Тео

25 августа Наконец-то. *** 26 августа Вчера некогда было писать — мать заставила прибирать после гостей до полуночи. Ну, так вот... Я наконец-таки выпросила его на День рождения!!! Ура! Мать долго отказывалась, всё думала, решала... Ясное дело, ей не хотелось с этим связываться, она вообще домашних животных не признаёт. С трудом. С трудом, дорогой дневник, мне удалось заарканить её и заставить пересмотреть свои взгляды. Пришлось поклясться на крови, что я буду сама смотреть за ним. Шутка, конечно, дело обошлось без крови, ахах :) Я назвала его Тео. Он такой милый! Ладно, завтра напишу. *** 29 августа Он не ест. То есть, совсем ничего. Я боюсь за него, постоянно наблюдаю за тем, чтобы ему было комфортно в его просторной клетке, слежу за уровнем температуры в помещении. Но ему, по-видимому, всё равно. Такое может быть? Может, он заболел?.. Я сказала матери, что Тео, вероятно, скучает по своему старому дому, по семье и друзьям, которых он там оставил. «Не говори глупостей, — отмахнулась она. — Они же как глупые несмышлёныши, ничего не соображают. Наверняка уже родных в лицо забыл». Может, мама права, но я в это не верю. Иногда Тео часами неподвижно сидит в углу своей клетки и просто смотрит в одну точку на стене. Не от хороших мыслей же он так делает, правда? Я могу чувствовать его боль, потому как она сочится из него, омрачает его ауру, когда он вечность сидит на песке, глядя в никуда, или медленно ходит по клетке туда-сюда, монотонно делая шаг за шагом. Выражение лица у него при этом такое отстранённое, что порой мне кажется, продавец подсунул нам какой-то дефектный экземпляр. Но даже если это так, я уже твёрдо решила для себя, что не брошу своего Тео. Я его купила, я за него поручилась. *** 3 сентября Вот бы узнать, что у него в голове. Сегодня Тео наконец-то стал принимать пищу, я так рада за него. Вечером я прочищала его клетку и аккуратно, стараясь не потревожить его, положила рядом с ним пару микроскопических яблок и маленький кусок пирога на деревянном подносике. Тео посмотрел на всё это, а затем перевёл взгляд на меня и грустно так улыбнулся. Мать говорит, что я несу чушь, но, чёрт возьми — я готова поклясться — он правда мне улыбнулся! А ещё это был первый раз, когда Тео взглянул на меня. До этого мне казалось, он не замечает нас или просто делает вид, что нас нет, потому что обижен или грустит. Как бы то ни было, видимо, он решил признать наше существование. Раньше я не замечала, какие у него красивые глаза. Янтарные, как тёплая охра, с крапинками зелёного на желтовато-золотой радужке и чётко очерченным коричневым ободком, обрамлённые густыми чёрными ресницами. У него каштановые волосы и немного щетины на щеках и подбородке, и это прекрасно сочетается с его выразительными глазами, делая его облик невероятно гармоничным. Эта игра красок и тонов, черты его лица, поражающие правильностью очертаний, придают ему особое изящество, которого я раньше не замечала ни у одного из его сородичей. Пускай мама говорит, что у меня «комплекс собственника». Но я действительно свято верю, что у меня самый красивый человек на свете... *** 12 сентября Он достал меня сегодня. Хотела поиграть с ним, а он замахнулся и швырнул в меня персиком. Это было не столько больно, сколько обидно. В сердцах психанула и ударила по его клетке. Пол под ним зашатался, вещи попадали, и Тео чуть не накрыло его же собственным диваном. Он ничего не сделал, лишь поднялся на ноги, отряхнул песок с пола клетки, поправил одежду, подошёл к краю клетки, отвернулся и снова сел в свой любимый уголок, в задумчивости созерцая небытие. Дура я, конечно. Могла же убить беднягу. Мне очень стыдно перед ним. Если бы я могла попросить у него прощения... Но он меня не понимает. *** 14 сентября Он заговорил. Это был настоящий шок. Заговорил. Признаться, я знала, разумеется, что люди разговаривают и даже что они имеют сложные межвидовые коммуникации, вроде определённых звуковых сигналов, которые они посылают друг другу, чтобы общаться. Как мы, но на гораздо более примитивном уровне. Ясное дело, он произнёс лишь бессмысленный набор звуков, и я ни черта не поняла из его речи. Но он явно сказал что-то и сказал осмысленно, с какой-то целью. Ближе к ночи я сидела у окна с книгой в руке, когда вдруг услышала новые, незнакомые мне звуки. Я повернула голову в сторону клетки и увидела, что