— Реджина, — кивком поприветствовал ее мужчина. — Прости меня…
— За что? — конечно, он знал ответ на свой вопрос и не раз задавал его себе, но сейчас он хотел, чтобы она сказала это вслух. — Прости меня за то, что я сделала с нами, Дин. За то, что сделала с тобой, — она нашла в себе силы посмотреть охотнику прямо в глаза. Напрасно. Глубокий вздох. Эти слова принесли больше боли, чем он ожидал. Казалось, прошло столько времени. Раны затянулись, и на их месте остались едва заметные шрамы. Чуть выше лопатки и на шее. — Это было в прошлом, Реджина, — сейчас он задаст вопрос, который мучил его с той самой минуты, когда он снова увидел ее, — Робин. Он… и есть тот самый? — Ты все видел сам. — Я не верил в это. — Я тоже. Выдох. Он догадывается, что она попросит, но все равно спрашивает: — Так чего ты хочешь от меня? — Он все еще у тебя? Медлит с ответом. — Знаю, что у тебя, — полуулыбка на ее губах. Так знакома ему. Он помнит, как часто ловил себя на мысли, что у нее превосходная улыбка. Стоило уголкам пухлых губ поползти вверх, охотник задерживал дыхание и, как зачарованный наблюдал за тем, как меняются черты ее лица. Это было мимолетным наваждением, и он очень скоро привык, сам вызывать ее улыбку. Такую искреннюю, такую настоящую. Когда она была рядом, охотник терял счет времени. Он точно помнит это. Рядом с ней он был готов забыть обо всем. Готов был бросить семью, и эту чертову миссию спасителя, которая порядком надоела. Он был готов играть с судьбой, но она всегда смеялась Винчестеру прямо в лицо. — Дин, верни мне его. — Реджина, ты поступаешь опрометчиво… — Просто верни мне его! — сдали нервы. Сказался недельный стресс и почти полное отсутствие сна. Она понимает, что переходит все дозволенные границы. Кто она такая, чтобы так говорить с ним? Всего лишь воспоминание. Одно плохое воспоминание из его прошлого. — Нет, — отвечает со злостью, которую упорно старался скрыть. — Это моя вещь, — зло шепчет она, насытившись вдоволь этой словесной перепалкой. — Ты не понимаешь ее ценности, — он уже на грани, его злит ее безрассудность, но разве не она же и покорила его много лет назад? — Мой сын стоит этого, — свирепая волчица, она превращалась в нее каждый раз, когда дело касалось Генри, а сейчас от этого зависела его жизнь. — Если ты позвала меня ради этого, то мне жаль денег, потраченных на бензин. — Это не принадлежит тебя, сукин ты сын! — она делает шаг вперед, руки крепко сжаты в кулаки, но даже эта сдержанность не может остановить волну ненависти, которая пробуждает магию в ее теле. — Для тебя это все игрушки? — спрашивает он, так же шагая к ней навстречу, теперь смотря на нее сверху-вниз. Между ними всего пару шагов, но это слишком ничтожное расстояние, и ярость, что исходит от нее, накрывает его с головой. Дин чувствует, как злость черным ядом бурлит в крови, еще немного, и он не сможет это контролировать, — ты идиотка, если думала, что я так просто отдам тебе это. Звон пощечины слишком громкий в ночной тишине. Дин чувствует жжение на щеке, и понимает, что ему не удалось сдержаться. Мощным рывком притягивает ее к себе, глаза застилает пелена, а пальцы с силой сжимают женские запястья, но она не чувствует боли. Ее взгляд теряет уверенность, дыхание сбивается, и она просто вглядывается во мрак его глазниц. — Ты стал одним из них, — шепчет через онемевшие губы, и перестает сопротивляться его захвату. Он пару раз моргает, избавляясь от черноты, прогоняя прочь вторую сущность, что постоянно норовит напомнить о себе. Прогоняет тьму из глаз, но не сможет прогнать демонский яд из тела, услужливо предложенный ею лично. — Ты сделала со мной это. 1999 год «Ненавижу среды», — подумала Миллс, допивая остатки черного кофе. Причем, второй кружки. Сегодня все было ужасно, к тому же, настолько ненавистный мэром день недели дополнял чашу событий ненужными встречами. По средам у мэра слишком плотный график, который, в частности, состоит из глупых встреч. Приходит Лукас и требует усмирить Понго, пса Арчи. Затем приходит Арчи и жалуется на беспричинные обвинения бабули Лукас. Потом приходит мистер Френч и просит денежной помощи