Один миллиард секунд

Стоило мне убежать от Эрзы, я остановился на поле по дороге в гильдию, дабы отдышаться и подумать. Столько прожито дней, а результата я не видел. Я не знал, что делать дальше. Продолжать ли свои безуспешные попытки придвинуться к Эрзе Скарлет чуть ближе, чем просто человек из ее гильдии или оставаться в стороне и ждать лучшего случая? Я знал, что лучший случай наступит лишь тогда, когда мы вырастим, будем вместе ходить на задания и тогда сможем в действительности оценить силу дружбы, сможем познать дружбу. Но это слишком долго. Мне хотелось видеть Эрзу счастливой прямо сейчас, чтобы она смеялась и понимала, что в этом мире она не одна и никогда не останется одной. Было ли это в моих силах? Я задыхался от собственных мыслей. Я чувствовал, как в горле встал ком слез, которые я еле сдерживал. Понимать, что мои желания не выполняться по щелчку пальцев, было слишком трудно. Но я старался изо всех сил. И твердо решил, что нужно стараться дальше. Два создания, взрослый человек и ребенок, бились во мне в равном поединке. Я и взрослый, я и ребенок. Кто выиграет? Кого бы я хотел видеть победителем? В гильдию я дошел уже медленным шагом, раздумывая над дальнейшими своими действиями. Я слышал, как Хэппи в пятиста метрах от меня о чем-то беседует с Лисанной. О чем же? Он о рыбке, а мысли моей подруги заняты далеко не разновидностью морских млекопитающих. Они заняты размышлениями над моими поступками. Я и сам бы удивился, если бы увидел, что кто-то из гильдии, совсем чужой, заглядывал в окно такому же чужому и, по мнению всех, злому человеку. Но лишь я знал правду. Все мы были не чужими. А Эрза была не злой, она была самой мягкой женщиной, которая скрывала свое ранимое сердце за доспехами. Скрывала Райскую Твердыню. Скрывала всю боль прошлого, которую было невыносимо чувствовать. Жаль, что только я знал всю правду. Распахнув тяжелые двери своей гильдии, я увидел рыжего мужчину за одним из столов, который беседовал со своими старыми друзьями и постоянно запрокидывал бокал. Гилдартс вернулся в гильдию. Я сел за свободный стол и долго не мог выдавить из себя ни слова. Я не мог вспомнить, что было в нашу первую встречу, поэтому напрягал все свои извилины, чтобы вспомнить. Зная себя, молодого и глупого, я предположил бы, что напал на него, дабы проверить, кто же из нас сильнее. Но не в этом случае. Я много слышал о Великом Гилдартсе, поэтому, предположу, что не смог напасть на него. В другом случае, я мог драться с Греем или Эльфманом, а после, он бы подошел ко мне и спросил про мою магию или про то, какого я происхождения. Но, это маловероятно. Но как тогда мы познакомились? Ведь я прекрасно помню только то, что он учил меня некоторым вещам для моей волшебной силы, чему я очень благодарен. Но, как мне теперь с тобой познакомится в этот раз, Гилдартс? Я осмотрел всех присутствующих в здании гильдии, и мой взгляд упал на Кану Альберону, которая как раз в этот момент приставала к пьяницам за столом. Она принесла карты и уже раскидывала их для игры. В этот момент мой мозг просто взорвался от переполняющих мыслей. Стоило ли мне помочь сойтись дочери с отцом? Стоит ли мне ускорить это мучительное ожидание для Каны? Я много раз видел, как она грустила и смотрела на пьяные компании, но никогда не понимал, в чем было дело. Но сейчас, пройдя всю свою жизнь и начав ее заново, я могу помочь каждому в этой гильдии стать немного умнее, подтолкнуть на правильные решения, помочь справиться со своими внутренними демонами. Но как тогда повернется история? Смогу ли я быть уверен, что мое время в этом