Брат мой

Брат говорит, что это нормально и скоро пройдёт. Что это всего лишь игра гормонов и это не стоит внимания для того, кто желает быть достойным представителем чисского общества. Но вот только с каждым днём зреет злость, бессилие, желание громко высказаться. И его брат, тот, кто всегда был рядом с ним, уходит, закрываясь от него мантией синдика. — Стать политиком у тебя не получится, брат. Попробуй военную стезю. Там такие как ты в цене. Такие как ты, такие... Такие... Какие?! Импульсивные, упрямые, что Трасс (Уже Митт'рас'сафис!!! Пламя бы его покарало!) имел в виду? В чём его опять обвиняют? Но он опять оказывается прав, юный Митт'рау делает большие успехи и нет для него большей награды, чем небольшой наклон головы и одобрительная полуулыбка старшего. И тогда происходит второй надлом. Молодой коммандер не понимает, зачем только защищаться, когда давно они предпочитали нападение, как лучшую защиту. Он спорит до хрипоты, и все видят отвратительно-яркие фиолетовые пятна на скулах. В тот момент, когда всё доходит до высшей точки кипения — ещё одна такая выходка и ему грозит трибунал за нарушение субординации — на плечо вновь, как когда-то в детстве, ложится рука Трасса. Он поручается за него. Но Трауну-то этого и не надо. Он видит в поступках высшего командования и правительства точку невозврата — загнивания. Об этом он пытается говорить, но даже тот, кто всегда поддерживал его, сейчас не слышит его. — Твоё поведение выходит за рамки, Митт'рау'нуруодо. Это не только недостойно чисского офицера, но и может принести тебе вред, учись держать себя в руках. Он в очередной раз выше, сильнее, старше. Последнее особенно злит, нееет, бесит. Потому Траун молчит, когда Трасс выходит из его каюты, а спина неестественно прямая. Такой она будет ещё очень долго. После этих слов общение братьев сильно сокращается — даже на званых вечерах, на которых они оба присутствуют, между ними редко происходит диалог дальше предельно-вежливого приветствия. «Упрямый» — проносится в голове у Трасса, когда он наблюдает за братом краем глаза, беседуя с дамой из Пятого Правящего Дома. В этом прилагательном так много гордости, так много страха за него. Каким бы ни был Траун гением, Трасс всегда будет считать его тем смешным мальчишкой, за которого он ответственен. Поэтому Траун ждёт его, несмотря на слова о том, что Трасса уже давно нет в живых. Пока он не увидит его тело, поверить в это невозможно.