Маска

      Джеймс Поттер стоял у зеркала и поправлял причёску. Сириусу удалось уложить ему волосы так, чтобы они не торчали в разные стороны. Это было тяжёлое испытание для Джеймса: волос вырвали достаточно. Но Поттер стойко сносил все расчёсывания, потому что понимал серьёзность ситуации. Всё должно было быть идеальным. Особенно волосы.       Джеймс взял стакан, посмотрел на рябь, пробежавшую по воде, а затем на свои трясущиеся руки. Поставил стакан — пить всё равно не очень-то и хотелось.       Он посмотрел на воду, которая расплескалась из стакана на стол, и вытер её рукавом толстовки. Посмотрев на мокрое пятно на ткани, мысленно дал себе подзатыльник и стянул её с себя, оставшись в одной белой футболке.       Джеймс глубоко вздохнул и облокотился на столешницу, зарываясь пальцами в волосы. Он никак не мог решиться выйти из кухни, пройти по коридору, свернуть налево в гостиную, где сидела Лили, встать на колено и сделать ей предложение.       Он был уверен в чувствах Лили, был уверен в своих чувствах, но всякий раз, когда Джеймс шёл на новую ступень своей жизни, он, так или иначе, нервничал. Как и любой нормальный человек.       Супружеская жизнь была чем-то странным и непонятным, но её, как и папины сигары в хьюмидоре на самой верхней полке серванта или бутылку вина, прикрытую салфетками на взрослом столе, хотелось рассмотреть поближе и узнать, какая она на вкус.       Он посмотрел на свою футболку, мысленно прикидывая, стоит ли оттянуть время переодеванием. Разозлился: когда это Джеймс Поттер чего-то боялся до такой степени, что оттягивал время? Глупость какая!       Джеймс вздрогнул, будто его окатили ледяной водой, и быстро вышел из кухни. Он двигался немного неуклюже, поэтому по пути врезался в дверной косяк. Но, несмотря на это, он пошёл дальше по коридору.       Действовать нужно было сразу, пока была решимость, потому что, если оттянуть момент хоть на секунду, всё испарится и вернутся лишние раздумья да колебания.       Коридор остался позади, и Джеймс не стал тратить время на то, чтобы собраться. Вместо этого он сразу свернул в гостиную и подошёл к креслу Эванс.       — Ты выйдешь за меня? — выпалил он на одном дыхании. Лицо его при этом было сурово до невозможности: брови нахмурены, губы сжаты в тонкую линию. Как будто он был лидером огромного войска, который в данный момент приказывал своему противнику сдаться.       Лили молчала. Джеймс слегка стушевался и встал на колено. Лицо из решительного стало взволнованным и по-детски наивным.       — Ты серьёзно? — Голос Эванс чуть заметно дрожал. Непонятно было — от волнения или от ярости.       — Да! — выпалил Поттер. — То есть, если ты не против, конечно. Мы давно вместе, и я подумал, почему бы и не…       — У меня есть одно условие. — Лили сидела в своём кресле, поджав под себя ноги, и упиралась ладонями в колени, свесив своё лицо ближе к лицу Джеймса.       — Э-э-э… Ладно, хорошо. Какое условие?       — Ты должен забрать свои слова обратно, — начала она.       Джеймс опешил. Его удивление было так велико, что он даже не стал её перебивать.       — Потом мы пойдём в ванную, и я смою с себя всю косметику. А затем ты посмотришь в моё чистое лицо и скажешь, всё ещё ли ты хочешь быть моим мужем. Идёт? — Пока она говорила это, Джеймс постепенно расслаблялся, в то время как голос Лили всё сильнее дрожал.       Они жили вместе уже больше года. Конечно он видел её разной: и спящей, и без косметики, и запачканной в джеме, и с засохшим в уголках рта шоколадом сотни раз. Что же насчёт косметики — Эванс редко красилась. Или вообще не красилась. По крайней мере, он никогда не видел, как она наносила макияж. Часто лишь недоумевал, зачем ей все эти баночки, лежащие в огромной коробке в ванной комнате.       Поэтому теперь, сидя на коленях и вглядываясь в светлое лицо Лили, Джеймс пытался выискать в нём хоть один изъян и искренне не понимал, что за игру она затеяла. Он хотел уже было посмеяться над этим и вернуться к волнующей его теме, но, увидев в её глазах страх и беспокойство, решил уступить.       — Хорошо, пошли. Всё равно ты от меня никуда не сбежишь, как ни старайся. — Поттер широко улыбнулся, Лили тоже слегка улыбнулась. Она была напряжена, как струна.       Джеймс взял её за руку и помог встать. Пока они шли в ванную, он заметил, что Эванс слегка дрожала, и успокаивающе сжал её руку.       В ванной Лили отошла от него подальше и начала рыться в коробке со скляночками. Джеймс сел на краешек ванны. Он смотрел на дверь и терпеливо ждал, пока она найдёт то, что нужно. Ванна располагалась как раз напротив той стены, где стояла Эванс, он видел лишь её спину и поэтому никак не мог заметить, как покраснели у неё глаза и как сильно тряслись руки.       Лили повернулась и пошла к раковине справа от Джеймса. В руках у неё был какой-то тюбик с кремом в жёлтой упаковке, прозрачная банка с жидкостью, похожей на воду, и ватные диски.       Она поставила всё на полку и умыла лицо водой, отчего тушь потекла. Ладно, тушь не удивила Поттера: у неё ведь светлые ресницы, рыжие часто их подкрашивают. Затем стянула волосы в хвост и начала протирать лицо «водой». На удивление Джеймса, на лице становилось ещё больше веснушек, чем обычно. Все её щёки были усыпаны ими. Она выглядела с ними так беззащитно, что у Поттера защемило сердце. Сколько же краски она использовала, чтобы скрыть их? А руки у Лили дрожали всё сильнее.       Она взяла новый диск, смочила его и принялась тереть им лоб. Сейчас Джеймс видел, как сильно она обеспокоена: её губы дрожали вместе с руками, и она вот-вот была готова расплакаться. Он встал, чтобы обнять её и спросить, почему она так нервничает, но Эванс жестом заставила его сесть обратно. Ситуация становилась напряжённой.       Лили мыла лоб, и Джеймс видел новые веснушки: их было не так много, как на щеках, и смотрелись они мило. Спустя какое-то время он заметил над правой бровью Эванс шрам. Он был небольшим и почти незаметным.       Лили взяла ещё один диск, выдавила на него немного средства из жёлтого тюбика и снова принялась тереть лоб.       И тут-то Джеймс понял в чём дело. Над правой бровью был совсем не маленький шрам. Он был даже больше самой брови и лишь чудом не пересекал её. Не сказать, что он очень шёл Лили, но Поттеру показалось, что в этом что-то есть. Такой аккуратный, как будто был подобран специально на неё. Он был настолько влюблён в Эванс, что даже этот шрам казался ему прекрасным. Это было похоже на безумие.       Лили выкинула диск, умыла лицо и вытерла его. Она осторожно повернулась к Джеймсу, и он заметил, что она с трудом подавляет рыдания. Поттер встал и сжал её лицо в ладонях.       — И во сколько ты вставала, чтобы накраситься? — Он улыбнулся.       Ответом ему послужили всхлипывания, затем Эванс не выдержала и расплакалась. Она убрала его руки и закрыла лицо ладонями.       — Эй, Лили. Ты зря так расстраиваешься. Вспомни моё тело и сколько на нём шрамов. Сто? Держу пари, не меньше ста точно. Ты помнишь, как удивилась, когда увидела их в первый раз?       Лили убрала руки, открывая его взору своё покрасневшее лицо. Джеймсу страшно захотелось её обнять, но он понимал, что нужно продолжить.       — Разве от этого я стал уродливым в твоих глазах? Я так не думаю. Нет, дело не в том, что я красавчик в любом виде. Хотя и в этом тоже, но… — Они засмеялись. — Я говорю о том, что я знаю, ты любишь меня, и тебе не важны мои шрамы…       — Потому что для меня ты будешь симпатичным в любом виде. — Лили улыбнулась.       — Именно. То же самое и у меня. Ты прекрасна со всеми своими веснушками и шрамами. — Джеймс заключил Эванс в объятия, её нос утыкался ему в шею.       — Ты всё ещё собираешься делать мне предложение?       Поттер широко улыбнулся и почувствовал хитрую улыбку Лили у себя на шее.       — Только если ты согласишься.