Страна радуг

Вечер стремительно опускался на поместье. Слуги зажигали светильники, внизу варили грибную похлебку, гремели ложками и котелками. Анжелика сидела у окна и наблюдала за сгущающимися сумерками. Последние блики солнца играли на гладкой поверхности пруда, первые листья уже опадали с деревьев, предвещая скорое наступление осени, и ветер гонял их по дорожкам парка. Они тихо кружились в свете чугунного фонаря, тускло светящегося около крыльца, и оседали на землю, или же пускались в пляс, повинуясь силе стихий. Сколько раз она сама вот так же отдавалась на волю Провидения? Сколько раз летела в неизвестность, подхваченная неистовым порывом, а после, обессиленная, опускалась на землю? Рядом не было надежного плеча, на которое можно опереться, сильных рук, способных поднять ее с земли, тихого голоса, нашептывающего, что все обязательно будет хорошо… Здесь было тесно от слуг, шумно от детского смеха, от выходок Флоримона, развлекающего своего любимца, Шарля-Анри, и ужасно одиноко. Анжелика, верно, предпочла бы эту размеренную жизнь здесь жарким дням в Фесе, когда она возлежала на расшитых золотом подушках и объедалась финиками. Там хотя бы была призрачная надежда на то, что загадочный пират в черном плаще приедет за ней, вырвет из цепких лап преданных Аллаху, прошепчет какую-нибудь сказку, и она уснет, убаюканная его голосом и пением волн, мягко раскачивающих корабль… Анжелика смахнула слезы и встала: зря она предается меланхолии, чудес не бывает, и ей грешно в них верить. Но что еще она могла сделать? Как выжить без веры, любви и дома? Дом был, несомненно был, хороший добротный дом, в которым неприкаянным метался призрак Филиппа, напоминая о сбывшемся, которое ей так хотелось забыть. Можно, конечно, взять с собой сыновей и отправиться в гости к Монтелу, к Дени, но там уже слишком давно привыкли видеть в ней ведьму, чудом избежавшую инквизиции и навлекшую проклятье на всю их семью… Анжелике было грустно в этот вечер, и она так далеко ушла по дороге собственных воспоминаний, что не сразу услышала стук копыт одинокой лошади и суетливое перекрикивание слуг. Анжелика быстро накинула шаль и выбежала из комнаты. Когда Анжелика сбегала вниз по лестнице, у нее мелькнула мысль, что сегодня она целый день не видела Флоримона, и не слышала, как он вернулся, а что, если что-то случилось? Нет, никогда ей не стать хорошей матерью, никогда! Закусив губу, она выбежала во двор: в ворота въезжал вороной жеребец Флоримона, везя двух всадников - ее сына и Натаниэля - рослого соседского мальчишку, наивного не по годам. - Сынок, почему ты так долго? Разве приличествует дворянину так изводить свою матушку? - напустилась с упреками Анжелика, но по выражению лица мальчишек поняла, что сын задерживался не просто так. - Матушка, беда, сюда идут солдаты! Они уже похозяйничали в замке Рамбуров и движутся к нам! Скорее, надо бежать! Анжелика поняла, что произошло. Драгуны короля, должно быть, отступали под натиском протестантских отрядов. Доведенные до отчаянья, зная, что зажаты лесами и болотами, они стремились в знакомые места. — Надо идти туда! — сказала она. — Рамбуры нуждаются в нашей помощи. Вместе с молодым священником она вскарабкалась на холм, где стоял протестантский замок. На полдороги они столкнулись со стенающей кучкой людей. Это была госпожа де Рамбур с детьми и служанками. — Госпожа дю Плесси, мы бежим укрыться у вас. Драгуны идут с зажженными факелами. Они пьяны, разнузданны. Они подожгли наши службы и, наверное, будут нас грабить. — Идите ко мне, — решила Анжелика. — Господин аббат вас проводит. Я поднимусь наверх и посмотрю, что там делается. Она вскарабкалась на высокий отрог у старого донжона и замерла, укрытая стеной. К реву солдат, захвативших поместье, примешивались истошные крики пытаемых мужчин и пронзительные вопли женщин, которых терзали