломляющим. Под руководством Владимира Прохорова и Сергея Крутова удалось за год восстановить почти всё. А затем – приумножить. И пока остальные страны или то, что он них осталось (а осталось немногое), погружались в пучины хаоса, анархии и междоусобных войн за ресурсы и власть, Россия крепла.       Конечно, не обошлось без трудностей, перед которыми пасовали новые, а иногда – хорошо забытые старые удивительные технологии. Огромные потери населения, сравнимые с теми, что были в Великую Отечественную войну. Присутствие на важных постах лиц, которые в прежние времена были агентами влияния запада и «Теневого правительства». Когда «пыль улеглась», когда стало более-менее безопасно, они начали выбираться из своих крысиных нор, надеясь, что для них всё будет как раньше. Что можно будет воровать из бюджета и грабить народ безнаказанно. Что можно будет творить всё, что вздумается. Что можно будет «пилить бабло», присосавшись к кормушке. Их ждало жестокое разочарование. Как прежде уже не было. Возрождающаяся страна утратила терпимость к подобного рода вещам, что прежде, в мире «до», блокировалось круговой порукой среди «крыс», засевших во властных кабинетах, либеральным лобби и прочими, кого можно без зазрения совести назвать предателями.       В одном бомбардировка точно пошла миру на пользу – Шао’ссоры били по центрам влияния, ориентируясь на телепатические эманации соответствующих спектров. И потому под ударами оказались в первую очередь те, кто реально принимал решения и руководил мировыми процессами. Коррупционеры от власти были в их числе. Как и политические силы. Но самый мощный удар пришёлся по олигархической глобалистской элите – тому самому «Теневому правительству». Они были уничтожены почти подчистую.       А потом, когда всё завершилось, когда страна начала восстанавливаться, настал черёд предателей. Жалости к ним не было. Руководство страны твёрдо было намерено раз и навсегда порвать с этой позорной страницей прошлого. Чистки были серьёзными. Но, в итоге, страна избавилась от коррозии, что разъедала её изнутри. То же касалось и выживших агентов глобалистского влияния в экономике, культуре, образовании. Эти люди не поняли, что мир изменился, не осознали, что их хозяева и кураторы мертвы, и продолжали то, что было «до». Недолго.       Пришлось снять мораторий на смертную казнь. Пришлось многое пересмотреть. Ещё больше – реформировать или перестроить. Но это позволило России совершить огромный рывок в сравнении с остальным миром.       Капитализм остался в прошлом, за исключением его полезных проявлений, хотя и их в правительстве не раз ставили под вопрос. Благодаря прорывным технологиям и реформам Россия твёрдо встала на путь социализма и социальной справедливости. Возрождалась духовность, формировалась государственная народная идея, основанная не только на традиционных ценностях, но и стремлении к познанию мира, вселенной.       Россия быстро стала привлекательной для своих соседей. Впрочем, как и в мире «до». Но тогда их интересовала по большому счёту лишь возможность до какой-то степени жить за наш счёт. Нынешнее правительство страны не стало потакать подобным желаниям соседей. Отношения с ними были пересмотрены в плане усиления взаимной ответственности. Миграционная политика претерпела кардинальные изменения. Столкнувшись в первые месяцы после бомбардировки с массовыми попытками мигрантов силой захватить власть в отдельных городах и даже субъектах федерации, что были инспирированы главами этнических преступных группировок, руководителями некоторых диаспор и радикальными исламистами, Россия более не собиралась терпеть на своей территории орды приезжих, к которым так трепетно относились в мире «до» многие высокопоставленные чиновники и крупный бизнес. Кому не нравилось – тех ломали через колено. Не было больше терпимости в этом вопросе. Не после того, что творили мятежники. Учитывая, что в первые месяцы после катастрофы наиболее боеспособными оказались подразделения «Особого отдела» ФСБ, зачистка восставших проходила предельно жёстко и с применением всех имеющихся передовых военных технологий. Ликвидированы были все, включая инициаторов восстаний. Повторять ошибку прошлого новое правительство не собиралось. Миграция была поставлена под жёсткий контроль.       Соседям пришлось смириться. Да и выбора у них не было – они и до бомбардировки во многом зависели от России. Сейчас же – подавно, учитывая все разрушения и то, что запад был занят своими проблемами. Это русские помогали восстанавливать их города, которые до этого были построены ещё Российской Империей. Это русские помогали им налаживать производство. Это русские врачи и русские прорывные медицинские технологии спасли регион от стремительно распространявшейся неизвестной инфекции, поименованной «Вирусом – икс», который, как выяснило расследование, вырвался из одной из биологических лабораторий США, что были обильно разбросаны по Закавказью и средней Азии, и так же пали жертвами бомбардировки.       А ещё было культурное, политические и идеологическое влияние. Россия возрождалась во всём своём историческом блеске, вновь явив выдающихся деятелей культуры, политиков, учёных, демонстрируя удивительные темпы развития и подкрепляя это идеей, которая захватывала умы и вдохновляла. Это не могло не привлекать. И это привлекало. В итоге Россия стала ядром нового, стремительно оформляющегося союза, основанного на взаимном уважении, добрососедстве, взаимопомощи и общности в идейном плане.       И этот новый Союз стремительно становился ведущей силой в мире благодаря своим научным достижениям, культурному возрождению, идеологической привлекательности и взвешенной политике. Не последнюю роль здесь играла и гуманитарная деятельность Союза, а вначале - России, которую та начала, едва покончив со своими основными внутренними проблемами. Многим странам при бомбардировке был нанесён тяжелейший ущерб, от которого они не смогли оправиться даже спустя продолжительное время. Некоторые попросту исчезли, поглощённые соседями. И здесь на помощь приходила Россия. Африка и Индия, Азия и Южная Америка, даже Европа… Как велико было удивление людей, когда они впервые видели зависшие в небе веретенообразные русские корабли! Как велика была их радость, когда они понимали, что эти НЛО пришли с миром…       Союз развивался, процветал, в то же время поглядывая, что там происходит на территории бывших США. А там было не сладко. Курс на социализм, взятый военной администрацией, пришедшей к власти в результате гибели большей части правительства, чиновничьего аппарата и олигархата, туго ложился на приученные к индивидуализму умы рядовых американцев, многие из которых ещё помнили противостояние с «Советами». Тем не менее, военная администрация не сворачивала с этого пути, жёстко подавляя выступления недовольных новыми порядками. Не обошлось и без мятежей, которые были подняты в нескольких штатах, наименее пострадавших от бомбардировки. Чудом выжившие олигархи и члены нескольких семейных кланов, на протяжении чуть ли не века удерживавшие в своих руках политическую и экономическую власть, не желали с ней расставаться. Впрочем, разговор военных с ними был коротким и кровавым. После этого не осталось никого достаточно влиятельного, кто мог бы оспорить власть военной администрации.       В итоге США избежали главной опасности – распада на десяток-другой удельных княжеств и войны за ресурсы, что было бы особенно страшно, учитывая уцелевший часть ядерного арсенала, которую пришельцы почему-то не уничтожили.       Россия хотя и оказывала гуманитарную помощь, но не спешила делиться прорывными технологиями со страной, которая как минимум на протяжении столетия стремилась её уничтожить, успешно пресекая все попытки промышленного и обычного шпионажа благодаря широкому внедрению технологий экспресс-сканирования памяти и «Нейрозащитников» нового поколения, позволявших не только защитить свой разум от телепатического проникновения извне, но и читать мысли других людей. Устройствами в первую очередь снабжались спецслужбы и силовые ведомства.       Впрочем, у Штатов были и свои секреты, добытые в рамках программы «Звёздные врата». И им пришлось пустить некоторые из них в ход, чтобы ускорить восстановление страны и упрочить свои позиции.       В конечном итоге между США и новоявленным Союзом установились отношения, которые можно было охарактеризовать как «настороженный нейтралитет». Союз, и в первую очередь – Россия, не доверял Штатам ввиду их враждебных действий в исторической перспективе. Штаты опасались, что Россия пожелает свершить возмездие за их прошлые грехи…       - Вам вызов, - мягкий учтивый мужской голос вывел Сергея Ивановича из глубокой созерцательной задумчивости, и он обнаружил, что машина уже почти прибыла к зданию Госсовета. Оно было выстроено на месте уничтоженного бомбардировкой дома правительства по проектам Зала советов ещё сталинской эпохи, разве что без статуи Ленина. Монументальное и величественное, оно возвышалось над новой Москвой, видимое из любой точки города, и внушало уверенность в незыблемости, нерушимости порядка, благоденствия и жизненного уклада, установившихся в стране.       - Кто? – сухо спросил Крутов, массируя переносицу. Он уже очень давно нормально не отдыхал. Это сказывалось. Но работы было слишком много.       - Николай Владимирович, - ответил всё тот же голос. В машине по-прежнему не было никого, кроме Крутова.       - Соединяй, - кивнул Сергей Иванович, и в следующую секунду в кресле напротив из света соткалась фигура из света Николая Владимировича Звягинцева.       - Добрый день! – бодро поздоровался призрак, поправив стильные очки. Собственно, стильным в облике Звягинцева сегодня, вопреки обыкновению, было всё – от причёски до костюма и запонок.       - Взаимно, - кивнул Крутов. – Что-то срочное?       - Ну… как сказать…, - слегка замялся Николай, что было для него нехарактерно. – Тут такое дело…       - Не тяни кота за хвост – зверя жалко, - усмехнулся Сергей Иванович. А сам задумался, что могло так повлиять на энергичного и часто – безцеремонного учёного.       - Начну с основного, - наконец решил Николай, заходя издалека. – Наши научные группы так и не обнаружили никаких следов и признаков ни парадокса, ни Изменения. Что в целом радует.       - Соглашусь. Сколько уже? Два месяца?       - Пять, Иваныч. Ты заработался, - нахмурился Звягинцев. Да, действительно прошло пять месяцев с тех пор, как «Байконур-2», сброшенный в энтропийную яму под защитой «Абсолютного зеркала», не поддавшийся изменениям, доживал свои последние часы. Пять месяцев с тех пор, как станции наблюдения за внешней средой внезапно показали исходные параметры. Пять месяцев с тех пор, как была успешно завершена миссия, на которую отправились Крутов Сергей Иванович, парни из спецотряда и лично начальник «Особого отдела» ФСБ Павлов Александр Георгиевич, решивший тряхнуть стариной. Вместе с чародейкой-дублем и Странником. Вернулись не все. Но к такому были готовы. С тех пор велись секретные исследования, призванные выявить малейшие признаки временного парадокса и Изменения, дабы не допустить повторения катастрофы, о которой знали только те, кто был на «Байконуре-2». Для всего остального мира как будто и не происходило ничего. Строго говоря, так оно и было. И вот теперь был получен обнадёживающий результат.       - Сам знаю. да кто ж мне отпуск даст? – горько усмехнулся Сергей Иванович.       - Ну, товарищ генсек, ты даёшь! Сам себе выпиши.       - Не могу – злоупотребление служебным положением.       - Отговорка!       - Ладно. Что там ещё? – Сергей Иванович снова стал серьёзным.       - «Композитор» готов на 25%. Такими темпами закончим через два года. Не хватает специальных материалов и квалифицированного персонала.       - С материалами дело поправимое – направим ещё пару «Фабрикаторов» в астероидный пояс. А вот с персоналом – ты же сам знаешь…, - Крутов развёл руками.       - Знаю. Подготовка первых специалистов с нужной квалификацией будет завершена только к концу года. Потому прошу на это время разрешение задействовать ИЛ в оболочке «Големов».       - А я думал, что ты уже втихую…       - Да ни Боже мой! – сделал оскорблённое лицо Звягинцев.       - Я подумаю.       - Это – проект века, Сергей Иванович!       - Знаю…       - …возможности, которые нам откроются после постижения эфирно-волновой природы реальности…       - Знаю.       - Безгра… О, - Звягинцев немного смутился, почесал за ухом. – Увлёкся. Просто этот проект действительно…       - Да-да. Проект века, - Крутов не мог не улыбнуться. Николай ничуть не изменился в своём отношении к науке – как только на горизонте появлялась новая научная задача, вцеплялся в неё с бульдожьей хваткой и фанатизмом сродни религиозному. – Делегаты уже прибыли?       - Да.       - А Сам?       - Председатель? Не знаю. По крайней мере, я его сегодня ещё не видел.       - Ладно. А теперь выкладывай то, о чём сложно было сказать сразу.       - Ну… к вам гость, - ответил учёный, начав незаметно для себя теребить пуговицу пиджака. Эта привычка у него тоже не изменилась – когда Николай волновался, то начинал теребить пуговицу на своей рубашке/халате/пиджаке и так далее в зависимости от того, во что был одет.       - Гость? Но сегодня первый день съезда…       - Это необычный гость, Сергей Иванович. Очень необычный, - с нажимом на слове «очень» сказал Звягинцев. Было видно, что ему самому ситуация не слишком нравится. – Он ждёт в вашем кабинете.       - Кто? – это уже действительно настораживало – кто мог вот так запросто войти в кабинет Генерального секретаря Верховного Совета Союза, располагавшийся в самой защищённой и охраняемой части Зала Советов? Крутов знал нескольких человек, включая себя, и их было меньше пяти. Но вряд ли Николай стал бы сообщать об этом так… витиевато, если бы это был кто-то из них.       - Помните пирамиду в Сибири? – вместо ответа последовал вопрос, всколыхнувший в памяти Сергея Ивановича события многолетней давности. Тогда он ещё шёл по следу «Теневого правительства» и его преступлений. Тогда, чтобы проверить, действительно ли история всего мира была сфальсифицирована, он направил несколько археологических групп по координатам древних городов, указанных на старинных картах. И он помнил, что эти группы обнаружили.       - Да.       - Он вернулся. Тот старик из саркофага…       - Звягинцев, твою дивизию! – вырвалось у Крутова. Нет .порой Николай действительно мог дать маху!       - Я…       - Потом оправдаешься. Игнат! – позвал Генеральный секретарь, и тотчас ему ответил мягкий безплотный голос:       - Да, товарищ Генеральный секретарь.       - Срочная телепортация. Мой кабинет.       - Стоит ли вызвать отряд быстрого реагирования? – поинтересовался голос.       - Нет. Не думаю, что гость враждебен.       - Я понял, - и в ту же секунду Крутова окутало золотистое свечение.       Мгновение невесомости. Ощущение как будто его растянуло в струну, а затем сжало в точку.       И вот он уже в своём кабинете с большим панорамным окном, из которого видна вся новая Москва. Отсюда, с высоты, было видно, что в городе отсутствовала хаотичная застройка, как это было прежде. Не было параллельно-перпендикулярной сетки улиц. Нет, теперь этот город вновь обрёл облик, который имел в давние времена – до войны и катастрофы, после которых прежний мировой уклад, прежняя цивилизация была сокрушена, города её стёрты до основания почти везде, а её достижения и история – преданы забвению. Улицы и проспекты, улочки и аллеи, каскады зданий изящно петляли, складываясь в гармоничные узоры, напоминающие развёртку волновых структур на плоскости. Сам же город пересекала сеть каналов, сходящихся у Зала Советов, по которым курсировал водный транспорт. Эти каналы были частью восстановленной древней энергетической и ещё Бог знает какой системы, истинную суть которой ещё предстояло постичь. И если посмотреть на город с более высокой точки, то можно было увидеть, что каналы, сходясь здесь, в центре, в основном узле, устремлялись далеко за пределы Москвы, формируя, напоминающий символ «параграф» или два совмещённых скрипичных ключа, в узловых точках которого располагались города поменьше…       Кабинет был светел и просторен. Но ничего лишнего тут не было – рабочий стол с компьютерным терминалом нового поколения «Квант-М», пара кресел для гостей, полки с книгами, шкаф, где Сергей Иванович по старинке хранил важную документацию, да картины маринистов на белых стенах.       