Наваждение

На сегодняшний день работ, посвященных изучению повадок Шороха, существует совсем немного, и на большинстве из них фотография автора находится в траурной черной рамке. После возвращения в Суэссон я приходил в себя очень медленно. Оказавшийся смертельно опасным ритуал аукался до сих пор: я быстро уставал и совершенно не желал ничего делать. Чувствовал себя фигово, и выглядел, судя по всему, соответственно, потому что все вокруг стали вдруг такими заботливыми — куда бежать. Четвертушка, в надежде меня подбодрить, травил анекдоты, иногда даже смешные. Йохан оставил у меня на тумбочке какое-то растение в горшке (проверил по справочнику, оказалось, венерина мухоловка). И, пользуясь тем, что у меня не хватало сил возражать, без конца пичкал эликсирами собственного изготовления. Полак готовил обалденно вкусные обеды, а Райк совсем перестал к нам приходить. И даже Бандит с тихим упрямством оставлял у моей двери трупы задушенных мышей. Не будь я черным — умилился бы. Но больше всех отличился Шорох. Я знал, что нежить за меня искренне беспокоится и все время крутится где-то поблизости — чувство это вызывало отчасти тревожное. Я, конечно, черный маг, но такой тесный контакт с потусторонним на пользу здоровью точно не пойдет. А мне к тому же доктор волноваться запретил. С другой стороны, именно Шорох спас мою шкуру после срыва ритуала, и даже до сих пор ничего за это не попросил. Только вывалил кучу сумбурных образов, из которых следовало, что со мной ему интересно и хорошо, хотя я временами ругаюсь и веду себя как сволочь. А у него до сих пор так мало контактов со внешним миром… Вот ведь! Сначала у меня появился пес-зомби, теперь — ручной нежить, боюсь представить, что будет дальше. Конечно, у нежитя мало контактов — описания ритуала призыва Шороха днем с огнем не сыщешь! Я знаю, пробовал. Сказать по правде, от того, чтобы стать одержимыми Шорохом, почти всех (а накануне экзаменов — всех поголовно) черных студентов Редстонского университета удерживает именно незнание нужного ритуала. Потому что фразы типа: «девять из десяти прикоснувшихся к чудовищу умирают, а единицы сожалеют о том, что остались в живых» на черных магов действуют плохо. А точнее, вообще никак не действуют. Потому что каждый свято уверен, что он — тот самый десятый, и остальные просто были слабаками. Чтобы гарантированно отбить интерес к ритуалу, следовало писать нечто вроде: «все вызывающие Шороха маги очень в нем разочаровались, а девять из десяти померли со скуки». Ну или попросту стереть описание ритуала из всех книг – тоже выход. Зато теперь я был единственным, не считая Сатала, «счастливцем» и все безграничное внимание нежитя доставалось мне. Знать бы еще, что с ним делать. По ночам я лежал без сна, одетый, на заправленной постели: заснуть просто не получалось. Тогда же обычно объявлялся Шорох, интересовался, что я без него делал весь день, и исчезал. Но, видимо, постепенно моя хандра достала даже нежитя. На этот раз он долго шуршал на краю сознания и наконец выдал: по его мнению, вместо того, чтобы валяться бревном и все равно не спать, мне стоило найти девушку. Нежить предлагал секс. От испепеления на месте его спасла только моя усталость — все же бессонница порядком выматывала. А может, эликсиры Йохана так подействовали? Я даже не сразу нашелся, что ему ответить. И где, интересно, он предлагал мне искать эту самую девушку? В ответ нежить возмутился моим тугодумием, и перед глазами пронеслась вся ближайшая округа. Да, городок был не таким уж маленьким, и народу здесь жило прилично, но… «И потом ходить, как Четвертушка, с фонарем под глазом? Нет уж, спасибо!» Здесь не Редстон, все красивые девушки давно заняты, а в драку лезть — себе дороже. Еще снова на государственную службу запрягут! Шорох несколько секунд безмолвствовал, а потом решил проблему творчески: в висках закололо — и у меня на кровати появилась девушка. Почти как настоящая, в светло-зеленом по местной моде платье, только лицо разглядеть было невозможно: черты расплывались. Видно, Шорох еще не до конца определился, что именно мне показать. Как я его не прибил за такие фокусы — сам не понимаю. Точно Йохан намутил чего-то со своими отварами. Но когда первая оторопь прошла, стало даже интересно. «Чудище, если собираешься ко мне приставать, хотя бы делай это старательно! Люди без лица — просто жуть страшная». В ответ черты девушки дрогнули и обрели четкость. Рона Кевинахари сняла очки и посмотрела на меня — взгляд карих глаз были нежный и зовущий, а платье мягко обрисовывало контуры фигуры, но… «Эй, так не пойдет, с ней я разве что чая выпить согласен! И вообще, общения с эмпатами мне уже по гроб жизни хватит.» Новая рябь — и, поправляя уже синее платье, мне кокетливо улыбнулась директриса Михандровского интерната. «Да она мне в тётушки годится, и к тому же — белая! Мы принципиально не совместимы». Посмотрел на расплывающиеся черты лица наваждения и