1:05 и внутренняя осень.

      Утром Алла нашла на второй половине кровати лишь маленькую жёлтую записку и красную розу. Доброе утро, любовь моя. Сегодня у меня репетиция. Вернусь в 20:00. Не скучай.

Твой Филипп.

Ей безумно не хотелось затрагивать с ним тему вчерашнего разговора перед сном. Филипп очень любил разговаривать и петь, поэтому примадонне было сложно придумать, как отвлечь его от этих мыслей. — Что же Филя любит больше, чем помнить каждый разговор и всегда начинать диалог с него? — наливая в кружку кипяток, заваривая лечебные травы, задумчиво вела сама с собой беседу Алла. — Конечно же, меня! Чего я вообще думаю? Пугачёвой в голову пришла гениальная идея — романтический вечер. Ей хотелось создать атмосферу, при которой ему будет жутко неудобно спрашивать её о насущных вчерашних вещах. Ей, гостье из будущего, было просто очень больно возвращаться к этому разговору, помня жестокий опыт неудачных беременностей. Примадонна достала свою любимую книгу рецептов и, выбрав несколько отменных блюд, принялась готовить ужин. — А на горячее сделаю курицу в духовке, — закончив приготовление холодных закусок, проговорила Алла. Часы показывали 16:41. Решив, что у неё ещё уйма времени, рыжеволосая женщина отправилась в путешествие по дому в поисках восковых свечей. — Я помню точно, что они были. Вспоминай, Алла, вспоминай! — уговаривала она своё сознание возродить воспоминания из далёкого прошлого. Пугачёва зашла в забитую хламом кладовку, в которой было жутко темно. Нащупав выключатель, она нажала на него, но света так и не появилось. — Чёрт! — выругалась вслух примадонна. Пытаясь пройти чуть дальше в маленькую комнату, Алла запнулась об какую-то коробку, и раздался шум — из картонного ящика вывалился фонарик. Нащупав его рукой на полу, она щёлкнула бегунком на корпусе, и кладовка залилась едким белым светом. Радости женщины не было предела. — Наконец-то! Ура! — иронично бормотала себе под нос прима. Алла нашла огромную коробку, в которой лежала мишура, свечи, пробка от шампанского… В общем, новогодний набор, который пылился в кладовой комнате с января. Аллу окутали воспоминания празднований этого события разных лет. Она светила на все эти предметы, ностальгируя по прошлому. Её глаза отражали отблески, казалось бы, не просто света фонарика, а целой прошедшей жизни, которую ей предстоит прожить заново. После прелестной находки Пугачёва отправилась наводить порядок на кухне, создавая романтическую атмосферу. Взглянув на настенные часы, висящие возле окна, Алла закопошилась намного быстрее. — Уже пол седьмого, а я даже в душ не сходила! Какая я капуша! — причитала женщина, поднимаясь вверх по лестнице. *** Она стояла напротив зеркала, выбирая, какие серьги ей сегодня лучше надеть. Алле хотелось, чтобы Филиппа одолевало желание быть только с ней в этот вечер, чтобы он не отвлекался на рабочие дела и прочие форс-мажоры. Её глаза были полны страсти, которую подчёркивал тёмный вечерний макияж и пышная кудрявая причёска. Чёрное короткое платье с тоненькими бретельками, перекрещивающимися на её белой спине, придавало образу лаконичность и сдержанность. Сейчас примадонна была похожа на чёрную розу, выглядящую недоступной, но безоговорочно манящей в мир соблазна и удовольствия. Свечи зажжены, ужин полностью приготовлен, всё накрыто, сквозь тёмные шторы пробивается последний свет умирающего дня… Вдруг слух Аллы пронзил звук открывающейся двери. — Любимая, я дома, — радостно сообщил о прибытии в родную «гавань» Филипп. Навстречу к нему медленно вышла его ненаглядная жена. — Я так тебя ждала, — немного понизив обычный тон, томно промолвила Алла. — Проголодался? — Ты… Ты такая сексуальная сейчас! Ты просто не представляешь! — воскликнул Киркоров, не ожидая такого поворота событий. Эти слова очень лестно отозвались в сознании рыжей бестии, но она не должна была позволить ему сойти с ума раньше времени. — Кушать хочешь? Я наготовила всякой вкуснятины, — поджимая губу и разрешая рукам Филиппа сомкнуться на её талии, спросила примадонна. — Очень… Я очень голоден… — целуя мягкую кожу на шее любимой жены, шептал Филипп. — Сначала покушай, — игриво переводя свой взгляд, сказала Алла и повела мужа за руку к столу. Филипп смирился с этим условием и быстро наложил себе салаты в тарелку. Он разлил вино по бокалам и произнёс простой тост: «За любовь!» Алла, конечно, видела, как ему тяжело держаться, но вела до конца эту хитрую игру. — Я поел, — радостно воскликнул Филипп, съев всего пару ложек салатов, и мгновенно сорвался с места. Он занырнул своей ладошкой под чёрное платье, лаская её бедро. От этих прикосновений Алла встала, прильнув к губам кареглазого мужчины. — А горячее? — на мгновение разомкнув поцелуй, спросила прима. — Я сейчас такой горячий. Я так голоден. Я хочу тебя, — прошептал болгарин, настойчиво прижимая к себе хрупкое женское тело. — Филь, затуши свечи, — пытаясь вырвать слова из потока сбивчивого дыхания, сказала Алла. — Да, хорошо, сейчас… — нехотя отводя свои губы с её прекрасных уст, шептал брюнет. — Поднимайся наверх… Пока Филипп задувал свечи неровными потоками воздуха, Алла уже дошла до спальни, предвкушая страстную ночь. Она успела только спустить бретельки, как почувствовала на своей шее горячее дыхание. Сильные мужские руки обхватили её бёдра сзади, постепенно переходя на область ниже живота, затем — к груди. Так он исследовал её сегодняшнее состояние, улавливая нарастание возбуждения в её учащённом дыхании. Он начал снимать с неё платье, сжимая пальцами её талию. Повернув к себе вожделенную женщину, Филипп впился в её губы, захватывая контроль над ситуацией. Алла расстёгивала пуговицы на его рубашке, умело щёлкая подушечками пальцев, не разрывая поцелуя. Через некоторое время они оказались в постели, продолжая ласки. Избавив себя и жену от одежды, Филипп разглядывал тело Аллы в лунном свете, льющемся из створок окна. Он владел ей в эту минуту, чувствуя себя на вершине мироздания. Для него она богиня, сбывшаяся мечта… Он ласкал языком и губами её живот, руки, шею, бёдра… Не выдержав сильного напряжения в области паха, Филипп ввёл свой возбуждённый член в её тёплое и мокрое влагалище, двигаясь медленно, но глубоко. Он притягивал её к себе, заставляя двигаться к нему навстречу. Ускоряя темп, мужчина стремился доставить и ей, и себе максимум удовольствия. Несколько резких движений, и влюблённые содрогаются, поглощённые волной одновременного оргазма. — Как хорошо, — запрокидывая голову на подушку, прошептала Алла. Филипп обнял рыжеволосую жену, а она в ответ положила свою голову ему на плечо. И ничего больше не нужно… Всё хорошо…