Сила мысли

Кафе «Coffee Alley», в котором работала Чан Э Ри, мало чем отличалось от сотен других кофеен города. Интерьер в бежево-золотистых и шоколадных тонах, стильный и современный, одновременно простой и уютный. Море света, льющегося через стеклянную стену и из рассыпанных по потолку светодиодных ламп. Негромкая лаундж-музыка, перебиваемая дребезжанием кофемашины, и, конечно же, пара десятков сложносочиненных напитков в меню. С утра до вечера Э Ри наполняла, чистила и снова наполняла фильтры, взбивала молоко в пенку, встряхивала флаконы со взбитыми сливками, поливала напитки шоколадным сиропом, посыпала миндальной или кокосовой стружкой. Все ее движения были доведены до автоматизма, действовала она быстро, безошибочно и беспристрастно, как робот. -- Добрый день, что будете заказывать? – машинально повторяла она, когда один клиент сменялся другим; их лица проходили перед ней бесконечной вереницей, и она давно уже перестала их различать. -- Мне, пожалуйста, апельсиновый чай со льдом, мокаччино с темным шоколадом и мятой, и большой фраппе с карамельным сиропом и тростниковым сахаром, - перечислила клиентка. – Только чай, если можно, покрепче. И не кладите во фраппе слишком много сахара, только чуть-чуть. А к мокаччино дайте, пожалуйста, трубочку. Таких девушек в «Coffee Alley» заходило много. Компании подружек, наряженных в яркие модные платья, завитых, надушенных, напомаженных. Они заказывали самые хитроумные напитки, обязательно прибавляя к заказу какие-нибудь оговорки и особые пожелания, громко смеялись, болтали без умолку, что-то постоянно показывали друг другу в своих телефонах последней модели. Каждая из них считала себя принцессой, каждая смотрела свысока на простую официантку. Только Э Ри не впечатляли их хорошенькие платья и брендовые сумки, и не задевали их высокомерные взгляды. Они платили за кофе, обеспечивая ей зарплату, вот и отлично, вот и все, что нужно. Следующий! -- Добрый день, что будете заказывать? -- Кофе, пожалуйста. Черный, - прозвучал короткий ответ. Э Ри невольно подняла глаза от планшета, в который вбивала заказ, чтобы взглянуть, кто это выбрал из всего многообразия меню такой спартански строгий напиток. «Ну разумеется, - усмехнулась она про себя, - Черноглазый.» Этот парень уже не впервые появлялся в «Coffee Alley», и его Э Ри запомнила, очень уж он отличался от остальных. Он всегда приходил один, садился за столиком напротив кассы, доставал ноутбук и какие-то бумаги и делал вид, что работает, а сам тем временем исподтишка наблюдал за Э Ри. С виду он был симпатичным: высоким, подтянутым, широкоплечим, одетым просто, но хорошо и дорого. Первым делом внимание привлекали его глаза: глубокого черного цвета, проницательные, они, казалось, смотрели на человека – и видели его насквозь, до самых сокровенных мыслей, до самых постыдных секретов. Этот взгляд одновременно нравился Э Ри и пугал ее, ведь ей-то было, что скрывать. В тот день Черноглазый делал все то же, что и обычно: пил кофе, копался в бумагах и глядел то на экран ноутбука, то поверх него – на официантку за кассой. Вот уже в который раз, взглядом все и ограничивалось. Он не улыбался ей, не подходил и не предпринимал никаких попыток заговорить, не считая заказа, который укладывался в пять слов: «Здравствуйте – черный – кофе – пожалуйста – спасибо». И все же Э Ри готова была поставить зарплату, что она каким-то образом интересовала его. Устав теряться в догадках, она улучила момент, подошла к столику, за которым сидел Черноглазый и, не церемонясь, устроилась на стуле напротив. -- Привет, - сказала она, не враждебно, но и не слишком мило: чтобы Черноглазый не подумал, что у нее к нему претензии, но и не решил, что она к нему клеится. Тот поднял свои пронзительные глаза от экрана и внимательно взглянул