Вмешательство извне

Вместо эпилога 2.

      Фиолетовое небо. Болезненное, укрытое чёрными облаками. Небо, самим своим видом источающее ощущение боли, страдания и неправильности. Плотный слой чёрных облаков простирался внизу, точно железный тяжёлый пол, без единого просвета. Облака эти клубились, наплывали друг на друга, искря молниями, что электрическими ветвями, цепкими, яркими, опасными, тянулись от нижнего слоя облаков к верхнему, такому же мрачному, но чуть мене плотному. И тоже простирающемуся от горизонта до горизонта.       А в просветах - фиолетовое небо. Оно грозно глядело вниз, словно бы хмурилось, решая, что же делать с этим миром.       Ни минуты покоя. Ни минуты тишины. Гром и молнии. Постоянные вспышки и грохот. И ни капли дождя. Потому, что хоть облака эти и были чернее любой грозовой тучи, но не несли в себе влаги. Они были чем-то иным…       Судорога исказила, скорчила, смяла пространство, извратив очертания всего вокруг на одно ничтожное мгновенье, и облака в тот же миг вздрогнули, а молнии утихомирились. В следующий миг со звуком, который невозможно передать, «судорога» прошла, отпустила пространство, возвращая естественные очертания всему и вся.       Яркая вспышка озарила верхний и нижний слой облаков!       Энергетическая воронка невозможных, несуществующих цветов, от которых болели глаза, а разум начинал плавиться как свеча, возникла на этом месте, распахнув свой чудовищный зев, из которого на волю вырвалось то, что было внутри…       Под неистовые раскаты грома и вспышки взбунтовавшихся молний, взъярившихся пуще прежнего, во тьму меж облаков под фиолетовым небом резво и даже как-то нахально выпорхнул маленький объект. Он был несуразен. Он казался совершенно невозможным. Даже сам факт его полёта был нелепицей. И, тем не менее, этот объект был здесь.       Синяя телефонная будка.       А за ней, как на привязи, из воронки неизвестных энергий вываливался, что кит – на берег, тяжеловесно, почти исступлённо, корабль. Полуторакилометровый купол из стали, композитных и сверхпрочных материалов. Корабль израненный, истерзанный. Он нёс на себе ужасные отметины недавних сражений – борозды, вмятины, вырванные с корнем орудийные башни. Целые куски обшивки были оторваны, зияя дырами с рваными, будто прогрызенными краями. Местами чадил дым, и вообще казалось, что вся конструкция не разваливается лишь чудом, держась на честном слове, мате инженеров и соплях.       «Тень», наконец, вывалилась из энергетического вихря, который тут же схлопнулся позади, оставив незваных гостей один на один с этим негостеприимным миром.       На мостике царила тишина. Она полнилась надеждой и облегчением, благодарностью и мрачными думами. Джексон сидел в капитанском кресле, приняв позу человека, абсолютно довольного жизнью, которому сейчас было наплевать почти на всё. Калеб хмурился, изучая данные, поступающие с внешних сенсоров. Нийота… А впрочем не важно, что делала она, ибо всех всё-равно перещеголял Маки Джонс. Подобно взрыву он взметнулся с места, пылая воодушевлением и восклицая:       - Ура! Ура, чёрт побери! – он взбежал по ступенькам и подхватил на руки Нийоту, закружив, за что тут же получил пощёчину. Но парню было всё равно. Страх и напряжение, властвовавшие над всеми его мыслями, начали отступать. – Мы выжили! Вы понимаете – мы ЖИВЫ!       - Мы прекрасно слышали вас и в первый раз, - проворчал Венлинг, так и стоявший в компании своих коллег. Азиат, безусловно, разделял радость молодого человека, но предпочитал вести себя более сдержанно.       - Итак, прошу любить и жаловать, дамы и господа Земля, а так же остальные виды, - голос Доктора тревожным сигналом зазвучал из динамиков, возвращая к реальности. – Мы только что прибыли в неизвестность, координаты которой дал ваш начальник.       Дверь с шипением отворилась – на пороге стоял Игорь. Выглядел он уже заметно лучше, чем когда отправлялся на помощь в инженерный отсек.       - Я что-то пропустил? – приподнял он бровь, входя и рассматривая изображение чёрных облаков под фиолетовым небом на экране. Что-то всколыхнулось в душе…       - Ничего существенного, - выдохнул Джексон, наконец, собравшись. Время для минутной слабости, которую он себе позволил, прошло.       - Может, кто-нибудь, всё же, знает, где мы оказались? – Доктор всё зудел надоедливым комаром. Даже его угрюмая физиономия с зубодробительными бровями и тяжёлым взглядом сменила собой на экране «живописные» небесные пейзажи. - Потому, что я-то знаю. Но хочется уточнить…       - Доктор, говорите прямо, - не выдержал Странник. Он устал. Устал из-за того, что слишком долго скрывал корабль с экипажем от ментального взора чудовищного роя. Он устал, проголодался, и ему хотелось спать. И совершенно не было настроения играть в шарады.       - Помните координаты, которые я вычислил на базе нацистов в Антарктиде? – тень пробежала по лицу повелителя времени. Ему было неприятно вспоминать то, что они обнаружили на секретных ярусах «Базы 211». Больная ТАРДИС. Странник присмотрелся – хотя почти весь экран занимало лицо Доктора, он увидел за его спиной красные огни! Они мигали не переставая! ТАРДИС Доктора была напугана!       - О чём…, - Калебу не удалось вклиниться в этот разговор.       - Я помню.       - Так вот – мы сейчас там! В том самом месте, куда вели те координаты! – огорошил Доктор всех присутствующих. Лица большинства вытянулись от удивления, но никто не успел ничего сказать по этому поводу – Калеб, которого вдруг отвлекли новые данные, возвестил:       - Внимание! Неопознанный массивный объект впереди по курсу!       - Только не говори мне, что опять…, - Джексон уже был готов услышать худшее, хотя очень надеялся, что это лишь розыгрыш.       - Нет, коммандер, - лицо киборга выражало гамму чувств, свойственную замешательству. – Я думаю, это лучше всем увидеть.       - О, я уже вижу, - свёл брови Доктор. – И это очень… занимательно, - его изображение тут же сменилось клубящимися чёрными облаками, что расчерчивали всполохи молний. Только теперь в них было… что-то. вам, впереди, стена облаков имела странные очертания – как будто нечто скрывалось внутри. Нечто огромное и монументальное.       Яростный порыв ветра набросился на корабль, тряхнув его не хуже залпа кислотных орудий «левиафанов». Этот порыв всколыхнул облака, разметал их, и облачная пелена пала, обнажая…       - Мать честная! – прошептал потрясённый Венлинг.       - Калеб, это точно те координаты, которые передал Шеф? – одними губами прошептал Дэвид. Калеб кивнул, заворожённо глядя на экран.       И в этот момент невесело засмеялся Странник, привлекая всеобщее внимание.       - Я точно знаю, где мы, - полным горечи голосом сказал он.       Там, среди чёрных облаков, вспарывая их своими остроконечными башнями и зубцами крепостных стен, парил настоящий замок! Сработанный из белого камня, он казался лёгким, воздушным и даже неестественным в окружающей его черноте, но в то же время он производил впечатление нерушимого бастиона, способного выдержать долгую осаду. Одного взгляда на парящий замок, на эту твердыню было достаточно, чтобы сердце наполнилось благоговейным трепетом.       Замок парил в чёрных облаках, которые клубами изливались из окон его центральной башни. И лишь на самом краю – на стыке двух крепостных стен угловая башня была забрана в сферу пурпурно-фиолетового сияния.       - Что это за место, Странник? – проскрипел Доктор.       - Добро пожаловать в Сердце Вечности, дамы и господа. Добро пожаловать в Кандрокар…       Гулкое эхо шагов разносилось во тьме, дробясь о стальные стены и множась в пустых коридорах, покинутых экипажем, где теперь поселился мрак. Надсадный жалобный металлический скрип говорил о том, что металл несущих конструкций не выдерживает нагрузок, а противный свист давил на нервы, заставляя то и дело сверяться со счётчиком уровня кислорода в баллонах – эта палуба была разгерметизирована во время боя. И, хотя корабль, как уже оповестил коммандер, вошёл в атмосферу планеты, пригодную для дыхания, никто не думало снимать шлемы, а свист и не собирался прекращаться. Только если раньше он был верным признаком того, что где-то неподалёку притаилась пробоина, через которую воздух вытекал в открытый космос, то ныне это свистел яростный ветер, прорываясь сквозь всё ту же пробоину на корабль снаружи.       