бабочки

Ее пытались убить сотни раз. Топили. Душили. Приставляли к виску пистолет. Но смерть оказалась похожа на хлопок в спину и обдающую жаром волну. Смерть пахнет гарью. Она подбирается все ближе и ближе к аду, и в который раз с тоской думает, что ее предупреждали. Темный и без того узкий коридор вновь сужается, заставляя коснуться рукой горячих стен, грозящих вот-вот рухнуть. Дым застилает глаза, въедается в кожу и волосы, мешает дышать и Нэнси отрешенно отмечает, что еще немного - и она выплюнет свои легкие прямо на пол. Картина плана эвакуации вспыхивает в сознании, как если кто-то нажал бы на красную кнопку, и тут же гаснет. Искры пляшут перед глазами, и она почему-то вспоминает бабочек, попавших в ловушку, отчаянно бьющихся о прозрачную стеклянную преграду, как будто ее саму поймали в кокон, из которого нет выхода. Пальцы касаются раскаленной металлической ручки - неужели это улица? Нэнси жадно дышит, чувствуя как копоть оседает где-то внутри, поминутно кашляя и хватая воздух ртом. Она почти падает на тротуар, прямо под ноги репортерам. Позже, разглядывая в зеркале рассеченную бровь и ободранные локти, Нэнси чувствует, как ее вновь начинает трясти. Страх: липкий, противный мешает думать, лишает сил и заставляет лишь исступленно сжимать и разжимать ладони, оставляя отпечатки ногтей на коже. Кажется, ее обвиняют в поджоге мэрии, но как раз тюрьма пугает ее меньше всего. Теплое одеяло не спасает от дрожи, хотя Нэнси заматывается в него с ног до головы. - Точно в кокон, - отмечает она про себя. Телефон звонит, высвечивая на дисплее имя Нэда. Нэнси так хочет рассказать ему - каково это - чувствовать себя бабочкой, приколотой на булавку. Но ей не дают сказать ни слова: Нед кричит все громче и громче. Кажется, что-то про нормальную жизнь: прогулки в парке под зонтиком в дождь, кофе с молоком по утрам и любовь до гроба. Жизнь, которую она отнимает у него, у них обоих. Нэнси кусает губы, сдерживая подступающие слезы. Ей действительно нечего возразить на обвинения, сыплющиеся на голову, как дождь из пуль. Вряд ли про них с Нэдом можно написать красивую сентиментальную книжку с безусловным хэппи-эндом. Замки с сырыми темницами, катакомбы, влажные тропики слишком неподходящие места для любви. Забавно, о чем думают люди прежде чем отбросят коньки. Нэнси думает о том, что в очередной раз не сдержала обещание быть осторожной. И не сказала Ханне о том, какой вкусный пирог та испекла во вторник. - Ты в порядке? - темные глаза Фрэнка Харди смотрят на нее с тревогой. Голова похожа на чугунную, в ушах звенит, но Нэнси поспешно кивает. Она лежит на чем-то холодном, а в бок упирается что-то острое и мокрое. . Где-то за стеной свистит ветер, шумит дождь. Очередная заброшенная дыра, очередная ловушка, которую им не удалось избежать. - Где мы? - ее голос отдается гулким эхом, и Нэнси понимает, что они в каменной штольне. - Отсюда нет выхода. - мягко говорит Фрэнк. - мы на дне колодца. Легкая улыбка трогает губы Нэнси. Ничего не меняется, все как всегда. Постоянство - признак мастерства - кажется так говорит ее папа. Вместо того, чтобы искать выход, Фрэнк озабоченно касается щеки Нэнси кончиками пальцев. - Царапина, - шепчет он поспешно, - нужно найти подорожник. Внезапно она понимает, что не променяет эту богом забытую дыру и на сотни уютных комнат в Ривер-Хайтс. Фрэнк прикладывает что-то влажное к ее щеке, и Нэнси чуть морщится от внезапной прохлады. Дождь все стучит где-то вверху, и ей кажется что время остановилось на пару мгновений. В сущности, им совершенно нечего дать друг другу. Разве что он в очередной раз поднимет ее, совсем обессилевшую, с каменного пола какого-нибудь полуразвалившегося подвала, с испугом спрашивая все ли в порядке. А она будет считать новые порезы на его скулах, смачивая их уксусом. Никакой романтики, разговоров по душам и никакого спокойствия. Резкий шорох заставляет их вздрогнуть. Две маленькие бабочки кружатся под самым потолком в немыслимом замысловатом танце. Тусклый свет отражается от крыльев, рассевая темноту бледно-голубым лучом. Фрэнк и Нэнси молча смотрят друг на друга. Колодец - не самое подходящее место для любви. Вот только у любви, и в этом Нэнси теперь ни капельки не сомневается, просто нет адреса.