After Ever Happy

POV Гарри Мягкий голос Тессы проскальзывает в щели моего затрудненного дыхания: — Куда мне идти? — Я не знаю. — Часть меня хочет сказать ей, чтобы она взяла билет на ближайший рейс до Лондона, для меня одного. Но эгоистичная и гораздо сильная часть меня знает, что если Тесса сделает это, то я бы не делал ничего, кроме того, что пил все время. Снова. Во рту вкус блевотины, и мое горло горит от того, что мой желудок вытолкнул все спиртное. Из открытой приборной панели между нами Тесса достает салфетку и начинает вытирать уголки моего рта с помощью грубой бумаги. Ее пальцы едва касаются моей кожи, и я вздрагиваю от ее ледяной руки.  — Ты замерзла. Заведи машину. — Но я не жду, пока она сделает одолжение. Вместо этого я наклоняюсь и поворачиваю ключ сам, заставляя теплый воздух наполнить машину. Сначала дует холодный воздух, но эта дорогая машина обладает какой-то уловка, потому что тепло быстро распространяется через небольшие пространства. — Мы должны заправиться. Я не знаю, сколько времени я ехала, но топливо почти кончилось и экран показывает это. — Она указывает на роскошный экран навигации на приборной панели. Звук ее голоса меня просто убивает. — У тебя нет голоса, — говорю я, хотя это невероятно очевидно. Она кивает и отворачивается от меня. Мои пальцы оборачиваются вокруг ее подбородка, и я поворачиваю ее лицо обратно ко мне. — Если ты хочешь уйти, я не стану тебя винить в этом. Я отвезу тебя в аэропорт прямо сейчас. — Она бросает на меня озадаченный взгляд, прежде чем открывать рот. — Ты остаешься здесь? В Лондоне? Наш рейс сегодня вечером, я думала, — последнее слово она произносит скорее как писк, и Тесса начинает кашлять. Я проверяю, есть ли бутылка с водой или еще чего-нибудь, но все бутылки пустые. Я потираю ее спину, пока она не перестает кашлять, а потом сменяю тему. — Впереди магазин; я поведу туда. — Я киваю к бензозаправке через дорогу. — Тебе нужно что-нибудь попить и что-то для горла. Я жду ее, чтобы она перелезла с водительского места, но она рассматривает глазами мое лицо прежде, чем поменяться со мной местами. — Ты все еще нарушаешь допустимый уровень, — осторожно шепчет она наконец, чтобы не напрягать ее несуществующий голос. Я не могу спорить с этим. Нет никакого способа, которым можно было бы за несколько часов отрезвить меня окончательно. Я выпил достаточно спиртного, чтобы вычеркнуть большую часть ночи, и возникающая головная боль наносит массовый характер. Я, наверное, буду пьяный весь чертов день или хотя бы половину дня. Я не могу сказать. Я даже не могу вспомнить, сколько напитков я выпил… Мой подсчет напитком прекращается, когда Тесса паркуется перед газовым насосом и тянется к дверной ручке. — Я схожу. — Я выбираюсь из машины, прежде чем она сможет начать спорить. Здесь не так много людей внутри в столь ранний час, только мужчины, одетые в рабочую одежду. Мои руки наполнены аспирином, бутылкой с водой и пакетами с закусками, когда Тесса заходит в небольшой магазин. Я наблюдаю, как каждая голова поворачивается, чтобы посмотреть на растрепанную красотку в ее грязном белом платье. Из-за мужских взглядов меня начинает снова подташнивать. — Почему ты не осталась в машине? — Я спрашиваю, когда она приближается ко мне. Она машет куском черной кожи перед моим лицом. — Твой бумажник. — Ой. Отдав его мне, она на мгновение исчезает, но вскоре подходит ко мне, когда я подхожу к прилавку. В каждой руке большой стакан горячего кофе. Я вывалил кучу вещей на прилавок. — Ты можете проверить, где мы находимся на своем телефоне, пока я расплачиваюсь? — Спрашиваю я, взяв большие стаканы кофе из ее маленьких рук. — Что? — Наше местоположение, чтобы мы знали, где находимся. Захватив упаковку аспирина и немного встряхнув ее, когда она изучает мужчину за прилавком. —Allhallows. Вот, где