Я подумаю...

Громкий и звонкий стук каблуков раздался по главной площади города. Несмотря на невыносимую жару, в один миг сердца всех прохожих просто заледенели, а дыхание замерло в ожидании чего-то страшного. Ноги сами собой остановились, не желая идти, но разум всех твердил одно: бежать, бежать, бежать! Оживленное движение застыло, и улица стала как мёртвой. Даже птицы перестали петь. Казалось, что в секунду ясное, голубое небо затянули густые, серые тучи, а где-то вдалеке прогремел гром. Но к счастью – или нет? – так лишь казалось; солнце никуда не делось и продолжало сиять над головами всех людей, нещадно прожигая макушки жителей. Девочка четырнадцати лет как раз расплачивались с продавцом за купленную сладость, которая полностью была у неё во рту, - ровно один доллар. Она промычала что-то непонятное в знак благодарности и развернулась, дабы уйти, но тоже остановилась; её золотистые волосы уже ветер не развивал так эффектно на своих потоках воздуха во время поворота. Юная, совсем юная Пайнс потянулась рукой, которая до локтя была увешана разными браслетами, к палочке, что выпинала из её рта, и вытянула красивый, круглый, цветной леденец-спираль; солнечные блики тут же пробежались по его сладкой поверхности. Глаза блондинки округлились и застыли в ожидании. Что будет дальше? А шаги становились все громче и громче, ближе и ближе, пока две важные персоны не остановились ровно в центре. Ровно посредине площади. Ровно там, где им бы было видно всех. Некоторые люди в свои не бездонные легкие набирают воздух, а есть и такие, кто наоборот - выпускает. С их, с лиц двоих не слазила ухмылка, а наоборот становилась все зловещей, возможно пафосной. В глазах играл голубой огонь азарта, страсти, жизни... Желания отобрать эти жизни... Что до костного мозга пугало всех, но не их. Их как раз заводило. И это не удивительно: они всегда, раз в месяц, приходят сюда за новой куклой, которой играют лишь первый день, а потом, наигравшись, выбрасывают, оставляя психологический след в подсознании игрушки на всю жизнь. И это в лучшем случае… Тут даже Билл Сайфер рядом не стоит. Они пытаются показать себя сильными в глазах других, хотя на самом деле подчиняться своей слабости - унижать, крушить, кромсать! Главное, что бы крови побольше и жалостных испуганных криков. Ох, родной Гравити Фоллс! Ты уже никогда не станешь прежним! Никогда. А все почему? Правильно: потому что теперь тобою владеют близнецы Глифул, ещё те кровопийцы! Смирись! Они просто помешаны на власти и удовлетворение своих нужд. Если они захотят, то все будут жалкими планктонами в величие океана, а они – киты, которые постоянно насыщают свой организм этими одноклеточными; жалкими марионетками в руках кукловодов Глифул, которые не раз склеивали ручонки да ножки своим куклам; дрессированными львами, которые ужас как бояться кнута и огня, но "дети Ада" не перестанут палить прекрасный мех и оставлять ссадины на их теле. А все почему? Потому что у близнецов есть то, чего нет у других – магия. Именно ей они подчинили себе целый город, если не мир. Именно она служит ниточками к конечностям людей. Именно её двое обещали даровать всем… А сразу не скажешь, что милая брошь-изумруд которой лежит в серебряной оправе, - ритуальный амулет. Сколько нас не учи, но мы выбираем книгу по обложке. Близнецы все стоят и насыщаются жалкими взглядами, наполненные страхом, болью, ужасом, смертью. Ох, как же Глифул любят сначала закушивать, и лишь потом, немного уморив червячка, приступать к основному – к мясу. Но часто это мясо – человеческое. Ох, сколько слухов не ходит по этой провинции: говорят, что Диппер и Мэйбл морально насилуют жертву, рассказывая что ее ждет, если она не подчиниться, или проводят над ней эксперименты. Что они извлекают из людей органы и ставят имплантанты, что даруют вечность. Делают из человека зомби – а если их много, то армию мёртвых! – а в мир выпускают генетического