мире не сократиться? Да и пусть сократиться! Я боялся лишь за то, что жизнь Эрзы могла прерваться намного раньше положенного ей срока. Я боялся не успеть всё исправить из-за собственного эгоизма осчастливить всех. Будешь гнаться за несколькими зайцами сразу – не поймаешь одного. Вторая мысль, которая промелькнула у меня в голове – это Гилдартс. Когда Кана, около пятнадцати лет назад, призналась своему отцу во всей правде, он отнесся к этому нормально. Но сейчас Гилдартс был молодым, скорее всего, в силу своего возраста, ему хотелось бы быть сейчас в баре с красивыми девушками наперевес, развлекаться как в последний раз и рисковать на заданиях, как и мы по молодости рисковали. Нужна ли ему семья? Нужна ли ему правда? Нужна ли ему Кана? Поток моих мыслей было не остановить. Я медленно встал со стула и еще медленнее пошел в сторону Каны. Каждый шаг давался с огромным трудом, ведь я осознавал силу своих действий. Да, черт возьми, судьбу просто так не исправишь! За одним действием следует свое противодействие. За каждым поступком последует отдача. Я некоторое время топтался на месте около стола Каны Альбероны. Она и еще пару людей из гильдии остановили свою игру и стали смотреть на меня. Смех и разговоры застыли на месте, да само время для меня остыло! Я сел рядом, одобрительно кивнув, давая понять, что в следующем кону я играю. Кана пожала плечами, и вновь растянулась в довольной улыбке. Я решил, что если Гилдартс подойдет к этому столу, я сделаю все, чтобы Кана выдала свою правду в этот же день. - Ну что, Нацу, готов получить по своей горячей жопе? – Засмеялся Макао, постукивая меня по плечу. Карты раскинуты, я их взял и делал вид, что очень внимательно все изучаю, однако, мой взгляд было сложно оторвать от барной стойки, от крепкой спины рыжего мужчины. - Да что ты говоришь, МА-КА-О-О-О, - протянула Кана. – За столом Кана Альберона, поэтому исход игры предрешен. Мы сыграли три или четыре кона. Как и сказала Кана Альберона, исход игры был предрешен. Она даже в столь юном возрасте играла как настоящий профессионал. Она пришла в гильдию несколькими месяцами раньше меня, но за это время умудрилась подкачаться с нуля в своей магии карт, что уж говорить о дружеском поединке в «Покер» или в «Дурака». На пятый кон я уже устал играть и небрежно скидывал карты, совершенно не задумываясь. Мне было скучно, я потерял всякую надежду на продолжение истории из моей головы. Но тут произошло чудо, из-за чего я стал нервничать и покрываться холодным потом. Из-за барной стойки слез Гилдартс. Он решительным шагом направился в сторону нашего стола. Я не мог отвезти от него взгляда. Все было так медленно, так волнительно, что я не мог совладать с эмоциями. Рыжеволосый мужчина остановился у изголовья нашего стола и потрепал меня за волосы. Мои драконьи инстинкты сыграли быстрее разума, и я перехватил руку, несильно сжимая ту. Под моими пальцами скрипнуло железо. - Значит, знаменитый Нацу Драгнил у нас мальчик с характером, - с хохотом проговорил Гилдартс. - А ты у нас кто? – Как можно небрежнее бросил я, понимая, что голос из-за волнения несильно подрагивает. - Гилдарт Клайв, но для тебя просто Гилдартс, - мужчина протянул мне руку, я крепко в силу своих возможностей пожал ее. Кана подвинулась, и Гилдартс смог присесть. Карты были отброшены в сторону даже вечными пьянюгами, так как разговоры с волшебником S-класса, который, к тому же, так редко появляется в гильдии, были дороже всяких развлечений. - Я много о тебе слышал, Нацу, - мужчина принял кружку пива. – Огненный убийца драконов… Сильная магия для такого