вы сейчас. — Он кивает Тессе, которая вежливо улыбается в ответ. — Спасибо. — Она немного шире улыбается и покрывается румянцем. Да, я знаю, что она горячая. Теперь тебе нужно отвернуться прежде, чем я вырву твои глаза, мне так хочется сказать ему. Если бы я видел отсутствие эмоций в ее глазах, я бы, наверное, вытащил его через прилавок, но ее фальшивая улыбка, черные глаза, и грязное с пятнами платье меня останавливают и отстранить от мыслей о насилии. Она просто выглядит такой чертовски потерянной и настолько грустной. Что я наделал? Беззвучно спрашиваю себя Она смотри на дверь, откуда заходит молодая женщина, держащая за руку ребенка. Я наблюдаю за ней, как она смотрит на них, следит за их передвижением, если вы спросите меня, то это немного жутко. Когда маленькая девочка смотрит на свою мама, нижняя губа Тессы начинает дрожать. Что, черт возьми, происходит? Потому что я закатил истерику по поводу новых секретов моей семьи? Продавец уже упаковал все мои вещи и трясет сумкой перед моим лицом, чтобы привлечь мое внимание. Мне показалось, что как только Тесса остановилась, посмотрев на него, то он решил, что может хамить мне. Я вырываю полиэтиленовый пакет и склоняются в сторону Тессы. — Готова? Я спрашиваю, подталкивая ее локтем. — Да, прости, — бормочет она, схватив кофе с прилавка. Заправляю машину и рассматриваю варианты, как будет смотреться машина Вэнса в море. Если мы в Allhallows, мы недалеко от берега; это будет так трудно. — Как далеко мы от бара? —Тесса спрашивает, когда я присоединяюсь к ней в машине. — Там твоя машина. — Около часа езды, учитывая пробки. — Машина медленно тонет в океане, унося десятки тысяч долларов Вэнса; мы возьмем такси до Габриэля за пару сотен. Справедливая торговля.Тесса открывает небольшой флакон аспирина и вытряхивает три таблетки мне на руку, а потом хмурится и смотрит на экран телефона, который зажигается. — Ты хочешь поговорить о прошлой ночи? Я только что получил сообщение от Кимберли. Вопросы начинаются приводить мою память в норму и я вижу смутные образы и голоса из прошлой ночью с своем сознании… Вэнс выталкивает меня на улицу, а сам идет обратно в горящий дом… Когда Тесса продолжает пялиться в телефон, я начинаю еще больше волноваться. — Он не…— Я не знаю, как задать вопрос. Тесса смотрит на меня, и ее глаза начинают заполняться слезами. — Он жив, конечно, но… — Что? Он что? — Она говорит, что он весь в ожогах. Небольшая и нежелательная боль пытается просочиться сквозь щели моего барьера. Через его трещины в первую очередь. Она вытирает один глаз тыльной стороной руки. — Ожоги только на одной ноге. Ким сказал, что он будет сразу арестован, как только выйдет из больницы, в любую минуту. — За что задержали? — Я знаю ответ до того, как она говорит. — Он рассказал полиции, что он устроил пожар. — Тесса показывает экран своего дерьмового телефона перед моим лицом, поэтому я могу прочитать длинное сообщение от Кимберли.Я прочитал все это, но не узнал ничего нового, но паника Кимберли передалась мне. Я ничего не говорю. Мне нечего сказать. — Ну? — Тесса тихо спрашивает. — Что ну? — Тебя нисколько не беспокоит твой отец? — Затем, забрав свой телефон, она добавляет, — Я имею в виду Кристиана. Он ранен из-за меня. — Он не должен был даже появляться там. Тесса потрясена моей беззаботностью. — Гарри. Он пришел туда, чтобы помочь мне, а значит и тебе. — Почувствовав начало бессмысленного разговора, я прерываю ее. — Тесса, я знаю… Но она удивляет меня, поднимая руку вверх, чтобы заставить меня замолчать. — Я еще не закончила. Он взял на себя вину за пожар в доме, который ты причинил и был ранен. Я люблю тебя, и я знаю, что ты ненавидишь его прямо сейчас, но я знаю, что ты —настоящий ты— не будет сидеть здесь и действовать, так дерьмово, как ты делаешь сейчас, потому что я хорошо