Это лето

Это лето запомнится свинцовой тяжестью духоты, которая оседала на коже липкой паутиной и тянула распластаться на прожаренном и податливо-мягком асфальте. Он никогда особо ни на что не жаловался, но раскаленное тело напоминало сухой лед. Стоило ему зайти в ресторан, в котором так приятно-прохладно работал кондиционер, как конечности хотели, минуя жидкую форму, расползтись углекислым газом. Нет ничего хуже лета в городе. Но нет ничего лучше этого тихого ресторанчика в любое время года. В котором пахнет корицей и ванилью, в котором работает самый дружный на свете коллектив разношерстного персонала. В котором так много тех, кто сможет его развлечь... Стакан воды, описав крутую дугу, бьется о пол, разбиваясь с отвратительным звуком, расплескивая жидкость. Сейчас Таканаси отругает Ямаду за ее немыслимую безалаберность и заставит убирать осколки. Она будет дуться, а Сато непременно сделает едко-равнодушное замечание и более не обратит на это внимание. Инами неловко побежит помогать в обслуживании клиентов Тодороки, потому что не знает больше способов, чтобы помочь, а Танэсима, конечно примется собирать осколки, просто потому что она такая добрая. Такие сцены здесь происходят так часто, что Сома знает на пять шагов вперед, как будет развиваться такая ситуация. Вот только... - Сэмпай! Ты в порядке? - взволновано спрашивает Таканаси, помогая Танэсиме Поплар собрать осколки и навести порядок. - Да, со мной все хорошо, Катанаси-кун. Просто я споткнулась о коробку, - она указывает на выглядывающий край коробки с новой посудой, которую кто-то забыл убрать. ... Сома забыл, что чего-то не хватает. Это лето запомнится наплывом посетителей, которые уничтожали запасы ресторана просто с космической скоростью. И графиком работы без такой роскоши как отдых. Сома не против поработать сверх графика, ведь в сущности большего веселья в его жизни не было. Знать все и про всех. Прекрасный козырь в случае отступления, бодрый пинок для окружающих и единственное, чем можно гордиться в его жизни. По его таланту плачут даже спецслужбы, а он заурядный повар семейного ресторанчика. - Кёко-сан то, Кёко-сан сё... - Тодороки, во время пятиминутного перерыва рассказывает Сато привычные не блещущие новизной истории. Или они все настолько похожи? Для Сомы они скучны и пресны. В отличии от отношений этих двоих... На кухне жарко, но заказов меньше не становиться. И у него просто не остается времени на эту влюбленную парочку. Голова и так забита до отказа. Того и гляди взорвется от перегрузки. Как только Сато еще и болтовню Тодороки умудряется слушать? Соме этого не понять. В такой момент непременно должна появиться она. Высунуться с чердака и играть в спецагента. Или расстроено жаловаться на противный натто, что измазал ей фартук. А возможно она подкрадется со спины, чтобы поделиться с ним очередной бредовой идеей. Хотя бы повиснет на нем, улыбаясь, как идио как только она может. - Эй! У тебя сироп сгорел, - буднично сообщает Сато, наблюдая темно-коричневое дно кастрюльки. По кухне ползет едкий запах жженого сахара. - Черт! Сато-кун не мог сказать это раньше?! Он хмыкает, будто говоря: "Такого раньше не бывало". - Может, тебе следует передохнуть? - заботливо спрашивает Тодороки. Сома отрицательно качает головой. - Такой наплыв посетителей. Он не устал. Совсем. Это лето запомнится колючей простудой и огнем в голове. Такими типичными симптомами жаркой поры. Комната отдыха всегда пахла воняла сигаретами, дымом которых пропитались сами стены. Но сейчас Хироми этого не чувствовал. Его нос утратил всякую способность чувствовать запахи и это создавало некий вакуум вокруг него. А руки стали дрожать как у старика. В такой момент жизни хочется просто сдохнуть. - Наверное, это от переохлаждения, - выносит свой вердикт Таканаси, который сидит напротив него. - Летом подобное случается сплошь и рядом. Долгое пребывание на жаре и резко - под кондиционер. Необходимо лечение и постельный режим. Танэсима с серьезным видом кивает головой и напоминает пластмассовый болванчик. Все-таки в ее внешнем виде нет взрослой строгости, и от этого она выглядит довольно комично, сжимая градусник, на котором электронно моргает приговор. Превышает ровно на полтора градуса. - Жаропонижающего