Освещения не было, и потому Рейтер непрестанно водил головой из стороны в сторону, освещая путь нашлемным фонарём скафандра. Следом, со своей уникальной пушкой наперевес, шагал, громыхая внушительными ботинками, Ватек. Тоже в скафандре. Как и остальные двое членов группы.       - Долгое ещё? – зевая, поинтересовался верзила, едва не споткнувшись о какой-то мусор, который не заметил. Мусора здесь было много. Очень много. Это была одна из тех внешних палуб, которые созданы, чтобы принимать на себя удары противника, сохраняя нутро корабля в целости. И потому уровень разрушений здесь можно было назвать катастрофическим – разрушено или сломано было почти всё. Лучи фонарей то и дело выхватывали из кромешной тьмы горы мусора, обломков, оплавленные дыры и даже ямы, сквозь которые прекрасно можно было увидеть клубящиеся чёрные облака. Искорёженные конструкции, выдранные с корнем терминалы, лохмотья проводки и безжизненные лианы кабелей, волочившиеся по полу или свисавшие отовсюду, откуда свисать им было не положено. И, конечно, трупы. Не много – в основном члены ремонтных бригад, застигнутые врасплох атакой «левиафанов». Кого-то завалило обломками, кого-то прошило насквозь кислотным снарядом, и оплавленное, едва похожее на человеческое, тело оказалось приваренным к потолку, и так далее. К счастью, вход на внешние палубы был закрыт для всего экипажа, кроме ремонтников после сражения с нацистами, иначе жертв было бы куда больше.       - Темноты боишься? – хохотнул Рейтер, не сбавляя хода и делая пометки на планшете, где светилась схема палубы. Впрочем, излучатель из рук он тоже не выпускал.       - Мне как-то не слишком уютно, как подумаю, что тот пришелец может быть прав, - проворчал синий верзила. Несколько десятков групп, подобных этой, были сформированы коммандером по рекомендации одного из тех двоих пришельцев, слух о которых уже распространился по кораблю. Главная задача – проверить корабль на наличие «незваных гостей», прицепившихся во время атаки мелких тварей, запущенных с «левиафанов». Мало кто верил, что это действительно необходимо, но пришелец был очень убедителен. И Ватек склонялся к тому, что нельзя исключать возможности, что на корабле находятся «зайцы», мерзкие и отвратные, а так же смертельно опасные. Потому он был на взводе. Но, к счастью, ни их группа, ни другие, ничего такого пока не обнаружили.       - Да. Не расслабляемся, - кивнул Рейтер, вполне разделяя опасения синего коллеги. Они были вчетвером на серьёзно повреждённой палубе, погружённой во тьму. Кроме них здесь в другом секторе была ещё одна группа, и всё. Так что даже без мыслей о возможности обнаружить… нечто, было не оче6нь уютно.       - Тише! – вдруг замер, резко поведя дулом своего бластера низкорослый боец, шагавший следом за Ватеком. – кажется, я слышал какой-то шорох. Там, - дуло указало на узкую вентиляционную отдушину под потолком, забранную прочной мелкой решёткой.       Все замерли, напрягшись.       Секунда. Вторая. Третья.       Лишь завывание ветра, скрип металла, да стук пластика составляли звуковой фон во тьме, прорезаемой четырьмя лучами фонарей.       - Показалось, - с видимым облегчением выдохнул боец, опуская оружие.       - Тоже мне великий следопыт, - едко бросил четвёртый член группы – молодой парень субтильного телосложения. – Наверняка это просто ветер сдул какой-то мусор.       - Так, двинули дальше, - махнул рукой вперёд Рейтер.       Отряд медленно принялся продвигаться по коридору, выхватывая из власти тьмы всё новые и новые свидетельства разрушений. То жилая каюта, в которой всё было перевёрнуто вверх дном, то технические помещения, где хранилось различное бытовое оборудование, ныне разбросанное и валяющееся грудами изломанного хлама, то трещины в потолке и стенах…       - Проклятье! – взвизгнув, красный луч полоснул по потолку, оставляя раскалённую борозду – всё тот же низкорослый боец до упора выжал гашетку, заставив остальных чуть не обматериться от неожиданности. – Я точно что-то слышал! Там что-то было!       - Какого хрена, Эдди? – могучая фигура Ватека прогромыхала к тому месту, над которым в потолке алел раскалённый шрам металла. Луч фонаря осветил борозду. Она оказалась сквозной – в узкую дыру было видно, что луч перерубил вентиляционную шахту. – Там ни черта нет! – хмыкнул великан.       Где-то далеко впереди по коридору тьму взрезал луч фонаря.       «Рейтер, это вы? Что там у вас творится?» - прозвучал в шлемофонах у всех членов отряда жёсткий мужской голос.       - Мы, Серж. Просто у нас Эдди паникует, - буркнул Ватек.       «Паникует?»       - Ему показалось, что он слышал что-то в вентиляции, - подтвердил Рейтер. И в этот раз он уже не был так скептично настроен, как в предыдущий. Один раз могло показаться, но два раза – это уже подозрительно. А ещё у него появилось неприятное чувство нависшей над головой грозовой тучи, которое посещало его каждый раз перед сражением.       Радио молчало.       - Серж, а как там в вашем секторе? – спросил старый вояка, решив, что собеседник о чём-то задумался.       Но радио молчало.       Неприятный холодок пробежал по спине меридианца, осев ледяной глыбой в районе живота.       - Серж? Серж, ответь, мать твою! – крикнул в микрофон Рейтер, одновременно выкручивая мощность своего бластера на максимум.       Ему снова никто не ответил. И теперь шипение белого шума в эфире показалось зловещим на фоне скрипов и завывания ветра.       - Что за…, - встрепенулся Ватек.       - Полная боевая готовность! – тут же скомандовал Рейтер. – Внимание всем группам! Это Рейтер, палуба 1А, сектор 12. Потеряна связь с группой Сержа. Выдвигаемся в направлении их последнего известного местоположения, сектор 6, - сообщил он по общему каналу, тут же начав получать подтверждения от командиров других групп. – За мной. И ради всего святого – держите на прицеле вентиляцию и другие неожиданные для нападения места.       - Ты думаешь…, - начал было Ватек, но по лицу Рейтера понял всё. И то, что он понял, ему ох как не понравилось. Он тоже выкрутил мощность своего оружия на максимум.       Отряд ускорил шаг, ожесточённо водя вокруг лучами фонарей, на мгновенье выхватывавшими из тьмы участки коридора, нутро изувеченных помещений, кучи мусора, обломков, дыры в стенах.       - Они здесь, они здесь, они здесь…, - исступлённо бубнил под нос Эдди, вертясь волчком и тыкая дулом бластера в каждую вентиляционную отдушину.       - Эдди, заткнись! – шикнул «тощий».       Эдди лишь убавил громкость.       А потом отряд выбрался на развилку, где сходились несколько коридоров. Это был своеобразный овальный тамбур, в центре которого была разбитая телепортационная платформа для внутренних перемещений, превращённый в рубины охранный пост и чудом уцелевший терминал связи, тумба которого возвышалась у стены, уставившись на разруху вокруг немигающим чёрным глазом выключенного монитора, где отражались лучи фонарей. Потолок был расколот и из дыр свисали, что лианы или змеи, кабели и лохмотья проводки.       - Это здесь, - уверенно сказал Рейтер, остановившись у платформы. – Серж выходил на связь примерно отсюда.       - Может у него просто передатчик испортился? – с затаённой надеждой предположил Ватек. Ситуация нервировала. Очень. На самом деле он даже не хотел думать о возможных причинах молчания Сержа и его группы. Он гнал эти мысли. Но безуспешно – воображение рисовало самые неприятные картины. А ещё с недавнего времени он не мог отделаться от чувства взгляда в спину. И с каждым мгновением это чувство становилось всё сильнее.       - И у всего отряда? – сардонически усмехнулся Рейтер.       - Эй, посмотрите! – позвал вдруг всех «тощий», немного прошедший в один из коридоров по правую руку. Гулкое эхо шагов запрыгало под куполообразным потолком, когда Ватек, рейтер и Эдди подошли к нему. – Вот.       Луч его нашлемного фонаря тугим потоком упирался в пол метрах в десяти дальше по коридору. И там, в пятне света на полу лежал, окрашенный в золотой и зелёный, излучатель плазмы. Несколько пятен чего-то алого служили фоном для этого зловещего «натюрморта».       - Плазмомёт Сержа, - констатировал Ватек, нервно перехватив свою пушку.       - А это…, - робко сказал Эдди.       - Похоже на кровь, - луч фонаря «тощего» медленно двинулся вокруг, но ничего, кроме оружия и нескольких пятен крови не обнаружил.       - Бля! – тихо простонал Эдди, вцепившись в свой бластер мёртвой хваткой. – А что насчёт подмоги? – с надеждой поглядел он на Рейтера, но тот лишь качнул головой.       - Пока мы сами по себе. Ближайшая к нам – группа Энолы в десяти минутах, - ответил Воин. – Идём. Нужно выяснить, куда подевался Серж с отрядом.       Рейтер шагнул вперёд, поводя головой, и тени принялись вытягиваться и скакать под лучом его фонаря. Подошёл к лежащему на полу плазмомёту, поднял. Кинул «тощему». Тот поймал и приторочил на креплениях за спиной. Остальные двинулись следом.       В этом секторе палубы кое-где ещё было электричество – иногда вспыхивали, чтобы тут же погаснуть, одинокие лампы в каютах, распахнутых настежь. Временами из повреждённых кабелей сыпались искры, заставляя тени в ужасе разбегаться лишь затем, чтоб миг спустя вернуться вновь. Порой белым шумом хрипели динамики повреждённой системы внутренней связи.       Они всё шли и шли. Осторожно. Контролируя каждый метр пути. Почти не производя шума. Впрочем, свет фонарей выдавал их с головой. Тихое позвякивание ботиков о пол, завывания ветра где-то далеко, собственное дыхание.       И больше ничего.       Луч света мазнул по чему-то красному на стене и тут же замер. Смазанный кровавый отпечаток ладони, переходящий в полосу, поднимающуюся к… открытой вентиляционной отдушине.       - Какого хрена? – выдохнул Ватек, нацеливая «Прелесть» в черноту вентиляции. Ярчайший оранжевый луч на миг осветил коридор, и отдушина превратилась в раскалённое металлическое месиво.       И тут что-то громко зашуршало и зацокало где-то наверху, в потолке, стремительно удаляясь!       - Твою мать! – взвизгнул Эдди, полоснув вдогонку багровым лучом.       - Отставить! – рявкнул Рейтер. Опасения внезапно нашли подтверждение – странный звук в вентиляции теперь отчётливо слышали все. И это ударило по нервам сильнее, чем внезапное столкновение с нацистским суперсолдатом, заставляя напрягать внимание до предела и выше. – Идем следом.       - Были бы у нас дроны, - с наигранным спокойствием произнёс «тощий». Однако то, что он успел сменить свой бластер на плазмомёт Сержа, говорило само за себя.       - Ватек, заделывай все отдушины по пути – не хочу, чтобы какая-нибудь хрень схватила нас за жопы с тыла, - приказал Рейтер, и группа быстро двинулась дальше, теперь готовая к столкновению с неведомым и уверенная в том, что на палубе действительно было кто-то, кроме них. Кто-то или что-то постороннее.       Они не прошли и двадцати метров, как вновь тьму разорвал оранжевый мощный луч – Ватек принялся исполнять приказ. Это была жилая секция, где большинство дверей в каюты были открыты. Большинство, но не все. Первая закрытая дверь встретилась через минуту. По жесту Рейтера её вырезали лучом.       Каюта оказалась пуста и не представляла собой ничего интересного.       Двинулись дальше. Но сколько бы теперь не прислушивались, странные шумы в вентиляции услышать не удавалось. Это нервировало ещё больше, чем прямое столкновение с неведомым - ожидание было подобно яду, медленно разъедающему волю. Казалось, будто сейчас неведомое нечто затаилось и внимательно следит за ними, выжидая удобного момента.       Снова полыхнул луч – одной отдушиной стало меньше. Коридор сворачивал влево. И оттуда, из-за поворота, лился неровный бледный, временами мерцающий свет, едва способный разогнать тьму.       Они повернули. Жилая секция продолжалась и здесь, но в десяти шагах дальше по правую руку, с вырванными «зубами» дверей, зиял проход под знаком скрещённых вилки и ложки. Свет лился оттуда.       - Столовая? – с сомнением произнёс Ватек.       - Ш-ш-ш! – Рейтер приложил палец к забралу шлема, заставляя всех умолкнуть и прислушаться. В окружающих однообразных звуках, казалось, не изменилось ничего – всё так же уныло завывал ветер, выворачивая душу наизнанку своими жуткими трелями, всё так же подозрительно скрипел металл, будто переговариваясь сам с собой, всё так же слышалось собственное дыхание… Но теперь, в относительной тишине, на грани слышимости улавливалось что-то новое. Звук, похожий на тяжёлые вздохи или нечто подобное! Он доносился из столовой, и если бы отряд не слушал специально, его вообще можно было не услышать.       Жестом Рейтер приказал всем двигаться с максимальной осторожностью, и скользнул, прильнув к стене, в направлении развороченных дверей, изрыгавших во тьму коридора неровный дрожащий свет. Остановился у края прохода, держа наготове бластер, и всего на секунду заглянул внутрь.       Ватек вопросительно глянул на командира – тот жестом показал: «Заходим».       В следующую секунду отряд метнулся внутрь в лучших традициях спецподразделений, быстро распределяя огневые сектора и беря помещение под контроль. Но стрелять здесь было не в кого – десятки изломанных или сваленных в кучи столов, стульев и кухонная утварь валялись повсюду вперемешку с продуктами, какими-то пакетами, пластиковыми бутылками и тому подобным. Разноцветные лужи соков блестели на полу. Тусклый свет едва горящих под потолком ламп, постоянно норовивших отключиться окончательно, придавал этому месту нездоровую, кладбищенскую атмосферу. Но кроме очевидного бедлама тут не было ничего примечательного – даже трупов.       Ничего, кроме звука, похожего на утробное дыхание, что стал громче!       - Холодильная камера! – указал на открытую за стойкой массивную дверь «тощий».       - Гранаты, - тут же сориентировался Рейтер. Ему здесь не нравилось. И это мягко сказано. То же самое он испытывал лишь однажды – при вторжении Рейха в Меридиан, когда войска нацистов с неописуемой лёгкостью сметали одну линию обороны за другой.       От звука его голоса вздрогнул Эдди, но, всё же, снял с пояса единственную гранату. Он весь извёлся. Ему постоянно казалось, что за ними следят. А здесь, в столовой. Интуиция буквально орала не своим голосом.       «Рейтер!» - внезапно раздавшийся в шлемофонах женский голос оказал эффект разорвавшейся атомной бомбы! В этот раз даже сам Рейтер не удержался, прошипев тихое «бля!»       «Рейтер, это Энола. Где вы?»       - Палуба 1А, третья жилая секция. Мы в столовой, - прошептал меридианец в ответ, мысленно желая «всего наилучшего» столь не вовремя заявившей о себе женщине. - Возможен контакт. Сколько вас ждать?       «Две минуты», - коротко прозвучало в наушниках. «Ждите».       Энола отключилась, и, всё же, её сообщение заметно приободрило отряд.       Но Рейтер не собирался ждать.       Синхронно с остальными членами своей группы он по широкой дуге обошёл зал так, чтобы можно было видеть нутро холодильной камеры, на деле являвшейся целым небольшим складом. На стеллажах у стен здесь обычно хранились различные продукты – от упаковок замороженной рыбы и концентратов, до овощей и фруктов. Всё же остальное свободное пространство склада занимали мясные туши, подвешенные на крюках стройными рядами. И обычно туш этих здесь было не менее двух-трёх десятков.       Однако сейчас Рейтер увидел вовсе не это. И сразу понял, почему его так сильно терзало то самое неприятное чувство, которые он впервые испытал много лет назад. Он не раздумывал ни секунды – граната полетела в открытые двери камеры, а следом устремились ещё три!       Миг спустя четыре мощных взрыва, слитые в один, сотрясли всё вокруг, разворотив стену склада и обнажая то, что же было внутри.       Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять – склад уже некоторое время не использовался по назначению. Сломанные и смятые стеллажи, будто со следами чьих-то огромных зубов или когтей лежали вповалку на полу, как и их содержимое. В стенах склада был как будто проплавлены огромные дыры-ходы, стенки которых поросли странной белёсой гадостью, которая медленно и противно шевелилась. Весь пол заливало нечто оранжево-белое, смешанное с красным. Вязкое и склизкое. Оно стекало с потолка, на котором, точно гроздья винограда, висели телесного цвета кожистые образования размером с футбольный мяч. Многие из них были уничтожены взрывом – сорваны, выпотрошены, и эта оранжево-белая жижа вытекала из таких «мячей» тягучими нитями.       