тебя знаю. — Сильный кашель прерывает ее гневную речь, и я протягиваю бутылку с водой к ее рту. Я воспользоваться этим моментом, чтобы обдумать ее слова, пока она кашляет. Она права — конечно права —, но я не готов столкнуться со всем этим, что она упомянула. Я нихуя не готов признать, что он сделал что-то для меня — не после всех этих лет. Я не готов принять его офигенным отцом для него, чтобы вдруг стать офигенной отца ко мне. Черт, нет. Я не хочу чтобы кто-то, особенно он, мог думать, что это как-то сравнивает счет, и я каким-то образом могу забыть все то дерьмо, что он пропустил, все ночи, которые я провел, слушая своих родителей, кричащих друг на друга, все разы, когда я бросался вверх по лестнице, когда слышал пьяный голос своего отца — он знал все это, но не говорил мне. Нет, к черту. Этого никогда не было, и никогда не произойдет. — Ты думаешь, что он получил ожоги на ноге и решил взять вину на себя, то я прощу его? — Я запускать руки в свои волосы. — Я должен просто простить его за ложь, когда мне, блять, уже двадцать один? — Я спрашиваю, мой голос звучит намного громче, чем я предполагал. — Нет, конечно нет! — говорит она, повысив на меня голосу. Я боюсь, что она может повредить голосовые связки, но она идет дальше. — Но я отказываюсь, чтобы ты позволил забыть то, что он совершил ради тебя. Он сядет в тюрьму из-за тебя, и ты действительно даже не удосужился бы спросить как он? Принимаешь ли ты его отцом или нет, но он любит тебя, и он спас твою задницу прошлой ночью. Все это чушь. — На чьей стороне ты, черт возьми? — Нет никаких сторон! — она кричит, ее голос отзывается эхом в небольшом пространстве, не помогая моей головной боли. — Все на твоей стороне, Гарри. Я знаю, ты чувствуешь, как будто ты против всего мира, но оглянитесь вокруг. У тебя есть я, твой отец—оба из них—Карен, которая любит тебя, как своего собственного, и Лиам, тот, кто любит тебя гораздо больше, чем любой из нас будет, если ты признаешь это когда-нибудь. — Тесса наполовину улыбается при упоминании своего лучшего друга, но продолжает свою лекцию. — Кимберли может бросить тебе вызов, но она заботится о тебе тоже, и Смит, ты буквально единственный человек, которого любит маленький мальчик. — Она берет мои руки в свои и нежно трет мои пальцы. — Это иронично, действительно: человек, который ненавидит мир, любит его, — шепчет она, ее глаза становятся глянцевыми и наполняются слезами. Слезы из-за меня, только из-за меня. — Малыш. — Я тяну ее к себе на кресло, и она забирается на меня. Ее руки обвивают мою шею. — Ты самоотверженная девушка. Я зарываюсь лицом в изгиб ее шею, почти зарываясь в растрепанные волосы. 0 — Впусти всех в свои мир, Гарри. Жизнь гораздо проще, когда вы делаете. — Она теребит мои волосы, как у питомца…, но я чертовски люблю это. Я сильнее зарываюсь в волосах Тессы. Это не так просто. — Мое горло горит, и я чувствую, что только я могу поймать ее дыхание, когда вдыхаю ее запах. Этот омраченный слабый запах дыма и огня, что я могу задохнуться от него, но я успокаиваюсь. —Я знаю. — Она продолжает перебирать мои волосы, и я хочу верить ей. Почему она всегда такая понимающая, когда я не заслуживаю ее? Машины начинают сигналить и напоминают мне, что мы на заправке. Тесса слезает с моих колен и пристегивает ремень на пассажирском сидении. Я уже собираюсь выехать с парковки, но когда слышу урчание желудка Тессы, то заставляю себя пересмотреть это решение. Когда в последний раз она ела? Когда я не могу вспомнить это, то что-то подсказывает мне, что это было очень давно. Я выезжаю с парковки и еду в пустырь через дорогу, где мы спали прошлой ночью. — Съешь что-нибудь.