Моя милая Панда

— Никита, ты идиот? — я смотрела на разорванный билет, а потом на Никиту, который был явно доволен собой. — Зачем ты это сделал? — Помог тебе сдержать обещание, — увидев в моих глазах непонимание, он продолжил: — Ты сказала, что будешь рядом со мной в течении двух концертов, и уехать раньше я тебе не позволю! — и вся моя злость на него тут же исчезла. — А почему ты решила уехать? — Я... — не дожидаясь моего приглашения, Никита сел на диван, и я прошла за ним в комнату. — Мне кажется, что если я останусь, то мы разругаемся, и я тебя потеряю. — Если ты будешь уделять Степанову больше времени, чем мне, то, да, мы поссоримся, — он взял мою руку своими теплыми руками, и по телу побежали мурашки. — Ты никогда не потеряешь меня, Панда. Ты для меня — самый важный...человек! — он нежно улыбнулся мне и сильнее сжал мою ладонь. — Никита... мне кажется, что, — встретившись с ним взглядом, слова застряли где-то в горле, и я начала сомневаться о том нужно ли это говорить и к чему это может привести нас. — Нет, ничего, я забыла, что хотела — с глупой улыбкой произнесла я. — Я пойду, хорошо? Завтра утром репетиция, сегодня облажались, так что надо исправляться. — А можно пойти с тобой? — Со Святом увидеться хочешь? — сощурив глаза, спросил Никита. — О, боже, Киоссе, ты, оказывается, до жути ревнивый и эгоистичный! — Неправда, просто, если ты моя, значит — МОЯ! — кажется, мое сердце и вправду остановилось, это было сказано в шутку, но на секунду мне и вправду захотелось узнать, какого это быть Его и не просто другом. — Я зайду завтра за тобой, только чтобы в этот раз Свята тут не было! — он встал с дивана, и я пошла провожать его к выходу. — Спокойной ночи! До завтра! — Сладких снов, — сказал Никита и скрылся за дверью, оставляя меня одну с полной головой дурацких мыслей.       Следующий день был самый насыщенный и интересный для меня. Побывала на репетиции у парней, еле как пропуская мимо себя их вечную ругань не по теме. Затем у них была отработка хореографии, где я вдоволь посмеялась над ребятами, и как нелепо они делают некоторые движение. Но, когда они попросили исполнить это мне, я поняла, что они просто «Звезды танцпола» и оставшуюся тренировку сидела тихо. Единственное, что выдало моё присутствие это звонок мобильного, который я забыла поставить на беззвучный режим. И на меня тут же уставились четыре пары гневных глаз. — Извините, извините, — произнесла я одними губами и вышла из класса, беря трубку. — Да, мам, привет! — И где ты находишься? Мне сказали, что ты сегодня вернешься домой, — я лишь закатила глаза. — Мама, я в воскресенье приеду, сегодня кое-какие обстоятельства помешали приехать. Только не обижайся, мам! — Ты такая же безответственная, как и твой отец. Думаешь только о себе, на других совсем наплевать! — Прости... мам, — если моя мама вспоминала отца это означает, что она на меня очень зла. — По приезду поговорим. Ты подумала о моем предложении? — Не припомню, что-то, о чем мы говорили?! — мои мысли готовы были взорваться, но я совсем не помнила, о чем говорит мама. — О твоем недоколледже, и твоем поступлении! Я звонила в твой колледж и сказала, что поступать ты не будешь! Обещали выслать документы почтой. — Что ты сказала? Что ты сделала? — я сползла по стенке, возле которой стояла. — Это ведь шутка, да, мам? Ты же знаешь, что это моя мечта! — слезы катились по моим щекам, и я была не в силах их остановить. — Нет, милая, это не шутка! Я делаю для тебя лучше, а твоя затея с актерством — глупая и не перспективная. У тебя хороший уровень английского языка, и ты обязательно поступишь. Я правда надеялась, что ты быстрее образумишься. — Большое спасибо! — захлебываясь слезами сказала я и бросила трубку.       Я кинула телефон об стену, и он вдребезги разбился. Прижав коленки к себе, я просто рыдала, жалела себя, приговаривая, какая я бедная и несчастная девочка. — Ксюша? — через свои всхлипы я услышала голос Никиты, который сел рядом со мной и, приобняв меня за плечи, прижал к себе. — Ты чего раскисла? Мы настолько плохо танцуем? — Не смешно, — но Никита, кажется, не слышал меня, потому что громко смеялся. — Прекрати, тут моя жизнь разрушилась, а ты шутишь! — Ты оглохла от нашего пения, значит? — Мог бы и пожалеть меня! — в ответ он сильно-сильно обнял меня. Я положила голову к нему на грудь и заплакала еще сильнее, а Никита гладил меня по волосам. — Что случилось, Ксюш? — совсем тихо спросил он. — Ксюша? — Я не хочу говорить, можно я буду просто плакать? — я подняла на него свои красные опухшие глаза и прижалась к нему.