1:05 и внутренняя осень.

      Через несколько минут после объявления пилота с просьбой пристегнуть ремни, самолёт стремительно начал набирать скорость, с грохотом бороздя взлётную полосу. Алла всё сильнее сжимала пальцами руку Филиппа, жмурясь и глотая воздух от волнения. В её голове мелькали мысли о прошлом, будущем и о том, что сейчас она принимает давно забытое за настоящее. В груди дрожал страх, но, отнюдь, больше всего сейчас она боялась вернуться обратно в 2012-й год.       Филипп всё это время напряжённо смотрел на свою супругу, мысленно пытаясь её успокоить. В его голове тоже появился страх — страх за психическое состояние Аллы. Ему казалось, что это напряжение могло привести её к нервному срыву. Он изредка ловил женский взгляд, когда она в очередной раз решалась открыть глаза, и старался улыбнуться, чтобы ей было полегче.       Когда самолёт оторвался от взлётной полосы и начал набирать высоту, Алла вжалась в спинку кресла, мысленно прося себя не нервничать. Самовнушение неплохо сработало. Уже через несколько минут Алла улыбнулась, посмотрев в глаза волнующемуся Филиппу. — И совсем не страшно, правда? — с явной долей самоиронии задала она вопрос своему ненаглядному мужу. — Конечно, не страшно. А кто боялся-то? Никто не боялся, — рассмеявшись, ответил Филипп.       Алла потрепала кареглазого болгарина рукой по волосам, заглядевшись на такие родные черты лица. Ей хотелось в эту минуту рассказать ему, как ей было трудно жить без него в том, казалось, сейчас далёком будущем, как она кричала ему: «Не люблю!», сползая по стенке от бессилия, на самом деле, любя больше жизни. Алла чувствовала себя безумно виноватой перед этим молодым мужчиной, который унижался, добиваясь её расположения, а она смеялась над его хмельной смелостью и пышными букетами с наивными любовными записками.       «И он всё равно рядом. Всегда. Даже там, где я его очень обидела и душевно ранила, — думала рыжеволосая женщина. — Я хочу быть с ним. Я его люблю. Нужно попробовать изменить будущее… Изменить, чего бы это ни стоило». — Аллуся, смотри, какие облака! — воскликнул сидящий у иллюминатора Филипп. — Ой, Филя, я ужасно боюсь высоты. Можно я не буду смотреть? Я и так верю, что мир за бортом самолёта сказочно прекрасен, — немного смутившись, промолвила примадонна. — Как знаешь, — пробормотал Филипп, пожав плечами. — Может быть, мне задёрнуть иллюминатор? — Да, было бы совсем неплохо, — ответила Алла, положив свою голову на плечо мужа.       Следующие двадцать минут вокруг влюблённой пары крутились стюардессы, предлагая различные напитки, пледы, подушки. Весь персонал был жутко обеспокоен удобством именитых пассажиров. — Девушка, нам ничего не нужно, — спокойным и чуть-чуть протяжным тоном проговорила Алла, которая уже устала от постоянно мельтешивших перед глазами стюардесс. — Вы можете до конца полёта без особой необходимости не походить? Если что-нибудь понадобится, мы вам, непременно, об этом сообщим. — Да, хорошо, — понятливо наклонив голову, ответила девушка, на бэйджике которой красовалось имя «Анастасия». Наконец-то, от них все отстали, и влюблённые остались наедине. — Знаешь, Филипп, на съёмках фильма «Женщина, которая поёт» я безумно боялась произнести фразу «Мы падаем», хоть тот салон самолёта и был бутафорским, — вдруг вспомнив этот момент своей жизни, решила поделиться мыслями с мужем примадонна. — Сейчас это кажется смешным, но тогда мне было жутко. А сейчас — нет. А знаешь, почему? — Почему? — мило улыбнувшись, спросил болгарин. — Потому что ты рядом со мной. Потому что ты держишь меня за руку. Потому что ты меня любишь, — делая небольшие паузы между фразами, с придыханием говорила Алла. — Люблю… Очень… Всегда, — чувственно отвечая, Филипп накрыл губы Аллы поцелуем.       