Гость его ждал, глядя в окно и рассматривая город. Но когда Крутов появился – обернулся, приветствуя его:       - Здрав будь, Сергей, сын Ивана, - это действительно был тот самый старец, саркофаг с которым много лет назад доставили из сибирской пирамиды на базу «Особого отдела» «Объект-217». Тот, кого пытался пробудить Звягинцев. Тот, кто пробудившись, телепатически загрузил часть своих знаний во все компьютерные системы «Объекта-217», и тут же исчез. Он ничуть не изменился - сложно сказать, сколько тому было лет – он выглядел весьма мощно, при этом длинные – до плеч – седые волосы и внушительная борода не давали точно определить его возраст. Казалось, что он – древний старец. Но старец-богатырь. Взор его был ясен и пронзителен, а одежда напоминала одеяния волхвов с картинок, украшенная как древними славянскими узорами, так и символами, каких Крутов никогда не видел.       - И тебе здравия, гость, прямо скажем, неожиданный, - Сергей Иванович улыбнулся в ответ на улыбку старика. – Мы ведь не знакомы.       - Да, - согласился старец. – В прошлый раз было не время.       - А сейчас?       - А нынче… нынче я вижу то, чего добились отроки, и сердце моё радуется. Я – Родомир.       - Что ж, думаю, я рад знакомству, - Крутов протянул руку, и старец пожал её. – И что теперь?       - А теперь мы вернёмся – те, кто выжил, - сказал Родомир. – в надежде, что народившийся новый мир примет нас. Твоими стараниями и стараниями твоих соратников теперь это стало возможно.       - Возможно всё – так любил повторять один мой знакомый, - Сергей Иванович смотрел на этого приветливого светлого старца, ощущая его могучую энергетику, и чувствовал – мир находится на пороге больших перемен. Только теперь перемены эти будут происходить естественно, в свой черёд и не будут нарушать законы мироздания.       - Всем нам нужно будет приспосабливаться к переменам, - согласно кивнул Родомир, словно прочтя мысли собеседника. Впрочем, так оно, пожалуй, и было. – Поэтому я и здесь – нам нужно обо всём договориться.       - Ну, что ж, сегодня как раз состоится съезд делегатов Союза. Так что сейчас самое время договариваться…       И впоследствии Земля вошла в свой новый «золотой век».       Над Рейхстагом, изрытым пробоинами, полуразрушенным, с обвалившимся внутрь куполом, трепетал на ветру красный флаг. Флаг с серпом и молотом. Легендарное Знамя Победы!       Это знамя возвещало окончание войны. Войны затяжной, тяжёлой и кровавой. Войны, которая казалась попросту невозможной. И вот, всё же, она началась, она состоялась, и она близилась к завершению.       Стоя здесь, на крыше поверженного Рейхстага, позади которого всё ещё возвышаясь над Берлином, дымились величественные руины Зала Народа, Хай Лин до сих пор с трудом верила во всё, что происходит. Она окидывала взором столицу ненавистного ей рейха, объятую пожарами, погрязшую в уличных боях, и до сих пор не верила.       Не верила, как тогда, несколько лет назад, спрессовавшихся в один долгий миг, когда Странник сразу после беседы со Смотрителями, предложил ей помощь. Ей, Магнусу, Фрейнару, её бабушке и всем жителям её мира.       Тогда она была убита горем, понимая, что после разрушения парадокса у неё не осталось мира – он был стёрт. Всё, что она знала, перестало существовать. Более того – всего, что она знала, никогда не было, и она сама должна была исчезнуть. Тогда она ждала этого ужасного мига – когда белый свет растворит её так же, как это случилось с Неведомым. Но время шло, а ничего не происходило. А потом Странник сказал, что поможет. Она не поверила. Она накричала на него, обвинив в том, что это он виноват во всех её последних бедах. А он просто пожал плечами и посмотрел на неё так, что… Она до сих пор гадала, почему, всё же, решилась ему довериться на этот раз? Вариантов ответа на сей вопрос было слишком много. Но ни один не казался ей удовлетворительным.       Как бы то ни было, она доверилась Игорю. Доверились и остальные. И они снова пришли к Слингеру. К той самой невероятной башне, словно состоящей из чистой ртути и пронзающей не только твердь Меридиана, но и его небеса, теряясь высоко в голубой дымке.       Она помнила, как они вошли внутрь благодаря «Преодолителю высших запретов», что сработал как ключ. Она помнила коридоры и залы, удивительные технологии, превосходящие любое волшебство. Помнила учтивый голос Управляющего и Центральный зал. Она помнила, как омрачилось лицо Игоря, когда они оказались там. Она знала, почему. Ольга. Именно здесь свершилась трагедия, на долгие годы определившая жизнь Странника. Вернее – должна была случиться в будущем, ибо они находились в прошлом. В том самом 1939 году, в мире, который ещё не был разделён парадоксом. Который отныне не будет им разделён.       Хай Лин помнила, с каким интересом за действиями Странника тогда следили Магнус, Фрейнар и бабушка. Да и сама она тогда была очень взволнована. До самого последнего момента она не могла поверить, что их затея увенчается успехом.       Но потом Игорь погрузился в кокон-кресло системы управления Слингером, и… Сотворил невозможное! Сияющий белый луч, уходящий за пределы реальности, его непередаваемая мощь – всё это до сих пор появлялось перед её внутренним взором.       Он создал мир!       Вернее не так – силой Слингера Игорь вытащил из небытия энтропии, потенциальных, сброшенных и не реализованных возможностей вселенной всё скопление миров, так или иначе связанных с Рейхом, с её родной Землёй!       Это было невероятно! Это казалось невозможным! Похоже, это противоречило всем законам мироздания. Но это было. Они все убедились в том, что всё это – не сон, не обман, когда вышли из портала прямо на новой базе, куда перебрались жители Убежища. И они продолжили убеждаться в этом, узнавая о событиях на Меридиане, на Земле, в других мирах…       Какое-то время Хай Лин боялась, что всё это – сон. Горький, страшный, но, всё же, привычный сон. И как только она проснётся – всё исчезнет. Все эти возрождённые миры, Странник, она сама…       Ничего не исчезло.       А новости, меж тем, были весьма пугающими. И одновременно – обнадёживающими. Все территории Рейха внезапно подверглись атаке неизвестной формы жизни. Жуткой формы жизни, передающейся как зараза, и превращавшей заражённых в подконтрольных себе мутантов.       Атака была отражена, но военные силы Рейха не были готовы к такому нападению. Они понесли серьёзные потери. Рейх был ослаблен. Он был близок к хаосу.       А значит - это была возможность, единственная возможность, которую нельзя было упускать.       Они не упустили её. Они задействовал всю свою агентуру, все свои контакты как в Рейхе, так и за его пределами. И пока руководство государства-тирана, раскинувшегося на множестве планет в нескольких мирах, пыталось удержать страну от скатывания в хаос, отстроить то, что было разрушено, восстановить утраченное, те, кто желали свободы и справедливости готовились нанести удар.       Было очень сложно сохранить всё в тайне – несмотря на катастрофические потери, понесённые Рейхом, он не утратил своей хватки. «Гестапо» и «Абвер» продолжали работать. И пусть теперь у них не хватало людей, это не делало их менее опасными и менее профессиональными.       А в Рейхе, между тем, назревал голод. Неизвестная форма жизни хотя и исчезла безследно в плане отсутствия любых биологических агентов, оставила другие следы.       Высушенные поля, миллионы мёртвых животных – как тех, что были заражены, так и те, что были просто убиты. Заводы по производству синтетической пищу только строились, что в условиях разрухи и нарушения логистических цепочек занимало куда больше времени, чем требовалось.       Власти ввели карточную систему и нормирование. Продовольствие со складов государственного резерва, несмотря на накопленные внушительные запасы, не могло надолго отсрочить наступление голода, ведь продовольствия требовалось слишком много и нужно было распределить его по всему Рейху. Полгода максимум – столько было у руководителей Рейха прежде, чем они столкнутся с куда более серьёзными последствиями атаки неизвестной формы жизни.       Но им повезло – среди множества научных достижений Рейха, хранившихся в секрете, были и те, что позволили не только разительно ускорить возведение необходимых производств, но и создать уникальные пищевые смеси, для изготовления которых не требовалось много ресурсов, а их питательная ценность была весьма хороша. В то же время авральными темпами в животноводстве внедрялось клонирование для скорейшего восстановления поголовья крупного рогатого скота и птицы.       Но пока Рейх занимался вопросами своего выживания, подполье начало поднимать голову. Пробудилось множество ячеек по всей необъятной империи. И, хотя они тоже понесли немалые потери из-за биологической атаки, у них было преимущество перед Рейхом – убеждённость последнего в том, что всякое сопротивлением за исключением «Фронта освобождения» было подавлено давным-давно.       Хай Лин помнила то время. Вначале было сложно. Сложно выходить на затаившихся агентов и спящие ячейки. Сложно вести переговоры с заинтересованными сторонами. Но они – Магнус, Странник, Фрейнар, Ян Лин и сама она – упорно работали над тем, чтобы объединить все разрозненные силы, что ещё оставались верны идее свержения власти нацистов. Правительство Арханты в изгнании. Затаившиеся в подземельях Замбаллы, уцелевшие после планетарной зачистки, партизаны и кланы местных обитателей – разумных деревьев. Правительство Зоата, внешне сохраняющее нейтралитет, но на самом деле с опаской глядящее на Рейх со всей его могучей магией и технологией, понимающее, что даже их великие боевые маги будут не способны противостоять мощи военной машины нацистской империи. А уж в технологическом плане они не могли ничего противопоставить Рейху и подавно.       Были и другие миры, другие правительства. И все они, застывшие в средневековом феодализме с разной, но катастрофически недостаточной степенью развития науки и техники, остро осознавали свою уязвимость. Именно потому они тайно финансировали сопротивление в прошлом внутри самого Рейха. Именно потому пытались через своих агентов узнать как можно больше о технологиях Рейха и воспроизвести их. Безуспешно – технологический разрыв был слишком велик. И потому они слушали их – посланников надежды, возвещающих о переменах и призывающих к созданию единого фронта, к атаке на Рейх, пока тот ещё ослаблен.       Но прежде чем явиться ко всем этим людям, и не только людям, они пришли в Кандрокар. В тот Кандрокар, с которого для них всё началось. В тот Кандрокар, что был источником парадокса, породившим всё то, что они сейчас пытались спасти.       Их появление не было неожиданным. Их появление стало большим событием. Впервые здесь появился кто-то из миров, которых не должно было быть, но которые возродились, соединив себя нерушимыми узами связи с Кандрокаром. Это было неслыханное событие. Многие маги не знали, как реагировать. Многие не знали, как к этому относиться. Н овсе понимали, что однажды такой визит должен был произойти.       Это было очень странно для Хай Лин – оказаться в Кандрокаре, при этом понимая – она в совершенно ином мире. Это не тот Кандрокар, куда она попала вместе с Крутовым и остальными после побега с космического корабля Инквизиции. Но отличий почти не было! Даже Оракул казался тем самым Оракулом, с которым она встретилась там, в Изначальном мире.       А потом они говорили. Говорили долго и обстоятельно. Оракул спрашивал, и они отвечали. И наоборот. И там были не только они. Тогда Хай Лин впервые встретила другого Магнуса! Что там! Тогда сам Магнус встретил другого себя! А ещё – другого Фрейнара, женщину по имени Элеонора, с которой Странник встречаться избегал. Хай Лин встретила Элион Эсканор – королеву другого Меридиана!       Но самым большим потрясением для ней были стражницы. Другие стражницы, и в то же время так похожие на тех, с которыми она была знакома!       Как много было тогда разговоров и удивления, радости, тёплых слов и приветствий! Сколь приветливо общались Странник и стражницы, знавшие друг друга очень давно…       А ещё там были Крутов и старец с пронзительным взглядом, которого звали Родомир. И Хай Лин помнила, как на старца смотрел Оракул – с таким почтением, что это казалось немыслимым.       И все они слушали их. Все обсуждали, как помочь её миру. И не только её миру – всем мирам, оказавшимся под пятой Рейха.       И когда все вопросы были обсуждены, а все решения – приняты, когда Сергей Иванович пообещал поддержку космического флота Союза, а Оракул – помощь объединённой армии Свободных миров, находящихся под защитой Кандрокара, а так же дипломатическую поддержку, стало ясно – у сопротивления не просто есть шансы на успех. Оно на успех обречено.       Именно эта уверенность, полученная там, в Кандрокаре, и существенная помощь Оракула позволили посланникам Сопротивления склонить на свою сторону правительства ряда миров. Именно помощь, которая начала поступать по каналам, не доступным вниманию Рейха, шедшая из миров, послуживших при парадоксе исходной основой для реальностей, за будущее которых теперь намечалась борьба, позволила Сопротивлению в короткние сроки собраться с силами.       И тогда они заявили о себе. И тогда началась война, которая длилась уже два года. Сначала союзникам удалось достичь успеха в приграничных областях Рейха, где контроль и воинский контингент до сих пор были не достаточны после биологической катастрофы. Удалось отбить несколько планет, проникнуть вглубь территорий Рейха в нескольких реальностях.       Но нацистская гидра хоть и была ослаблена после недавнего нападения, как теперь было известно – разумного вируса, но всё ещё оставалась достаточно сильна, чтобы дать достойный отпор космическому флоту Союза и армии Свободных миров.       Были великие победы и горькие поражения. Были знаменательные битвы и диверсии, шпионах и убийства из тени. Были сражения магов – как на планетах, так и в космосе. А когда нацисты вновь начали создавать сверхлюдей, бросая их в бой целыми отрядами, начало казаться, что Рейх победит.       Однако тогда вмешался этот таинственные человек, Родомир, вспоминая которого Хай Лин почему-то всегда ощущала тепло в своём сердце. Он прибыл с отрядом воинов, которых звал Витязями, и от каждого Хай Лин ощущала ту же необычную энергию, что и от Родомира.       В первом же бою против превосходящего по численности отряда нацистских сверхлюдей Витязи одержали сокрушительную победу. Те, кто видел этот бой, не могли поверить своим глазам. Даже Странник, участвовавший в сражении, был удивлён уровнем воинского мастерства и возможностями витязей.       Уже потом, спустя месяц, в Союзе была пущена в производство броня «Эгида», скопированная с шедевров мастера Гронака, в чём существенно помогли маги Кандрокара. И тогда ситуация начала выправляться. А затем фронт и вовсе покатился назад – вглубь владений Рейха.       Планета за планетой они очищали миры от нацистов. Арханта, Замбалла, Меридиан и другие – миры, что в своё время пали под натиском военной машины нацистов, которые всё никак не могли унять свою алчность и жажду власти, теперь встречали освободителей – бойцов Сопротивления, флот Союза, магов Кандрокара, стражниц Земли и других миров, солдат объединённой армии Свободных миров, которая за короткое время проделала громадный путь от феодальной структуры с присущими оной проблемами, особенностями и оснащением, до вполне современной по меркам Земного Союза военной силы, способной противостоять любым угрозам. И всё – благодаря тому же Союзу.       И вот, наконец, они были здесь, на Земле. На Земле, где история пошла иначе, свернув куда-то не туда. На Земле, пережившей геноцид целых народов, ужасы рабства и концлагерей, изуверских экспериментов и преступлений против жизни столь жутких, что даже помыслить о них было трудно. На этой Земле не мог появиться Союз, сплотивший народы на другой Земле, Земле Крутова и стражниц. На этой Земле воцарилась власть тоталитарного режима, в сравнении с которым всё, что было до него в истории, всё, что существовало когда-либо в иных мирах, казалось ребячеством.       Но теперь они были здесь, чтобы нанести удар чудовищу в самое сердце. Они были здесь, чтобы победить!       