— Я отдаю что-то на подобие завтрака. Я подъезжаю к небольшой роще и включаю обогрев. Сейчас весна, но по утрам воздух очень свежий, и Тесса немного дрожит. Я обнимаю ее одной рукой, как бы предлагая ей свой мир. — Мы могли бы поехать в Хауворт*, увидеть мир Бронте. Я мог бы показать тебе мавров. Она удивляет меня смехом. — Что? — Я поднимаю бровь на нее и откусываю банановую булочку. — После такой но-ночи? — она снова начинает кашлять. —Ты говоришь, что отведешь меня к болотам? — Она качает головой и тянется горячим кофе. Я пожимаю плечами, задумчиво жуя. —Я не знаю… —Как далеко это от сюда? — она спрашивает с меньшим энтузиазмом, чем я думал. Конечно, если бы эти выходные не превратились в полное дерьмо, она бы, наверное, была более взволнована. Я обещал взять ее в Чотон*, но мавры, кажется, гораздо более подходящим местом для моего теперешнего настроения. — Четыре часа или около того, чтобы быть в Хауворте. — Это очень долго, — размышляет она и пьет маленькими глотками кофе. — Я думал, ты хочешь попасть туда. — Мой был очень суров. — Я бы хотела… Я могу точно сказать, что мое предложение в таком тоне пугает ее. Блять, когда смогу я создавать проблем этими серыми глазами? — Почему ты беспокоишься о дороге? — Я доедаю булочку и открываю пакет от второй. Она выглядит слегка обиженной, но ее голос по-прежнему мягкий и хриплый. — Мне просто интересно, почему ты хотите ехать до Хауворта и показать мавров? — Она прячет прядь волос за ухо и делает глубокий вдох. — Гарри, я очень хорошо тебя знаю поэтому, когда ты задумчивый, ты отдаляешься от меня. — Она ее отстегивает ремень безопасности и садится ко мне на ноги, смотря в глаза. — Ты хочешь отвезти меня к маврам, которые вдохновили Эмили на «Грозовой перевал», а не в какое-то место из романа Остин? Она может видеть меня насквозь. Как она это делает? — Нет, — вру я. — Я просто думал, что ты хотела бы увидеть мавров и мир сестер Бронте. Подай на меня в суд. — Я закатываю глаза, чтобы избежать этого зрительного контакта, чтобы не признать, что она права. Ее пальцы играют с оберткой от булки. — Ну тогда, я лучше туда не пойду. Я просто хочу пойти домой. Я глубоко выдыхаю и забираю ее завтрак, чтобы разорвать эту упаковку. — Тебе нужно что-то поесть. Ты выглядишь так, что можешь упасть в обморок в любую минуту. — Я чувствую это, — тихо говорит она скорее самой себе, чем мне. Я подумываю запихнуть эту пищу ей в рот, когда Тесса отнимает ее у меня, чтобы укусить. —Ты хочешь пойти домой? — Я наконец спрашиваю ее. Но не хочу знать, где именно дом для нее. Она морщится. — Да, твой отец был прав. Я не так представляла Лондон. — Я испортил твое впечатление о нем. Тесса не отрицает это, но и не подтверждает. Ее молчание и то, как она смотрит на деревья, толкает меня, чтобы сказать кое-что важное. Сейчас или никогда. — Я думаю, что должен остаться здесь на некоторое время… — На открытом дыхании выпаливаю я. Тесса перестает жевать и поворачивается ко мне, слегка прищуриваясь. — Почему? — Нет никакого смысла для меня, чтобы возвращаться туда. — Нет, нет смысла для тебя, чтобы оставаться здесь. Зачем ты вообще подумал об этом? Она обиделась, я знал, что так будет —, но что мне оставалось делать? — Потому что мой отец не мой настоящий отец, а моя мама лжет, — я останавливаю себя, чтобы назвать его по имени, — и мой биологический отец сядет в тюрьму, потому что я устроил пожар в своем доме. Это похоже на нелепый драматический сериал. — Затем, чтобы попытаться вытянуть из моей мамы хоть что-нибудь. С ноткой сарказма я добавляю. — Все что нам нужно сейчас, это несколько молодых девушек с тонной макияжа и шмоток, и у нас был бы хит. Ее печальные глаза изучают мои. — Я все еще не вижу причины, чтобы оставаться здесь. Здесь, подальше от меня—ты этого хочешь, не так ли? Ты хочешь быть подальше от меня. — Она говорит последнее, как будто проверяя на слух, правда ли это. — Дело не в этом… — Я начинаю говорить, но запинаюсь. Я не знаю, как выстроить свои