Три дня на счастье

      Я захожу в камеру. Когда мои глаза постепенно привыкают к темноте, то я вижу зодчего! Но как его изменил всего один день здесь!       На полусгнившей соломе, прислонившись к стене, в похожих на лохмотья брюках и полуизорванной рубашке, опустив голову на грудь, сидит Миракл. На виске запеклась кровь, а губы при каждом вдохе выдувают розовый, с дрожащими стенками пузырь. Увидев мою тень, часовщик поднимает голову. - Я же сказал, - слабо шепчет он. На губах, превращаясь в слова, лопаются кровавые пузыри. - Я же сказал, что не подчинюсь!       У меня перехватывает дыхание. В горле нарастает комок, а глаза вдруг наполняются слезами. - Миракл, - тихо зову я зодчего, с которым после вдруг происходят странные перемены. Он вдруг подается вперед, всматриваясь красными от бессонницы глазами в меня. - Миракл, я здесь. - Диара, - наконец отвечает он, - Диара, это ты?       У меня уже не хватает сил. Бросившись вперед, я опускаюсь перед зодчим на колени и крепко обнимаю его, прижимаясь к широкой накачанной груди Миракла. Слезы горячим ручьем катятся из моих глаз, я еще крепче прижимаюсь к нему. Одной рукой обняв меня за талию, часовщик поглаживает мои волосы. - Ты здесь, - шепчет он, - ты наконец-то со мной! Ты рядом, Диара, не сон ли это? - Это не сон, - обливаясь слезами, отвечаю я, - я вытащу тебя отсюда, слышишь? Вытащу! - Уже ничего не исправить, - вдруг с грудью возражает часовщик, - путь на Эфлару мне уже заказан. Живым, по крайней мере, я туда точно не попаду. - Не говори так, - торопливо отвечаю я, - я так счастлива, что нашла тебя! Но что они, - я касаюсь руками изорванной рубашки, - что они сделали с тобой? - Ничего страшного, просто пытки, - невесело усмехается Миракл, - приходи завтра, ты должна знать все, что они делают со мной! - Я приду, я буду рядом, - снова обняв его, отвечаю я, - мы уже не расстанемся. - Еще три дня мы можем с тобой разговаривать, Диара, - вдруг спешно говорит зодчий, - а потом... Потом меня зачасует сам Хронос. - Можно задать тебе один вопрос, раз мы на волоске от смерти? - поднимаю я голову. - Ты любил меня? - Да. - Но почему ты мне ничего не сказал? Три дня на счастье рядом с тобой - так мало! - Но ведь мы можем провести эти три дня, словно целую жизнь, - вдруг улыбается зодчий. - Давай просто не будем расставаться... До моего зачасования? - Давай не будем о нем, - перебиваю я зодчего, приложив палец к его горячим губам, - я так скучала. Не будем об этом, просто проживем эти три дня, которые запомнятся на всю жизнь. А там... А там что-нибудь придумаем.       Миракл улыбается, утыкаясь носом в мое плечо. Чувство счастья, полного единства с миром вдруг охватывает меня, когда я ощущаю дыхание зодчего на полуоголенной руке. Нет, все-таки я никому его не отдам, ни Елене, ни Хроносу, ни смерти! Я так и засыпаю, крепко обняв часовщика и дав себе обещание защитить его любой ценой.