Звуки ожесточённого сражения разносились над пылающим Берлином. В небе визжали излучатели дисколётов, полосуя воздух ветвистыми разрядами энергии. Им вторил жуткий гул орудий истребителей Союза. Эти машины стоили друг друга – стремительные дисколёты, способные за мгновения преодолевать космические расстояния и совершать немыслимые манёвры, и серебристые овалы, которые могли то же самое. Небо полнилось ими, носящимися повсюду. Оно сверкало лучами, взрывами, чадило дымом.       Хай Лин знала – сейчас на орбите тоже шёл бой, в котором сошлись остатки флота Рейха и космические силы Союза. Гигантские дредноуты нацистов против юрких, но обладающих сокрушительной мощью, похожих на веретено, кораблей Союза.       Это было бы невозможно без нанесения удара по главным скоплениям ПКО Рейха в Гималаях и на двух других направлениях. Ключевую роль здесь сыграла технология портального перемещения Странника, позволившая забросить войска в нужные локации незаметно и неожиданно для врага.       Как бы то ни было, они были здесь. На Земле. На её Земле. И они вели бои по всей планете.       Берлин пылал. Звуки ожесточённого сражения доносились с улиц. Пулемётный стрёкот, визг энергетического оружия, взрывы. Хай Лин видела, как где-то вдали двигался немецкий супертанк…       Но на ветру рядом с ней трепетало знамя. Она знала ценность этого знамени и его историю. Её знали все, кто сейчас сражался против Рейха – партизаны в разных мирах, солдаты объединённой армии, маги Кандрокара, стражницы из разных миров, правительства и граждане миров, поддержавших Сопротивление, и жители освобождённых планет. И, конечно, граждане Земного Союза, мира, откуда и пришло это знамя.       Символ великой победы над нацизмом и фашизмом.       Он вселял надежду.       Он вселял уверенность.       Он вселял неколебимую решимость, ибо если однажды это получилось у Советского Союза, то теперь получиться и у них.       Использовать это знамя предложили лично генеральный секретарь Крутов и председатель Совета Союза Владимир Прохоров. И они были правы – эффект, который оказало Знамя Победы на боевой дух союзных войск, был колоссальным. А уж какой пропагандистский эффект это возымело на Рейх, говорить и вовсе излишне. С самого начала войны это Знамя стало знаменем всех свободных сил, бросивших вызов Рейху, а его история передавалась повсеместно пропагандистами Союза.       И вот теперь – во второй раз – Знамя Победы было водружено над Рейхстагом.       Это был символ, значение которого невозможно переоценить. Это был символ, объявлявший новую эпоху, свободную от тирании Рейха и страха перед ним.       Хай Лин собиралась с мыслями. Оглянулась на свой отряд, в котором были собраны диверсанты сопротивления, бойцы Союза Земли и даже один боевой маг с Зоата. Все они ждали, понимая важность момента, и не торопили её.       Два дрона-наблюдателя Союза зависли чуть впереди, глядя на девушку и Знамя любопытными глазами камер. Они запечатлевали этот миг для истории. И не только.       Хай Лин шагнула вперёд, встав рядом со Знаменем Победы, что развевалось на ветру…       В этот момент небо вспыхнуло!       Оно воссияло яростью бури, буйством магии, сметая и круша всё, что летало, разбрасывая в стороны и разя молниями. А вслед за этим ярчайшая вспышка озарила, казалось, всё это полушарие планеты, и сверкающая звезда принялась стремительно падать с небес! Она приближалась, нестерпимо яркая, оставляя за собой хвост как у кометы. С рёвом и гулом она вонзилась прямо в центр площади перед Рейхстагом, вызывая мощную ударную волну, что едва не разрушила здание и подняла тучи пыли!       Когда же пыль рассеялась, то все, кто сейчас был рядом – и Хай Лин со своим отрядом, и сражающиеся группы солдат Вермахта и объединённой армии, и даже пилоты летательных аппаратов обеих сторон замерли, увидев то, что скрывала пыль.       Кратер с оплавленными стенками.       И там, на его дне, в самом центре, возвышаясь на поверженным противником, стоял человек в чёрном плаще, который бликовал на солнце так, словно был металлическим. В руке его был странный меч, лезвие которого состояло из ромбовидных сегментов, постоянно пребывающих в движении и лучащихся светом.       Странник!       И там, поверженный, у его ног лежал сам Адольф Гитлер!       В ту же секунду дроны начали передачу происходящего на флагман Союза, а тот транслировал её по всем каналам связи на планете. Голограмма происходящего на главной площади Рейха вдруг возникла над Берлином во всех подробностях, привлекая к себе внимание сражающихся сторон.       Странник молчал.       Сейчас его изображение передавалось по всей планете. Сейчас на него смотрели миллиарды людей и других разумных. Все они ждали. Ждали чего-то. Что он что-то сделает, что-то скажет.       А он молчал.       - И что же? Вам нечего сказать? – нарушил тягостную тишину фюрер. Выглядел он скверно. Раны, кровь, изодранная силовая броня… А ведь он сам прошёл процедуру по превращению в сверхчеловека, дополнив этими способностями свою могучую магию. Многим казалось, что он непобедим, ведь он даже схлестнулся с Витязями месяц назад и одержал верх. И вот теперь он был повержен.       - Мне ничего не надо говорить. За меня всё уже давно сказали ваши преступления, - ответил Игорь. Спокойно. Даже равнодушно. И от этого его тона пробирала дрожь. Кто-то со стороны воск Вермахта крикнул: «Фюрер в опасности!» Нацисты – те, что вышли из своеобразного оцепенения – попытались атаковать, но сегменты клинка Странника метнулись туда, прошивая насквозь технику и всех, кто пытался вмешаться, заставляя их рассыпаться кристаллическими осколками.       - То, что идёт на благо нации и страны не может быть преступлением.       - Демагогия, - сплюнул Странник. – Если у тебя есть власть, а преступление выгодно, то достаточно назвать его как-то иначе, обставить должным образом и в общественном сознании даже самое чудовищное преступление перестанет быть таковым.       Фюрер поднялся, придерживая руку. Раны его, несмотря на магию и сверхчеловеческую силу, кровоточили, не спеша заживать.       - Не думайте, что вы лучше меня, Странник.       - Я и не думаю. И, всё же, мы отличаемся.       - Тем, что вы на стороне победителя?       - Тем, что я понимаю, что порой совершал страшные вещи и раскаиваюсь в этом.       - Ваша победа – это ещё не конец. Тем, кому сейчас десять, мы не нужны, ни мы, ни наши идеи; они не простят нам голода и бомбежек. А вот те, кто сейчас еще ничего не смыслят, будут говорить о нас, как о легенде! А легенду надо подкармливать! Надо создавать сказочников, которые переложат наши слова на иной лад, доступный людям через двадцать лет. И у нас достаточно средств, чтобы это сделать. Вы можете победить наши армии и флот, но деньги и идеи – с этим вам не тягаться. Как только где-нибудь спустя десятки или даже сотни лет вместо слова «здравствуйте» скажут «хайль!» вместо приветствия, знайте: там нас ждут, оттуда мы начнём своё великое возрождение.       - Не начнёте. Мы искоренили заразу нацизма в нашем мире, и ни деньги, ни идеи ему не помогли. Окажем ту же услугу и вашему миру, - Игорь достал из кармана плаща пистолет необычного вида.       - И что? Убьёте меня? – в голосе фюрера не было страха. Но он просто смирился. Этот человек был ему не по силам.       - Нет. Просто сделаю вас тем, кем вы и должны быть. Обычным человеком, - пистолет выплюнул золотистое сияние, мгновенно окутавшее фюрера. И тотчас из его груди вырвались тугие потоки золотистой энергии. Он выгнулся назад, пронзённый болью. Он закричал, а сияние теперь рвалось наружу из его глаз и рта, озаряя всё вокруг! Его как будто разрывало изнутри!       Фюрер рухнул на колени, продолжая исторгать потоки силы вовне. Долгие мгновения. Мгновения, которые видели все.       А потом это закончилось. Свет исчез, энергия иссякла, а фюрер так и остался стоять на коленях, как будто из него вынули стержень. Как будто он стал пустой оболочкой.       Тишина. Она была оглушительной.       Сражение замерло, ибо трансляцию видели войска Рейха. Её видели на вражеском флоте. Её видели по всей Земле и за её пределами.       - Таков ваш удел, фюрер. Вас будут судить, - и при этих словах Странника Гитлера окутало свечение. Телепортация. Игорь не стал ждать, когда тот исчезнет, и взмыл в воздух, оказываясь рядом с Хай Лин.       Трансляция продолжалась, показывая его, чародейку и Знамя Победы на крыше Рейхстага.       - Ну, что ж, - произнёс Игорь, кивнув девушке. – Теперь твоя очередь. Твоё слово.       И Хай Лин начала речь, впоследствии вошедшую в учебники истории.       - Не находите – это как-то жутковато? – спросила Вилл, безцельно ковыряя траву носком ботинка.       - Жутковато? Что именно? – тут же откликнулась Хай Лин. Они были во дворе школы Шеффилда, проводя большую перемену в праздных разговорах и размышлениях. Впрочем, не все разговоры и размышления подруг сейчас были праздными. Это отличало их от других детей, которые беззаботно дурачились вокруг, играли в догонялки, дразнились и вообще вели себя ровно так, как полагается себя вести школьникам на перемене.       - Вот это, - туманно уточнила Вилл, кивнув в сторону «беснующейся» во дворе молодёжи.       - О, да! Жуткие будни школьной перемены. Прилетит ли в тебя портфель какого-нибудь хулигана? Как знать, - с видом репортёра, собаку съевшего на написании статей для жёлтой прессы, подхватила и развила по своему усмотрению туманный намёк подруги Ирма. – Запрёт ли тебя в шкафчике Урия? Да, если ты – Мартин. Сможешь ли ты выдержать встречу со школьным паштетом…       - Фу! – Корнелия прикрыла лицо рукой.       - Гадость! – тем же тоном вторила ей Тарани.       - Ирма! – возмущению Хай Лин не было предела, ибо само упоминание о чём-то столь ужасном, как школьный паштет, оскорбляло её тонкую творческую натуру. Как, впрочем, и натуры попроще - вроде её подруг. А заодно и остальных учеников школы.       - Да я не об этом, - выдохнула Вилл. На душе было… тягостно. И это было странно, ведь объективно для такого состояния повода не было. С мамой у неё были хорошие отношения. С Мэттом – тем более. К тому же они одержали великую победу над Неведомым. Хотя, быть может, в этом-то и было дело.       - Тогда выражайся точнее, а то я и дальше буду выдвигать необоснованные предположения, - шутливо пригрозила Ирма.       - Я про весь мир. Всё так, как будто ничего не было, - ответила Вилл. – Все живут, смеются, играют…       - Ну, формально, с научной точки зрения…, - начала Тарани, поправляя очки, но Вилл подняла руку в останавливающем жесте:       - Не надо. Я сама всё понимаю. Этого как бы никогда не было. Но мы-то с вами всё это видели. Мы в этом участвовали.       - Всё ясно! – инициативу у Ирмы перехватила Хай Лин. – Это «ПТС»!       - Не ругайся! – легонько хлопнула ей по макушке Ирма.       - Посттравматический синдром, - пояснила та. – Его испытывали солдаты, вернувшиеся из Вьетнама и войны в Заливе.       - Ну ты намудрила, - покачала головой Корнелия. – Нет у Вилл никакого такого синдрома. Правда же, Вилл?       - Об этом лучше спрашивать психолога, - хмыкнула рыжая чародейка. Она следила за тем, как жёлтый лист, сорвавшись с ветки дерева, медленно падал на землю. Меланхолия – так можно было назвать её текущее состояние. – Просто… теперь всё кажется не таким, как раньше. Кажется, что везде должны быть какие-то перемены, что… ну не знаю – может, люди должны что-то понять, измениться.       - О, подруга, это безнадёжно, - выдохнула Тарани. – Люди не меняются. И даже если бы мир помнил о вторжении нацистов и всех бедах, которые они принесли, если бы уничтожение парадокса не стёрло все следы их пребывания здесь и то, что было после, то люди бы не изменились. Или изменились бы, но на короткое время. Или – в худшую сторону.       - Всё. Нашу Тарани опять пробило на философию, - констатировала Ирма, сделав кислую мину.       - Ну, раз уж ты у нас лучше всех шутишь, то за философию буду отвечать я, - приосанилась мулатка.       - Ага! Значит, ты признаёшь превосходство моего чувства юмора!       - Я такого не говорила…       - Ну, как же? Да вот прям только что!       - А знаете – я тоже считаю, что это немного жутко, - призналась Хай Лин, идя наперекор наметившейся тенденции к лёгкой непринуждённой беседе. – Получается, что только мы помним, как всё было на самом деле.       - Да, получается так, - согласилась Вилл, обрадовавшись такой поддержке. Послала Хай Лин тёплый взгляд благодарности. – И меня это… тяготит.       - Почему? – спросила Корнелия.       - Я…, - Вилл задумалась. Действительно – почему? На самом деле, если задуматься, то она могла бы разложить это тягостное чувство на несколько составляющих. – С одной стороны чувствую себя виноватой, как будто скрываю важную тайну. А с другой… Просто это как-то неправильно.       - Ну, тут уж ничего не поделать – таковы законы мироздания, - вздохнула Тарани. Лично её подобные мысли не терзали. Да и разве должны были?       - Понимаю, что это глупо, но всё-таки… Ничего не могу с этим поделать, - пожала плечами Вилл. Вот. Она высказалась. Как будто даже полегчало.       - По мне, так ничего не изменилось – это то же самое, что держать в тайне секрет стражниц, - сунула руки в карманы куртки Ирма. Она была далека от тревог и волнений, считая, что раз всё кончилось хорошо, то и говорить тут не о чем. Пожалуй, она была бы куда более расстроена, если бы после победы здесь, дома, Земля оставалась бы под властью нацистов и предателей, разрушенная и искалеченная ими. Вот тогда действительно было бы о чём переживать. Но на самом деле после всего случившегося, когда они вернулись домой, то оказалось, что они вернулись в тот самый день, когда с ними на связь должен был выйти Джек Грей. Или это не они вернулись, а мир откатился назад во времени? Однако, с тех пор жизнь шла привычным чередом. Ни Грея, ни «Федерального бюро контроля», ни всего остального. И Ирма на самом деле была этому рада.       - Да, наверное ты права, - угрюмо кивнула Вилл. Всё же, гнетущее чувство хоть и притупилось в процессе разговора, но не ушло окончательно. И вот она смотрела на школу, на других детей, на весь этот мир, и ей было неуютно из-за того, что она помнила нечто, чего не помнил больше почти никто на Земле.       - Естественно я права! – безапелляционно заявила Ирма, панибратски положив руку на плечо подруги. – Не кисни.       - Я не кисну, - буркнула рыжая.       - Киснешь, - не поверила ей Ирма.       - Ещё как! – подтвердила Хай Лин.       - Да, Вилл, тебе не отвертеться, - и Корнелия туда же.       - Ладно, убедили! – Вилл просто не могла больше быть серьёзной, когда подруги смотрели на неё так, будто она сейчас делала нечто донельзя забавное. Девушка улыбнулась.       - О! Другое дело!, - обрадовалась Ирма. – Хочешь конфетку? – принялась рыться в карманах.       - Хочу.       - А у меня нету! – звонко рассмеялась шатенка, когда разочарованная Вилл накинулась на неё в попытке защекотать через куртку со словами «зачем тогда спрашиваешь?».       Тарани взглянула на часы.       - Вы можете страдать ерундой ещё пять минут, - молвила она. Тарани не разделяла тревогу Вилл. Куда больше её волновали несколько иные вопросы. Например – кто даст гарантию, что они действительно победили, что это – не очередной парадокс, не иллюзорная реальность? Та лёгкость, с которой манипулировал реальностями Неведомый, не могла не заронить в её разум семена сомнений. А потом они дали всходы, когда – пусть и на короткое время – стражницы стали хранительницами «Духовного ключа». Он даровал не просто возможность по своему желанию манипулировать реальностями, он давал понимание того, что такое реальность. Конечно, она уже не помнила этого, ведь стражницы отдали «Духовный ключ» Оракулу. Он у неё оставалось воспоминание о том, что она владела этим знанием. И это потихоньку распаляло её паранойю даже несмотря на неопровержимые доказательства того, что окружающий мир реален.       - Кто здесь страдает? – устремляясь за Ирмой и Вилл, шуточная борьба который уже превратилась в догонялки, крикнула Хай Лин. Тарани лишь пожала плечами.       - Знаешь, - следя за играющими подругами, повернулась к той Корнелия, - в чём-то Вилл права. По крайней мере, на счёт тревоги. Но я лично думаю о том, что будет дальше.       - То есть?       - Не появиться ли ещё один такой Неведомый или кто-то похуже…       - Думаешь, может быть хуже?       - Не хотелось бы, но мир не совершенен.       - Ну, ведь на то и есть Кандрокар, Оракул и Совет Братства, чтобы не допускать подобного.       - В этот раз допустили. И никто ни о чём не догадывался, пока нам не рассказали совершенно посторонние люди, только благодаря помощи которых, во многом, мы и победили.       - Я… не знаю, что тебе на это ответить.       - Ты – и не знаешь? Это что-то новенькое.       - Ну, Вилл же сказала – хоть что-то в этом мире должно было измениться. Я просто хочу верить, что следующего «Неведомого» и кого угодно ещё столь же опасного никогда не будет. А если будет – то все, кому положено, узнают об этом вовремя.       - Но мир не совершенен, - горькая улыбка появилась на устах Корнелии.       - То-то и оно, - ответила ей такой же улыбкой Тарани.       - Как думаешь, что стало с остальными? С теми пришельцами, Греем и прочими? – сменила тему Корнелия. Говорить о чём-то тяжёлом и грустном не хотелось.       - Думаю, они вернулись домой. Не уверена насчёт Странника и Доктора…       - Да – они совсем не те, кому показана спокойная и размеренная жизнь.       - А насчёт Грея – он вроде намеревался уйти на покой. Зажить «спокойной и размеренной жизнью», - усмехнулась Тарани. Наверное потому, что не могла себе представить Джека занимающимся чем-то мирным и вполне спокойным.       - Зато от нас, похоже, отстало «Бюро».       - На самом деле они мне даже нравились.       - Вот как?       - Ну, Дарлинг хоть и был высокомерным эксцентриком, но это не отменяло его гениальности. Да и вообще договор с «Бюро» давал нам гарантии безопасности от серьёзной правительственной структуры.       - Ну, их адрес нам известен, так что мы всегда можем навестить «Бюро», если тебе так хочется, - лукаво подмигнула Корнелия.       - Нет, спасибо. Я обойдусь. Текущий статус-кво меня устраивает куда больше, - мотнула головой Тарани.       Подбежала запыхавшаяся Ирма, скрываясь за спиной Корнелии.       - Я в домике! – возвестила она, воровато выглянув из-за плеча блондинки, не довольной таким поворотом.       - Эй! – Корнелия попыталась отойти, но Ирма следовала за её спиной как приклеенная.       - Ты – мой домик. Домики не ходят! – заявила неугомонная Лэр, вызвав тем самым у Корнелии вздох мучения и скорби.       - Мы без домиков! – вихрем налетела на Ирму Хай Лин, и они завели стремительных «хоровод» вокруг Корнелии.       - Хватит! – с непривычной для неё силой схватила обеих за воротники юная мисс Хейл, прекращая безобразие.       - И правда – хватит, - с готовностью согласилась Ирма. – Я устала и больше не играю.       - Ты просто не хочешь водить, - парировала Хай Лин. Но обе вынуждены были смириться с решением Корнелии.       - О чём вы тут разговаривали? – подошла запыхавшаяся и раскрасневшаяся, но весёлая Вилл.       - О будущем, - коротко и ёмко ответила Тарани.       - И как оно, будущее?       - Мы сошлись на том, что надеемся на лучшее. Кстати – нам пора. Звонок через три минуты.       - Вот ведь… не вовремя, - Ирма от этой вести сразу приуныла.       - Для тебя любой урок не вовремя, - поддела её тут же Корнелия.       - Пф! – фыркнула шатенка, слишком уставшая для дежурной пикировки, и девочки потянулись к главному входу в школу Шеффилда.       Они беседовали, шутили, радовались жизни. Они шли по коридорам, полным гомона, беготни, радости и всего того, чем так славится любая школа на перемене.       Все проблемы сейчас не имели значения. Да и разве они были у подруг сейчас? Нет. Жизнь была легка, проста и весела, а мир был ровно таким, каким и должен. Потому, что они победили. И сейчас этого им было достаточно. А будущее… Оно ещё не наступило.       Они разделились – Вилл с Корнелией шли на алгебру, а Тарани, Ирме и Хай Лин предстоял урок физики. Класс уже был здесь. Ну, почти все.       Они едва успели занять свои места и разложить на партах школьные принадлежности, как прозвенел звонок и в кабинет деловито вошла дородная дама в бежевом деловой костюме, которой было «далеко за». Директор Никербокер.       - Здравствуйте, дети! – изрекла почтенная мадам, когда класс, шокированный явлением начальства, умолк и встал у парт по стойке «смирно». Во избежание, так сказать.       - Здравствуйте, директор Никербокер! – пронеслось по рядам нестройное приветствие.       - Хочу сообщить, что наш учитель физики, мистер Эдвардс, сегодня был вынужден срочно отправиться в Филадельфию по крайне важным личным вопросам. Но это не значит, что у нас в школе на время его отсутствия не будет вестись физика. Хочу представить вам временно заменяющего мистера Эдвардса учителя. Прошу вас, - обратилась она к кому-то, кто стоял в коридоре. А когда этот человек вошёл в класс, три ученика потеряли дар речи. Тарани, Ирма и Хай Лин. Потому, что в класс вошёл мужчина средних лет с классической интеллигентской причёской, усиками и бородкой. Круглые очки в роговой оправе, ироничный взгляд, белый лабораторный халах, брюки, туфли. И, конечно, чёрный галстук-бабочка. – Мистер Каспер Дарлинг!       - Здравствуйте, мистер Дарлинг! – прозвучало в ответ от детей. И только три человека не смогли вымолвить ни слова, однако этого никто не заметил.       - Здравствуйте, - приветствовал учеников Дарлинг, улыбнувшись как бог коварства и обмана, замысливший очередную пакость.       - Мы рассчитываем на плодотворное сотрудничество, мистер Дарлинг, - очень приветливо и немного покровительственно сказала Никербокер. – Ваши рекомендации были…       - Да, я знаю, - кивнул новый учитель.       - Что ж, желаю удачи. И учтите – они те ещё сорванцы, - напутствовала директор, направляясь к выходу.       - Благодарю, миссис Никербокер, - сказал ей вслед Дарлинг. И посмотрел на детей цепким оценивающим, но вполне дружелюбным взглядом. – Садитесь. Думаю, мы с вами сработаемся, - произнёс новый учитель физики, глядя прямо на Ирму, Хай Лин и Тарани.       И этот взгляд дал понять им главное – доктор Каспер Дарлинг, главный научный сотрудник «Федерального Бюро контроля», появился здесь не просто так. И более того – он и узнал.       Но, в любом случае, будущее, которое в тот миг открыло двери перед стражницами, было куда более интригующим и благоприятным, чем им тогда казалось…       Образы.       Тысячи, миллионы образов.       Прошлое, настоящее, будущее.       Что было, что есть, что будет.       То ,что могло быть и то, что может быть.       Вопросы без ответов.       Всё казалось тщетным.       Впервые в жизни ни магия, ни пророческий дар, ни древние знания не давали ответа. Казалось бы – такое невозможно, ибо прежде ответ всегда приходил. Раньше или позже. Но не в этот раз.       Как он мог не знать? Как мог упустить?       Эти вопросы терзали Оракула, но он не находил ответа. Вернее, ответы у него были. Их дал Странник. Но они больше казались Оракулу не ответами, а оправданиями, за которые он пытался уцепиться.       Он подвёл всех. Почти позволил всему мирозданию рухнуть, позволил врагу завладеть «Духовным ключом». Этот промах был куда серьёзнее того, за который его уже однажды судили и низложили с подачи Фобоса.       А сейчас?       Нет, нового суда не будет, хотя Химмериш знал – по Кандрокару поползли слухи о том, что грядёт новое судебное разбирательство в его отношении. Суда не будет. Он этого не допустит. Не потому, что ему так уж дорога сила Оракула. Причина была иной – тот, кто, быть может, придёт ему на смену, не будет иметь опыта решения кризиса таких масштабов, коего лишь чудом удалось недавно избежать. А у него такой опыт был, и он собирался приложить максимум усилий, чтобы не допустить чего-то подобного в будущем.       - Оракул, - раздался с порога знакомый голос. Голос, от звука которого Химмериш порой всё ещё вздрагивал. Мудрейший прервал медитацию. Впрочем, она всё-равно не дала нужного результата. Обернулся. На пороге его кельи стоял высокий мужчина в белой мантии. Его серые волосы, заплетённые в длинные косы, опускались чуть ли не до пола. Усы и бородка. Стальной волевой взгляд.       - Эндарно, - улыбнулся Оракул, вставая. Многие, очень многие события после разрушения парадокса были стёрты из бытия. Даже здесь, в Сердце Вечности. И теперь выходило, что Эндарно никогда не погибал от руки Вяземского. Выходило, что никто никогда не похищал «Духовный ключ». Только это было не совсем так, когда дело касалось Кандрокара. Многое вернулось, некоторые детали – нет, но абсолютно все обитатели Предвечной Цитадели помнили всё, что происходило во время «Парадокса Неведомого», как этот кризис с чьей-то лёгкой руки окрестили в крепости.       - Что? Всё ещё коришь себя? – усмехнулся маг, пожимая руку Оракулу.       - Ты слишком хорошо меня знаешь, - вернул усмешку Оракул. Пусть эта ситуация и была очень необычной, но он был безмерно рад тому, что его давний друг оказался жив.       - А ещё я знаю, что Триумвирату нужно действовать сейчас, пока слухи о суде не превратились во что-то более существенное.       - Так, значит, слухи всё ещё ходят?       - Да.       - Плохо.       - Согласен.       - После такого кризиса – не мудрено. Никто не был готов к такому. И теперь некоторые боятся, иные снедаемы сомнениями…       - Это, конечно, хорошо, что ты понимаешь, как оно там обстоит в душах наших братьев и сестёр, но…       - Знаю – запереться здесь и медитировать было не лучшей мыслью, - т уже преобразован в портал из плоти. Рядом – мужчина улыбнулся Химмериш.       - Рад, что ты это понимаешь, - стал серьёзным Эндарно. Нахмурился. Перед внутренним взором снова пронеслись последние мгновения той, прошлой жизни. Он врывается в камеру к заключённому, но тот уже преобразован в портал из плоти. Рядом – мужчина в белом земном костюме и несколько солдат, что тащили на парящей платформе странный предмет, напоминающий гигантский каштан. Всего мгновенье! Ничтожное мгновенье! Ян Лин отвлекла, появившись в яркой вспышке, и этого было достаточно – человек в белом оказался слишком быстр, а его оружие – слишком смертоносным…       - Опять? – спросил Оракул.       - Опять, - кивнул хранитель Башни Туманов.       - Ты всегда можешь…       - Нет. Эти воспоминания – память о слабости, о допущенной ошибке. Они нужны, чтобы я больше этого не повторял.       - Как знаешь, - они покинули келью Оракула и вышли в просторный светлый коридор. Пол и стены из полированного до блеска белого камня. Искусные витражи, при свете солнца играющие буйством цветов. Маги приветствовали их, кланялись им, уступали дорогу, проводили взглядами. Но Оракул чувствовал – вокруг разлито напряжение, недосказанность. Напряжение ещё не кристаллизовалось, не стало тем, что побуждает к действиям. Но если всё оставить как есть…       Он смотрел на этих людей и иных разумных, мужчин и женщин, и ему казалось очень странным, что вместо радости победы – а ведь прошло не больше трёх дней – они оказались во власти страха и сомнений. Может, дело не только в «Парадоксе Неведомого»? При нём Кандрокар пережил целых четыре кризиса – Фобос, Нерисса, Ари, снова Фобос. А теперь ещё и это. И ни один из них он не просчитал заранее, не предотвратил. А ведь каждый следующий кризис был серьёзнее предыдущего. Может, дело в этом? Будь он действительно достойным Оракулом, то сумел бы предотвратить эти события, не допустить их свершения…       - Что, снова занимаешься самокопанием? – хмыкнул идущий рядом Эндарно.       - Хм…, - произнёс Химмериш, взявшись за подбородок. – Нет. Просто задумался.       - Надеюсь, в этот момент тебе открылась какая-то мудрость?       - Нам нужны перемены, Эндарно. Всем нам – мне, Кандрокару…       - Перемены какого рода?       - Над этим я как раз и думаю.       - Ха! Кстати о слухах и прочем, - Эндарно кивнул в сторону группы магов, которые поспешно скрылись за одной из дверей. – Ты ведь понимаешь, что они сомневаются в тебе потому, что ты сам в себе сомневаешься?       - Что ж, сегодня я намерен это изменить, - ответил Химмериш. Он ещё не знал, как это сделает, но точно знал, что у него получиться.       - Каким образом? – да, Оракулу следовало ожидать, что он услышит именно этот вопрос после своего смелого заявления.       - Я выступлю перед Братством.       - И? Ян Лин и я тоже должны быть в курсе, - с сомнением произнёс Эндарно, глядя в глаза своего товарища как Ленин на буржуазию. Но Химмериш скрылся за маской возвышенной отстранённости как умел только он.       - Всему своё время, - последовал туманный ответ.       - А, то есть ты ещё ничего не придумал, - хранитель Башни Туманов и впрямь слишком хорошо знал Оракула.       - На самом деле кое-какие мысли у меня есть. Но им нужно время...       - Сколько именно времени?       - Я скажу.       - Хорошо. И что дальше?       - Дальше… Думаю, мне нужно кое-что сделать в Зале Ритуалов.       - В зале Ритуалов? Неужели ты хочешь…       - Эндарно, пожалуйста не пускай никого туда пока я не закончу, - попросил Оракул. Да, у него были кое-какие идеи. И он был намерен не допустить, чтобы кризис, подобный «Парадоксу Неведомого», случился ещё раз. Но для этого ему нужно было нечто большее, чем сила и мудрость Оракула. В этот раз их оказалось не достаточно.       - Хорошо. Но я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.       - Я тоже, друг мой, я тоже, - сказал Химмериш, и оба они исчезли в ярких вспышках, дабы явиться вновь уже в Зале Ритуалов. Он был таким же, как и в тот раз, когда Оракул его видел три дня назад. Только следы боя с Валькириями уже убрали, а зал отремонтировали.       Большое круглое помещение с куполообразным потолком и большими окнами пустовало. Сложная схема магических кругов всё ещё покрывала пол, стены и потолок, а в самом центре главного круга, в фокусе сложнейшей формулы стояла она – арка, которой пользовался Вяземский. Она была не активна, но Оракул хорошо ощущал дремлющую в ней силу.       - От этой штуки мне становиться жутко, - проворчал Эндарно, гляну на арку, испещрённую незнакомыми символами.       - Пожалуй, на то есть основания, - согласился Химмериш. Когда он впервые увидел это сооружение ещё там, на Земле, в подземелье «Диких гусей», он тоже ощутил нечто. Но тогда не было времени разбираться в ощущениях.       - Ладно. Делай, что задумал, - сказал Эндарно, и направился к выходу. Вскоре двери зала захлопнулись, и Оракул остался один.       Один на один с аркой, ибо взгляд его был устремлён на неё.       Это было просто – достаточно небольшого волевого усилия, подкреплённого магией, чтобы всё пришло в движение. Но Оракул медлил. Эндарно тоже сомневался – по крайней мере, в этом его решении. Впрочем, даже сам Химмериш не был до конца уверен в том, что собирался поступить правильно. Однако предвидение не дало ему ответов, а значит, нужно было действовать на свой страх и риск, надеясь, что он сделал правильный выбор.       Взгляд его впился в камень арки, прошёлся по символам, каких он прежде никогда не видел, а затем Оракул выпустил магию, посылая арке мысленный приказ.       Символы вспыхнули. Арка задрожала. В зале сразу стало холоднее. Настолько, что стены тут же покрыла изморось. Подул невесть откуда взявшийся ветер. Это не было похоже на открытие обычных врат, как случилось в прошлый раз, когда они шли по следу вяземского. Нет, теперь арка должна была найти совсем других адресатов.       Внутри неё полыхнула тьма!       Чёрный шар появился в фокусе, тут же разворачиваясь в плоскость, ограниченную аркой. Это была абсолютная тьма, в которой, однако, временами мелькали световые полосы, протягиваясь слева направо, как если бы открывшийся проход двигался где-то там, в ином пространстве.       Оракул шагнул вперёд, встав у самой кромки портала. Он ощущал ветер иного мира, силу иного мира.       - Смотрители! – громыхнул его голос, и волна магии прянула от Оракула в портал. – Я – Химмериш, Оракул из Сердца Вечности! Вы меня слышите?!       Тишина была ему ответом. Тишина и завывания, что доносились с той стороны. Химмериш надеялся, что это не будет пустой тратой времени, хотя и успех казался ему маловероятным. И, всё же, он надеялся. Только Смотрители, про которых, вернувшись, рассказал Странник, могли помочь ему в том, что он задумал.       Но ответа не было.       - Смотрители? – позвал он снова, громче и вкладывая ещё больше магии. – Вы меня слышите?       Что-то изменилось на той стороне. Рисунок световых полос… стал другим!       «МЫ СЛЫШИМ», - раздался могучий нечеловеческий голос в сознании Оракула, от чего тот на миг растерялся – его ментальная защита до сих пор была неприступна! – «В ЛЮБОЙ ЗАЩИТЕ ЕСТЬ ЛАЗЕЙКА, ОРАКУЛ. МЫ ЖДАЛИ ТЕБЯ».       - Вот как? – успех этой отчаянной затеи, казалось, обескуражил мага, ведь он не рассчитывал, что всё получится так просто. Но теперь уже не имело смысла волноваться об этом. – Это хорошо. Потому, что я хочу поговорить с вами.       «СОГЛАСНЫ. НАМ ЕСТЬ ЧТО ОБСУДИТЬ», - произнёс голос в его голове.       И они говорили. И когда спустя час Оракул покинул Зал Ритуалов, он был преисполнен уверенности и решимости. А ещё он теперь точно знал, что и как нужно делать. В тот же день он донёс своё видение нового будущего для Кандрокара и всего Братства всей Конгрегации. И не нашлось никого, кто смог бы ему возразить, кто захотел бы это сделать. Не нашлось аргументов против. Потому, что новое будущее, контуры которого наметил в своей исторической речи Химмериш, были чрезвычайно захватывающими и привлекательными.       И Кандрокар изменился. Спустя время. Но какое значение имеет время в мире, где всё относительно?       Солнце приятно грело. Как раз настолько, чтобы было в самый раз. Шум прибоя, мерно накатывающего на песчаный берег, умиротворял. Ветер, дувший с океана, приносил крики чаек, запах солёной воды и умеренную – в самый раз – прохладу.       Блаженство.       И плевать, что рядом раздавались людские голоса, крики играющих детей и прочие шумы. Это было именно то, что нужно. Ну, быть может, не совсем то, но ведь нужно с чего-то начинать?       Шезлонг был просто слишком удобен и мне даже не хотелось лишний раз шевелиться, дабы не прогнать ту чарующую негу, в которую я погрузился уже… не знаю – больше часа точно.       Соломенная шляпа прикрывала моё лицо от назойливого солнца, и почти наверняка со стороны казалось, что я сплю. Но я не спал. Я просто… предавался заветному ничегонеделанью. И это было замечательно.       Ни волнений, ни тревог, ни работы. Хватит! Я с этим покончил. Долгожданный и абсолютно заслуженный отдых. Собственно, именно такой мне и виделась идеальная жизнь. И я был полон решимости воплотить это видение в реальность.       Захотелось пить. Лениво я протянул руку к переносному столику, что стоял здесь же. Большой стакан с фруктовым коктейлем отдался приятной тяжестью в руке, а сам напиток секунду спустя даровал мне блаженное ощущение выдающегося освежающего вкуса.       Люди говорили, дети играли, океан шумел.       Гавайи. Странно, но за свою жизнь, более чем богатую на события, я ни разу не бывал здесь. И теперь я понимал, что с моей стороны это было крайне досадным упущением. Место оказалось потрясающим! Отличный климат, вкусная едва, приветливые жители, и особенно – жительницы… Кхм… В общем, плюсов было слишком много. Пожалуй, можно сказать, что я влюбился в эти острова, едва только ступил на эту землю. Океан здесь был просто потрясающим. А женщины… Кхм…       - Джек, ты спишь? – некто навис надо мной, заслонив солнце, и задал вопрос приятным бархатистым женским голосом. Я улыбнулся, прекрасно зная, что шляпа скрывает моё лицо. Я узнал этот голос.       - Нет, Синди. Я просто блаженствую, - честно признался я. Миг спустя меня совершенно безцеремонно лишили шляпы. Солнце ударило в глаза с силой боксёра-тяжеловеса, от чего мне пришлось щуриться. – Так не честно, - посетовал я на действия Синди.       - Ты же та ничего и не увидишь на Гавайях.       - А, может, я просто хочу лежать, и…       - Покрываться пылью? – прыснула от смеха Синди. Казалось бы- случайное знакомства – в аэропорту я помог очаровательной незнакомке донести изрядное количество багажа до такси. А потом мы встретились во второй раз. В отеле, где, как выяснилось, поселились мы оба. А дальше всё случилось как-то само собой. Разговорились, познакомились, и… И теперь мне кажется, что я знал её всю жизнь. – Ты хоть раз за эти дни был в море?       - Я не люблю плавать, - глаза, наконец, привыкли к солнечному свету, и я увидел её. Синди. Тёмная, почти чёрная кожа. Озорное, но такое прекрасное лицо. Лукая искорка во взгляде бездонных карих глаз. Длинные волосы, туго стянутые в пучок на затылке. А её фигура… Это просто бомба! И сейчас эта роскошная молодая женщина, одетая лишь в бикини, который подчёркивал её выдающиеся формы, и с моей соломенной шляпой в руке, глядела на меня таким хитрым взглядом, что мне стало как-то не по себе – характер у Синди был бойкий, энергичный, она никогда не сидела на месте. И вот сейчас я понял, что она задумала нечто.       - Плавать – не плавать… На Гавайях можно много чем заняться, - туманно ответила Синди, нагнетая интригу и при этом лучезарно улыбаясь. – Кстати, ты знал, что раньше Гавайи были русскими? Ну, почти…       - Нет, не знал, - да, а ещё она увлекалась историей. Причём порой – настолько альтернативной, что я просто диву давался.       - Теперь знаешь. И вообще – не вежливо лежать, когда общаешься с девушкой, - подбоченилась она. Проклятье! Будь я художником, то уже нарисовался бы серию эротических полотен с её участием! Она была достойна того, чтобы оказаться увековеченной в шедевре живописного искусства кисти, например, Рубенса или самого Леонардо.       - Ну, как сказать – я знаю как минимум одну ситуацию, в которой это вполне уместно, - не поведя и бровью, молвил я.       - О, король двусмысленности, - звонко рассмеялась Синди. Нет, было решительно невозможно пребывать в состоянии покоя, когда она находилась рядом. В самом хорошем смысле, конечно – само её присутствие как будто заряжало меня той же энергией, что била из Синди через край, и у меня тоже возникало желание действовать, к чему-то стремиться, куда-то идти и что-то увидеть или узнать. И мне это нравилось.       - Этот почётный титул заслужен мной очень давно, - а ещё когда она была рядом у меня на душе становилось очень легко, и меня переставали донимать воспоминания недавнего прошлого. «Перекрёсток» с его безумными пришельцами, Старик, с которого всё началось, «Бюро», стражницы, «Дикие гуси», нацистские супермены… При мысли о них я содрогнулся, представляя, что было бы с Синди, если бы мы проиграли. Мёртвый Йоханнесбург всё ещё стоял перед глазами с улицами, заваленными трупами представителей всех рас, кроме белой. Признаться, я не силён во всех этих философских материях том, что касается устройства мироздания и тому подобном. Но всё же порой на меня накатывало чувство, будто всё вокруг было… странным? Да, пожалуй. Я видел, каким был этот мир – мой мир – после вторжения нацистов. Казалось, что это просто невозможно исправить, перечеркнуть. И, всё-таки, это было перечёркнуто… То, с какими силами мне довелось соприкоснуться, иногда вызывало оторопь. Раньше, пожалуй, я боролся бы с этим при помощи алкоголя. Но то – раньше…       Между тем я встал – действительно было не вежливо с моей стороны лежать, пока моя очаровательная собеседница стояла рядом.       - О, неподвижный объект сдвинулся с места? – её лучезарная улыбка затмевала солнце.       - Ибо столкнулся с непреодолимой силой, - поддержал я своеобразную «игру», основанную на изречении одного из наших президентов, озвучившего известный парадокс. – Ну? Говори – я вижу, что ты что-то задумала.       - О, но так будет не интересно, Джек, - кокетливо улыбнулась Синди.       - Вот как? Интрига.       - Именно! Но для начала – я серьёзно спрашивала насчёт океана.       - А я серьёзно отвечал, что не люблю плавать. Но если в хорошей компании…, - я не успел договорить, ибо Синди сорвалась с места, провозглашая:       - На перегонки – кто первый до буйка! Проигравший исполняет желание победителя!       - Не честно! – я рванул следом, понимая, что моя новая знакомая получила весомую фору. Но меня очень мотивировало объявленное ею условие.       Мы пронеслись по пляжу, полному людей, которые порой смотрели нам вслед, но чаще игнорировали, усиленно предаваясь отдыху. Стайка детей, игравших в догонялки, прыснула в стороны, когда мы пронеслись мимо.       В воде мы оказались почти одновременно. Я нырнул. Океан оказался приятным, даже ласковым, идеальной температуры. Но когда я вынырнул, то не поверил своим глазам – Синди оторвалась от меня метров на двадцать и уверенно, профессионально двигалась к нашему импровизированному финишу! Я поднажал как мог. Я даже начал её догонять – азарт и адреналин сделали своё дело. Но когда, наконец, я почти догнал Синди, та коснулась буйка и звонко рассмеялась, останавливаясь.       - Победа в заплыве от берега и до ближайшего буйка присуждается подающей надежды молодой спортсменке и просто красавице Синди Риттер! – наигранно пафосно и официально объявила она, когда, спустя пару секунд, я тоже оказался на «финише». – Вы задолжали мне одно желание, мистер Грей.       - И каково же оно, мисс Риттер? – я совершенно не был расстроен проигрышем в этом маленьком состязании. Теперь, однако, оставалось надеяться, что её желание не окажется слишком экстравагантным. Впрочем, риск – дело благородное. Тем более когда речь идёт от ТАКОЙ женщине.       - Это…, - таинственно улыбнулась она, посмотрев мне прямо в глаза, от чего я, кажется, пропустил удар сердца, - секрет! – сказала Синди, поднеся указательный палец к губам. И снвоа рассмеялась. И вообще я заметил – она очень любит смеяться. – Серьёзно, Джек. Я скажу чуть позже. Пусть это будет сюрпризом.       - У меня такое чувство, что сегодняшний день будет полон сюрпризов, - это был душевный подъём. Я был здесь – в одном из самых замечательных и красивых мест в мире. Рядом со мной была женщина, которая мне безумно нравилась. И, похоже, это было взаимно. Казалось, что моя жизнь, наконец, расцвела, обретя все недостающие краски.       - Не любишь сюрпризы?       - Сюрпризы бывают разные.       - Звучит так, будто у тебя богатый опыт получения неприятных сюрпризов, - а вот теперь это было искреннее участие и интерес с её стороны. Это обезоруживало и вызывало желание быть откровенным. Но моя излишняя откровенность всё бы только осложнила. Потому я ответил туманно:       - Думаю, каждому человеку жизнь порой преподносит неприятные сюрпризы.       - Справедливо, - согласилась Синди. Поглядела вдаль, на берег. Пляж простирался от горизонта до горизонта, окаймлённый пальмами, которые создавали заросли в строго отведённых для этого ландшафтными дизайнерами местах. А ещё дальше над деревьями возвышалась крыша нашего отеля. – Но я считаю, что жизнь почти всегда преподносит полезные сюрпризы. Дело в отношении и умении разглядеть пользу.       - А ты неисправимая оптимистка, да? – ещё одна черта, которая мне нравилась в ней.       - Естественно, - улыбнулась Синди.       - Кстати – ты отлично плаваешь.       - Занималась в школе и колледже. Так что да – у тебя не было шансов, - лукавая искорка в глазах, озорная улыбка.       - Ах ты хитрюга!       - Я такая.       - Тогда в следующий раз пойдём в тир!       - Ну вот! Вот! Ты, наконец, начинаешь понимать, что такое нормальный отдых!       - Так всё дело было в этом?       - Конечно. И кстати про тир – ты, значит, умеешь хорошо стрелять?       В этот момент я подумал, что язык мой – враг мой. Но отступать было некуда. Буквально – до берега было далеко. Да и не хотелось… Не хотелось врать и юлить.       - Да.       - Так и знала!       - Ну, что? Может до берега? – предложил я.       - На ещё одно желание? – тут же елейно поинтересовалась Синди.       - Согласен. Только теперь – кто последний, тот и побеждает! – тут же заявил я, перехватив инициативу.       - Эй! Так не честно! – притворно возмутилась Синди, но я был непреклонен.       - Честно-честно. Или ты не уверена, что сможешь победить в таком состязании? – на сей раз уже в моих глазах горели лукавые искорки.       - Ладно, вызов принят! – согласилась она с таким гордым видом, будто оказывала честь. – Боже, это будет самое странное соревнование в мире, - мне показалось, или в её голосе действительно прозвучали нотки отчаяния и обречённости? Впрочем, зная её бойкую натуру, я был уверен – так оно и есть, а значит в этом новом состязании фора точно будет у меня.       - Ну, тогда поплыли, - я оттолкнулся от буя, и развернувшись, начал плыть на спине. О-очень медленно.       - Нет, ты издеваешься! – выдохнула Синди, мигом оказываясь рядом. В следующую секунду она нырнула и схватила меня за ногу, увлекая под воду! Не ожидавший такого попорота, я ещё бултыхался, всплыв на поверхность, когда Синди, заливаясь смехом, сказала:       - Догоняй! – и тут же устремилась к берегу с немалой скоростью.       Адреналин и радость. Симпатия и возмущение. Влечение, а может и нечто большее – всё это смешалось в моей душе в странный, но интригующий коктейль, толкнувший меня вслед за Синди. И мне было плевать на всё – на Смотрителей, на Кандрокар, на вселенную и парадоксы, на всю эту сверхъестественную фантастическую дичь, которой была полна моя жизнь в последнее время. У меня здесь и сейчас была Синди, а всё остальное было не важно.       И они добрались до берега. И было ещё одно желание. А потом день принёс много сюрпризов, и все они были хороши. Жизнь становилась именно такой, как надо. И в ней было место для двоих.       Что ж, некоторые заслужили удачного исхода…       - Ты проиграл, Доктор! – синтетический, ни с чем не сравнимый голос далека заглушил тревожный колокол ТАРДИС, звук которого раздавался в рубке. Доктор порхал вокруг центральной колонны, трогая кнопки, дёргая рычаги, переключая тумблеры. Его действия казались хаотичными, безсистемными. Это походило на отчаяние.       - Знаешь, сколько раз я слышал это, далек? – спросил Двенадцатый, ни на мгновенье не прекращая своей кипучей деятельности, которая со стороны, возможно, и выглядела отчаянной, но сам Доктор так явно не считал.       - Ты окружён. У твоего корабля нет оружия, а энергия скоро иссякнет, - прогремел в ответ далек, чей скрежещущий голос мог бы вогнать в ужас любого, кто хоть приблизительно представлял, что такое далеки. В очередной раз проносясь мимо, Доктор на миг застыл у монитора. Картинка показывала, что творилось снаружи. Четыре корабля-диска далеков, искрящиеся бледным золотом в лучах далёкой звезды, заняли позиции вокруг корабля Доктора. Более того – пока один удерживал ТАРДИС притягивающим лучом, не давая тронуться с места или уйти во временную воронку, три других корабля яростно обстреливали неказистую синюю будку, что была в сравнении с ними подобна мошке. Десятки смертоносных зелёных лучей впивались в невидимое защитное поле ТАРДИС, быстро расходуя энергетические запасы корабля, которые в обычной ситуации казались безконечными. Но далеки были не обычными противниками. Они никогда не были обычными.       - Трудности меня ещё никогда не останавливали, - хмыкнул Доктор в ответ. Он был предельно собран. Он был взволнован. Он испытывал концентрированный азарт, а разум его сейчас работал быстрее и эффективнее, чем самый совершенный и быстрый искусственный интеллект.       Это было привычно.       Это было обыденно.       Это было… желанно?       Жизнь на грани. Не потому, что он так сильно любил опасность, но потому, что кто кроме него её предотвратит?       - ТЫ БУДЕШЬ УНИЧТОЖЕН! – возопил, захлёбываясь пафосной ненавистью далек, с которым переговаривался по связи Доктор. Тут же из динамиков громыхнуло: - УНИЧТОЖЕИТЬ! УНИЧТОЖИТЬ! УНИЧТОЖИТЬ!       - Да уймитесь вы там, скучные жестянки! Только и знаете, что голосить это своё «уничтожить-уничтожить», - намеренно гротескно пародируя далеков, строго воскликнул Двенадцатый. На самом деле он не был в отчаянии. На самом деле его действия не были хаотичны. На самом деле у него был план.       - ВЕЛИЧАЙШИЙ ВРАГ ДАЛЕКОВ, ДОКТОР, БУДЕТ УНИЧТОЖЕН СЕГОДНЯ! – победно возвестил визави Двенадцатого, и корабли далеков усилили натиск. ТАРДИС содрогнулась, рубку окутало красное аварийное освещение. С потолка брызнули снопы искр. Доктор удержался на ногах.       - Какое совпадение! Ведь сегодня в этой системе должно произойти нечто удивительное. Это не моя смерть.       Далеки больше не отвечали. Впрочем, Доктору и так наскучил этот безсодержательный разговор. При всей своей гениальности собеседники из далеков были никудышные.       Наконец, он завершил манипуляции с кнопками, рычагами и тумблерами, и встал перед монитором, скрестив руки на груди. Нет, этого было мало! Он мигом метнулся к лестнице, у которой, прислонённая к перилам, стояла электрогитара.       - Твоя смерть наступит через пять секунд, Доктор! – триумфально, с визгливыми нотками, сообщил далек, очевидно злорадствуя.       - Неужели? – Двенадцатый взял первый аккорд, и в рубке прозвучала могучая электронная трель, удивительным образом совпадающая по тону и звучанию с голосом далека.       - Что ты делаешь, Доктор? – надменно спросил жестокий пришелец.       - Я? Отсчитываю время. Пять…       - Ты умрёшь!       - Четыре…, - второй аккорд, ещё более замысловатая мелодия. Свет в ТАРДИС вспыхнул и начал мерцать, а тревожный сигнал… Ну, похоже, ТАРДИС решила, что Доктор и так всё понимает, а потому отключила его.       - Что ты делаешь? – теперь уже вопрос прозвучал требовательно.       - Три, - это уже был не аккорд, а целая сложная композиция, сыгранная за секунду. ТАРДИС трясло от вражеских атак. А Доктор улыбался. В солнечных очках, старомодном костюме, с гитарой в руках он выглядел престарелым рокером, который всё ещё мог дать жару.       - Тревога! Тревога! Доктор использует неизвестное оружие! – внезапно тон далека сменился на крайне тревожный, и ему вторили приглушённые голоса на заднем плане, верещавшие о внезапной потере мощности.       - Два! – провозгласил Двенадцатый, самозабвенно извлекая из гитары такие звуки, на которые она, казалось, была просто не способна! Он словно издевался над далеками, которым было чуждо понятие искусства и творчества за пределами того, что касалось войны и изобретения новых способов убийства.       - ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ? – верещали динамики голосом самых опасных существ во вселенной. Похоже, на кораблях далеков вдруг воцарился сущий хаос – именно об этом говорили доносившиеся с «той стороны» голоса.       - Я? Я только что победил, - торжественно объявил Повелитель Времени, завершая свою «симфонию» и стремглав бросаясь к контрольной панели. «Уничтожить! Уничтожить! Уничтожи-и-и-ить!» - неслось ему вслед.       Корабли далеков неожиданно замерли. Их огни погасли, их двигатели заглохли, их орудия перестали извергать смерть, а притягивающий луч отключился! Это казалось невозможным, но именно невозможное сейчас и произошло!       ТАРДИС не мешкала ни секунды, мгновенно устремляясь прочь, пока была такая возможность. А в следующий миг космос позади синей полицейской будки залило сияние. Оно было как северное сияние на Земле, только в сто тысяч раз красивее и охватывало куда большую площадь. Самые невероятные и прекрасные цвета! Самые удивительные оттенки и переходы! Настоящая музыка света и красок!       Феномен стремительно протянулся от одного конца системы к другому, перечёркивая и попросту уничтожая астероиды на своём пути… Корабли далеков, тронувшиеся было с места, сияние настигло мгновенно, не оставляя от них ничего – даже воспоминаний. Никаких красочных взрывов – просто в один миг гигантские летающие тарелки исчезли, как будто их стёрли.       ТАРДИС уже была за пределами системы. Она висела в пустоте, повёрнутая в сторону невероятного феномена открытой дверью, в проёме которой стоял Доктор. Он любовался чудом природы, которое спасло его жизнь. Чудом .которое было слишком прекрасно, чтобы оторвать от него взор. Чудом, о котором Доктор знал, а далеки – нет. Он только немного его поторопил – именно для этого он хаотично на первый взгляд нажимал кнопки и дёргал рычаги. ТАРДИС стала маяком и катализатором. А остальное…       - Жаль, - выдохнул Двенадцатый. Чувство триумфа, которое он испытывал, сменилось тоской. Некому было оценить гениальность замысла и изящество его исполнения.       Он был один.       Снова один.       Казалось бы – что с того? Но одиночество порой было мучительным. Конечно, Доктор ценил одиночество, но далеко не всегда оно было уместно. А в последнее время – совершенно неуместно. И победы никак не могли заполнить пустоту в его душе. Ту самую пустоту, которая казалась подобной бездне, в которую Двенадцатый заглядывать не стремился. Но он знал, чего ему не хватает на самом деле. Знал, почему из раза в раз обзаводился новыми спутниками… друзьями из числа людей. Знал в глубине души…       - ЭЭто быЫыло иззяЯщно, - неожиданно за его спиной раздался голос, который Доктор не рассчитывал больше услышать никогда.       - Не может…, - он резко обернулся и увидел у центральной колонны того, кого там быть в принципе не могло – незнакомца в строгом деловом костюме с дипломатом в руке! Того самого незнакомца, которого он покинул в Кандрокаре вместе с чёрной фигурой, кажется, целую вечность назад! Впрочем, для Доктора и впрямь прошло изрядное количество времени. Тем не менее он отчётливо помнил, что случилось после того, как была отключена машина парадокса. Он помнил, как бежал к своей ТАРДИС. Помнил, как волна самоочищения прокатилась по вселенной в тот самый миг, когда он захлопнул за собой дверь корабля. Помнил как наблюдал за стремительными переменами на Земле, где он был. И помнил, как его ТАРДИС с очередной волной зашвырнуло в неведомые дали, сбив настройки навигационной системы и повредив контур межпространственного перемещения… как он выбирался оттуда, было отдельной и долгой историей. А когда, наконец, он смог исправить ситуацию, то его обнаружили далеки…       - БыЫть? – незнакомец таинственно улыбнулся. – ИззяЯщно – испоОльзоваАть муУзыку как носИитель вредоноОсной програАммы, испоОртившеЕй кораАбли даАлеков.       - Ну, хоть кто-то это оценил, - вымолвил Доктор с настороженностью. Появление незнакомца в его представлении было предвестьем неких событий, что находились вне его контроля. А сейчас Доктору очень не хотелось влезать ни во что серьёзное. Зато у него появилась возможность узнать, что стало с теми людьми, с которыми его свела судьба в относительно недавнем прошлом.       - ВаАс быЫыло труУдно… наАйти, - незнакомец прошёлся из стороны в сторону. Поглядел на хозяина корабля, который сам смотрел на незваного гостя так, словно ожидал от него подвоха. Впрочем – действительно ожидал.       - У меня были трудности…       - С котоОрымиИ выЫ спраАвились.       - Зачем вы пришли? И главное – как? – это уже начинало действовать на нервы. Сначала Наблюдатель дважды перемещал его ТАРДИС на свою станцию, просто игнорируя такие «мелочи», как пространство, время и барьеры между мирами. А теперь ещё и этот… «костюм» появляется в ТАРДИС так, словно это проходной двор, а не совершенный пространственно-временной корабль, обладающий выдающейся защитой. То, что далеки умели эту защиту взламывать, Доктор предпочёл сейчас не вспоминать.       - ПриглаАшение и отвеЕты, - молвил незнакомец, кладя дипломат на консоль управления.       - Ответы? Это даже интересно. И кто будет отвечать? И на какие вопросы? – Доктор немного успокоился – похоже, что незваный гость не собирался его ни во что втягивать. Хотя, возможно, это только казалось.       - ВыЫ не спросиИли о приглашеЕнии, - щёлкнули замки чёрного дипломата, «агент» открыл его. Доктор невольно шагнул вперёд в порыве любопытства, ожидая увидеть внутри нечто невероятное – какую-нибудь аномалию, вложенное пространство по типу ТАРДИС, наконец. НО его ожидало разочарование – там лежали обычные документы и папки без какой-либо маркировки. Незнакомец взял верхнюю папку и протянул Доктору.       - Что там?       - ПриглашеЕние. И отвеЕты.       - А вы не любите упрощать задачу, верно?       - ВыЫ и НеЕ с такиИм справляЯлись, - улыбнулся «агент», закрывая дипломат. Рядом с ним уже привычно из воздуха появилась деревянная дверь. Раскрылась сама собой, являя взору тьму и свет.       - Было бы интересно с вами как-нибудь побеседовать, - говоря это, Двенадцатый серьёзно приуменьшал степень своей заинтересованности в такой беседе. Незнакомец был крайне интересной сущностью. Он наверняка хранил много тайн, а уж его знания…       - ВсЁё успееЕтся, - сказал «агент», шагая во тьму, и исчезая так же внезапно, как появился.       Секунду Доктор ещё смотрел на то место, где была дверь, появившаяся из ниоткуда.       ТАРДИС подала сигнал.       - Да, пожалуй, ты права – весьма любопытно, - согласился Повелитель Времени. Что он знал про вселенную наверняка – такие встречи никогда не происходили просто так. И ему уже было интересно.       ТАРДИС вновь просигналила.       - Ладно-ладно, сейчас, - успокоил её Двенадцатый, и раскрыл папку. Внутри лежала лишь небольшая пластиковая карточка наподобие визитки. Оформленная причудливо, вычурно, с золотым тиснением, она содержала всего одно слово. И как только Доктор его прочёл, рубку затопило белым сиянием, в котором раздался возмущённый возглас уроженца Галлифрея:       - Только не опять!       В следующую секунду ТАРДИС исчезла, и звёздная система, в которой продолжало сиять уникальное природное явление, опустела…       Огни.       Огни повсюду.       Они плыли, неслись, сверкали, еле двигались. Но они были повсюду. Не было такого места, которое огни обошли бы стороной. Вернее – облетели.       Сотни, тысячи кораблей самых разных форм и размеров. Грузовики, фрегаты, катера, истребители, баржи, роскошные яхты, и Бог знает, что ещё.       Все они вились вокруг огромной космической станции в форме многокилометрового креста, на время избравшей свои пристанищем причудливую туманность.       «Перекрёсток». Блуждающая станция, не значащаяся ни на одной карте, ибо она никогда подолгу не задерживалась на одном месте. Легендарная станция, вокруг которой ходило множество слухов – один другого удивительнее.       Это место было «серой зоной», где было возможно всё. Здесь законники сосуществовали с теми , кто закон нарушал. Здесь непримиримые враги могли стать союзниками. Здесь обретались новые возможности, сколачивались состояния или рушились империи.       Огромный десятикилометровый чёрный крест станции, усеянный огнями зданий, доков, причальных мачт и прочих конструкций был мифом. Мифом, существовавшим во множестве миров. И все эти мифы хоть и рассказывали разные истории про разные события, но неизменно имели одну общую часть – всё начиналось с «Перекрёстка». Войны и личные возвышения, периоды процветания и невероятные цепочки событий – всё это и многое другое начиналось здесь, неизменно влияя на судьбы народов, галактик, планет, индивидов, а порой – целых реальностей.       Не удивительно, что «Перекрёсток» манил к себе тех, кто жаждал перемен. Впрочем, найти путь сюда было дано лишь немногим, хотя глядя на количество кораблей, маневрировавших у станции, складывалось иное впечатление.       Но для «Перекрёстка» не имело значения, что о нём думают или не думают. Он продолжал существовать, давая тем, кому это было нужно, возможность изменить свою жизнь. И число желающих с головой окунуться в перемены, не оскудевало никогда.       Впрочем ,всё это сейчас не имело никакого значения. Потому, что здесь и сейчас происходили совершенно необычные даже для этой станции события. Ии обычные – тут уже всё зависело от точки зрения.       Странник стоял у внушительного- в несколько метров – овального окна и смотрел на манёвры кораблей у станции, которая отсюда, изнутри, выглядела намного грандиознее. Огромная «перекладина» креста уходила вдаль, сияя огнями самого невероятного мегаполиса, укрытого защитными полями, а потому отлично чувствовавшего себя во тьме космоса под взорами звёзд.       Казалось, что он через это уже проходил. Когда-то давно, как будто в прошлой жизни. Собственно, в какой-то степени так оно и было. Хотя на сей раз ситуация сложилась совершенно иная при общей схожести внешних атрибутов.       Издали лилась приятная музыка. Игорь мог бы оценить её как классическую, но в ней точно было что-то этакое, не свойственное классике. Впрочем, он не был силён в музыке, так что не брался судить.       Космос за окном привлекал взгляд. Космос на время позволял отрешиться от всего и собраться с мыслями, подумать. О чём? О том ,как он здесь оказался. В самом широком смысле. Он блуждал по тропинкам своей памяти, вновь обозревая тот путь, что был пройдем им, те события, в которых он принял участие и которые сотворил сам. Их было так много – этих событий…       Мечта, что вела его. Судьбоносная встреча с Ольгой и первая – взаимная – любовь. Грандиозный успех, основанный на величайшей ошибке, плата за которую определила всю его дальнейшую жизнь. Поиск, казавшийся вечным. Вереница миров, полученные знания и технологии, и росшее со временем отчаяние, на пике которого он стёр себе память о том, зачем вообще отправился в путь.       Правильно ли он тогда поступил? На этот вопрос нельзя было дать однозначного ответа. С одной стороны он проявил малодушие и стал причиной многих плохих событий. Но с другой…       Как бы то ни было, но именно с этого решения, акта отчаяния всё и началось. Кто знает – не сделай он этого, найди Ольгу раньше, и всего остального, быть может, не случилось бы. Или всё было бы хуже. Но случилось то, что случилось.       Другая Земля. Генерал Медведев. Сотрудничество с «Особым отделом» ФСБ, вылившееся в знакомство со стражницами, шпионский детектив и конфронтацию с Медведевым, мотивы и действия которого тогда были поставлены под серьёзные сомнения. Конфронтация, которая вернула ему память, после чего он возобновил свой поиск.       Но тогда ему было не суждено распрощаться с той, другой Землёй, ибо след Ольги и просьба стражниц привели его обратно. Сандро, некромант, одержимый поиском абсолютного могущества из-за трагедии, причиной которой стал он сам. Несчастная душа, желавшая искупить вину, но пошедшая по неверному пути. Тогда Игорь познакомился с Магнусом и обитателями Кандрокара. А ещё – узнал от Крутова, что Медведев был вовсе не тем, кем ему казался… Если бы Игорь тогда знал, к чему приведёт Сергея Ивановича расследование по материалам опального генерала, скольких бы трагедий можно было избежать! Но тогда он этого не знал.       Зато он нашёл Ольгу. И это было больно. Они оба уже были не теми, что раньше, хоть и сохранили любовь друг к другу. Но обстоятельства сложились так, что они оказались по разные стороны баррикад. А вот это уже было мучительно.       А потом он узнал про Зиккурат, который искал Сандро, и понял, что это такое. И проблема некроманта резко прибавила в весе. События понеслись вскачь – древние города, Антарктида, Марс будущего в ином мире, охваченный настоящим демоническим вторжением. Тогда стражницам впервые пришлось убивать, чтобы спасти свои жизни.       А потом были Слингер, копия личности Выразителя Несогласия и сражение, которого не должно было быть. Ольга и но. Никто этого не хотел. Но её вынудили против воли.       И была смерть. Совершенно безсмысленная, ненужная. Трагичная. Это вновь изменило его жизнь, лишив её всякого смысла, радости и красок. Да – в тот раз победа была достигнута, но цена оказалась слишком страшна.       После этого он замкнулся в себе, вернулся в свой мир, уничтожив всё, что напоминало ему о том, что он был Странником. Ну, почти всё. Он погрузился в работу, надеясь, что она утопит в себе его боль, не позволит на неё отвлекаться.       Сколько раз в то время он думал, мог ли поступить иначе в тот миг, когда жизнь Ольги была в его руках? Конечно, всё было немного иначе, но… Он находил много вариантов действий, которые не пришли ему на ум в нужный момент. И он винил себя. Чувство вины разъедало его душу подобно кислоте, едва не доведя до страшного…       Но мир жил своей жизнью, и события, что начали разворачиваться, буквально вырвали его из апатии и самобичевания, швырнув лицом в «асфальт» реальности. И тогда вина сменилась злостью, яростью, которую он выплеснул на негодяев, захвативших школу в Беслане.       Но этого ему уже было мало – пожар ярости, заглушивший боль вины, требовал постоянно подбрасывать в него «дрова». А тут ещё и чувство справедливости подсказывало верный путь – Родина в опасности, окутанная сетью преступности, коррупции и козней врагов, желающий её гибели.       Он мог это изменить. И он решил это изменить!       Так родилась организация, получившая имя «Катарсис». Создать её было не легко, потребовалась помощь и серьёзные ресурсы, но Игорь был приятно удивлён тем, как много оказалось людей, разделявших его взгляды и тревогу за судьбу России, которые пожелали принять участие в крестовом походе, что он объявил тем, кто убивал страну. Были масштабные операции против криминала, коррупционеров и олигархов. Была ликвидация одиозных преступников, предателей и вражеских агентов. Были масштабные расследования. И в итоге открылась невероятная, пугающая истина – заговор, что оплёл своими сетями не только страну, но всю планету! Истина о том ,что в действительности мир был совершенно не таков, как казалось.       