1:05 и внутренняя осень.

      Открыв свои большие карие глаза, Филипп потянулся и, увидев, что Алла уже проснулась и куда-то ушла из спальни, направился в ванную комнату. Впервые за этот месяц он выглядел не уставшим. Исчезли чёрные круги под глазами, пропал бледный цвет лица, а губы не сохли из-за нехватки сна и жидкости в организме. — Наконец-то, я выспался! — воскликнул брюнет, любуясь на своё отражение в зеркале. Он принял утренний душ и стал спускаться вниз с надеждой найти там Аллу. И нашёл. Она стояла возле стола и резала овощи. — Доброе утро, засоня, — обернувшись на мужа, произнесла женщина. — Доооброе, — протянул Филипп. — Давно проснулась? — Около двух часов назад, — искривив губы в нежной улыбке, ответила примадонна. — Ты хоть выспалась? — настойчиво обнимая жену сзади за талию и прижимаясь к ней, спросил болгарин. — Выспалась, — прошептала Алла, моментально почувствовав его поцелуи на своей шее. У них уже давно не было близости, поэтому она не могла сопротивляться его поцелуям. Прима очень по нему соскучилась. Казалось, она давно ждала этого тепла и ласк. Мужские руки шаловливо проникли под чёрный короткий шёлковый балахончик, сжимая её бёдра и аккуратно поглаживая зону ниже живота. Он чувствовал её напряжение своей горячей ладонью, всё настойчивее блуждая своими руками по её телу. Алла повернулась к нему, тяжело дыша и захватывая страстным поцелуем его пухлые губы. Филипп хотел её здесь и сейчас. Кровь прильнула к его чреслам, дав обоим понять, что их тела очень хотят друг друга. — Прямо здесь? — сбивчиво дыша, спросила прима. — Если ты не хочешь, ничего не будет, — немного нервничая, ответил Филипп. Он точно знал, что, если она ему откажет, то он всё равно займётся с ней сексом, что бы сейчас он ей ни говорил. Алла убрала всё со стола, составив на кухонную тумбу, и снова прильнула к горящему желанием мужчине. Она плотно к нему прижалась, и Филипп почувствовал её набухшую от возбуждения грудь. Мужчина страстно оставлял красные следы от поцелуев на её губах, шее, плечах. Он нежно снял с неё балахон, понимая, что не нужно спешить. Она снова была в его полной власти. Алла потянулась к шортам Филиппа, чтобы их снять, но он отодвинул её ладонь, давая понять, что всё сделает сам. Поймав на лице примы азартную улыбку, Филипп прижал свои губы к зоне её декольте, вызвав на белом женском теле приятные мурашки. Затем он снял свои шорты, оставшись в одних боксерах. Его возбуждённый член выпирал так, что, казалось, ткань сейчас лопнет, не выдержав этого давления. Алла спустила свою руку на его горячую плоть, аккуратно, но настойчиво поглаживая. Болгарин подхватил жену и усадил её на прохладный кухонный стол, награждая любимую глубокими поцелуями. — Я тебя люблю, — шептала Алла, аккуратно сдерживая стон. — А я тебя обожаю, — отвечал Филипп, чувствуя, как она борется со своим желанием и возбуждением. Он снял с неё чёрные кружевные трусики и, широко раздвинув её напряжённые ноги, спустился ниже и приник своими горячими губами к её влагалищу, которое предательски пульсировало в ожидании наслаждения. Поставив свои руки сзади на стол, прима выгнула спину, подаваясь вперёд. Он всё глубже и быстрее проникал своим языком в неё, поглаживая внутреннюю сторону бёдер. Алла чувствовала сладкую боль внизу живота, понимая, что приближается пикантный момент, и она вот-вот кончит. — Филиппчик… — протянула женщина, издавая длинный стон. — Хватит… Я тебя хочу… Жгучий болгарин не заставил себя ждать. Он стянул свои красные боксеры и проник в желанное лоно, которое сжимало его член плотным кольцом. Ощутив наполненность, Алла уже не могла контролировать эти предательские стоны, раздувая огонь желания в Филиппе. Он глубоко проникал в неё, с каждым толчком ускоряя темп. Его член массировал стеночки её влагалища, одаривая обоих неимоверным наслаждением. Алла запустила свои руки в угольно-чёрные кудри, прижимая себя сильнее к мужчине и шире раздвигая ноги. Несколько грубых толчков, и влюблённые ощутили содрагающую их тела волну. Прима обхватила своими ногами его бёдра, проникая своим языком в его рот. Медленно и сбивчиво целуясь, они понимали, что им сейчас очень хорошо вместе. В их