для восстановления цветников на окраине города. И так весь день. — Наконец-то. Реджина облегченно вздохнула и откинула ручку в сторону. Почему управлять сказочным городом так сложно? В этом вопросе она все же больше любила Зачарованный лес. С магией было гораздо проще усмирить смутьянов, научить животных хорошим манерам и даже восстановить чертов цветник. Глубокий вдох. «Забудь. Это тебе не Зачарованный лес, и здесь следует действовать по законам. Какими бы глупыми они не были». Завести мерседес с первого раза ей, к сожалению, не удалось. Вдоволь покопавшись с машиной, теперь уже чертовски злая, Реджина быстро полетела по ночному городу. Она частенько задерживалась на работе допоздна. Возвращаться в пустой, пусть и прекрасный особняк ей совсем не хотелось. Работа стала целью ее жизни. Не об этом мечтала Злая Королева, обрекая жителей леса на этот ад. Кто знал, что самые большие несчастья проклятье принесет той, что его наложила. — Твою же! Визг тормозов, и машина останавливается в метре от высокого мужчины. Мысленно сжигая засранца, Миллс вышла, готовясь научить недальновидного пешехода правилам дорожного движения. А если бы она не остановилась? Прекрасные бы вышли заголовки: «Мэр сбила человека». О да, тогда жители города устроили бы самосуд, даже не подозревая, кто перед ними. — Вам жить надоело? — пошла в наступление брюнетка, — если да, то я могу устроить Вам веселую жизнь, обещаю. Мужчина даже не повернулся в ее сторону, что привело и без того вспыльчивую Миллс просто в ярость. Она подошла к нему и отметила, насколько потрёпанный вид был у незнакомца. — Вы оглохли? Никакой реакции. Она приблизилась и дернула его за плечо. Он развернулся, и Реджина дрогнула. Его глаза. Чернильная пелена схожа с таким же черным небом над их головами. Сначала она подумала, что ей показалось, но, когда незнакомец приблизился, пожалуй, слишком быстро, она смогла взглянуть в эту черную бескрайнюю бездну его глазниц. Холодок пробежал по коже. Миллс никогда не видела ничего подобного. Ни в Зачарованном лесу, ни здесь, в Сторибруке. От этого стало страшно, но она, конечно, не показала этого. — Кто вы? — голос дрогнул, к горлу подступила тошнота, но Реджина не собиралась убегать. Губы скривились в усмешке, а холодная, как лед, рука крепко обхватила ее шею, поднимая над землей. Женщина начала задыхаться. В защитном жесте Миллс вцепилась в его руку, царапая грубую кожу острыми ногтями. Незнакомец будто и не замечал этой самообороны, сильнее сжимая руку. Реджина почувствовала слабость, в глазах потемнело, а руки перестали впиваться в него. Неужели конец? Столько раз быть на грани. Выживать, спасаться от смертельных ловушек и опасных людей, и все ради того, чтобы так глупо умереть от рук маньяка? В очередной раз пожалев об отсутствии магии, брюнетка закрыла глаза. Выстрел, и она ощутила, как легкие заполнил кислород, затем удар. Холодная земля не особо радушно приняла женщину. Миллс схватилась за саднящее горло. Воздух заполнил легкие, и дыхание стало восстанавливаться. Она просидела так несколько минут, пока звон в ушах не утих, а перед глазами не перестали мелькать черные пятна. — Вы в порядке? Она подняла голову и увидела мужчину в кожаной куртке, в руках которого был пистолет. Бросив один взгляд на оружие, женщина с испугом огляделась. В метре от нее лежал тот самый незнакомец, что таким грубым способом попытался убить мэра. Кажется, сейчас мертвым выглядит он. — Вы убили его! — прошептала она хриплым голосом. — А Вам бы больше понравилась его участь? И он не мертв. Это была соль. Мужчина подал брюнетке руку, но та отказалась от помощи, даже несмотря на то, что подняться ей было безумно трудно. — Соль? Какого черта?! Кто он? И кто Вы? — рыкнула женщина. Увеличивающееся количество незнакомцев в ее городе начинало порядком раздражать. — Я — Ваш спаситель. Не стоит благодарности. Мужчина развернулся и направился в сторону черной машины, недалеко от ее шевроле. — Стойте! Нужно отвезти его в больницу. — Или в морг, — спокойно добавил незнакомец. — Вы же сказали, что он жив, — прошипела женщина, подойдя к хаму. — Если еще не умер