будет вполне достаточно, - заявляет Сома. - Здесь слишком много работы, чтобы отдыхать. - Сома-сан! Нельзя так легкомысленно относиться к своему здоровью! Как взрослый человек, вы должны это понимать! - в истеричной манере кричит Таканаси, явно трепетно относящийся к этой теме. - Таканаси-кун, - начинает Хироми помахивая перед официантом фотографией на которой Сота выглядит довольно привлекательной официанткой. - Я действительно понимаю все последствия. - Ла-ладно, - выдавливает из себя он и положив таблетки выходит. - В конце-концов, это ваша проблема. Танэсима осуждающе смотрит на Сому и, молчаливо поставив перед ним стакан воды, направляется в зал, работать. - Я передохну часок, - произносит Хироми, вскрывая таблетки. - Хорошо. Я предупрежу всех, - отвечает Танэсима. Он обхватывает голову руками. Жутко раскалывается. Но жаропонижающее должно помочь. Домой смысла возвращать нет. Точно. Сато не справиться со всем один. Хотя он мастер своего дела и легко справится с двойной нагрузкой. Это Сома не сможет дома так долго. Хироми вздыхает. Угораздило его. Совсем как ее. Когда все так любезно назначили Сому ее нянькой, просто из-за того, что однажды ей пришло в голову выбрать его на роль брата. Ему пришлось заночевать в ресторане, на чердаке, сидя возле ее футона. По бледному лицу бегали ночные тени, а жар ее тела, казалось, мог нагреть все окружающее пространство. Она говорила во сне, а он держал ее сухую, словно бумажную ладонь и ждал рассвета. Сома вслушивался в ее бессвязные бредни и постепенно засыпал. Утром она рассказала ему, что ей снилась сладкая вата. Хироми резко просыпается, поднимая со стола тяжелую голову. Он уснул и дрых полчаса! Но таблетки подействовали. Он поднимается и, разминая шею, направляется на кухню. Сома уже в состоянии работать, только... - Хочется сладкой ваты, - слабо зевает он. Это лето запомнится рутинными хлопотами и странными, мистическими, логически невозможными исчезновениями и смешным бессилием. Сегодня его смена начиналась с обеда, поэтому он пришел много раньше, чем мог. Практически пустой зал ошарашил его спокойствием и умиротворенностью. Будто не было недавнего сумасшествия. Ну, остается этому только радоваться. И работать. - О нет! - данная реплика, наполненная отчаяньем, принадлежала местной истеричке - Таканаси. - Харуна-сан пропала! Серьезно? Опять? - Что мы скажем хозяину? - испуганно прошептала Инами, теребя (вернее, выкручивая до дыр) свой передник. Пропустив бессмысленную болтовню, Сома отправился на кухню. То, что он был не в духе, не заметил никто из двоих стоящих рядом. Сома всегда выходил сухим из воды и утекал как уже обозначенная сквозь пальцы, когда это требовалось. Тогда как объяснить, что он был плавно снаряжен в отряд "Спасатели Харуны-сан", состоящий из него, Таканаси и о боги! Инами-сан, которая обходила каждого встречного мужчину и только мешала. Может, он теряет сноровку? Спустя два с лишним часа, они обошли всю городскую лесопарковую зону вдоль и поперек. Все магазины, на которые она могла выйти. Но безрезультатно. Инами теряет присутствие духа и не смотрит столь оптимистично на все эту затею. Искать - не их конек. Она смогла бы. Глупая ищейка смогла бы учуять Харуну-сан где угодно. Так как она нашла себе фальшивую семью. Так как нашла его. Так как вернула жену хозяина абсолютно случайно. Вцепилась бы и повисла, прижимаясь всем телом и говоря о счастье. Будто этого достаточно. - Харуна-сан! - вскрикивает Инами, видя как женщина выползает из кустов, которые они обыскали пару минут назад. - Вы нашлись! - О? Я вспомнила, что молока я так и не купила, - лепечет в оправдание женщина. - Нам пора в ресторан, - твердо заявляет Таканаси. Шествуют они в полнейшей тишине. Пока женщина не обращается к Соме: - У тебя лицо такое... - Какое? - шутя спрашивает Хироми. - Будто ты потерялся и ждешь, что тебя кто-то найдет. - Что вы! Я умею пользоваться картой и навигатором, - смеется он. Эта женщина еще не раз исчезнет. Но в следующий раз в ее поисках - он пас. Это лето запомнится серостью и пресностью вереницы дней. И нескончаемым, оглушительным одиночеством. Вечерами ресторанчик пустел буквально за считанные секунды. Менеджер сваливала самой первой, опустошив все запасы провизии. Остальные