клона… Теорий много, но это все по прежнему просто слухи, ненужные сплетни, не более! Но ведь сорняки из воздуха не растут! Все должно иметь корень, даже человек. И все же от части это правда. Глифулы проводят эксперименты, но чаще магические, принуждая того или иного принять их веру - нет, не в бога, - веру о могуществе Диппера и Мэйбл Глифул. Ах, если зайти внутрь шатра, то можно увидеть много свеч разных форм и цветов, кинжалы, ножи, куклы Вуду со спицами в теле, нити, амулеты, хрустальные шары… Звезды Глифул. Именно ими изрисовано все пространство их жилища. Именно это - их козырь. Все знали что означает эта звезда. Абсолютно все. И круг Билла ничто по сравнению с этим. Он даже близко не стоит. И если круг был един и неповторим, то эта звезда у каждого индивидуальна. И не из-за формы, цвета или величины – они разные, потому что количество «концов» у всех тоже свое. Ведь не у всех в семье одинаковое количество персон, верно? И если Сайфер следил и вредил только «избранным», то Глифулы знали все обо всех, и если истреблять, то весь род вместе. И что поделать, если нами так легко манипулировать с помощью родни; брат за брата - как говориться. Первой зашагала Мэйбл, и это её каблуки насыщали воздух этим звуком, соприкасаясь с выложенной брусчаткой поверхностью дороги. Она остановилась возле девочки лет десяти, на зеленые глаза которой уже навернулись капли слез. Шатенка же удовлетворенно хмыкнула и, накручивая прядь своих каштановых волос на тонкий палец, облизала губы, которые в один момент пересохли. Ей показалось или эта персона с волосами точь в точь такого же цвета как у нее, может быть прелестной игрушкой? Малышка шмыгнула носом и хотела была отступить назад, но вот не удача: Глифул с орлиной точностью схватила её за мизинец, немного вывернув, будто бы в её намерениях был перелом пальчика ни в чем не винной девочки. Зеленоглазая айкнула от неприятного ощущения и уже все щеки блестели от влаги, которая на них накопилась. Но Мэйбл лишь умилялась сей картине. - Отпусти её. Мала она еще. - обидчица вздрогнула от тепла руки, которая тяжело и легко одновременно легла ей на плече. Отпустив "жертву", она откинула волосы и медленным шагом зашагала дальше, продолжая испепелять всех своим видом и взглядом. Выжившая сразу сжала пострадавший мизинец, всем видом давая знать, как ей больно. "Ничего я тебе не сделала, маленькая дрянь. Лишь за палец дернула и все. Хватит ныть, салага!" - Мэй в последний раз посмотрела на нее, как её мозг обнаружил и определил следующую жертву. А маленькая шатенка уже во всю рыдала в рукава кофты женщины, что стояла позади нее и обнимала, утешала ее. Ах, как же они терпеть не могли слез на ровном месте. Прям мыльная опера какая-то! Пасифика отступила назад, поняв, что "истребители" приближаются. Не хотелось ей быть их жертвой. Она уже почти углубилась в толпу и была готова вздохнуть с облегчением, но её кто-то толкнул со спины, давая понять, что тут занято. Эх, никто не хочет отдавать свое место под солнцем. Удар был на столько сильным, что девушка по инерции чуть ли не на середину площади вылетела, упав на колени возле чьих-то ног. Пайнс почти не чувствовала коленок, ибо кожу на них браво содрала. Подняв свои голубые глаза, она увидела две улыбки, которые, как казалось девушке, даже очень мило улыбаються ей. Но, к сожалению, так лишь казалось. Крепко стиснув конфету зубами, блондинка попыталась встать, но не тут то было: шатенка - и как ей только хватило наглости? - придавила её каблуком, поставив ногу в красивом бирюзовом туфле ей на голову, что бедная Пасифика вплотную уперлась подбородком в землю: "Вот противная!" - Как у ребёнка конфетку отобрать, - Диппер тут же присел и протянул руку к её лицу, чтобы и впрямь отобрать сладость. - Мэйбл, не будь так жестока. Ты что, не видишь, что эта неряха в кои-то веки голову помыла, и не известно сколько ещё придётся ждать! - их звонкий смех разлился по