Тео сидит на качелях и медленно раскачивается на них, не отталкиваясь от пола клетки. Он обратился не ко мне, а внезапно заговорил сам с собой. Если бы я стала проецировать его поведение на кого-либо из представителей нашей расы, я бы сказала, что он обращается к кому-то невидимому за помощью, за советом. Или же просто делает вид, что рядом стоит дорогой ему человек, и разговаривает с ним, рассказывает о своей новой жизни. Да, я точно псих. Матушка верно подметила, что воображение у меня богатое и больное. Придумать же такое! Человек разговаривает со своими воспоминаниями... Ну как фантазия? Честно говоря, я вообще сомневаюсь, способен ли Тео воображать себе что-либо. Я уже не говорю о его способности играть в своих внутренних мирах. Однако со стороны это смотрится именно так. В конце концов, люди до сих пор представляют трудности для изучения, это крайне сложные и противоречивые создания, в них кроется великое множество загадок, и учёные всё ещё не могут разгадать, что это за существа. Мы совсем недавно начали их одомашнивать, и пока что ни про один такой опыт нельзя сказать, чтобы он был мягким и удачным. Повезёт ли мне с Тео? Хотелось бы на это надеяться... *** 25 сентября Сегодня я увидела нечто удивительное. Клетка Тео всегда стояла у окна, но теперь по ночам стало холодать, и я переместила её на своё рабочее место, рядом с батареей. На столе, надо сказать, у меня вечный бардак: куча использованных батареек, провода, самодельные розетки, переплетённые венерианские рододендроны и макет лунохода, безнадёжно простаивающий в своей вечной недоделанности. Я как раз открывала клетку, чтобы протереть стенки и насыпать в тарелку немного риса, и вдруг заметила, что Тео усердно черкает что-то на бумаге. Лицо его при этом было расслабленным и безмятежным, словно он мыслями снова был где-то далеко — за пределами этого мира. Сначала я не могла понять, откуда у него вообще взялась бумага, а потом сообразила, что он оторвал небольшой кусочек от моих чертежей, и сильно разозлилась. Но когда я выхватила у него из рук этот листок и уже готова была выпустить пар на беднягу, мой взгляд случайно опустился на то, что было изображено на ней. Это был рисунок. Изображение такой чёткой формы и из таких плавных линий, что вместе они образовывали невероятно правдоподобный, жизненный портрет. Мой. Я как заворожённая смотрела на изгибы своих рогов, на поражающе точный размер своих глаз, и переливающиеся чёрные тени под кожей. С бумаги, обычного плоского листочка, на меня смотрело моё отражение, красивое и бесподобное в своём роде, гораздо приятнее чем то, что я вижу каждый день в зеркале. Я поражённо уставилась на Тео. Как он это сделал?.. Как ему удалось создать такое чудо простым карандашом? Тео смотрел мне в глаза и улыбался. Его губы изогнулись в печальной усмешке, и он что-то произнёс, глядя на меня. Могу поклясться, что он хотел сказать «Оставь себе». *** 6 октября Сегодня у Тео День рождения! Когда мы его покупали, продавец в зоомагазине сказал, что точный возраст Тео неизвестен, но на вскидку лет ему было 20-25. Молодой, сказал продавец, а я в ужасе содрогнулась, подумав, как мало живут эти несчастные создания. Средняя продолжительность их жизни составляет от шестидесяти до восьмидесяти лет, а это чертовски мало. По моим расчетам, за свою жизнь я могу пережить более пятнадцати поколений людей. Это не оставляет мне шансов на надежду, что Тео будет со мной всю жизнь. Я ужасно привязалась к нему, безумно люблю этого засранца. Мне кажется, мы даже поладили, в каком-то смысле. Я часто даю ему стопку маленьких (ну, это для меня маленьких, а Тео они в самый раз) чистых листов и огрызки карандашей, и он рисует, когда ему скучно или грустно. А грустно Тео всегда. Иногда мне кажется, что он хочет мне что-то сказать. В его прямом взгляде сквозит такое отчаяние, что у меня создаётся жуткое впечатление, что мы всё-таки с ним на одной волне, но ему никак не удаётся пробиться через языковой барьер, который мешает нашему взаимопониманию. Всё это глупости, конечно, но порой Тео так смотрит на меня, что мне становится не по себе. Это похоже на убийственное ощущение, когда ты смотришь на новорожденного ребёнка и тебе кажется, что он прекрасно понимает всё, что происходит вокруг него, но почему-то скрывает это. Так и с Тео... Его холодная красота завораживает меня и