мысли в правильной форме, это всегда была моя самая большая проблема. — Я просто думаю, что если бы у нас было время побыть наедине, то ты могла бы увидеть, что я делаю это для тебя. Просто посмотри на себя. Она вздрагивает, но я заставляю себя продолжить. — Мы имеем дело с проблемами, с которыми мы никогда бы не стакнулись, если бы не я. — Не смей делать вид, что ты делаешь это только для меня, — ее голос холодный, как лед. Это все я. Я знаю, что это я. Вот что я делаю: я причиняю боль другим людям, и тогда я страдаю сам, прежде чем любой желающий может причинить мне боль обратно. Я ебанутый, это просто так оно и есть. —Знаешь что? — она говорит, когда я устаю ждать ее ответной реакции. — Прекрасно. Тогда я позволю тебе навредить нам обоим… Мои руки ложатся на ее бедра, и Тесса возвращается ко мне на колени, прежде чем она сможет закончить. Тесса пытается слезть с меня, царапая мои руки, когда я не позволил ей сдвинуться с места. — Если ты не хочешь быть со мной, тогда слезь с меня, — она бурчит. Никаких слез, только злость. С ее гневом я справлюсь; с ее слезами, которые убивают меня, нет. Гнев сушит их прочь. — Не пытайся бороться со мной.— Я так понимаю, что оба ее запястья за спиной, поэтому я держу их в одной руке. Она смотрит на меня, ее глаза предупреждают меня. — Ты не должен делать это каждый раз, когда что-то заставляет тебя чувствовать себя чудовищно. Ты не можешь решать, что я слишком хороша для тебя! — кричит она мне в лицо. Я игнорирую ее и прижимаюсь губами к изгибу ее шеи. Ее тело вздрагивает снова, но на этот раз от удовольствия, а не от гнев. — Прекрати… — она говорит абсолютно без осуждения. Она пытается отказать мне, но мы оба знаем, что это то, что надо. Нам необходимо физическая связь, которая приносит нам эмоциональную глубину, что ни один из нас не может объяснить или опровергнуть. — Я люблю тебя, ты знаешь это. — Я посасываю ее нежную кожу на шеи, оставляя розовые следы от губ. Я продолжаю сосать и покусывать кожу, достаточно, чтобы пометить ее, но не не достаточно сильно, чтобы заставить метки остаться чуть дольше, чем несколько секунд. —Ты уверен, что сейчас ты не ведешь себя, как он. — Голос Тессы немного хриплый, ее глаза следят за моей свободной руку, которая движется по ее оголенному бедру. Ее платье собралось на талии в самом сводящем с ума месте. — Все, что я делаю, потому что я люблю тебя. Даже это тупое дерьмо. — Я дотрагиваюсь кружева ее трусиков, и она задыхается, когда я убираю влагу одним пальцем, которая уже скопилась между ее бедер. — Всегда такая мокрая для меня, даже сейчас. Я скольжу в ее трусики снова и надавливаю двумя пальцами в ее влажную плоть. Она скулит и выгибает спину, облокачиваясь грудью на руль, и я чувствую, как ее тело расслабляется. Я отодвинуть сиденье еще дальше назад, чтобы дать нам больше пространства внутри автомобиля малого класса. — Ты не можешь отвлечь меня… Я вытаскиваю пальцы и также быстро всовываю обратно, прежде чем она слова успевают слететь с ее губ. — Да, детка, я могу. — Я прикасаюсь своими губами к ее уху. — Ты не будешь драться со мной, если я отпущу твои руки? Она кивает. В следующую секунду я отпускаю ее руки, и они путаются в моих волосах. Ее пальцы сильнее зарываются в волосах, и я стягиваю платья вниз одной рукой. Ее белый кружевной лифчик грешен своим цветом. Тесса, чьи светлые волосы и белое белье в таком контрасте с моими темными волосами и темной одеждой. Это блять так эротично: мои пальцы исчезают внутри ее снова, ее тихие стоны и всхлипы наполняют воздух, когда мои глаза бессовестно прижимаются к ее груди. Я отрываю глаза от ее груди, чтобы осмотреть стоянку. Окна затонированы, но я хочу быть уверен, что мы все еще одни на этой стороне улицы. Я расстегнул ее лифчик одной рукой и медленно стал стягивать вниз. Она заскулила в