А ещё здесь, вперемешку со сваленными в кучи мясными тушами, лежали трупы. Трупы людей, сородичей Ватека, коричневых могучих гуманоидов с гипертрофированными грудными клетками и руками. Много трупов! Эти кучи тел сочились кровью, расползавшейся по полу и смешивавшейся с жижей из «мячей». Некоторые туши и тела были объедены – где-то не было конечностей, где-то туловище лежало с обглоданными ногами, где-то тела и вовсе были расчленены.       А на потолке, над всем этим безумием, в самом центре кладки, по-видимому, яиц, бугрилось огромное образование бледно-белого цвета, похожее на гору плоти, что периодически то опадало, то увеличивалось, порождая тот самый звук, что привёл сюда отряд.       И прямо в эту биомассу уже почти по шею врос, вися вниз головой, Серж!       Белёсая биомасса как будто засасывала его, медленно наплывая на шею, буквально прорастая в неё, перерождая плоть, срастаясь со щеками, головой несчастного, чей рот был раскрыт в безмолвном крике, а лицо искажено гримасой неописуемого, животного ужаса. А глаза… одни эти глаза пугали больше, чем всё виденное на складе!       - Ох…ть! – выдохнул "тощий", нацеливая плазмомёт на отверстия ходов, в каждый из которых спокойно мог пройти кто-то размером с тигра.       - Внимание всем группам! Это Рейтер! У нас контакт! Повторяю – контакт! – тут же передал меридианец, и в этот момент Ватек, у которого сдали нервы, выстрелил!       Огромный оранжевый шар энергии, больше похожий на миниатюрное солнце, озарил всё вокруг, устремившись вперёд и испаряя либо плавя всё на своём пути!       Отряд метнулся прочь.       Ярчайшая вспышка сзади сдёрнула покровы тьмы, разметав отряд ударной волной! Неистовый жар обдал всё вокруг, пробираясь даже через защиту скафандров, а уши заложило от дикого грохота.       - Ватек! – простонал Рейтер, сильно приложившись плечом о кучу изломанных столов. – Какого хера ты творишь?!       Но этот возглас не достиг цели. Он потонул в стрёкоте, шуршании, цоканье и вымораживающем гортанном вое-клёкоте, раздавшемся вдруг со всех сторон! Дребезжащий, ни на что не похожий, этот звук пробрал до дрожи в коленках, а нутро обдало жгучей прохладой подступающего ужаса!       Их окружили!       Рейтер поднялся, оглядываясь. Склад превратился в одну раскалённую расплавленную топку. Ватек было на ногах, полосуя зал мощными лучами, оставлявшими раскалённые борозды. «Тощий» стоял на четвереньках, тряся головой, и пытался подняться. А Эдди… рейтер даже не успел понять, что произошло – нечто, пробив пол прямо под ним, прошило бедолагу насквозь, подбросив с такой силой, что его пришпилило к потолку, разбрызгав кровь! Эдди даже не успел вскрикнуть, как был уже мёртв!       И тогда появились они.       Твари.       Бледные как сама смерть, похожие на помесь ската и самого жуткого ночного кошмара, вдруг отрастившего себе четыре членистые ноги и пучок длинных щупалец вместо хвоста, оканчивавшихся изогнутыми костяными наростами, с зубастыми пастями, они прогрызали пол, выбираясь наружу. Они пробили потолок и посыпались из вентиляции, карабкаясь по потолку и стенам не хуже пауков. Они тенями мельтешили в коридоре, перекрывая единственный путь к отступлению. И они возникали прямо из воздуха, до этого маскируясь так искусно, что невозможно было даже заподозрить их присутствия рядом!       Несколько десятков тварей, самые мелкие из которых едва ли превосходили кошку, а самая крупная имела в холке полтора метра и обзавелась дополнительными конечностями, напоминающими руки.       И вот теперь Рейтер мог с уверенностью сказать, что этот день был худшим в его жизни.       Багровое свечение пробивалось сквозь закрытые веки, теребя сознание и заставляя его выбираться из пучины беспамятства. Гулкие звуки чьих-то шагов, разносившиеся вокруг эхом, заставили Дитриха вспоминать…       Он вспомнил, что совершал переход их архива Рейхсканцелярии в Берлине сразу на Венеру, в штаб рейхсмаршала Монтаны. А потом… потом… Что же было потом?       