Я помню...

Я помню, как будто это было вчера… Тогда весь Скайрим держали в ледяных объятиях трудные времена. Страна истинных нордов всегда славилась своими морозами, но эти годы были самыми холодными... Мама умерла от каменной подагры. Запустила. Отец углубился в работу, совсем позабыв о домашних делах. Я же проводила всё своё свободное время с Вуджи-Ай, моей единственной подругой, с которой я вместе обучалась торговле. Но того времени было не так много, как хотелось бы. Мама содержала небольшую книжную лавочку в Торговом районе Имперского города, поэтому мне и пришлось взяться за её управление. Вот так и развлекала я себя первые пару недель, если это можно было назвать развлечением. Спустя дней десять папа вдруг вспомнил о Лукане, моём брате, который уехал вести дела в Скайрим, «Родину снежных просторов и отборного мёда». Не знаю, что ему тогда в голову взбрело, но после его внезапного «просвета», мне пришлось собрать вещи и отправиться в края, где царствовала не только вечная мерзлота, но и бушевала самая настоящая война с Талморским доминионом. Дорога была на удивление гладкой. После благополучного выезда из Сиродила повозку сопровождали Легионеры, добровольно вызвавшиеся сопроводить меня до Хелгена. Сначала они сочли меня за вражескую шпионку, но потом поняли, что ошиблись и решили загладить свою вину в качестве эскорта. Но вот из Хелгена в Ривервуд, так называлось поселение, в котором устроился мой брат, меня ждал не очень приятный сюрприз… Лошадь моя совсем устала. Старушка была уже и совсем непригодна для долгой езды. Так что ехали медленно. С каждым шагом становилось теплее. Мы спускались с гор, постепенно приближаясь к реке, отмеченной на моей карте. Я разглядывала пейзажи, которые никогда не наблюдала прежде. Даже снежные горы Брумы никогда не сравнились бы с подобной красотой. Но тут моя лошадь начала волноваться. Я не сразу спохватилась. Так залюбовалась, что и вовсе потеряла интерес к реальности. А зря… Стрела пронзила голову моей гнедой спутнице. Её жалобное ржание заставило меня выйти из транса. Я слишком поздно поняла, что меня окружили. Это были не имперцы и даже не талморцы. Простые бандиты! Но и этого хватило, что бы лишить меня всего, с чем я прибыла в незнакомую мне страну… Смутно помню, что происходило в разбойничьем лагере. Пьяные орки и люди шныряли туда-сюда мимо клетки, иногда подходя к запертой двери и как-то невнятно обращаясь ко мне в пьяном бреду. Хорошо запомнился мне эльф-коротышка, якобы мой надзиратель. Он частенько навещал меня, сверкая своими чёрными глазёнками да скалясь в похабной улыбочке. Что ни встреча, так сплошные унижения и запугивания. Нет, не это было главным. А то, что во время каждого диалога он никогда не забывал про фразу «Моли меня о свободе, ведьма, ведь ключи-то у меня!», не забывая при этом звенеть медным ключиком – единственным лучиком спасения из той грязищи. Пробыла я там около трёх суток, наверное. Сбежала, думаете? А вот и нет… как раз таки об этом я и хотела вам рассказать. После очередного голодного и бессонного вечера я предпочла отдохнуть на своём лежаке, дабы не выслушивать в очередной раз надоедливого босмера. Но проспала я не долго. Меня разбудили крики. Когда я открыла глаза, то не смогла ничего увидеть. Факелы не горели ещё с утра, их просто позабыли зажечь, а единственная свеча, что всё время, сколько себя там помню, освещала маленькую коморку с клеткой, внезапно перестала гореть. Так бывало только когда дверь кто-то резко распахивал, и в помещение врывался ужасный сквозняк. Мне стало жутко. Никогда я ещё не ощущала такого ужаса, как тогда. В полной темноте и одиночестве, лишённая кинжала, моей единственной защиты в подобных ситуациях, да ещё и непонятно где, я была вынуждена беспомощно смотреть в сторону пустоты, моля