на Э Ри, словно детально сканируя содержание ее головы. Несколько секунд он молчал, продолжая смотреть на нее в недоумении. Затем, сообразив, что она не ошиблась, а подошла именно к нему и поздоровалась именно с ним, как бы вопросительно ответил: -- Привет? – и легонько мотнул головой, задавая немой вопрос: «Тебе от меня чего-то надо?» -- Вкусный кофе? – Э Ри кивнула в сторону чашки. -- Нормальный, - буркнул Черноглазый, все еще не понимая, что она забыла за его столиком. -- Я отвлекаю тебя от работы? – предположила она. -- Вообще-то, да, - подтвердил он. – Ты чего хотела-то? -- Извини, - Э Ри не слишком смутилась; она вообще редко смущалась, особенно если знала, что права. – Мне показалось, что ты все время смотрел на меня. -- И что? – безучастно бросил он. -- Я тебе нравлюсь, что ли? – спросила Э Ри. Этот вопрос она задала безо всякого кокетства, ровно и буднично, как спросила бы: «Вам сахар в чай добавлять?» -- Я тебя впервые вижу, - в точности отразив ее лишенный эмоций тон, ответил Черноглазый. -- Ты сюда приходишь, наверное, в седьмой раз, и всегда на меня пялишься, - возразила она. -- Так кто за кем наблюдает? – он приподнял одну бровь. -- Я здесь работаю, - сказала она. – Смотреть на клиентов приходится, нравится мне это или нет. А вот ты мог бы пойти в любое другое кафе, их в Сеуле тысячи, а ходишь постоянно сюда. -- Я не понял, ты меня выгоняешь, что ли? – он приподнял обе брови. – Твой босс знает, что ты выталкиваешь взашей клиентов, которые, по-твоему, куда-то не туда смотрят? А куда можно смотреть? В стол? -- Да кто тебя гонит? Сиди хоть до закрытия! – воскликнула Э Ри. – Я просто подошла спросить, мало ли, ты мне сказать чего хотел, да не решался. А то я очень неловко себя чувствовала под прицелом твоего взгляда, знаешь ли. -- Я работаю здесь рядом, - Черноглазый заговорил тоном, каким взрослые обычно разъясняют простые вещи не очень умным детям. – Мне удобно сюда заходить, вот почему я это делаю, а не потому, что ты мне нравишься. Моя работа – не кофе варить: вот здесь у меня важные бумаги, иногда приходится много думать. Когда я думаю, то поднимаю голову и смотрю – вперед, вдаль, куда угодно, я и сам не знаю куда, потому что мне, в сущности, все равно. Поскольку я сижу напротив кассы, так уж получилось, что я смотрел в твою сторону. Но не на тебя, можешь расслабиться, тебя я вообще не замечал. Неспроста же я сказал, что вижу тебя впервые. Теперь понятно? -- У матросов нет вопросов, - она пожала плечами и встала. – Прости, что отвлекла от дел. В следующий раз сделаю тебе двойную порцию кофе за счет заведения, в качестве извинения. -- Иди, работай, - он сделал повелительный жест рукой, и вернулся к своим бумагам. * * * * * За окном стемнело, в кафе оставались только двое запоздалых посетителей, и те допивали последние глотки. Чан Э Ри почистила все фильтры и сложила их башенкой, убрала взбитые сливки в холодильник и заполнила формы для льда, протерла до блеска все полированные столики, занесла внутрь уличную рекламу. Наконец, и последние посетители поднялись из-за стола, поблагодарили, попрощались, и ушли. Э Ри выключила музыку и погасила свет. Погруженное в темноту и тишину кафе выглядело необычно, странно и в то же время привлекательно. Наслаждаясь уединением, Э Ри налила себе стакан ледяной воды и устало опустилась на то самое место, где днем сидел Черноглазый. Оттуда касса и большая кофемашина выглядели как спящие космические корабли: темные силуэты с несколькими мигающими в темноте огоньками. Весь день Э Ри не могла выкинуть Черноглазого из головы, и теперь прикидывала, правда ли рассеянный взгляд вдаль с его места непременно должен был упереться в нее. Очень похоже, что так. Она вздохнула, поднялась на ноги, взяла свою сумку и, заперев кафе, направилась в сторону