поспешно уточнил: «И да — Клару можешь даже не подсовывать. Не хочу портить отношения с профессиональным писателем, она же в своей книге про меня потом такое наваяет…» На удивление, Шорох спорить не стал и послушно сменил «картинку». Следующее лицо — правильные черты лица и жгучие черные глаза — я вспомнил не сразу. Помог пестрый каштадарский наряд, слегка посеревший от дорожной пыли. Мда. Похоже с женщинами — черными, нежить встречался редко и издалека. А у того недоделанного Искусника, которого я с каштадарскими переселенцами допрашивал, между прочим, оказалось три ребра сломано и лицо почти в фарш превратилось. «Спасибо, не надо. Тяжкие телесные повреждения вместо прелюдии — точно не мой выбор». Нет, так дело не пойдет. Он же сейчас всех моих знакомых переберет, и хорошо, если только женского пола. А у меня и так нервы ни к черту! «Слушай, чудовище, ты не можешь просто выбрать ту, с которой я лично не встречался?» Нежить впервые замялся. А когда он все-таки решился, новый облик складывался так медленно, словно Шорох то ли плохо помнил, то ли вообще не знал девушку, которую изображал. По плечам фантома заструились длинные черные волосы, на меня взглянули серо-зеленые глаза. Появился высокий гладкий лоб, курносый нос, нервно сжатые губы. Последним рассеялся туман, окутывающий фигуру девушки. На ней не было ни единой нитки. Я мог только смотреть на нее — все связные мысли куда-то испарились. Красивая. Нет, правда, очень красивая. И почему-то намного более «живая», чем все предыдущие — серьезно, она даже дышала!.. Нежить понял мое оцепенение верно, и красавица едва заметно улыбнулась. Тонкие пальчики очень ловко расстегнули пуговицы моей рубашки и перешли на ремень брюк. От легких прикосновений, я чуть не поперхнулся слюной, но только хотел помочь, как руки тут же отнялись. Это сейчас был такой намек, да? По-хорошему, тут стоило если не испугаться, то хотя бы обеспокоиться — Шорох снова захватывал способность управлять моим телом. Но когда у тебя на коленях сидит шикарная и при этом совершенно голая девушка… Мне было немного не до того, мысли вообще ворочались тяжело и со скрипом. Единственное, что меня расстраивало — невозможность протянуть руку и почувствовать тепло кожи. Проверить, правда ли высокая грудь такая упругая и нежная, как кажется. А еще выступающие розовые соски… Красавица наклонилась и прижалась губами к моему рту, мигом развеивая весь эротический бред, вертевшийся в голове. Поцелуй получился жарким, но немного неуклюжим, словно она не очень хорошо знала, как это делается. Зато быстро училась. Конечно, оставались еще признаки неестественности происходящего: например, для девушки из плоти и крови она была слишком легкой. И в глубине сознания ощущалось чужое присутствие — Шорох с жадность впитывал мое удовольствие. По краю мыслей словно невесомо провели пером: можно? Соглашаться было бы полным безумием. Какими бы хорошими не стали наши отношения в последнее время, началось-то все с попытки сожрать. Но какого фига? У меня стояло почти до боли, а нежить откровенно балдел и никакой гадости не замышлял. Так почему — нет? Я плюнул на все и полностью отдал ему контроль. Это был совершенно новый и очень странный опыт: лежать прижатым к кровати, без возможности пошевелиться, пока красивая девушка сама опускается на мой член. И возможности отдышаться мне никто не давал — Шорох окончательно разгулялся. Становилось то жарко, то холодно, по спине бежали мурашки, а рук, путешествовавших по телу, точно насчитывалось больше двух. Там, где глаза не видели ничего, кожа чувствовала прикосновения, по нервам словно бежали разряды нелюбимого Шорохом электричества и безжалостно били по самым чувствительным точкам. А красавица выгибала спину и сжималась вокруг меня — горячо, влажно… Стараясь не стонать в голос, прокусил нижнюю губу до крови, но почти этого не почувствовал. Наступивший оргазм оказался самым сильным в моей жизни. Когда пришел в себя, понял, что лежу на кровати совершенно одетый, но с вполне понятным мокрым пятном на брюках. Ну ни фига себе – фантазия… И где только нежить подобного набрался? В теле чувствовалась приятная усталость, прокушенная губа болела, а на душе было хо-ро-шо. В голове тоже все стихло: Шорох, к своему шоку, пребывал в таком же блаженном состоянии и почему-то очень смущался. «Не парься, чудище. Все действительно было круто!» Это нежитю не очень понравилось: он недовольно выдал мне образ ветвистого дуба (а дерево тут при чем?) и исчез. Вот уж точно, тонкая душевная организация. Ломать над его поведением голову не хотелось, а хотелось — спать. Я зевнул так, что чуть челюсть не вывихнул. Сил хватило только на то, чтобы скинуть испачканные брюки и завернуться в одеяло. Проблем с бессонницей сегодня больше не ожидалось. Стоит отдать Шороху должное: колыбельные у него — обалденные. Надеюсь только, он ту красавицу не с жены Сатала срисовал, а то неловко получится...