от Ваших криков. — Какого Вы себе позволяете? — прикрикнула она, но, кажется, этому нахалу было совершено все равно. — Всего доброго, — отвернулся мужчина и снова направился к машине. — Стойте, — растерялась Реджина, оставаться наедине с трупом ей совсем не хотелось, — Вы не можете меня здесь бросить. — Отчего же? — улыбнулся незнакомец. Она отметила, что с улыбкой он выглядит намного привлекательней. А если забыть о том, что он пару минут назад стрелял в человека, цены бы ему не было. Отогнав прочь неуместные мысли, Миллс добавила: — Я не могу тащить взрослого мужчину до больницы. — У Вас есть машина, — парировал незнакомец. — Вы, определенно, шутите. Я ни за что не положу ЭТО в свою машину. Но, кажется, Вашему авто не привыкать. От этой колкости у нахала дрогнули поджилки, что ее крайне позабавило. «Ох, эти мужчины со своими игрушками». Ей было и невдомек, как много этот автомобиль значил. Он хотел ответить, скорее всего, что-то грубое и обидное, но вдруг, до этого не подававший признаком жизни человек, застонал, чем привлек внимания мужчины и женщины. — Он жив, — облегченно вздохнула Миллс и направилась в сторону лежачего. — Подождите, — схватил ее за локоть хам. — Вы хотите, чтобы он умер прямо здесь? Отпустите меня! — Я не хочу вести в больницу два трупа. Эти слова произвели должный эффект, и Реджина, оставшись на месте, наблюдала за тем, как ее «спаситель» осторожно осматривает человека. — Вы были правы, — заключил он и поднялся на ноги. — На… на счет чего? — недоумевала брюнетка, косясь то на лежачего, то на наглеца. — Он мертв. Он сказал это с таким простодушием и спокойствием, будто это не человек, а птица, что по глупому стечению обстоятельств попала под колеса черного автомобиля. Реджина обхватила себя руками, стараясь сконцентрироваться на проблеме и, наконец-то, придумать, что делать дальше. Для бывшей Злой Королевы перерыв в 17 лет оказался более, чем существенным, поэтому она давно отвыкла от вида трупов. Все это время незнакомец изучал ее с неподдельным интересом. Ей показалось, что он смотрел на нее вечность, прежде, чем снова заговорил: — Где у вас поблизости можно выпить кофе? Его ни капельки не смутило ее удивление. Мужчина сложил руки на груди, ожидая, когда Реджина соизволит ответить на его вопрос. — Вы… вы верно шутите? — сказала она, чуть откашлявшись, и, обойдя незнакомца приблизилась к лежачему. — Если вы думаете, что от вашего взгляда он оживет, то сильно ошибаетесь, — язвил хам за ее спиной, чем сильнее злил мэра, и если бы не страх, то она бы уже давно высказала этому псевдо спасителю все, что о нем думает. — Мы не можем оставить его, — прошептала она, снова склоняясь над незнакомцем. — Так, все, пора заканчивать это представление. Поезжайте домой, я сам со всем разберусь. Слышите меня? — он смотрел на побледневшую женщину и теперь действительно занервничал, не хватало еще успокаивать эту упрямую. То, что произошло дальше, напугало не меньше. Брюнетка встала и начала ходить по дороге, бормоча что-то невнятное. «определенно сумасшедшая» — Эм, мисс? — она не реагировала. Продолжала ходить взад-вперед, и на секунду Дину показалось, что она вот-вот закричит и начнет биться в истерике, как обычно делают героини второсортных фильмов ужасов. Он приблизился к ней и осторожно положил руки на женские плечи, но брюнетка, казалось, совсем не замечала его присутствия. — Эй, — мужчина заставил ее обратить на себя внимание, и сейчас, когда она повернулась, он понял, что она боится. Ночь придавала ее коже искусственную бледность. Или все-таки подчеркивала настоящую? — Мисс, — сказал он более спокойно, не отпуская ее плеч, и почувствовал, как она дрожит от холодного ветра, вольно гулявшего по шоссе. Он снял кожаную куртку и протянул ее брюнетке. Мужчина думал, что она откажется, но к его удивлению, она не оттолкнула протянутой руки, не отказалась от помощи, наоборот. Конечно, она выглядела довольно смешно. Куртка была не просто большая, на маленькой брюнетке она выглядела огромной, доходя ей чуть ли не до середины бедра. — Спасибо, — прошептала она, и мужчина снова обратил взгляд в сторону трупа. — Поезжайте домой.***