С каждой секундой поцелуй становился всё настойчивее. Языки переплетались в страстном танце, даря влюблённым приятную истому. Алла положила свои руки на плечи Филиппа и села к нему на колени. Киркоров блуждал своими руками по спине и бёдрам любимой женщины, не разрывая поцелуя. Ему хотелось сорвать с неё этот тёмно-синий балахон, который так мешал ему изучать её бархатную кожу. Молодому болгарину становилось всё сложнее себя контролировать, на лбу выступила испарина, взгляд охватила вязкая пелена, дыхание участилось. — Я тебя хочу, — томно прошептал Филипп, переводя свои поцелуи на шею и зону декольте рыжеволосой спутницы. — Прямо здесь? — запрокинув голову назад, открывая область шеи для поцелуев, еле слышно произнесла Алла. — Мне всё равно, где, — отрывисто говорил Филипп, оставляя влажные дорожки от своих губ. — Хоть прямо здесь, хоть на облаках… Лишь бы ты была со мной. Лишь бы ты была моей. — Здесь могут увидеть, — немного отстраняясь от желанного мужчины, проконстатировала Алла. — Пусть смотрят, — с насмешкой ответил болгарин. — Ну, уж нет! Ты с ума сошёл, что ли? — Я всегда схожу с ума, когда ты рядом, — ответил Филипп, сжимая кольцо своих рук на её бёдрах. — Пойдём тогда в уборную... Больше некуда, — немного привстав, Алла поманила мужа за собой.       История умалчивает, как им вдвоём незамеченными удалось дойти до уборной… Рыжеволосая бестия буквально втолкнула Филиппа в маленькое помещение. Глаза болгарина заблестели неподдельным азартом. Он притянул к себе любимую жену, захлопнув дверь и щёлкнув маленькой щеколдой. Сознание Филиппа путалось в ниточках её рыжих волос. Ему казалось, что это самый безумный поступок за всю его жизнь.       Алла стянула с Киркорова его белую футболку, а потом прильнула руками к ремню на джинсах молодого мужчины. Филипп хватал своими губами пары сладкого парфюма, будто бы ему не хватало воздуха. Через пару минут этих страстных поцелуев, наконец-то, им удалось избавиться от лишней одежды, которая теперь просто валялась на бежевом полу. Филипп и Алла остались в одном нижнем белье, лаская друг друга. Жгучий болгарин подхватил Пугачёву и, приподняв, усадил на тумбочку возле зеркала. Алла обхватила его бёдра своими ногами, сильнее прижимая любимого к себе и чувствуя его возбуждённую плоть внутренней стороной своего бедра. Филипп отпрянул от вожделенной женщины и аккуратно стянул с неё трусики. Алла больше не могла терпеть. Её чрезмерное возбуждение выдал томный, еле слышный стон. Уловив это, Киркоров тут же освободил себя от боксеров и прильнул губами к её белой и нежной груди. Удобно устроившись между ножками примадонны, Филипп вошёл в её лоно. Руки Аллы переплетались на спине мужчины, оставляя небольшие красные следы. Темп постепенно учащался. Из губ Аллы вырвались протяжные стоны. Они тонули в этом наслаждении. Самолёт мчался сквозь воздушную гладь, разрезая облака, и никто даже не догадывался, насколько порочные вещи происходили на борту этого воздушного судна. Ещё сильнее наращивая темп, Филипп одаривал любимую женщину томным наслаждением. Она чувствовала в себе каждый сантиметр его возбуждённой плоти. Он стал ещё ближе. Да. Ближе…       Спустя некоторое время, из уборной вышла пара растрёпанных молодожёнов, от которых веяло сбывшейся страстью. К счастью или к сожалению, этого опять никто не видел. ***       Самолёт приземлился в московском аэропорту, и Алла с Филиппом первыми ступили на белоснежный трап. Этот полуторачасовой перелёт сделал их намного ближе друг другу, но никто, кроме них, об этом никогда не узнает…