знак протеста, но я не потрудился скрыть улыбку на своем лице. — Пожалуйста, — она умоляет меня продолжать. — Пожалуйста что? Скажи мне, что ты хочешь, — я уговаривал ее сказать это с самого начала наших отношений. Было похоже, что если она не произнесет эти слова вслух, то они могли бы быть неверными. Она не могла хотеть меня тем способ, которым хочу ее я. Она опуская мою руку вниз, толкая ее между своими бедрами. — Прикоснись ко мне. Она вся опухла и уже мокрая, явно нуждаясь во мне и я люблю ее больше, чем она это могла когда-нибудь понять. Мне нужно это, мне нужна она, чтобы отвлечь меня, чтобы помочь мне отвлечься от всего этого дерьма, даже если только на некоторое время. Я даю ей то, чего она хочет, и она стонет мое имя в знак одобрения, прикусывая свою губу между зубами. Ее рука спускается ниже, чтобы сжать меня через джинсы. Я так тверд, что это причиняет мне боль, и прикосновения Тессы не помогают. — Я хочу трахнуть тебя. Сейчас. Я должен. — Я скольжу языком по ее груди. Она кивает, откидывая голову назад от удовольствия.  — Гар-ри, — Тесса стонет мое имя. Ее руки горят желанием избавить меня от джинс и боксеров. Я поднимаю бедра, чтобы стащить джинсы вниз. Мои пальцы все еще находятся в Тессе, двигаясь в нужном темпе, чтобы свести ее с ума. Я убираю пальцы и прокладываю к опухшим губам Тессы, просовывая их в рот. Она посасывает пальцы, водя медленно языком вверх и вниз, я стону. Я поднимаю ее за бедра и опускаю обратно на меня. Мы вместе стонем, отчаянно нуждаюсь друг в друге. — Мы не должны расставаться, — говорит она, оттягивая мои волосы, пока мой рот не находится на одном уровне с ее. Может ли она почувствовать трусливое прощание по моему дыханию? — Мы должны, — говорю я, поскольку она начинает двигать бедрами. Ебать. Тесса медленно поднимается. — Я не буду заставлять тебя хотеть меня. Никогда больше. Я начинаю паниковать, но все мои мысли теряются, поскольку она медленно опускается вниз на меня, только чтобы отступить и затем повторить то же самое мучительное движение. Она наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня, ее язык водит круги вокруг моего, чтобы взять полный контроль надо мной. — Я хочу тебя —, я дышу ей в рот. — Я всегда, блять, буду хотеть тебя, ты это знаешь. —Низким голосом произношу я, ее бедра снова начинают двигаться. Черт побери, она собирается убить меня. — Ты уходишь от меня. — Она скользит своим языком по моей нижней губе, и я тянусь туда, где наши тела соединяются и нажимаю на ее опухшие клитор своими моими пальцами. — Я люблю тебя, — говорю я, не находя других слов, и она замолкает, когда я нажимаю на ее клитор снова. — О Боже. — Ее голова падает мне на плечо, и она обхватывает руками мою шею. — Я люблю тебя, — она практически рыдает, когда она вдавливается в меня. Я следую ей и заполняю ее каждой каплей меня буквально и метафорически. Минуты молчания проходят, и я луж с закрытыми глазами, мои руки обвивают ее вокруг спины. Мы оба в поту, в машине все еще включена печка, но я не хочу отпускать ее, чтобы выключить его. — О чем ты думаешь? — Я наконец спрашиваю. Ее голова покоится на моей груди, ее дыхание медленно и равномерное. Она не открывает глаза, когда она отвечает. — Что я хочу остаться с тобой навсегда. Навсегда. Хотел бы я что-нибудь большее? — Я тоже, — говорю я, давая обещание на будущее, которое она заслуживает. После нескольких минут молчания, телефон Тессы жужжит на приборной панели, я инстинктивно тянусь и беру его, приподнимаясь вместе с ее телом. — Это Кимберли, — говорю я и отдаю ей ее телефон. Два часа спустя мы стучимся в дверь гостиничного номера Кимберли. Я почти убежден, что мы зашли в другой номер, когда вижу внешний вид Кимберли. Глаза ее распухли и у на ней нет ни грамма макияжа. Я не так плохо, но она выглядит очень расстроенной, как