воздуху, будто лишь они понимали суть этой шутки. Юная девушка вся покраснела, но все же была рада - Мэйбл убрала ногу. Она попыталась встать и во второй раз, но близнецы не одобрили эту идею. - Хочешь на ногах стоять, так я помогу! - Глифул схватил её за волосы и начал тянуть вверх, все ожидая, когда место под глазами намокнет. Мэй же просто наслаждалась всей этой картиной и ела леденец, который приняла от брата в знак дани, чтобы не вонзать каблуки в череп этой девице. - Отпусти!!! - пискнула та, хватаясь за голову в надежде, что боль будет чуть менее ощущаться. - О, голос прорезался! - будто восхищалась Глифул: - Только вот я не расслышала, повтори пожалуйста. - Как можно не услышать "отпусти"? - прошипела Пайнс и потянулась к карману шорт, дабы достать перочинный ножик, который она постоянно таскает с собой. Ну мало ли что. Она слишком уж горда, чтобы ждать, пока добровольно отпустят. Пасифике не жалко своих волос, поэтому можно и отрезать. Хотя, зачем, если можно сразу калечить руки и ноги этим садистам. Эта боль не идет в сравнение сто, какую они уже многим причинили Да вот долго думала она над этим вопросом. - Мэйбл, она добровольно хочет своей смерти! Да это же первый доброволец за всю нашу жизнь! - парень выхватил оружие из её пальчиков и сразу же откинул в сторону, - умирают только избранные! Смерть - уж больно дорогой подарок. - и опять этот мерзкий смех. Очередная игра, правила которой никто не знает - вот какой жизнью они живут. Запугивают, выставляют одного человека за другим на посмешище - вот, чем они наслаждаются. Пайнс давно это осознала и имела в запасе пару тройку планов, как свергнуть этих недокоролей. Но нужны те самые люди, которыми они так ловко вертят, или брат, который в данный момент не с ней... Волосы ужасно тянули за собой кожу головы, но она уже этого не чувствовала, так как быстро привыкла к этой боли. Ей даже казалось это приятным. Она молчала, пока те забрасывали ее своими шуточками, а вскоре и вовсе опустила веки... Утомительно слушать зануд. - Бро, что с ней? - облизав губы, спросила старшая. - Сдохла наверное! - швырнув её на землю, ответил он. Публика волнующе заохала. Нависла зловещая атмосфера напряжения. Спрятав руки в карманы своих выглаженных черных брюк, он тронулся с места, переступил через неё, ухмыляясь самому себе. Сестра пошла в догонку за ним, но они остолбенели, когда "жертва" подала голос. - Что, не понравилось, скучно было? - она приподнялась на руках, а потом встала на ноги, будто ничего и не было. Только алая кровь ручейками стекала с колен. - Мэй, интересно так получается, - Диппер развернулся к блондинке лицом и с ярко выраженным "хм" зловеще приулыбнулся. На мгновение их взгляды встретились, и Глифул ощутил какие-то перемены в себе: вязкая кровь быстрее начала течь в его венах, вечно холодные кончики пальцев потеплело, а хмурое и ледяное сердце - засмеялась и растаяло. Ему, почему-то, захотелось обнять ее сильно-сильно и не отпускать. А ведь он никогда не воспринимал Пайнс серьезно. Парень только сейчас разглядел насколько тонкие черты её лица, ведь никогда не обращал на него внимания. Он знал только мешковатый свитер на ней и все. Он бы мог вечность провести в мыслях, но не заметил того, как ноги его сами понесли к девушке и как рука держит ее, а губы уже целуют ее фарфоровый мизинец. Пасифику насторожили такие перемены в поведении мага, который всего несколько мгновений назад швырял ее лицом в грязь. От прикосновения его мягких, но холодных губ по ее телу прошлась волна тепла, что было еще более странно. Пайнс хотела вырвать свою руку из его, но шатен уже смотрел в ее небесно-сапфировые глаза свысока, приподнимая ее лицо за подбородок. Волнение накрыло ее с головой. - Что ты еще хочешь от меня? - прошипела она с какой-то горечью в голосе. Диппер наклонил свое лицо к ее, чуть ли не целуя в пухлые розовые, манящие к себе губы Пасифику, и шепнул: - Я подумаю...