Потом – темнота. Не так, к которой он привык, не та, что подчинялась ему. Это была иная темнота. Враждебная и непокорная!       Но так не должно было быть. Это невозможно!       Крюгера осенила немыслимая догадка.       Кто-то вмешался в его переход, и…       Дитрих открыл глаза, и обнаружил себя в настолько тёмном месте, что не было видно ни стен, ни потолка. Одна сплошная тьма окутывала его со всех сторон. Впрочем, не только она была отличительной особенностью этого места.       Пентаграмма! Он лежал в центре начерченной на пол сияющей багрянцем пентаграммы в виде перевёрнутой пятиконечной звезды, вписанной в кольцо, покрытое магическими формулами и символами. Вершины звезды так же были отмечены знаками и сияли кровавым светом гораздо ярче всего остального.       Он узнал эти символы!       Он узнал пентаграмму!       - Кто здесь? Покажись! Я хочу видеть тебя! – в ярости вскричал Крюгер, силясь разорвать магические путы, что удерживали его в центре пентаграммы, но прекрасно зная, что не способен был этого сделать – древняя магия была куда сильнее. Кто бы ни сотворил это с ним, он прекрасно знал, как следует обходиться с высшими вампирами. Но кто? Кто был на это способен кроме Дока?       - Действительно – с моей стороны не вежливо скрываться в тени, - разнёсся во тьме, озарённой багровым сиянием пентаграммы, скрипучий старческий голос. Вновь раздались шаги. Дитриху с трудом удалось повернуть голову в ту сторону. И все слова, которые он ещё хотел произнести, так и остались невысказанными.       К краю магического круга из тьмы выступил старик в чёрной военной форме со знаками различие высшего офицера СС. Чёрные штаны-галифе, начищенные до блеска чёрные сапоги, чёрный китель, застёгнутый на все пуговицы, аристократическая осанка, монокль на левом глазу… Обезображенное лицо старика не узнать было невозможно.       Вильгельм Штрассе собственной персоной!       Его жуткое лицо скалилось в улыбке, залитое зловещим красным светом, а глаза… Едва заглянув в них, Дитрих понял всё. И испугался впервые в своей не-жизни. Он, высший вампир с нечеловеческими сверхъестественными силами, почти бессмертный, в сравнении с тем, кто стоял сейчас перед ним, был сущим младенцем!       - Штрассе, - процедил оберфюрер, будто плюнул, обнажив клыки.       - Герр Крюгер. Мы, наконец, встретилась. Признаюсь, мне было интересно встретиться с кем-то из… вашего вида, - потирая руки, изрёк старик совершенно спокойным, холодным тоном.       - Как? – сказал лишь одного слово вампир, понимая, что ответ – это то единственное, на что ещё он мог хоть как-то рассчитывать. Ибо ничего другого ему не оставалось. – Печать ограничения, директива Кромвеля – как вы узнали?       - Долгая жизнь и сотрудничество в Рейхом, не связанным предрассудками, открыли мне глаза на те области знания, к которым ранее я относился с незаслуженным… предубеждением, - будто извиняясь, пожал плечами Штрассе, протерев монокль платков, вынутым из кармана. – А касаемо этого, - его взгляд очертил пентаграмму и тьму вокруг, - вы же не думали, что я не узнаю, если кто-то вдруг проявит излишнее любопытство относительно моей персоны, и не подготовлюсь на все случаи жизни?       Это был провал. Полное и безоговорочное поражение в битве, которая началась задолго до того, как Дитрих вообще о ней узнал. Крюгер проиграл ещё до начала сражения. И осознание этого жгло то, что у него ещё оставалось от души. Но он не боялся. Чудовища не боятся.       - Так кто же вы на самом деле? – теперь, видя Вильгельма перед собой, Крюгер мог точно сказать, кем тот не являлся. Человеком. Его сердцебиение не было похоже ни на что.       - Для вас это уже не имеет значения, оберфюрер, не так ли? – изящным движением вернув монокль на место, сказал Штрассе. В багровом свете он более походил на демона, нежели на существо, столь похожее на человека.       - И что же имеет значение?       - А то, мой юный сверхъестественный друг, что очень скоро вы будете звать меня своим… Мастером, - улыбнулся старик, и пентаграмма взорвалась сиянием, подвластная его воле.       Ритуал начался.