дождавшись ее ухода, как безмолвного разрешения закончить рабочий день, быстро сворачивали свою деятельность. Сегодня последней осталась Танэсима Поплар, как самая ответственная, добрая тругоголичка коллектива. - Спасибо, что помогаешь, Сома-сан, - от чистого сердца благодарит его девушка, расставляя новые тарелки на полки. - Всегда рад помочь, - Хироми улыбается и мысленно добавляет ее в список своих должников. Он пока не знает, зачем ему это. Но не оплаченным долг точно не останется. Столько работает с ним бок о бок, а до сих пор не поняла этого. Подобное можно назвать очаровательным. Когда с делами покончено, они стоят у черного хода. - Запрешь, Сома-сан? - спрашивает девушка, заворачивая посмотреть все ли закрыто. Он неопределенно кивает. Его рука колеблется всего на мгновение, не решаясь прикоснуться. Соме почему-то кажется, что дверь распахнется и она помашет им на прощание, пожаловавшись, что ночью здесь одиноко. Ключ провернется изнутри и они отправятся по домам. Тишина. Ничего не происходит. Танэсима возвращается, и он запирает замок. Они вяло болтают на отвлеченные темы, пока он провожает Танэсиму до дому. Уже стемнело, а девушкам нельзя ходить в такое время одним. - Сома-сан, а без Аой-чан грустно, правда? - внезапно говорит она. - Не знаю. Я был слишком занят работой, - отвечает он. Ему почему-то кажется, что если он скажет да, то будет подписан смертный приговор и не сносить ему головы. - А мне грустно. Аой-чан пусть и неуклюжая и плохо работает, но она стала частью нашей большой семьи. Неотъемлемой, - продолжает Поплар. - Она не появлялась все лето. Как думаешь, она еще заглянет? Хотя, конечно, я понимаю, что семья важнее, но ... - Куда она денется? Придет, - заверяет он ее. Танэсима улыбается, совсем как мать их большой семьи. Сома улыбается потому что у него уже нервный тик от этой Ямады. Эти последние дни лета запомнятся поцелуями, долгими объятьями и ее надоедливым голосом. В такую рань в ресторанчике возятся только повара, поэтому Сома Хироми испытывает шок, когда впечатывается лицом во что-то мягкое, коричневое и плюшевое. Поцелуй длится мучительно долго, пока он соображает, что здесь твориться. Партнер Сомы исчезает и первое, что он видит - Сато с довольно-таки печально-страдальческим выражением лица, вытаскивающего упаковку натто. - Дейзи любит целоваться, - смеется Аой, держа игрушку на вытянутых руках. - Как дела, братик? Хироми некоторое время молчит, затем указательным пальцем тычет Ямаду в щеку, словно проверяя, настоящая ли она. - Ай-яй-яй! Ямаде больно, - дуется она. - Пресно, - наконец отвечает он. Аой, видимо, не понимает, но радостно обнимает, повиснув на его шее. Она так делала всегда. Хироми поднимает ее выше, прижимая к себе. - Я скучал. Девушка удивленно моргает, затем изображает бурную мозговую деятельность, сжимает белую форму на его спине, а после покраснев целует его в щеку. - Ямада тоже скучала. Рядом с ней ему так привычно, так тепло, так... эм, сладко. Он сжимает Ямаду в своих объятьях настолько долго, что Сато успевает закончить все утренние приготовления на кухне перед длинным днем. И теперь просто наблюдал за ними. - Сато-кун, твое выражение лица меня пугает, - отшучивается Сома, опуская Аой. - О, еще рано пугаться, - многообещающе изрекает Дзюн, тоном не предвещающим ничего хорошего. - Только не ... - Хироми начинает догадываться. Нет, он не может так поступить. Исключено. Но что это за издевательское выражение лица а-ля Сома Хироми. - Сато-кун, а давай ты не расскажешь никому, а я месяц... нет! Два месяца не буду шутить о ваших отношениях с Тодороки-сан и не буду шпионить. Идет? - По рукам, - не раздумывая соглашается Сато. - Вы о чем? Ямада хочет знать, что нельзя рассказывать! - поглощая натто, Аой не перестает на них глазеть. Это так привычно, так естественно в ее исполнении. Наверное, это и не только, так нравиться ему в ней. - Знаешь, Ямада-сан, это секрет и для тебя. - Сома прикладывает палец к губам. Аой как зачарованная смотрит на него. Комично сжимает кулаки и вдохновенно говорит: - Я поняла, братик! Мне просто нужно самой это узнать! Последние дни лета были наполнены оживлением и весельем. И, конечно, звуком бьющейся посуды. Которая, как известно, бьется на счастье.