Светлело. Быстрее, чем ей хотелось бы. Она так и не смогла заснуть, и не удивительно. Не каждый человек сможет спокойно лежать в постели, когда пару часов назад чуть не погиб от рук… монстра? Этим вопросом она задавалась всю ночь. Что за нечисть посетила Сторибрук? Даже если она узнает, ничем не сможет помочь. Или все-таки сможет? От бесконечного потока вопросов разболелась голова, а горло периодически саднило, напоминая о недавнем покушении. Реджина распахнула окно, и на удивление, быстро смогла справиться с приступом тошноты, которая не покидала ее все это время. Пряничный городок, который, казалось бы, может разрушиться от одного урагана, землетрясения и прочих катаклизмов, скрывает угрозу, и она чувствует ее. Что-то не так. Отворачивается от окна, ослепленная яркими лучами солнца и на глаза попадается черная куртка, небрежно брошенная на кресло. Она даже не заметила, сколько раз за эту ночь вспоминала своего загадочного спасителя. А он ведь довольно красив. Зеленые глаза, такие самоуверенные, словно у него всегда все под контролем. А если и так? Пухлые губы приманивают взгляд, каждый раз, когда растягиваются в наглой ухмылке. Четкие линии скул… Хватит. Скорее всего, все эти наваждения вызваны долгим отсутствием мужчины. А может просто недосып? Она сама навязывает себе эти мысли, что довольно глупо. Так и не договорившись со своим разумом, Реджина решается отправиться в душ. Вода всегда помогает избавиться от мыслей. Но, похоже не сейчас, ведь даже маленькие капельки на коже не прогнали прочь мысли об этом человеке. Очередное удачное утро, а удачным утро для разбойника было только тогда, когда на второй половинке кровати спала его Королева. Свернувшись калачиком, она скинула с себя одеяло и уткнулась лицом в подушку. Такая домашняя, без косметики, в одной ночнушке, она была для него самой красивой. Наверное, это и есть особенность влюбленного, думать, что она прекрасна в любом виде. Реджина недовольно поморщилась во сне, чем вызвала улыбку на лице разбойника. Чтобы не рассмеяться вслух от умиления, он закусил губу и закрыл глаза, представляя как этот милый ангел превращается в грозную мадам Мэр каждый день с понедельника по пятницу. — Ай, — разбойник ощутил на себе всю «мощь» женского кулака, а затем расслышал недовольное: — Чего ты улыбаешься? — Ты прелестна, когда спишь, — ответил Робин, смотря на то, с какой неохотой Реджина открывает глаза. Он улыбнулся ей, но похоже, Королева не разделяла хорошего настроения Гуда. — А ты всегда отвратителен, — ответила она и попыталась подняться, но это не удалось. — Значит отвратителен? Робин опрокинул Реджину на кровать, и сам навалился сверху, придавливая ее руки к подушке. — Отвратителен говоришь? — наглая ухмылка, очаровательные ямочки на щеках и озорные огоньки в голубых глаза. Черт, почему она не может противиться его обаянию? — Да, ты самый отвратительный вор из всех, которых я знаю! — выходит не очень уверенно, а искренняя улыбка портит все карты, и Королева проигрывает эту игру — А вы познали много воров, Ваше Величество? — с долей ревности в голосе спрашивает Робин. — Достаточно, — дерзко ответила она, норовя кольнуть самолюбие разбойника. — Вот как? — Робин не уступает и в следующую секунду захватывает ее губы в алчном поцелуе. — Все… еще… отвратителен? — каждое слово, сопровождает поцелуй на ее теле. Шея, плечи, ключицы. Она ворочается, но не может выбраться. Он слишком сильный, а она слишком счастлива, чтобы противиться этой игре. — Да… — Что-что? — Робин пытается поймать ее губы, но она смеется и отворачивает голову, тем самым не позволяя ему одержать победу. Тихий сигнал будильника выводит Реджину из этой игры. — Телефон, Робин, — пытается дотянуться до устройства, но разбойник скидывает его с тумбы. — А-а, вы никуда не денетесь, Ваше Величество, пока не признаетесь, что я — самый очаровательный мужчина в вашей жизни — Отпусти меня! — пытается нахмуриться, сдержать улыбку и не поддаться его провокациям, но прекрасно понимает, что это невозможно. — Ты прелестна, когда злишься, — она сморщила носик и Робин не удержался. Он