эти скоты. Рожок смолк. Держась в тени, Анжелика осторожно прокралась вдоль левого крыла замка. Вдруг она наткнулась на чье-то безжизненное тело. Казалось, будто мертвеца обвил огромный золотой удав. Наклонясь над несчастным, она увидела, что это де Рамбур с охотничьим рогом через плечо. В него всадили рогатину, которая прошла насквозь, пригвоздив барона к земле, как зверя, убитого пиками охотников. Какие-то люди пробежали невдалеке. Анжелика успела отскочить под сень деревьев. Оттуда она смотрела на драгун, танцующих, словно красные черти: балет грабежа — излюбленная утеха армий, существующая с той поры, когда мужчина сделался воином. Из их глоток рвался сиплый крик — предвкушая развлечение, они теснились к стене, поднимая вверх длинные алебарды: — На пики, на пики! Сверху из окна бросили нечто, похожее на маленькую куклу, и оно завертелось в пустоте. Ревекка! Не помня себя от ужаса, Анжелика бросилась вниз сквозь кусты. Когда она добралась до Плесси, слуги, собравшись перед воротами, глядели на соседний замок, объятый пламенем. — Вы видели Ревекку? — спрашивала госпожа де Рамбур. — А барона? Анжелика сделала нечеловеческое усилие, чтобы придать лицу бесстрастный вид. — Они.., укрылись в зарослях. Мы сейчас поступим так же. Быстро, мои храбрецы, берите плащи, припасы. Где Барба? Растолкайте ее! Пусть оденет Шарля-Анри. — Сударыня, — сказал Лавьолет. — Взгляните! Он показывал туда, где между деревьями текло с холма множество светящихся точек: факелы драгун. — Они идут сюда… От замка Рамбур. — Они уже здесь! — закричал один из мальчиков-слуг. В конце большой аллеи появился рой светящихся точек. Это другой отряд драгун поднимался к замку. Солдаты не торопились. Было слышно, как они вдалеке окликали друг друга. — Нужно вернуться в дом и запереть все входы и выходы, — решила Анжелика, — Все, вы слышите? Она сама проверила, хорошо ли заложили парадную дверь толстыми брусьями, осмотрела засовы на тяжелых деревянных ставнях окон первого этажа. — Несите сюда оружие! Встаньте между окнами! Аббат де Ледигьер невозмутимо обнажил шпагу. Мальбран явился с целой охапкой пистолетов и мушкетов. — Откуда это у вас? — Да вот немного поднакопил про запас, в ожидании беспорядков. — Спасибо, Мальбран, спасибо! Кучер принялся раздавать мушкеты юношам. Несколько пистолетов он даже вручил служанкам, и теперь они судорожно сжимали дрожащими пальцами тяжелые рукояти. — Если не сумеете управиться с порохом, милочки, то ведь всегда можно перехватить эту штуку за дуло и бить по черепу. Госпожа де Рамбур с детьми укрылась в гостиной. Оттуда она тревожно следила за Анжеликой. Некуда было деваться от упорного взгляда ее опухших глаз. — Что сталось с маленькой Ревеккой? А с моим мужем? Вы что-то знаете об этом, сударыня? — Прошу вас, сохраняйте спокойствие. Хотите, я помогу вам уложить детей, чтобы они немного отдохнули? Не надо их волновать. Госпожа де Рамбур сползла со стула на колени и молитвенно сложила руки. — Дети мои, помолимся! Пришел день скорби… — Сударыня! Драгуны! Приоткрыв окно, слуги осторожно выглядывали наружу. Перед замком в свете факелов красовался Монтадур на тяжелой лошади в яблоках. Сейчас капитан показался Анжелике еще толще и массивней. Многодневная рыжая щетина делала его физиономию до того грубой, что было похоже, будто ее вылепили из сырой глины, какая идет на кирпичи. С ним были несколько всадников и пехота с алебардами и мушкетами. Они стояли в нерешительности. — Эй, кто-нибудь! Откройте! — прорычал Монтадур. — Иначе я высажу дверь! В ответ ни звука. Между тем прибыли и драгуны, спустившиеся из замка Рамбур. Эти были особенно возбуждены, помня, как их выгнали отсюда неделю назад. Ламориньер тогда приказал выкинуть к ограде тела четырех их товарищей. - Поджигайте это волчье логово! - зычным голосом велел Монтадур, - Выкурим этих чертовых детей!