Часть 1
22 августа 2012 г. в 23:06
Листы комкаются в руках, пачкаются чернилами и окровавленными камнями падают вниз, на пол, на пронзительно белую в темных кляксах горку камней-листов. Душа печальна, глаза – смеются. Истерично и горько. Беззвучно. В одиночку, окруженные лишь белоснежными в черных кляксах комках.
Сильнее делает все, что не убивает.
Как убить мертвого?
С кончика тонкой кисти капают на стол чернила, стены белеют вокруг, так же, как бумажные сугробы под ногами. Раздвинуты ведущие на улицу хрупкие бумажные седзи, ветер – неизменный спутник вечности, легко раздувает смоляные волосы и играючи вплетает в них белые и розовые лепестки сакуры.
Судьба отмеряет каждому свой срок.
Почему ты прожила так мало?
Каждую весну умирают миллиарды маленьких нежных цветков, как те, что когда-то вплетались тонкими пальцами в шелковистые цвета воронова крыла пряди, ярко выделяясь на их фоне неповторимым цветом своих лепестков. Вскоре весна умирает, чтобы возродиться вновь, как феникс возрождается из груды пепла.
Она возвращается с первыми распустившимися цветками.
Почему же ты не вернулась с ней?
Постепенно оскорбительно яркое голубое небо, пронизанное мириадами солнечных лучей, темнеет как раз до оттенка знакомых глаз. В нем четче просматривается чернильная синева, словно принесенная ветром в утешение. Только для гордости утешение непозволительно. Гордость не примет подачек.
Ненавидеть весну, раз за разом наблюдая за цветением сакуры.
К чему забвение гордости?
Тихий шорох бумаги режет устоявшуюся в комнате тишину. Время улетает, как унесенные ветром опавшие лепестки, надежда погибает раздавленными цветками в исступленно сомкнутых ладонях. Вера умерла в тот момент, когда навсегда остыла в тонких пальцах узкая чужая ладонь.
Моя весна навсегда умерла вместе с тобой, ты была первыми опавшими лепестками.
Теперь я жду попутного ветра, который унесет меня в нужную сторону.