Тогда он ,пожалуй .по-настоящему испугался. Впервые с тех пор, как потерял Ольгу. Но испугался он не силы, с которой столкнулся, а последствий этого столкновения для тех, кто поверил ему и пошёл с ним на этот, как оказалось – почти безнадёжный бой.       Бой был. И была победа. Но заговор имел своим началом не преступных лидеров, не олигархов, возомнивших себя вершителями судеб, даже не древние тайные общества. Природа заговора, участники которого стремились подчинить Землю, оказалась сверхъестественной и происходила из-за пределов привычной реальности. И эта причина не потерпела вмешательства в свои замыслы, нанеся сокрушительный удар и вынудив его вместе с соратниками отступить туда, где их было нельзя найти.       И вновь он оказался на чужой Земле. На Земле стражниц. И только тогда ему открылась вся пугающая картина истины, что скрыта за другой истиной. Крутов с его расследованием, Магнус со сведениями о прошлом Меридиана, и даже пришельцы, оказавшиеся втянутыми в это совершенно случайно.       Заговор охватывал целые скопления реальностей!       И вновь события вышли из-под контроля. И вновь были боль и потери. Кандрокар пал, став жертвой участников настоящего «Теневого правительства», уничтоженный их агентами. И если бы не чистая удача, если бы не перебежчики из вражеского стана, истинные кукловоды так и остались бы за кулисами истории.       У них появились имя и цель. И они отправились за тем, что должен был ответить на все вопросы. Ценой стала жизнь Оракула, но и жизнь эмиссара той силы, что сплела заговор, прервалась.       И тогда открылась последняя часть мозаики. «Равновесие», Иерархи, обладающие почти божественной силой, их план по сохранению баланса в мироздании. Он был чудовищен и это нужно было прекратить.       Тогда он уже не задумывался над прошлым. Его вела новая цель. На время она стала тем, что затмило его боль. Долг вытеснил её. Долг перед теми, кто пострадал от действий «Равновесия», и тех, кто мог пострадать.       Нежданный союзник рассказал им всё, и они отправились на встречу с врагом, которого нельзя было победить. И они бы не победили, но вмешалась третья сила, наблюдавшая из тени.       В этот раз победа была окончательной, безповоротной. Так казалось тогда. Тогда он впервые обрадовался с тех пор, как утратил Ольгу. Тогда ему казалось, что он сможет сделать то, что не смогло «Равновесие» - сделать мир лучше и не допустить зла.       Он заблуждался. И это заблуждение привело к расколу среди союзников, а тот – к ужасным последствиям. Но именно это открыло ему память о том, что случилось во время самого первого его путешествия. О том, откуда его сила, и какое зло было выпущено на волю.       С тех пор он и его соратники неотрывно преследовали это зло. Но то всё время ускользало, оказываясь на несколько шагов впереди и оставляя после себя мёртвые миры.       И тогда родился план. Хитроумный но ужасный план.       И ему пришлось наблюдать за врагом, не вмешиваясь, тайно следуя за ним по пятам, пока он вновь не оказался там, на чужой Земле и под небом Меридиана в самый разгар инопланетного вторжения, инспирированного врагом, вторжения, уже унёсшего миллионы жизней.       Крутов и стражницы, Магнус и Гильдия магов – силы были слишком неравны, чтобы противостоять той напасти, что враг приготовил в ближайшем будущем, а он сам всё ещё не имел права проявить себя, чтобы не спугнуть свою цель. Масла в огонь подливало «Теневое правительство» той Земли, которое и не думало исчезать после разгрома «Равновесия». А ситуация требовала раскачки – и с главной целью, и с заговорщиками на Земле.       Тогда он принял самое жуткое решение в своей жизни. Решение, боль и вина за которое превзошли ту боль, что он испытывал прежде. Он решил избавиться от одной проблемы с помощью другой. И преуспел. Но цена была чудовищна. И вполне заслуженно он был арестован…       Но…       Во всей этой ситуации был единственный луч света. Нечто, казалось, давно позабытое им. Любовь. Это была любовь. Она разгоралась робко, как пламя свечи на ветру. Но она вспыхнула вопреки всему! Вопреки тем ужасным вещам, виновником которых он стал.       Джайна. Девушка, подарившая ему надежду.       Но именно в тот момент настало время действовать. И он действовал, что привело его к беглецу, который был с ним не согласен. Что привело к его собственной смерти. Но и она была частью плана. И пока он воссоздавал себя, ожидая кульминации, Земля и Меридиан лежали в руинах, стражницы потеряли родных, люди Земли явили свою силу инопланетным врагам, а древние сражались с Безконечной армадой за Меридиан.       Именно там, в системе Меридиана решалась судьба всего сущего. С обеих сторон схлестнулись неимоверные звёздные флотилии. Но у врага был козырь, который тот разыграл под занавес. Оружие способное сокрушить что угодно. Чудовищный «Левиафан». Однако, разыграв его, узнав о гибели Странника, враг утратил бдительность. И Странник восстал подобно фениксу, устремляясь в последний бой вместе с союзниками. Меридиан явил свой самый главный и самый оберегаемый секрет.       Враг был так близок к цели! Он почти победил!       Но именно тогда план Странника начал приносить плоды. Последний бой был многослоен, невероятно тяжёл, но хитрость, основанная на удачной случайности, решила всё.       И наступило время перемен. Время, когда казалось, что буря уже позади, и осталось только выбраться на берег да восстановить разрушенное.       А в итоге…       - В итоге я здесь, - выдохнул Игорь, вынырнув из пучин памяти, по которым можно было блуждать сколь угодно долго.       - А где же тебе ещё быть? – мужской голос, сдобренный щепоткой иронии, прозвучал позади. Игорь оглянулся. Позади, опираясь на изящную трость, весь в белом, чем неприятно напоминал Вяземского, стоял аристократичного вида блондин. Очередной облик Наблюдателя – хозяина этой станции.       Они, конечно, были здесь не одни. Да и «здесь» было весьма выдающимся. Огромный светлый зал, похожий на главный зал самого дорогого, роскошного и изысканного ресторана, какой только можно вообразить. Отделанный под старину, украшенный шедеврами живописи, скульптуры и росписи, он был великолепен.       Здесь были столики. Много столиков. И почти за каждым – знакомые лица. Стражницы в обеих версиях. Маги Гильдии и члены Совета Убежища. Целых два Оракула о чём-то беседовали друг с другом. Крутов и Звягинцев во всём парадном. Элион и Калеб – тоже в двух альтернативных версиях. Здесь был Дмитрий Алексеевич Медведев собственной персоной, а так же члены отряда, с которым Крутом в этот раз последовал за Странником. Где-то неподалёку слышались восторженные возгласы профессора Чудиновского, размеренный голос Васильева, полные задора речи Румянцева и сдобренный апломбом говор Дарлинга. Несколько столиков были сдвинуты вместе, и за ними разместилась пёстрая компания, которую Игорь знал только заочно. Джон Шепард, Тали Зора, Гаррус Вакариан, Урднот Грюнт и вождь всех кланов – Рекс, Лиара Т’Сони, Джеймс Вега и, конечно, Джефф Моро, СУЗИ и Самара. Все одеты как на праздник. Доктора на пути к Игорю перехватил директор Тренч, загрузив разговором. Друзья стражниц, среди которых Игорь узнавал Мэтью Олсена в двух альтернативных версиях, были подле своих дам. Джек Грей со своей спутницей любовался видом из другого окна – там можно было узреть удивительный световой феномен в дальнем космосе неизвестной реальности, который завораживал своей красотой и гармонией. И в каждом окне был свой удивительный пейзаж.       Были здесь и комиссары «Катарсиса». Бывшие комиссары, ибо организация выполнила свою роль. Павел Хромов, Лаврентий Астахов и Владимир Кузнецов, чьи казацкие усы стали ещё более выдающимися.       А ещё здесь присутствовали те, кто, казалось, совершенно не должен был тут находиться. Макс Линдон и Мария Кесслер, Эдгар Барретт и Николас Райтсон, лорд Седрик, Нерисса и Миранда. А так же – одна юная особа эльфийских кровей, с которой Странник прежде встречался лишь раз. Альвис. Девушка из совершенно не похожего на привычные Игорю мира. Она была взволнована, ошарашена, заинтригована и любопытна. С живейшим интересом она беседовала со всеми вокруг, мгновенно располагая к себе…       - Ты же знаешь – я мог быть где угодно, - ответил Игорь, окинув взглядом всех, кто сегодня собрался здесь. Это было то, к чему он особо не стремился, то, чего он избегал. Или думал, что не стремился и избегал. Потому, что глядя на всех этих людей и инопланетян он ощущал… радость?       - Нет, только не сегодня, - качнул головой Наблюдатель, улыбнувшись, и этой своей улыбкой он затмил самого Локи – столько в ней было озорства и плутовства.       - Ладно, пожалуй, так оно и есть, - согласился Игорь, поправляя свой костюм – идеально чёрный, лакированные туфли, белая рубашка, сдобренная галстуком-бабочкой. – В этом костюме я чувствую себя неуютно.       - Могу поспорить – ты очень редко его надевал, - с готовностью кивнул Наблюдатель.       - Редко.       - Я так и сказал.       - Так зачем всё это? – помедлив пару мгновений, спросил Игорь, окинув взглядом весь зал, сцену, на которой разместились музыканты, и всех присутствующих.       - А сам как думаешь? – и вновь таинственно-озорная улыбка появилась на устах Наблюдателя.       - Да кто ж тебя знает?       - Ну, ты пока подумай, а я потом ещё подойду. И вообще – расслабься. Наслаждайся моментом. Пообщайся с гостями… Кстати о гостях, - произнёс блондин, и в ту же секунду в зале вдруг откуда ни возьмись появились идеально вышколенные официанты с блюдами, подносами, супницами и так далее. Все – одинаковы с лица. И это было лицо Наблюдателя. Он сам как-то незаметно удалился, растворившись среди своих проекций-двойников, и Игорь остался предоставлен сам себе.       - Одолевают тягостные мысли? – Родомир, как это за ним водилось, появился невесть откуда. Игорю даже порой казалось, что этот старец, волхв, сам являлся многомерным существом вроде наблюдателя – уж очень много удивительного тот показал за время войны с Рейхом.       - Да, пожалуй, - согласился Игорь а как не согласиться ,если всё так и было. Ну почти так. – Пожалуй, впервые за очень долгое время надо мной не довлеет глобальная проблема.       - Неопределённость будущего? – улыбнувшись, кивнул Родомир.       - Она самая.       - Кому как не тебе знать, что будущее будет таким, каким мы его сделаем.       - Поправка – каким сможем его сделать, - Игорь понимал – в словах старца был смысл. И, всё же, он не мог принять простой ответ. Возможно – в силу привычки.       - Тебе так нравится всё усложнять, - пожал плечами Родомир. Он хотел сказать что-то ещё, но не успел – в их беседу ворвался Доктор, каким-то образом сумевший отделаться от Тренча:       - Это возмутительно! – с ходу выпалил он, не удосужившись объяснить, что именно его так возмутило. Родомир взглянул на Повелителя времени с неподдельным интересом, про себя произнеся «чудно» с ударением на последнем слоге.       - Что именно, Доктор? И я, кстати, рад вас видеть, - молвил Игорь. Пожалуй, он был рад видеть всех, кто здесь собрался. Но он всё ещё не понимал, почему Наблюдатель пригласил их всех.       - А, да-да, я тоже, - кивнул Двенадцатый, с прищуром глянув на Родомира и произнеся «занятно». – Я про это! – потряс он буклетом, который держал в руке.       - И что это?       - Программа вечера. Он опять это сделал! Мало того, что этот несносный Наблюдатель уже в третий раз затащил меня и ТАРДИС сюда, так ещё и это! – Доктор буквально всучил Игорю буклет, развернув на одной из страниц. Буклет был оформлен в виде небольшой, тонкой, красочно оформленной книжки. Странник, впрочем, даже не успел прочесть, что было на странице – Доктор пустился в объяснения. – Элкоры. Опять. На сей раз – театральная постановка «Одиссей» в исполнении труппы элкоров!       - Мда-а-а, - протянул Игорь. Он прекрасно знал, кто такие элкоры и каковы особенности их общения. – Эта вещь будет посильнее «Фауста» Гёте, - в его воображении уже возникла картина удручающе долгой театральной постановки.       - Пятнадцать часов! – горестно воскликнул Доктор. – Я ничего не имею против элкоров и их актёрского мастерства, но…       - Для вас пятнадцать часов – это слишком, я понимаю, - кивнул Игорь. Пожалуй, в каком-то смысле ситуация даже была забавной. Но здесь Наблюдатель, похоже, перегнул палку. Даже если так и было задумано с самого начала дабы потешить своеобразное чувство юмора хозяина станции.       - Для кого угодно! – фыркнул Доктор.       - Я не ослышалась? Вы говорили о театральной постановке? – их небольшой кружок по интересам становился всё больше – вот и спутница мистера Грея решила присоединиться к беседе. Игорь ничего о ней не знал, ибо увидел её здесь впервые. Тёмная, почти чёрная кожа, волосы, связанные в тугой пучок на затылке, приятное лицо, выдающаяся спортивная фигура. А её формы… Впрочем, Игорь не опустился до того, чтобы беззастенчиво её разглядывать. Дама была одета в изящное вечернее платье и просто ослепляла своей красотой. Хотя от взгляда Игоря не укрылось, как она смотрела на него и вокруг. Удивление, восторг, шок, жгучее любопытство.       - Если это так можно назвать, - проворчал Доктор. Он явно был не в духе. Или очень хорошо притворялся. В конце концов, если бы ему что-то действительно не нравилось, он бы просто ушёл.       - Мы не представлены. Моё имя – Игорь, - представился Странник.       - Я… знаю, - немного робко ответила незнакомка. – Джек рассказывал. Вы действительно… делали то, что делали?       - А что мы делали? – наметил улыбку Игорь.       - Она про спасение вселенной, битвы с нацистами и всё в таком духе, - Джек Грей, оторвавшись от созерцания видов, присоединился к беседе вслед за своей дамой.       - Вы находитесь на космической станции среди инопланетян и жителей иных миров. Разве этого не достаточно, чтобы поверить?       - О, ну я просто…, - девушка, похоже, смутилась.       - Хватит о скучном, - Доктор, верный себе, отобрал программку у Игоря и вручил её даме. – Вы ведь интересовались театральной постановкой…, - Игорь отвлёкся – показалось, что его кто-то позвал. Так и было – когда он оглянулся, то увидел, что ему из-за своего стола машут стражницы. Все.       - Прошу меня простить, - извинился он, направляясь в сторону чародеек, лавируя меж столиков и стараясь не столкнуться с официантами. Идти было не далеко, и вскоре он уже стоял рядом с большим столом, за которым расположились стражницы из обоих миров и их друзья.       - Привет! – разноголосо прозвучало отовсюду.       - Э-э-э… Здравствуйте, - ответил Игорь. Сейчас, когда на него смотрели по две версии каждой стражницы, он чувствовал себя как-то странно. Это напоминало ему то время, когда он искал своих квантовых двойников…       - Это потрясающее место! – одновременно выпалили обе Хай Лин, переглянулись, и тут же рассмеялись. Корнелия, которая сидела справа, хлопнула себя ладонью по лбу. Корнелия слева покачала головой.       - А я вижу, вы уже нашли общий язык, - усмехнулся Игорь. На самом деле это было даже хорошо – то, что происходило здесь. Когда и где ещё стражницы из двух миров могли встретиться друг с другом?       - Ещё бы! У нас же так много общего, - елейно проворковала Ирма слева. Ирма справа ничего не сказала – она усиленно налегала на какое-то, похоже, чрезвычайно вкусное блюдо.       - Уж точно больше, чем с… валькириями, - молвила Тарани справа.       - Это те, которые наши нацистские версии? – уточнила Вилл по левую руку. Так уж сложилось, что слева за столом разместились стражницы, которые уже были давно знакомы со Странником, а справа – те, которые познакомились с ним лишь во время «Парадокса Неведомого».       - Они самые. Жуткие до чёртиков. И очень сильные.       - И мёртвые, - оторвавшись от еды, заметила «правая» Ирма.       - Мы наслышаны, - за всех слева кивнула Корнелия. – До сих пор не вериться, что наши судьбы могли быть насколько извращены…       - Мы здесь не для того, чтобы говорить о плохом! – на удивление обе Хай Лин вновь выступили совершенно синхронно, чем вызвали улыбки на лицах подруг.       - Да, над этим ещё придётся поработать, - сказала правая.       - Точно-точно, - вторила ей левая.       - Я не помешаю? – ещё один женский голос раздался за спиной Игоря. Слишком знакомый голос, который за время войны против Рейха он слышал очень часто. Это была Хай Лин. Взрослая. Уроженка мира-отражения, созданного парадоксом, мира, который лишь недавно был полностью освобождён от нацизма.       - Ох, вот это уже совсем странно, - Ирма, налегавшая на еду, чуть не поперхнулась. – Теперь их трое…, - и тут же получила лёгкий подзатыльник от сидящей рядом Вилл.       - Не обращай внимания – просто иногда даже Ирма шутит неудачно, - улыбнулась она подошедшей девушке. Эта Хай Лин была ослепительна. В вечернем платье цвета морской волны, с изящным колье на шее, длинными косами, она определённо была одной из самых очаровательных гостий вечера.       - Как будто я не знаю Ирму… Ирм, - поглядела она на двойников из иных миров. – Боже! Вот теперь понимаю, насколько некоторые вещи могут быть странными.       - Мы не странные! – тут же запротестовали обе Ирмы. И пока это не переросло в необязательную юмористическую пикировку, Странник перехватил инициативу:       - Странно – я не видел тебя в зале. Думал, что тебе приглашение не пришло.       - Значит, это так называется? – усмехнулась с явными признаками недовольства старшая Хай Лин.       - А что?       - Меня выдернули из Зала Совета Кандрокара, когда все принялись искать Оракула, исчезнувшего посреди переговорного процесса о вхождении в Союз, - Хай Лин была не в восторге от обстоятельств, при которых оказалась здесь.       - У Наблюдателя своеобразное чувство юмора, - это единственное, что мог ответить Игорь по данному поводу.       - Кстати, где он?       - Везде. Ты же видела официантов.       - О, чувствую, ему не поздоровиться, - прокомментировал один из Калебов.       - А ты проницательный, - подмигнула тому Хай Лин.       - Тогда тебе придётся занять очередь. Будешь сразу за Доктором.       - Он тоже здесь?       - Здесь. И тоже не в восторге от… приглашения.       - Что тут вообще происходит?       - А на что это похоже?       - Вечеринка?       - Вполне может быть.       - То есть, ты не в курсе?       - Я в курсе на что это похоже, но не в курсе, зачем Наблюдатель всех нас собрал здесь.       - А может он – тайный агент Зловещего Зла и собирается всех нас того? – не понятно как оказавшаяся между ними Ирма сделала зловещее лицо, проведя ребром ладони себе по горлу. – Чёрт! – тут её понесло. – Ничего не ешьте! – выпалила она стражницам.       - Думается, если бы всё было так, как ты считаешь, то устранить всех можно было гораздо проще, - заметила старшая Хай Лин.       - Вы бы видели свои лица! – усмехнулась Лэр. – На мгновение вы точно повелись.       - Как угодно, - пожал плечами Игорь, так и не поняв, зачем именно стражницы его звали. Мельком увидел где-то среди гостей мелькнувший белый костюм Наблюдателя. Тронул Хай Лин за локоть. – Вон там, - девушка устремила свой взор в нужную сторону, и тут же устремилась туда сама с возгласом «А ну, стой!»       - Что ж, мне тоже надо перекинуться парой слов с главным Наблюдателем, - сказал Игорь стражницам. Официанты, которые всё ещё разносили блюда, судя по всему, не были полноценными копиями-аватарами многомерной сущности Наблюдателя, а потому нужно было искать его самого.       - Без проблем.       - Ещё увидимся, - и всё в таком духе донеслось от стражниц, и Игорь двинулся вслед за Хай Лин. Однако, ему не суждено было догнать её, ибо буквально через несколько шагов он едва не столкнулся с Дмитрием Алексеевичем Медведевым, берущим бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта. К чести бывшего генерала, он проявил чудеса ловкости, и не пролил ни капли игристого.       - Странник…, - взгляд Медведева упёрся в человека, из-за которого так круто изменилась его жизнь. Впрочем, они уже давно уладили все вопросы, которые только были между ними. С тех самых пор как Союз вступил в войну против Рейха, они часто пересекались. Все обиды и разногласия остались в прошлом.       - Маршал, - кивнул Игорь, проявляя уважение.       - Может, хоть вы объясните, что это за сборище? Не то, чтобы я жалуюсь – сервис здесь на высоте, но меня терзают смутные сомнения. Ну, ты понимаешь.       - Да. Однако знаю не больше вашего, - пожал плечами Игорь. Единственное, что приходило на ум после беседы с Наблюдателем и ознакомления со «списком гостей» - вся эта затея была связана с ним, Странником. Но что именно задумал Наблюдатель, он всё ещё гадал. Ну не мог же тот просто взять и устроить банальный званый ужин. Или… мог? Игорь с подозрением посмотрел на официантов, носивших одно лицо на всех. «Да нет! Быть такого не может!» - мотнул о головой. «Не может быть всё вот так просто!»       - Что? – напомнил о себе Медведев.       - А? – Игорь оглянулся на него.       - Вы что-то поняли?       - Не знаю… А вообще – может, он был прав, - задумчиво произнёс Игорь. Если подумать, то он всегда и во всём в последнее время пытался увидеть двойное дно, найти подвох, скрытый смысл. Иными словами, как и сказал Родомир – всё усложнял. Так, может, дело именно в этом? Может у Наблюдателя действительно нет никакого тайного плана, и всё, что он видит здесь – это именно то, чем кажется? Может, всё действительно так просто, что он об этом даже не подумал?       - Кто?       - Наблюдатель.       - В чём?       Странник поглядел на Медведева, обдумывая, казалось бы, простую и очевидную мысль, к которой только что пришёл. Он чувствовал себя глупо.       - Вот что, маршал – наслаждайтесь моментом, - наконец выдал Игорь, испытав облегчение – он только что решил послать к чёрту тревоги и подозрения и просто поверить в то, что у Наблюдателя не было сейчас никаких завуалированных целей кроме очевидной.       - Вот оно как? Думаете, всё так просто?       - Хочу верить, - Странник пожал плечами и направился в сторону беседующих Крутова и Звягинцева. Он застал их за яростным обсуждением какой-то темы, которое те, впрочем, прервали, когда он подошёл.       - Игорь Витальевич, - Крутов пожал ему руку. Несмотря на возраст – Сергею Ивановичу было уже за пятьдесят – выглядел он бодро и даже моложаво. Китель с наградами подчёркивал его статус Генерального секретаря Союза. Звягинцев же был в бежевом костюме.       - Товарищ Генеральный секретарь, - Игорь лукаво улыбнулся, когда Сергей Иванович изобразил неудовольствие на лице.       - Вот не надо – когда я слышу это словосочетание, то мне начинает казаться, что я – Брежнев.       - Ну, никто не заставлял называть эту должность именно так, - пожал плечами Игорь с таким видом, словно говорил: «Терпите».       - Знаю.       - Заметили, какая интересная компания здесь подобралась? – спросил Звягинцев. Он тоже стал старше. Теперь он выглядел куда солиднее, чем во время первой встречи со Странником и работы в «Особом отделе». Сейчас даже издали и мельком взглянув на него, сразу становилось понятно – профессор. И он действительно был им. А ещё – академиком и лауреатом множества научных премий Союза.       - Заметили, - ответил за всех Сергей Иванович. В отличие от многих, он не испытывал тревоги или волнения. Похоже, он сразу понял замысел Наблюдателя, и решить – путь будет так.       - Инопланетяне вон за тем столиком вызывают у меня неподдельный научный интерес, - Николай Владимирович указал в сторону сдвинутых столиков, занятых командой капитана Шепарда.       - Тогда подойдите и поговорите с ними, - предложил Игорь. Он полностью расслабился, отпустив прочь волнения и тревоги. Похоже, что сегодня – в кои-то веки – не случиться ничего экстраординарного. – Только не просите у ни разрешения взять образец тканей мозга для исследований после их смерти.       - Не смешно, - хмыкнул профессор Звягинцев.       - Знаете, Николай Владимирович, после того, как вы стали профессором, у вас испортилось чувство юмора, - парировал Игорь.       - Оно стало более утончённым, - гордо ответил тот.       - Нет, Николай, я тоже заметил, - качнул головой Крутов. – Ты стал… сухарём.       - Да не! Не может быть!       - Может.       - И ты, Брут? – полным наигранного разочарования взором Звягинцев уставился на Генерального секретаря.       - Не драматизируй, - хлопнул того по плечу Сергей Иванович.       - Игорь! – звонкий и мелодичный, удивительной красоты, женский голос окликнул Странника. Мужчины обернулись. В невероятном белом наряде, не похожем ни на что прежде виденное, но предельно изящном, к ним двигалась Альвис. Она была легка в движениях, очаровательна и приковывала к себе внимание. – Ты так больше ни разу и не появился, - остановившись рядом с укором сказала она.       - Так получилось, - пожал тот плечами. – Но я ведь предупреждал, что скорее всего мы больше не увидимся.       - И, всё же, я рада встрече.       - Как ты? Полагаю, тебя тоже перенесло сюда посреди какого-то важного дела?       - На самом деле я гуляла в саду…       - Замок твоего отца, если я ничего не путаю, это почти мировое древо. Там есть ещё и сад? Зачем?       - Там есть многое, - улыбнулась эльфийка. – Но это место… Сначала я очень испугалась, но здешний хозяин оказался очень любезен и ответил на все вопросы… Хотя у меня их появилось только больше. С трудом вериться, что мы находимся внутри огромной машины, блуждающей среди звёзд, - девушка поёжилась.       Крутов и Звягинцев, поняв, что их присутствие излишне, отошли.       - И как тебе «Перекрёсток»?       - Угнетает. Но и вызывает любопытство. Здесь так мало природы и магии, но с другой стороны – я хочу узнать, как тут всё устроено, кто и как здесь живёт.       - Да-а-а… Я помню как ты была любопытна, когда оказалась в моём челноке, - эти воспоминания вызвали у Игоря улыбку. Непосредственность Альвис и её живейший интерес ко всему незнакомому ему очень импонировали.       - Да, было дело, - немного смущённо ответила девушка. Она помолчала. А он подумал, что их встреча не походит на встречу старых друзей, которые не виделись много лет. Мог ли он считать Альвис подругой, ведь они до этого встречались лишь однажды очень-очень давно? Тогда он был уверен, что да. А сейчас? Игорь посмотрел ей в глаза. В удивительно чистые и искренние глаза.       - Ну, конечно мы друзья, - вымолвила дева, а Игорь ощутил лёгкое ментальное касание к сфере своего сознания. Он и забыл, что её народ обладает особым даром.       - Я рад.       - Так… что случилось? Почему ты ни раз не… навестил… меня? – теперь был её черёд смотреть Страннику в глаза. Она не укоряла. Она просто спрашивала.       - Очень многое случилось. Неужели никто из гостей тебе ничего не рассказал?       - Кое-что рассказали. Кое-что, во что сложно поверить.       - Ну, в таком случае, думаю, тебе рассказали правду.       - Я… сочувствую, - вдруг сказала Альвис, удивив Игоря.       - Сочувствуешь?       - Твоей потере, - Игорь понял, о ком она говорила. Она знала про Джайну. Это воспоминание кольнуло сердце болью. Но внезапно он ощутил облегчение. Боль отступила и появилось чувство, будто кто-то его поддержал, подставив плечо.       - Благодарю, - это было искренне и от всей души.       - За это не благодарят, - тепло улыбнулась девушка. Подала Игорю руку, призывая следовать за ней. - Пойдём. Я тебя кое с кем познакомлю, - позвала она. Игорь молча кивнул, и Альвис увлекла его за собой, направляясь как раз к компании, состоявшей из команды славного фрегата «Нормандия». Уже подходя, Игорь услышал голос Моро, который подобно заправскому спортивному комментатору вещал:       - Это надо было видеть! Против меня – легион накачанных суперсилами нацистов, а у меня была только силовая броня. Они намеревались разорвать меня на куски, лишь бы только я не добрался до ядра парадокса. Они обрушили на меня всю свою духовную и физическую мощь, которой было достаточно, чтобы сокрушить планету, но я не растерялся…       - Ага. Он влез дракону в пасть и выбил ему пару зубов, - Странник просто не мог пройти мимо такой возможности, и не «приземлить» расхваставшегося, да к тому же нагло привиравшего Джокера.       - Дракон? Какой дракон? Не было там никакого дракона, - Джефф был так увлечён своей историей, что сначала даже не обратил внимания на новых действующих лиц. А вот его товарищи обратили.       - Слава духам! – необычным вибрирующим голосом произнёс турианец, сидящий прямо напротив Джокера. Гаррус. – Я уже опасался, что «удивительные похождения бравого пилота Моро» никогда не закончатся или хотя бы не прервутся.       - Эй! Я ещё только… Кто вообще…, - и тут Джокер оглянулся, увидев Странника и Альвис, подошедших сзади.       - Альвис, похоже ты нас спасла от безудержной фантазии Джеффа, - улыбнулась Т’Сони. – Или вернее – твой спутник, - азари оценивающе оглядела Игоря.       - Я официально заявляю, что всё было именно так, как я и рассказывал, - объявил Джефф, нисколько не смутившись. Но всё внимание переключилось с него на Альвис и Игоря.       - Ещё раз здравствуйте! – улыбнулась эльфийка. – Хотела познакомить вас с моим другом. Это Игорь.       - Так же известный как Странник, - добавила Самара, встав и вежливо склонив голову в приветствии.       - Странник? – хмыкнул Рекс, глянув сначала на Игоря, затем на Моро. – Тот самый, который в твоей истории получил по голове в первые десять минут и всё это время валялся без сознания? – полный едкого сарказма смешок вождя кроганов был адресован Джокеру.       - Ну… всё было не совсем так…       - Джефф, не обижайся, - успокаивающим тоном произнесла Тали, - но СУЗИ уже рассказала нам, как всё было на самом деле.       - Как ты могла? – в притворном исступлении Моро, который, похоже, был слегка пьян, воззрился на свою спутницу. И пока они выясняли, как и почему она рассказала всё команде, не посоветовавшись с Джокером, из-за стола поднялся капитан Шепард.       - Ну, что ж, Странник, - сказал он, подходя. – Похоже, не только для меня эта станция послужила пропуском в будущее, - они пожали друг другу руки так, словно были старыми знакомыми. – Спасибо, что присмотрел за моими товарищами.       - Всегда пожалуйста, капитан.       - Постойте! Вы что, знакомы? – теперь уже удивился Моро.       - Я тоже потрясена, - кивнула Лиара. – Джон, кажется тебе и твоему другу есть, что нам рассказать? – это был не вопрос, а утверждение.       - И лично я надеюсь, что в этой истории будет много мордобоя и взрывов, - поделился своими ожиданиями Грюнт.       - Да, мы знакомы, - кивнул Джон. – И эта история действительно… нетривиальна. Но, похоже, начать её следует вовсе не мне, - он поглядел на Игоря. Тот кивнул.       - Что ж, надеюсь, у вас за столиком найдётся ещё два свободных места? – спросил Игорь. Он был здесь. Он был среди тех, кому можно было верить, на кого можно было положиться. Он был не один. Впервые за очень долгое время он был не один. И это чувство… его ни с чем не сравнить.       - Ради хорошей истории я готов уступить своё, - встал Вега, тут же приглашая Альвис занять его место. Пожал плечами, подмигнув Страннику, пол «извини, парень».       - Это началось довольно давно, - завёл свой рассказ Игорь. Он был спокоен. Он был рад. Он был как будто дома. И совершенно точно – он был среди друзей. И пусть некоторые здесь его не знали, но это означало, что им просто нужно познакомиться. - Иссиня-чёрное небо, затянутое тучами, угрюмо нависало над равниной, время от времени прочерчиваемое яростными всполохами молний - когда это происходило, по равнине прокатывались оглушительные раскаты грома, а небо окрашивалось оттенками синего и фиолетового…       А Наблюдатель был там. Он был везде, где хотел. Там, где было интересно. Там, где это было нужно. Но сейчас всё его внимание было сосредоточенно именно здесь, в этом зале, где собрались все эти разумные. Потому, что именно здесь и сейчас, хоть это и не было ясно ни на первый, на даже на второй взгляд, создавалось новое будущее для всех, кого он пригласил сюда. Но это было лишь началом, ибо через них должно было измениться будущее всего сущего.       Нет, он не мог предвидеть события, но он чувствовал, всегда чувствовал, когда где-то происходит что-то значимое. И здесь .в этом зале, сейчас происходило нечто, значение чего было колоссальным.       Наблюдатель мог сказать точно лишь одно – новое будущее будет великолепным и захватывающим. А уж как именно оно наступит – именно за этим он и собирался наблюдать, время от времени помогая по мере возможностей…

КОНЕЦ.

      Свободный Человек.       Калужская область, декабрь 2018 – ноябрь 2022 года.