снова начал целовать ее, на что Королева только отфыркивалась и брыкалась. — Папа, Реджина! Воспользовавшись замешательством Робина, брюнетка скатилась с кровати и со смехом упала на пол. — Что вы делаете? — оживился малыш и подбежал к хохочущей Реджине. — Мы играли, солнышко, — улыбнулась брюнетка и, взяв мальчика на руки, поднялась. — А кто выиграл? — спросил малыш, заискивающе поглядывая на родителей. — Кажется, я, — улыбнулась она и подмигнула разбойнику. — Так нечестно, — захныкал Робин и, как великолепный актер, изобразил величайшую скорбь на лице, но это совсем не тронуло женщину и хихикающего мальчишку. — А знаешь, что, Робин? — разбойник приподнялся на локтях, — кажется, я нашла самого очаровательного мужчину в своей жизни, — с этими словами брюнетка чмокнула малыша в щечку и, смеясь, вышла из комнаты. Дин всегда был не особо оптимистичен, но утром, после очередной неспокойной ночи, он был особо зол. Казалось бы, что старший Винчестер всегда был немного простодушен и спокоен, это обманчиво. Впервые за долгое время его так сильно терзали воспоминания. Все. И приятные, и не очень. Те, что хотелось бы забыть, выкинуть из жизни, как скомканный листок в окно. И те, что хотелось бы переживать снова и снова. Те, в которых была она. Он не мог выкинуть из головы ночной разговор с Реджиной. В полутьме леса он старался как можно лучше разглядеть ее, примечая все даже мельчайшие изменения в лице, движениях, голосе. Он не знал этой женщины, и это его и пугало. Прежняя Реджина была для него загадкой, которою охотник долго и старательно отгадывал, раскрывая новые детали и узнавая новые вещи, не только о ней, а о целом мире, который, как ему казалось, он достаточно узнал. А теперь, неужели ему придётся снова изучать ее? Наверно, она не предоставит охотнику второй шанс. Да и у них просто не будет времени. И этот Робин… от чего каждый раз Винчестер так злится, как только вспоминает мужчину, который так нежно обнимает некогда ЕГО женщину. «Она никогда не была моей» — одернул себя мужчина, садясь за руль черного шевроле. Машина рванула с места, и уже через пару минут охотник оказался на шоссе. Он точно помнил свой маршрут и так же точно знал, что она сделает все, что угодно лишь бы заполучить это. Вроде ничего трудного, нужно просто пойти и уничтожить. Почему он не сделал этого раньше? Одной проблемой стало бы меньше. Тогда он совершил глупость, оставив такую вещь с ней. Ведь если Реджина захотела, она непременно нашла бы маленький тайничок охотника. Утренняя земля была немного влажной от осевшего тумана, поэтому следы охотника тянулись вдоль всего шоссе. Он не хотел привлекать внимания, так что, оставив детку чуть дальше по дороги, вернулся назад пешком и свернул около самой черты города. Там под большим камнем лежит такая маленькая, но такая важная вещь. Она важна для нее, не просто как составляющая чего-то большего. От этого когда-то зависела его жизнь, а теперь зависит жизнь ее сына. Восхитительный запах яичницы и французского кофе, именно это заставило Робина все-таки подняться с постели и променять теплую и уютную кровать на прохладный душ. Он обожал воскресенья. Это был один из немногих дней, который разбойник мог целиком провести со своей Королевой. Он понимал, что сейчас она находится в постоянном напряжении и, если Робин предложит ей совершить, скажем, прогулку по парку или поход в ресторан, она определенно откажется. Материнское сердце особый механизм. Мужчинам по природе не дано этого, и как бы разбойник не старался, ему не удастся понять, что на самом деле чувствует Реджина. Он спустил вниз через пару минут, к своему удивлению обнаружив младшего Локсли за столом. По обыкновению, в выходные они завтракали вместе, но сейчас довольный Роланд доскребал остатки яичницы и уже вылезал из-за стола. — Большое спасибо, было очень вкусно, — протараторил малыш и выбежал из кухни, чуть не снеся с ног разбойника. — Хей, ты что съел на завтрак ракетное топливо? — спросил Робин, поднимая сына на руки Мальчик рассмеялся и, свойственной всем Локсли улыбкой, очаровал отца. — Реджина сказала, что, если я все съем, мы