будто она выплакала все ее слезы. — Входи. Это было долгое утро, — говорит она, ее нормальное голос полностью отсутствует. Тесса сразу же обнимает ее, отворачиваясь от меня, чтобы обнять подругу за талию, и Кимберли начинает рыдать. Я чувствую себя невероятно дискомфортно, просто стоя в дверном проеме, учитывая, что Ким чертовски раздражает и то, что она не из тех, кто хочет побыть одной, когда она так уязвима. Я оставляю их в гостиной Гранд-люкс и иду в кухню. Я наливаю чашку кофе и пялюсь на стену, пока рыдания превращаются в приглушенные голоса в соседней комнате. Я буду держать дистанцию. — Мой папа вернется? — гладкий голос говорит откуда-то, заставляя меня вздрогнуть от удивления. Я смотрю вниз и вижу зеленоглазого Смит, который занял место в пластмассовом кресле рядом со мной. Я даже не слышал, как он подошел. Я пожимаю плечами и сажусь рядом с ним, напряженно уставившись в стену. — Да. Я так думаю. — Я должна сказать ему, что этот гребаный великий человек, который является его отцом... на самом деле и мой тоже… Черт побери. Этот странный ребенок — мой брат. Я совершенно не могу повернуть свою голову на него. Я посмотрел на Смита, который принял намек, чтобы продолжить свой допрос. — Кимберли сказала, что у него неприятности, но он может заплатить за них, чтобы найти выход. Что это значит? Я не могу остановиться смеяться, когда он говорит это. — Я уверен, что это так, — бормочу я. —Это означает, что он будет подальше от своих неприятностей в ближайшее время. Почему бы тебе не сесть рядом с Кимберли и Тессой? — Моя грудь горит при звуке ее имени, когда слова вылетают из моего рта. Он смотрит в сторону, откуда раздаются их голоса, но потом смотрит на меня с умным видом. — Они раздражены. Особенно Кимберли, но она больше злиться на моего отца, так что ты должен быть в порядке. — Ты узнаешь, что женщины всегда сходят с ума. Он кивает. — Пока не умрут. Так как моя мама. Мой рот раскрывается, и я смотрю на его лицо. — Тебе не следует говорить такое. Люди будут находить его... немного странным. — Он пожимает плечами, как бы говоря, что люди уже считают его таким. Что справедливо, я полагаю. — Мой папа хороший. Он не плохой. — Ладно? — Я опускаю глаза на стол, чтобы не смотреть в эти зеленые глаза.  — Он водит меня в разные места и говорит приятные вещи. — Смит ставит игрушечный поезд на стол. Что такое с этим мальчиком и поездом? — И... Я говорю, глотая чувства, которые приходят от его слов. Почему это он говорит об этом сейчас? — Он отвезет тебя в эти места тоже, и будет говорить приятные вещи. Я смотрю на него. — И зачем мне это нужно? — Я спрашиваю, но его зеленые глаза говорят мне, что он знает гораздо больше, чем я предполагаю. Смит наклоняет голову и выпевает немного моего чая, наблюдая за мной. — Ты не хочешь, чтобы я был твоим братом, не так ли? Блять. Я отчаянно начинаю искать Тессу, надеясь, что она придет спасти меня. Она бы точно знать, что сказать.Я смотрю на него, стараясь казаться спокойным, но это довольно сложно. — Я этого не говорил. — Ты не любишь моего отца. Именно сейчас Тесса и Кимберли входят в кухню, спасая меня от необходимости отвечать на его вопросы, слава Богу. — Ты в порядке, дорогой? — Кимберли спрашивает его, слегка взъерошив его волосы.Смит не говорит. Он лишь кивает головой один раз, поправляет волосы, и берет поезд, унося в другую комнату. Примечание: Хауворт — деревня в Англии, Западный Йоркшир, известная, в первую очередь, как родина английских писательниц XIX века — сестёр Бронте. Деревня является популярным туристическим местом среди поклонников творчества сестёр. Чотон — Музей английской писательницы Джейн Остин в Чотоне (Chawton). Самыми знаменитыми романами являются «Гордость и Предубеждение», «Эмма», «Чувство и чувствительность». http://www.jane-austens-house-museum.org.uk/