хрупкого мальчика. - Никакой я не хрупкий! – Возразил я. – Я тренируюсь каждый день, и моя магия вскоре достигнет своего пика! - Я могу научить тебя нескольким трюкам для тренировки не только духа, но и для повышения концентрации магии. Хорошая вещь, будет полезна. - Спасибо. Не откажусь. Мы еще долго беседовали о магии и о концентрации ее на определенных участках тела. Я показывал ему настоящее шоу из огня. Но одно оставалось неизменным – это лицо Каны. Она смотрела на своего отца как завороженная, смеялась вместе с нами, даже если не понимала шуток, так же хвасталась своими успехами и даже смогла показать несколько своих приемчиков. Гилдартсу было комфортно, я видел его глаза вне гильдии, видел его глаза в гильдии. Сейчас он чувствовал себя дома, разговаривал с нами как с лучшими друзьями, как с семьей. Он не хотел уходить, ему нравилось повышенное внимание к своей персоне и то, как многие люди скучали по нему и теперь интересуются его успехами. Я попытался пустить все на самотек. Собрал всю волю в кулак и дал хорошую оплевуху Грею, который сидел за соседним столиком. Мы сцепились, и я здорово отвлекся. Борьба с лучшими друзьями всегда поднимала мне настроение, мне было хорошо от того, что я вновь мог вот так вот просто драться и кувыркаться целыми днями напролет. Когда я дрался не всерьез, то расслаблял свои извилины от вечного поиска правильного пути. Мне становилось легче. *** Ближе к вечеру, я вновь вернулся в обличие ребенка с головой взрослого человека. Гилдартс сидел и пил за столом со своими товарищами, а я искал в толпе Кану Альберону. Ее нигде не было. Я понимал в чем причина, от нее пахло виноградником, этот запах ни с кем нельзя было спутать. И я знал, что она рядом, только притаилась, пытаясь не показаться слабой. Я вышел на улицу и, обойдя гильдию, увидел ее на земле, утирающую слезы. Я сел рядом и громко вздохнул. Я не знал, как начать с Каной разговор, ведь мы были не такими близкими людьми и вряд ли когда-то станем лучшими друзьями. Нам весело вместе, но в одиночку друг с другом мы никогда не оставались. Я несколько растерялся. Что мне нужно было говорить? Как мне нужно себя сейчас вести? Не затянулось ли мое молчание? - Знаешь, Кана, - начал я. – В жизни бывают моменты, когда кажется, что выхода нет. - Да что ты об этом знаешь! – Восприняла мои слова в штыки Кана. – Ты ничего не знаешь обо мне и моей ситуации! - Смею предположить, что раз вызвал у тебя такие эмоции, то попал в самую точку. Кана промолчала. От этого становилось еще хуже. Что мне говорить? Как себя не выдать? - Поделишься своим горем или посидим молча? - Не буду я с тобой ничем делиться. Если я расскажу тебе все, то ты подумаешь, что я с ума сошла, или что я вру, или что все мои слова не имеют смысла! - А ты расскажи и тогда узнаешь, о чем я подумаю. И она начала говорить. Говорила долго, давясь своей истерикой и наплывающими слезами. Она искренне рассказывала о том, что с ней случилось, и как она узнала правду о своем отце. Я сидел и хлопал глазами, понимающе кивая. В каждом из нас, в ребенке, было столько боли, столько потерь близких людей, столько разных ситуаций. И каждый из нас улыбался и делал вид счастливого ребенка, у которого все удалось. Я никогда не вдавался в подробности жизни Каны. Я не знал, что ее деревня умерла под гнетом сильнейшей гильдии темных волшебников. Я не знал о том, что ее мать говорила ей перед тем, как она спряталась. Я не знал, что ее мать когда-то была волшебницей гильдии «Хвост Феи». Я ничего из этого не знал. Как иронично, я думал, что опережаю всех из-за возраста, а