дома. Находясь на улице, Э Ри всегда надевала наушники и включала музыку на большую громкость. Город проплывал мимо нее, как киберпанковская картинка в игровой комнате, с его неоновыми вывесками и разноцветными огнями, стеклянными небоскребами и темными, опутанными проводами трущобами. Мимо нее проходили люди – парочками, компаниями, но все они казались ей нарисованными персонажами, и ей вовсе не хотелось стать одной из них. Их реальность для нее была виртуальной, их жизни – придуманными. Ей нравилось быть наедине с собой, закрытой в ракушке своего собственного мира. Так шла она, добровольно ни для кого не существующая, по захламленной извилистой улице, ведущей к ее дому. Улица вела вверх по холму и становилась все уже. Из домов, скрытых за глухими стенами и закрытыми воротами, доносился острый запах жареной еды. В круглосуточном магазинчике Э Ри купила пару упаковок сухого рамена, манго и банку пива. До дома оставалось не так уж далеко, когда на пути у нее из темноты вырос чей-то силуэт. Он остановился посреди улицы и совершенно очевидно преградил ей путь. -- Дайте, пожалуйста, пройти, - спокойно попросила Э Ри. -- Пройдешь, но сначала кое-что для меня сделаешь, - услышала она незнакомый мужской голос. -- Что-то часто на меня нападать стали, - устало сказала она. – Недавно какой-то недоумок на подземной парковке напал, теперь вот вы. Незадача. И чего вы хотите? Ограбить меня? Да у меня, кроме банки пива и сухого рамена, ничего нет. Изнасиловать? В постели со мной вообще не весело, уж поверьте. -- А ты, кажется, не испугалась ни капли? – усмехнулся мужчина. – Откуда такая смелая? -- Вы не хотите знать, - вздохнула она. -- Чего это не хочу? Очень даже хочу, - он сделал шаг ей навстречу. -- Вы все равно мне не поверите – впрочем, это, конечно, уже ваша проблема. -- А ты попробуй! – подбодрил ее он. -- У разных людей разные таланты. Кто-то с шести лет симфонии сочиняет, кто-то быстрее всех бегает стометровку, а я убиваю людей силой мысли. Такой вот у меня талант. Так что, дяденька, если вы на меня нападете с ножом или еще как-нибудь напугаете – боюсь, вы даже помолиться не успеете, как отправитесь на тот свет. -- Больная, что ли? – после паузы спросил злоумышленник. -- Вот-вот, - кивнула Э Ри. – Давайте так и решим, что я больная, и пойдем каждый своим путем, - она собралась было обогнуть его, но он грубо схватил ее за локоть. -- Эй, куда намылилась? – рявкнул он. – Мы еще не закончили! -- Ну я же вас предупредила! – раздраженно сказала она. – Чего упорствуете? Жить надоело? -- Ты мне зубы не заговаривай, я сказки никогда не любил, - процедил он. Э Ри промолчала. В круг ее интересов не входило разъяснять в подробностях каждому агрессивно настроенному встречному происхождение и особенности своей сверхспособности. Она сложила руки на груди и просто смотрела на него, ожидая, что тот станет делать дальше. -- Как будто, будь у тебя такая способность, ты бы мне призналась! – хмыкнул он. -- А какая мне разница? Если я вам сказала, но ничего не произойдет – у вас нет никаких доказательств, что я сказала правду. Если вы на меня нападете, я вас убью, хочу я того или нет; вас нет, свидетелей нет, доказательств моей вины, опять же, нет. Я всегда предупреждаю, что могу случайно убить. По доброте душевной, потому что на самом деле убивать-то мне никого не хочется. Но вы можете не оставить мне выбора. А можете убраться подобру-поздорову. Решать вам, я предоставила такую возможность, моя совесть чиста. -- Нет, ну точно больная! – воскликнул он. В его руке блеснул нож, который он занес, чтобы прижать лезвием к горлу жертвы. Но он не успел осуществить свой замысел, так как глаза Э Ри расширились, и в тот же миг все его тело словно парализовало. Он успел несколько раз судорожно и шумно втянуть в себя