Три дня на счастье

      И вот новый день. Самый ужасный день в моей жизни, не считая дня зачасования Лиссы. Сегодня Хронос собирается убить Миракла. Великое Время, защити моего любимого.       На улице солнечно и тепло, словно природа решила увеличить мою боль своей беззаботностью. На небе       Зодчий, оказывается, уже проснулся и теперь сидит, уткнувшись носом в колени. Если честно, я его понимаю. Примерно то же самое чувствовала Лисса, прощаясь с нами на Совете в день зачасования.       Зал полон фей и фиров. Тут и я, и Селестина, и Диана. Все шумят, бурно доказывая свою версию повестки срочного совета. Но появляется Лисса, одетая в белое платье и молочно-белую корон, и все затихает. - Дорогой народ Чародола, - начинает фея дрожащим голосом, - феи и фиры. Я прекрасно понимаю ваше недовольство, однако Совет собран срочно. - Ваше Величество, - встает Селестина, - к чему такая срочность? Люты опять что-то натворили? - Нет, Селестина, все намного тривиальнее. Я хотела бы попрощаться с вами, дорогие феи и фиры, мои фрейлины - Диара, Селестина и Диана, - отдельно обращается к нам Белая Королева, - простите меня, если я была в чем-то неправа. Простите, если мои реформы были чересчур строгими или я была несправедлива! - Пресветлая Хозяйка, - встаю я со своего места. - Почему Вы прощаетесь с нами? Что-то случилось, случается или случится? - Да, случится, Диара. Меня зачасуют! - Елена, - злобно шиплю я себе под нос, - снова эта фейра! - Еще раз прошу простить меня за все, - последний раз в жизни кланяется Лисса всем феям и фирам, - мне пора. Экспедиция в Расколотый Замок уже началась, я улетаю. Прощайте!       Лисса растворяется в молочно-белой дымке, оставив лишь россыпь бриллиантов с примесью черного стекла... - Ты проснулась, - через силу улыбается Миракл, - чтож, я очень рад. - Сегодня тот самый день. - Да, день моего зачасования, - невесело усмехается зодчий, - Диара, иди ко мне, я обниму тебя... В последний раз!       Скупая мужская слеза скатывается по щеке Миракла, отчего я спешно стараюсь обнять зодчего. - Прости меня, - шепчу я, - если я была в чем-то неправа! - Ты не при чем, - отзывается плачущий зодчий, зарывшись носом в мои растрепанные волосы, - это ты прости меня. Я должен был предусмотреть этот день, должен был не остаться гостить в Чародоле! - Нет, должен, - горячо возражаю я, взяв в ладони припухшее лицо часовщика, - если бы ты не остался, я не была бы так счастлива! Я не узнала бы, что такое любовь! Спасибо тебе, Миракл, за те дни счастья! - Спасибо тебе, Диара, за эти три дня, - шепчет часовщик, - спасибо за эти три дня на счастье. Я не забуду тебя! - Все будет хорошо, - шепчу я, уткнувшись в кофту зодчего, - может, все обойдется!       Но дверь камеры уже отворяется, шестеро назгулов заходят внутрь. Трое грубо оттаскивают меня прочь от Миракла, а остальные трое, грубо подняв зодчего на ноги, скручивают руки за спиной и выводят прочь. Я всеми силами брыкаюсь, кусаюсь и кричу, но всадники Смерти крепко держат меня. - Убийцы, уроды, козлы, - срывается с моих губ, - отпустите! - Стой и не брыкайся, - злобно отвечает мне грубый мужской голос, - иначе и тебе конец! - Да убивайте, - кричу я ему в лицо, скрытое капюшоном. - Вырывайте крылья, убивайте, что встали?! Ненавижу вас всех! Пусть духи будут прокляты! Умрите все!       Вместо ответа мою щеку обжигает пощечина, да такая, что я падаю вниз лицом на солому! Вскочив, я устремляюсь к выходу из камеры, вслед за назгулами.       Хронос и Миракл висят в воздухе, в руках обоих часовые стрелы. Ветер нещадно треплет полы фиолетовой мантии духа, лицо Хроноса перекошено. - Умри, Миракл, - громко и злобно кричит он, - смотри, и твоя фея тут! Тем больнее вам обоим!       Все, кто собрался внизу, видят огненный крест, горящий перед фигурой Миракла. Крутанувшись против часовой стрелки, Хронос исчезает.       Тело зодчего становится полупрозрачным, он падает, выронив часовую стрелу, которую я незаметно поднимаю. Миракл опускается на камни. - Миракл, любимый!       Я уже не сдерживаю слез, пытаясь сжать полупрозрачную руку зодчего. Горячие слезы застилают мне глаза, в сердце такая боль, что, выплесни ее наружу, затопила бы весь мир! - Я верну тебя, слышишь? - кричу я зодчему, который слабо пытается улыбнуться. - Я знаю, как лететь на поле СтароЧасов, я часто там бываю, ты вернешься! - Прости меня, Диара, - слабо шепчет часовщик, - я был тебе лишь обузой! - Ты вернешься, - шепчу я, глядя в угасающие темно-серые глаза Миракла.       Но вот уже зодчего и нет. На поле Старых Часов вырос новый цветок. - Не-е-е-е-ет! - пронзительно кричу я. Подбегает Михримах и пытается обнять меня, однако я отталкиваю ее. - Не-е-ет! Вернись, Миракл! Хронос, будь ты проклят! Василиса, Фэш, Диана-а!       И в этот момент, словно отвечая на мои слезы, с неба обрушивается ливень. Крупные капли ударяются о мое лицо, сильные струи льются с неба, точно слезы. - Я еще отомщу-у-у! - кричу я, рыдая во весь голос.       Эти слова - последнее, что я помню в тот день.