одновременно страшит. Во всех его движениях скользит плавное, грациозное изящество, каким не может похвастаться ни один представитель нашей расы. Он кажется таким хрупким на фоне этого огромного, слишком огромного для него мира. Я всё чаще размышляю о его прежней жизни. Как он жил? Была ли у него семья? Может, он так же, как и мы, заводил питомцев и раздумывал над тем, что творится у них в головах? Почему нас всех не сотворили одинаковыми? Эта жизнь слишком сложная. *** 15 октября Едем домой из ветклиники. Меня колотит, слёзы капают на дневник, мои руки трясутся, и я с трудом могу удержать в них ручку. Мне надо успокоиться сейчас, пока мы ещё не приехали. Тео спит, накаченный транквилизаторами, и я должна взять себя в руки, иначе разбужу его своими горькими всхлипами и стенаниями. Так, хватит. Успокойся. Он сегодня... Нет, я так не могу. *** 16 октября Вчера он почти умер. Уходя под вечер из комнаты, я непредусмотрительно оставила на столе ленту для внутренней обшивки макета. О, какая же я легкомысленная дура! Как можно было так беспечно относиться к тому, кого поклялась защищать!.. Когда я вернулась в комнату, Тео висел в петле, подвешенный к верхней решётке клетки. Его лицо было синим, жёлтые глаза налились кровью, он не дышал. Я не смогу уже припомнить свои действия, что я тогда кричала, как звала на помощь и как мы добирались до клиники, но очнулась я только в машине, когда ветврач бережно уложила Тео в одеяло и положила мне на колени. Звучала тихая музыка. Отец молча вёл машину, а мама закипала от гнева и яростно пеняла мне на моё абсурдное решение завести дома человека. «Я говорила тебе, что это сплошная головная боль! — кричала она. — От них одни проблемы. Видела, сколько мы с твоим отцом выложили за то, чтобы твоё животное вернули с того света?! Чего ты смотришь на меня? Думаешь, обошлось, можно вздохнуть спокойно? Так знай, милая моя, твои проблемы только начались. Он ещё сто раз так будет делать, пока однажды не удавится вконец. Эти люди — самые ненадёжные питомцы. Мрут один за другим, исчезают, а ты сиди и реви. Говорила, надо было марсианина брать — никаких хлопот, знай себе водой поливай да корм подсыпай». «Тео не умрёт, — твёрдо сказала я. — Он просто был очень подавлен. И вообще, с чего ты решила, что он будет пытаться умереть снова? У моей одноклассницы человек живёт уже двадцать лет!» «Твоя одноклассница не оставляет на рабочем столе верёвки и ленточки, — отрезала мама. — Им только дай повод. Неврастеники несчастные». Она ещё много чего говорила, но я уже её не слушала. На моих коленях мирно спал Тео, и моё сердце заходилось тихой радостью. Я больше тебя не оставлю. *** 17 октября Сегодня Тео очнулся. Злой, как чёрт, прижимал руки к голове и отворачивался от солнца. Выглядит он ужасно. Когда я подошла, чтобы положить ему в тарелку еды, он вдруг бросил на меня такой убийственный взгляд, что я аж струсила. Подумать только — боюсь собственного человека! Вечером решила провести эксперимент и выпустить его из клетки, пообещав себе не сводить с него глаз. В комнате великое множество предметов, которыми такое маленькое существо, как человек, может отправить себя на тот свет такими способами, какие мне даже в голову не придут. Думала, он не выйдет из клетки, но, к моему удивлению, Тео спустился. Прошёлся медленным шагом по комнате, которая ему, вероятно, казалась размеров величественного монументального храма, подтянулся с моей помощью к окну, развалился на подоконнике, сев спиной к стене и вытянув ноги, достал из кармана штанов маленькую белую коробочку, щёлкнул чем-то, положил что-то в рот, и оттуда вдруг пошёл дым. Я испугалась и тут же подула на него, окатив приличной порцией воздуха с высоким процентным содержанием слюней. Мне было не до приличий, и хотя взгляд Тео, казалось, мог буквально испепелить меня, заставив распасться на мельчайшие атомы, я была рада, что он не причинил себе вреда снова. Тео брезгливо стряхивал с себя мои слюни. Я посмотрела на его влажную одежду и волосы, и мне вдруг отчего-то стало так смешно, что я начала хохотать без удержу. Тео непонимающе взглянул на меня, и его раздражение сменилось весельем. Губы тронула кривая ухмылка, и вдруг он тоже рассмеялся. Мы смеялись и смеялись, пока брюшные мышцы не свело судорогой и в животе не стало больно. Это были самые волшебные несколько минут в моей жизни. Тео