Слишком...

«Память — специфическая вещь. В ней могут храниться, как самые радостные воспоминания, так и те, что коверкают душу, заставляя выть от боли. У каждого она разная: кто-то помнит в основном хорошее, оставляя весь мрак позади, а кто-то наоборот живет лишь тьмой, заполонившей разум и сердце. Кто-то многое забывает и их старые воспоминания всплывают неуклюжими кляксами, а кто-то может точно сказать, что произошло с ним в этот день в прошлом году, но и их память не идеальна, и это воспоминание спустя пару лет может поблекнуть и раствориться в пучине разума. Все в порядке вещей, так и должно быть…» Но у меня все совсем не так… все в моей жизни имеет рядом приписку слишком… Слишком одинокое детство, в котором даже родители, занятые семейным бизнесом, имели место быть всего пару раз. Слишком строгое воспитание и нудные учителя, учившие меня тому, что я и без их помощи уже знал, сделали из меня слишком хорошего актера и лицемера. Слишком жестокие наказание, которые я терпел, не произнося ни звука, когда очередной удар лозы достигал моей спины, заставили скрыть все мои эмоции за слишком дружелюбной и приветливой маской. Слишком идеальная память, в которой хранятся все эти воспоминания, как в старом сарайчике, куда относят, вроде, уже не нужные вещи, но которые жалко выкинуть… И еще тысячи таких ненавидимых мною слишком, из которых выделяется только одно. Это слишком прописано тонкой шелковой нитью где-то в районе груди и словно взрывает мою грудную клетку, при очередной встрече с тобой…» Это слишком не дает мне спокойно жить с нашей первой встречи, когда во время ВМИ на твоем лице я не видел никаких отрицательных эмоций… ты была, нет, до сих пор есть, — открытой книгой, у которой нет грехов и тайн, порочащих твой образ. Изначально это слишком бесило, заставляло вести себя рядом с тобой настороженно и всячески «закрываться» от контакта, наверное, я тогда был похож на какого-нибудь самодура, который боится снять клоунскую маску и предстать перед зрителями со своим настоящим лицом… …но потом это слишком стало мне необходимо… Моя память все чаще и чаще заставляла вспоминать твой образ, запах твоих духов. В моем разуме, с удивительным постоянством, вырисовывалась твоя персона, ярко улыбающаяся мне. Я жил, как в бреду, и каждый день боролся с этим слишком. Оно опьяняло меня, делало более уязвимым… и как бы я не старался, но моя память бережно оберегала эту коробку </i>, в которой хранились все воспоминания, связанные с тобой. Я помню все, что произошло с нашей первой встречи. Помню, что вел себя, как дурак, во время ВМИ, помню, как по-идиотски переживал за тебя во время битв и состязаний, в которых ты участвовала, помню, что поступил очень опрометчиво, придя в ваш лазарет, во время боя наших гильдий… Я помню все, в том числе и твое измученное выражение лица, когда ты на меня посмотрела… В твоем взгляде не было осуждения, ненависти или чего-нибудь подобного. Ты смотрела с безразличием, которое тупым кинжалом врезалось в сердце, оставляя глубокие борозды на мягкой мышце. Тогда я ненавидел сам себя — за то, что выступаю против твоей гильдии, против тебя… Но больше всего этого я ненавидел на тот момент свою память, в которой ты была слишком яркой и улыбчивой, ведь на тот момент передо мной сидела не ты, а только измученная оболочка… Я смотрел на тебя с болью и некой надеждой на то, что хоть что-нибудь скажешь, но, нет, ты хранила молчание, а твои карие глаза были пусты. И, возможно, я тогда сделал самую большую ошибку в своей жизни — я ушел. Ушел, так ничего и не сказав и не обернувшись назад, эгоистично ожидая, что ты сама меня окликнешь… Это был единственный мой шанс, когда я мог разложить все по полочкам, и я его упустил… Знаешь, а у тебя слишком открытая улыбка, слишком доверчивый взгляд и слишком счастливый вид, хотя нечему удивляться, ведь сегодня состоится твоя свадьба… Прошло семь лет с тех ВМИ, а ты толком и не изменилась, только, пожалуй, твое лицо приобрело легкую взрослую серьезность, а так ты все еще осталась той Люси, что я впервые встретил на играх: та же улыбка, тот же теплый взгляд и ты все еще являешься все той же открытой книгой, которую, вроде, легко прочесть, но я не могу… наверное, я потерял эту возможность, когда ушел из лазарета, так и не заговорив с тобой. Нет, сейчас, когда Саблезубые и Феи давным-давно закопали топор войны, мы вполне по-дружески общаемся, но мне этого мало, хоть я понимаю, что теперь не получу ничего, кроме дружбы, ведь, ты вот уже идешь к алтарю под руку с Макаровым. Ты счастливо смотришь на своего избранника, который уже с нетерпением ждет тебя возле священника. Еще пару секунд и священник начнет свою речь, после он спросит, есть ли в зале те, кто против этого брака… как бы я не желал закричать на весь зал, что я против этого всем своим нутром, я промолчу. Просто, сжав до боли руки в кулак, я буду улыбаться, так же как и остальные, буду поздравлять вас с Греем и желать всего хорошего, после того, как вы в унисон ответите «Да!». А потом исчезну. Просто уйду от общего веселья, потому что там я буду лишним, через чур не натуральным. Нет, я давно понял, что испытываю к тебе и именно поэтому, ты больше меня не увидишь, чтобы я эгоистично не разрушил твой хрупкий мир… «…Я слишком влюблен, чтобы потревожить тебя и твое счастье, но будь уверена — моя слишком идеальная память будет тебя хранить с особой нежностью в глубине моего разума и сердца. Ты — будешь единственным слишком, от которого я не захочу избавиться и которое я никогда не возненавижу…»