оказывается, я всегда был позади. Я выслушал ее и вздохнул, пытаясь выдавить из себя улыбку. Я с большим трудом сделал из себя того Нацу Драгнила к которому все привыкли. - Правда. - Что «правда»? - Тебе нужна правда, нужно все рассказать! Кана вскочила на ноги, я встал вслед за ней. Она размахивала руками и явно была в шоке от моих слов. - Ты ничего не понимаешь, мы же с ним не виделись никогда толком! Он ничего обо мне не знает! И ты не разбираешься во всей сути моей проблемы! - Может быть и не разбираюсь, - я взял ее за руку и с силой потащил в сторону входа в гильдию. – Однако, одно я могу сказать наверняка: если ты не скажешь сейчас, то будешь несчастна. А если скажешь, и он отреагирует не так, как бы тебе хотелось, то ты в любом случае не окажешься в минусе. Скажи ты сейчас или скажи ты, когда тебе исполнится двадцать – человек останется тем же. И ты останешься той же. Просто у тебя будет возможность на свой кусочек счастья. Кана Альберона больше не сопротивлялась. Она покорно зашла за мной в гильдию. Мы вошли в здание. Я целенаправленно пошел в сторону стола, где сидел Гилдартс. - Тебе нужно поговорить с Каной Альбероной! – Громко воскликнул я. – Ей есть, что тебе рассказать. Клайв улыбался, когда выходил из гильдии вместе со мной и Каной. Он воспринимал меня как дурачка, который ни на что не способен. Когда мы втроем остановились, Альберона потупила взгляд в пол. Она не знала с чего начать. - Ну, что у вас тут, ребятишки. - Я не могу, - Кана спрятала щеки за ладони.- Не знаю как начать. - Сасаки Абэ тебе о чем-нибудь говорит? – В лоб спросил я. Я заметил, как лицо Гилдартса изменилось. Его некоторое недовольство и улыбка сменилась печалью. Стало видно, что он знаком с этой женщиной и очень близко. Он потер глаза и вновь вернул себе беззаботность лица. - Говорит. Мы были в одной команде около десяти лет назад. - Она умерла, - выдавила из себя Кана Альберона. – Моя мама умерла четыре года назад. Гилдартс побледнел. Он тяжело вздохнул и присел на землю, облокотившись спиной о стену гильдии. - Я знал, что она умерла. Когда я уезжал на тридцатилетнее задание, то обещал приехать вовремя и пожить с ней пару десятков лет на вырученные деньги. Год назад я вернулась, а она, как видите, не дождалась. - Я ее дочь, соответственно… Гилдартс потер глаза и закрылся за руками. Он некоторое время беззвучно смеялся, а после и вовсе разрыдался. - Мы планировали… завести ребенка, когда я вернусь с задания. Осесть на одном месте, забросить свою магическую деятельность и подумать о семье. - Когда ты уехал, моя мама еще не знала, что она беременна. А когда узнала, было поздно тебя возвращать, поэтому мы жили вдвоем. Она бросила свою деятельность в «Хвосте Феи», мы переехали в деревушку. Она так хотела, чтобы Макаров ничего не смог тебе рассказать. Она не хотела губить твой труд из-за себя. Кана и Гилдарт еще долго разговаривали. Кана рассказывала о своей матери, о том, какой был ее отец в ее представлении. Ведь мама ей постоянно о нем рассказывала, постоянно говорила, что скоро он вернется. Гилдартс с трудом смог остановиться плакать. Они еще долго обнимали друг друга. В этот момент я понял, что все сделал правильно. После, мы зашли в гильдию. Уже не я открыл дверь с ноги, а Клайв. Он обнимал за плечо свою дочь и весело, всем своим басом, прокричал: - Знакомьтесь, это моя дочь – Кана Альберона. Не правда ли, она вылетая Сасаки? Гильдия в этот день стояла на ушах до поздней ночи. Мы все вместе веселись и пила, Кана Альберона была счастлива. Гилдартс Клайв был счастлив, а мы все - делили с ними их счастье.