первым перестал смеяться. Его улыбка медленно погасла, и он посмотрел в окно. В его глазах снова плескалась печаль, и мысли опять были где-то далеко отсюда. Потом я переместила Тео к себе на рабочий стол, и до конца вечера он смотрел, как я занимаюсь макетом и помогал мне строить луноход. *** 28 октября Я всё чаще наблюдаю за Тео и задаюсь вопросами, которые ставят меня в тупик. В последнее время моё сознание не покидает совершенно дикая мысль о том, что это всё неправильно. Я имею в виду — это. Держать людей в неволе. Каково это — когда у тебя забирают свободу? Я всё чаще представляю, что было бы, если бы кто-нибудь вот так же разлучил меня с семьёй, купил в магазине и запер у себя дома навсегда, без возможности вернуться. Что бы я чувствовала, когда весь мой мир ограничился бы до размеров маленькой клетки? Что, если люди и вправду не питомцы? И хоть мы убедили себя, что так им лучше, что на воле они погибают от различных болезней и несчастных случаев, а мы предоставляем им безопасность, защиту и квалифицированную помощь, — как определить, что в этой ситуации стоит дороже? Что из этого правильней? Может, они так же скучают по своим родным, как это делали бы мы на их месте? Может, они так отчаянно тоскуют, что сердце разрывается, а в душе образуется холодная пустота, которую нельзя ничем заполнить? Может, им просто всё это не нужно? Я не стала говорить маме о своих предположениях. Да и не стану. Она не поймёт. Я уже слышу, что она скажет: «Ты ещё скажи, что они умнее нас! Милая, животные должны знать своё место. Они живут счастливо, смотри: еда, вода, крыша над головой — чего им ещё надо? Пускай ещё поблагодарят нас за то, что мы для них делаем. Не забивай себе голову ерундой, иди займись чем-нибудь полезным». У меня есть план. *** 1 ноября В конце концов, Земля не так уже и далеко... Несколько часов езды — и я у цели. Огромная космическая станция смотрит на меня своими ракетами-башенками. Тео нервно наблюдает за всем из клетки, которую я держу в своей руке. Мы видим космонавтов, которые перетаскивают привезённые с Земли ресурсы: воду, древесину, лаву, облака, электронику. «Мы высасываем соки из вашего дома», — с грустью подумала я, взглянув на Тео. Он напряжённо смотрел на космонавтов, тащивших на плечах мешки с земным песком, и я поняла, что несмотря ни на что, там ему будет гораздо лучше, чем со мной. Твёрдым шагом я прошла внутрь, в огромное помещение, до верху заставленное миниракетами. За каждой из них в кабине пилота сидел маленький меркурианец. Один из них только что приземлил ракету с морскими ежами. Когда он выгрузил всех на станцию, я обратилась к нему: — Прошу прощения, а когда ваш следующий рейд на Землю? — Через тридцать минут, милая леди! — ответил он. — Прошу вас, не могли бы вы забрать на Землю одного человека? — попросила я. — Доставьте его, пожалуйста, домой. — Не вопрос, дорогая! Конечно! Сажайте! Наверное, никогда в жизни мне больше не доведётся видеть благодарности, хоть отдалённо похожей на ту, что была в глазах Тео, когда я махала рукой вслед ракете, которая везла его домой. Он что-то кричал через иллюминатор, бил рукой по стеклу и улыбался. Я уже знала его язык. Он говорил спасибо. *** 2 ноября «Как это — он убежал? Куда он делся?» Мама не могла поверить, что теперь придётся проводить нудную кампанию по поискам Тео, развешивать объявления, искать, искать, искать повсюду. Я пожимаю плечами. Мне якобы грустно. А что поделаешь? Люди ведь ненадёжные, мама. Часто исчезают. *** декабрь У нас зима, а я всё ещё не играла в снежки. Какое упущение! Дома очень сладко пахнет. Должно быть, мама печет пирог. Мой любимый, персиковый. Мы больше не заводим животных. Марсианина, которого маме подарили на день рождения, мы решили отправить на Марс. Мы убедили некоторых наших знакомых так же поступать с людьми и другими инопланетными гостями. Многие соглашаются, и это не может не радовать. Иногда я поднимаю голову и смотрю на небо. Я без труда нахожу Землю — вот она, кругленькая, яркая, воздушная. Когда мне грустно или одиноко, я всегда вспоминаю, что Тео сейчас сидит со своей семьёй у себя дома, наверное, так же кутается в тёплый плед и рисует что-нибудь на вчерашней газете. Возможно, даже луноход. И тогда мне кажется, будто из самой Земли вдруг вспыхивают две яркие охристые звёздочки. И я знаю, что это Тео смотрит на меня.