мыслях пульсировали сладкие стоны и накрывающая своей настойчивостью страсть. — Подай мне мой халатик, — отпрянув от мужа, произнесла Алла, внезапно почувствовав прохладу. — Да, сейчас, — ответил Филипп, поднимая с пола шёлковый чёрный балахон и свои шорты. — Нужно доделать салат! — вдруг звонко рассмеявшись, воскликнула прима. — Ох, ты ж моя хозяюшка! — издав громкий хохот, ответил на шутку болгарин. — Я в душ, и вернусь. Киркоров спустился вниз уже через десять минут. Он сидел и наблюдал, как Алла размешивает в кастрюле сочный салат, немного смущённо опуская глаза. — Теперь у этого стола есть история, — задумчиво произнёс брюнет. — О, да, — сексуально понизив свой обычный тон, ответила Алла. После этого они звонко засмеялись, на самом деле, ощущая некоторую неловкость из-за произошедшего. — Я позвонила Люсе. Она приедет в три часа, — успокоившись, сказала примадонна. — А сейчас сколько времени? — спросил болгарин. — Понятия не имею! — широко разводя руки и удивлённо подняв брови, ответила Алла. — Вот часы висят, посмотри! — Сейчас пол второго, — проконсатировал Филипп, поднимая свою голову в сторону часов. — Это же прекрасно, — без особого интереса произнесла рыжеволосая женщина. — Алл, давай заведём ребёночка… — залюбовавшись тем, как жена хозяйничает на кухне, замечтался брюнет. — Ребёнок — это не кошка и не собака, чтобы вот так просто взять и завести, — без всякого неудобства и смущения ответила примадонна. — Я понимаю, но всё же, — сказал Киркоров, пододвигая к себе кастрюлю с салатом. — Наложи себе отдельно, — подавая мужу тарелку и ложку, возмутилась женщина. — Хорошо… Только ты с темы-то не соскакивай, — накладывая салат, отчеканил Филипп. — Филь, я же не против ребёнка… Только я до сих пор не беременна, понимаешь? — усевшись на стул и опустив погрустневший взгляд в пол, сказала Алла. — Может, к врачу? — забеспокоился кареглазый мужчина. — Это, в принципе, нормально. Мы женаты всего лишь два с половиной месяца. Такое бывает… — теребя в руках блестящую ложку, проконстатировала рыжеволосая женщина. — Думаешь, врачи тебе ничего не скажут? — хмуря брови, произнёс Филипп. — Давай, пока что, сами попробуем? Просто я не хочу услышать что-нибудь страшное. Ведь у меня уже возраст… — искривив свои губы в лёгкой наигранной улыбке, ответила Алла. — Хорошо… — сказал болгарин, поняв ситуацию. Напряжение между ними разорвал телефонный звонок. Примадонна подошла к телефону и взяла трубку. — Алло. — Здравствуйте. Это Алла Борисовна? — прозвучал женский голос в трубке. — Да, это Алла Борисовна, — немного раздражённо ответила рыжеволосая женщина, теребя в руках телефонный шнур. — Вас беспокоят с телеканала «МУЗ». К нам на почту приходит целая гора писем с просьбой об интервью с вами, — звучал волнующийся, но вежливый голос. — И? — показавшись немного пафосной, произнесла Алла. — Вы придёте на съёмки телепередачи? — Позвоните моему директору и договоритесь с ним, — ответила прима, продиктовав короткий номер и положив трубку. Алла прошла обратно к столу, встречно улыбаясь Филиппу. — Кто звонил? — с интересом спросил болгарин. — С «МУЗа» на интервью звали, — начиная есть овощной салат, ответила прима. — Ты согласилась? — вскинув брови, снова спросил брюнет. — Думаю, да. Я дала номер директора. Пусть там договорятся. У меня всё равно нет концертов, — без особого интереса сказала Алла. — Мне, кстати, надо Олегу позвонить и сказать, что я снова в Москве. Нужно уже новые графики составлять, — радостно заговорил Филипп о работе. — Ты только слишком себя не нагружай, а то я буду дома сидеть с Люськой неделями, — немного недовольно произнесла рыжеволосая женщина. — Хорошо, мышка моя, — нежно улыбнувшись, ответил болгарин. — Кстати, Люся скоро придёт. Надо кровать, хотя бы, заправить, — с усмешкой сказала Алла и отправилась наверх. *** День и вечер прошёл привычно для артистов. Филипп копался в документах, сидя в своём кабинете и постоянно разговаривая по телефону. Алла с Люсей беседовали о женском и готовили вкусный ужин, находя в книге рецептов что-то очень привлекательное. Поужинав, все обитатели дома погрузились в глубокий сон… Прошёл ещё один день… Изменил ли он что-нибудь?