Девятерых о спасении. Я не могла терпеть эти мучительно-долгие секунды. Словно зверь я вжалась в угол и зажмурила глаза, дабы не видеть своей кары… …которой не произошло. Приятный грубоватый мужской тембр, звучащий словно музыка из райского сада позвал меня из ужасающих объятий темноты. Обладателем этого голоса был молодой светловолосый норд, у которого даже борода толком ещё не росла. На плечах он нёс лёгкую имперскую броню, а за спиной двуручный молот. Я помню, как в оцепенении заглядывала в его светлые зеленоватые глаза, сверкающие от тусклого пламени зажжённого в руке факела. Я не смела противиться. И с превеликой радостью покинула пост заключённой, полностью доверившись незнакомцу. Всё продовольствие, что я везла с собой из дома вернуть так и не получилось. Но зато выручила я с бандитских тайников приличную сумму. Он представился Алвором. Алвором из Ривервуда. Когда я сообщила ему о своей напасти, то тут же получила предложение о совместном походе. Как оказалось, он тоже шёл домой. По пути мы много о чём разговаривали. Алвор рассказал мне много забавных историй о своей стране и своём доме. Сказал, что он держит путь он домой, что бы взяться за молот, так как от него было бы куда больше проку в кузне, нежели на поле брани. А уходил как и все – по призыву. Ещё он рассказал мне, что в Ривервуде его ждёт племянник. Совсем ещё мальчишка, чуть помладше меня. О Лукане мы говорили достаточно мало. И всё, что я смогла о нём разузнать, так это то, что за всё своё пребывание в чужой стране он проявил себя как добрый и общительный юноша, не смотря на свой возраст, способный умело находить подход к покупателям. В Ривервуде меня не ждали. Для брата было большим известием моё внезапное прибытие, да ещё и с солдатом Легиона. Ещё большим потрясением для него было услышать о смерти матери. Он знал, конечно, что она никогда не могла похвастаться хорошим здоровьем, но от подобного заявления он немного замкнулся в себе. Я не хотела его беспокоить, да и сам он часто просил оставить его одного. Поэтому каждый день я проводила в кузнице напротив. Алвор никогда не возражал моему присутствию и даже позволял иногда ему помочь с изготовлением брони или оружия. И хотя умение затачивать клинки часто поворачивалось ко мне боком, он меня никогда не ругал. Просто показывал, как следует правильно орудовать с точильным камнем. Я же, в свою очередь, тоже от него не отставала и обучала навыкам торговли. Хотя врятли это когда-нибудь ему бы пригодилось. Когда Лукан чуточку оторопел, то стал уделять мне немного внимания. Всё чаще к нему в лавку стали заглядывать путники или гонцы, спешившие в Вайтран. Так что мои наведывания к кузнецу продолжались. Его племянник, Хадвар, был просто очарователен. Не смотря на свой юный возраст он порой говорил очень серьёзные вещи. Но чаще всего не глядя хватал дядин топор (В большинстве случаев именно он и попадал под руку) и бежал играть с соседским мальчишкой. Ралоф так же носился за сорванцом в обнимку с маминым колуном, который так же любил прихватезировать, пока та не видит. За ними было очень забавно наблюдать, так как ни один другого не любил, а мнения расходились буквально во всём. Прошёл, примерно, месяц, как я проживала в Ривервуде. Это была середина осени. Каждое утро и день я проводила вместе с Алваром в кузнице, за то недолгое время мы очень хорошо подружились, а по вечерам помогала брату с магазином. Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Я покинула Скайрим в Тирдас, 13 день Месяца начала морозов. Сейчас я снова в Ривервуде, помогаю брату с его магазином. У Алвора есть чудесная жена Сигрид и маленькая дочка Дорти. Те дни моей первой влюблённости давно прошли, но до сих пор на душе теплеет от воспоминаний о них. Теперь я мечтаю встретить свою любовь. Настоящую любовь...