воздух, рука его дернулась и выронила нож, и все тело грузно осело на землю. Все это время Э Ри стояла, не шелохнувшись, по-прежнему сложив руки на груди. Прошло секунд десять, и лицо нападавшего застыло, он совершенно очевидно был мертв. Э Ри сомкнула веки, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Затем раскрыла глаза, переступила через труп и пошла домой. Нет, она сделала это не «как ни в чем не бывало». На сердце у нее не было легко. Ей никогда не бывало все равно, если случалось подобное. Но она давно уже перешагнула ту черту, за которой убийство перестает лишать сна, аппетита и разума. Она ненавидела себя, она жила в кошмаре, но эти ненависть и кошмар превратились в обыденность. * * * * * «Что-то часто на меня стали нападать,» - сказала Э Ри незадачливому злоумышленнику на улице. Его ошибкой было, что он не послушался ее предупреждения. Ее ошибкой было, что она не придала значения двум нападениям подряд. Возможно, это все равно не спасло бы ее, но, во всяком случае, она не шла бы так беспечно по безлюдным ночным улицам на следующий же день, да еще и в наушниках. Она не видела и не слышала, как к ней подобрались сзади. У нее не было никакой возможности среагировать, когда ей накрыли лицо тряпкой с хлороформом. Она не могла убить того, кого не видела, а спустя несколько секунд сознание ее помутилось, в глазах потемнело, и она погрузилась в бездну небытия. Очнулась Э Ри в странном помещении с высокими потолками, но без единого окна. Оно было оформлено в стиле хай-тек, с минимумом мебели геометрических форм и фактурными серебристыми панелями на стенах. С первого, еще затуманенного взгляда Э Ри поняла, что никогда раньше в этом месте не бывала. Она полулежала на жестком диване, со связанными за спиной руками. Напротив нее стояло огромное черное кожаное кресло, в котором сидел человек. За его спиной возвышались неподвижные громады пятерых телохранителей. Закинув ногу на ногу и сложив руки кончиками пальцев, он наблюдал за Э Ри. Она потрясла головой, стараясь прогнать застилающую глаза дымку и рассмотреть этого человека. -- Пришла в себя? – медленно проговорил он. От звука его голоса мурашки пробежали у нее по спине. -- Пить… - первым делом выдавила из себя Э Ри, потому что горло у нее было сухое, как бумага. Один из телохранителей поднес к ее губам стакан и дал глотнуть обжигающе холодной воды. Тогда туман в голове немного рассеялся, и она различила узкое лицо, длинные волосы, костюм цвета мокрого асфальта. Незнакомец чуть склонил голову на бок. -- Стало быть, ты и есть Чан Э Ри? – тихо, но необъяснимо пугающе произнес он. – Я представлял тебя повыше ростом. -- Вы меня знаете, а я вас нет, - через силу сказала она. -- Не пугливая, - он приподнял край губ в полуулыбке. – Это хорошо. -- Я не пугаюсь подобных вещей, - отозвалась она. -- И я даже знаю, почему, - ответил незнакомец. – Собственно, поэтому ты и здесь. -- Где – здесь? - она окинула взглядом комнату и снова повернулась к нему. – Вы кто такой? -- Кто я такой, кто же я такой, - он постучал ногтями по подлокотнику. – Слышала когда-нибудь о человеке, которого называют Доберман? Слышала ли она о Добермане? Да кто вообще в Сеуле о нем не слышал? Все газеты, начиная с серьезных изданий и заканчивая распоследними желтыми таблоидами, склоняли его имя на все лады. Впрочем, склоняли они кличку, так как ни настоящего имени, ни лица его никто не знал. Едва ли нашлось бы во всей Корее хоть одно заметное преступление, которое так или иначе не связывали бы с Доберманом, заслуженно или нет. Его люди были, казалось, везде, его называли «богом подземного царства» Сеула. Конечно же, Э Ри о нем слышала. -- Вы работаете на Добермана? – теперь она выглядела удивленной и немного испуганной. -- Нет, детка, - он усмехнулся. – Я и есть Доберман.