пойдем в парк. — А, ну если Реджина сказала, то беги собирайся Только сейчас Робин обратил внимание на женщину. Она выпрямилась и ее спина стала неестественно ровной, руки крепко сжали край столешницы, и Робину показалась он услышал приглушенный стон. — Реджина? — Гуд осторожно приобнял Реджину за плечи, стараясь взглянуть на нее. — Твой завтрак на столе, — прошептала она. Ее голос был хриплым, и разбойник осторожно развернул Королеву к себе. — Что-то случилось? — он посмотрел ей в глаза, стараясь найти следы слез, но кому как не разбойнику знать, как умело прячет свои чувства Ее Величество. — Все… хорошо, — ответила она, на последнем слове отведя взгляд. Обманывает. Он понимает это. — Реджина? Что-то с Генри? — боится услышать ответа, но должен спросить. Ничего не отвечает, и всхлипывая прижимается к разбойнику. Все-таки сдерживала слезы. — Тихо, тихо, родная. Мы найдем его. Обязательно найдем, — в который раз повторяет эти слова? Он уже сбился со счета. Обнимает Реджину, поглаживая по спине, целует в макушку, позволяя ей быть слабой сейчас, чтобы оставаться сильной на людях. Робин понимает, как ей трудно, трудно держаться и смело смотреть в глаза тем, кто каждый день изматывает вопросами о сыне и о ее состоянии. Она не позволяла никому жалеть себя, никому, кроме Робина. — Реджина, — чуть отстраняется от него, но не поднимает полных слез глаз. До сих пор, ненавидит себя за эти проявления слабости. Не желает предстать перед Робином разбитой, уничтоженной, слабой. И ему не нравятся эти маски, которыми она старательно пытается прикрыться. Спрятать черные разводы и дрожащие руки можно, но боль в глазах, никогда. Он не понимает, почему она скрывает свои настоящие эмоции. Почему именно от него, именно сейчас? — Посмотри на меня, — обхватывает теплыми ладонями ее лицо, стирая пальцами блестящие дорожки слез. Повинуясь его голосу, Реджина поднимает взгляд, и Робина пленит янтарный блеск ее глаз. Господи, насколько же он слаб перед красотой этой женщины. Насколько беспомощен. Каждый раз, когда он находит Реджину в таком состоянии, сердце неприятно сжимается, как бы упрекая разбойника в том, что она снова плачет. Снова. И он ничего не делает. Разбойнику так хочется видеть ее очаровательную улыбку, такую же искреннюю и по-детски безмятежную, как этим утром. Он должен. Хотя бы попытаться, уж лучше, чем молча наблюдать за ее мучениями. — Послушай, — не в силах выдержать этого взгляда, Робин опускает голову и убирает руки с ее лица, опуская на предплечья. Он почувствовал, как ее пальцы сжали его футболку на талии, она ждет от него чего-то важного, но у Робина нет ни единого слова утешения. Ему нечего пообещать ей и совсем нечем оправдать это. Он злится из-за бессилия, злится из-за того, что не может убрать эти слезы, избавить от боли, ту, которую обещает защищать каждую ночь. Так почему, разбойник не может защитить ее от медленного разрушения? — Ради тебя, ради Генри я сделаю все, что угодно. Только прошу, скажи, как мне помочь? — он посмотрел на нее и продолжил, — я люблю тебя, Реджина. Ты не представляешь насколько сильно я тебя люблю. И мое сердце разрывается каждый раз, когда я вижу твои слезы. Я чувствую себя виноватым в этом, — Робин снова опустил голову, закусив губу. Реджина подалась вперед, и положив ладонь на щеку разбойника нежно поцеловала его. Робин опустил руки на талию и прижал к себе брюнетку, чуть проводя рукой вверх по пояснице, задирая домашнюю футболку. Она по очереди поцеловала сначала верхнюю, затем нижнюю губу разбойника, прежде чем отстраниться и прошептать: — Ты ни в чем не виноват. Это все из-за меня. Реджина опускает руку, переплетая их пальцы. И прежде, чем разбойник снова начнет говорить, она опять целует его, на этот раз с большей страстью, до дрожи в коленях, до мурашек на его коже. Целует так, потому что он ее спасение. Последний глоток воздуха перед прыжком. Она наслаждается этим подарком, который в кое-то веке преподнесла ей судьба. Тщетное великодушие! Оно пришло слишком поздно, как и многие дары, которых мы ждем, и в которых нам так долго отказывают. — Я тоже люблю тебя, Робин Локсли.