Семь дней до восстановления

Я дома. О, это блаженное чувство тепла и уюта, так невесомо затягивающее обратно, в мои обычные будние дни. Прохожу в свою комнату, за последнюю неделю в ней скопилось много пыли: подоконник покрылся заметным слоем грязи. Да, надо бы прибраться... Пачки из-под рамена на полу напоминают мне о том, как я давно не ел мое любимое блюдо. В животе тут же все скрутило в приступе жуткого голода. Как там говорят: "аппетит появляется во время еды", видимо, у меня аппетит просыпается при мысли о еде. Из головы тут же вылетает мысль о уборке, и я на всех парах мчусь к заветному магазинчику рамена. Необузданное чувство щенячьего восторга поглощает меня целиком и полностью, когда вкушаю столь любимый мною рамен. Честное слово, сейчас я чувствую себя счастливым, хоть и одиноким, но не суть важно. Мы с Сакурой разминулись после того как посетили резиденцию хокаге и вручили ей эту злосчастную реликвию. Пятая вела себя как-то слишком дружелюбно с Саки, улыбалась ей, благодарила за содействие. Наверное, в этой нашей миссии крылась какая-то "обратная сторона", для чего нужны были мы? - Загадка... Но дело сделано, и думать о нем мне уже становится тошно. Думаю, Цунадэ-бачан сама прекрасно понимает, что и я и Сакура уже давно просекли что-то неладное, ну, по крайней мере, я точно просек. Мой ужин заканчивается слишком стремительно, не дав мне в полной мере прочувствовать аромат, дурманящий и манящий заказать уже третью по счету порцию. Деньги из моего "лягушонка" ускользают со скоростью звука, но я рад. Безумно рад. Сейчас я бы смог свернуть горы, выпить море и, пожалуй, в очередной раз нахально поцеловать Харуно. О, как я мечтаю о поцелуе, да что там о поцелуе! Хотя бы просто обнять ее. Я иду по вечерней Конохе, в сердце играет ностальгия, пирует грусть и просыпается уныние. Прохожу мимо дома Харуно и невольно поглядываю на второй этаж. Занавески колышутся от ветра, вылетая на улицу, створки окна бесшумно движутся под напором ветра, тусклым огоньком пробивается свет. Я останавливаюсь в ожидании. Как маленькие дети ждут чуда в Новый год, так и я, подобно им, жду появления хрупкой фигурки на балконе, ее окликающего меня голоса. Мое собственное маленькое чудо. Но это не сказка, и я не принц, посему, гулко выдохнув, продолжаю свое движение домой. - Наруто? - голос. Ее голос. Удивленный и слегка приглушенный ночной тяжестью, эхом отозвался в ушах, потом в голове, мурашками промчался по всему телу. Вздрагиваю, медленно оборачиваюсь. Ее зеленые глаза безмолвно смотрят на меня, волосы развиваются по ветру. Хрупкие плечи прикрыты шерстяной накидкой, не давая холоду вечера вконец заморозить ее оголенные части тела. Да уж, ее домашняя футболка мала, чтобы спасти босые ноги, так забвенно вводящие меня в транс, от дрожи. Она, видимо, замечает мой пристальный взгляд и несмелым движением скрещивает ноги как можно плотней, закутывается в накидку, отводит взгляд. Я не в силах сказать что-то, разве что... - Чудо... - она резко подымает голову, словно оторвавшись ото сна, и я встречаюсь с ней взглядом. Читаю в ее глазах легкое непонимание и растерянность, губы тут же сами по себе расплываются в улыбке, предназначенной только ей. - Может... ты зайдешь? - наивно приподняв брови, обратилась ко мне она. Я киваю, не сводя с нее глаз и прохожу в дом. Первое, что бросается мне в глаза - идеальная чистота. Мы прибыли в Коноху всего несколько часов назад, а тут уже царит полное убранство. С кухни тянет чаем. Зеленым. Сакура по-хозяйски наливает мне чашку вкусного питья и присаживается напротив, обхватывая кружку двумя руками. Я понимаю, что она замерзла, когда стояла на балконе, и сейчас пытается отогреть свои ладони. От этого миловидного зрелища я улыбаюсь, а Сакура снова непонимающе смотрит на меня своими большими зелеными глазами. - Ты чего? - хмуро спрашивает она с долей укоризны поглядывая на меня, весело попивающего чай. - Скажи, я уже говорил тебе, что ты самая противоречивая девушка из всех, кого я знаю? - удивление новой волной прокатило по лицу Харуно. Она уже набрала воздух в легкие, чтобы мне возразить, но я начинаю первым. - Ты медик, а выходишь на балкон, то бишь на улицу, когда уже темно и холодно, в одной футболке, даже не достающей до колена. - Ее глаза расширились от удивления, а губы так и остались приоткрытыми в попытке что-то мне сказать, а я тем временем продолжаю, - Ну нельзя же так, Сакура-чан! Так и простыть не долго... - Кто бы говорил! Вечно сбегающий из больницы! - обиженно сводит брови к переносице и делает большой глоток чая. Это действует на меня каким-то чудесным образом воодушевляющие, и я просто любуюсь женственностью и естественной красотой, проявляющейся во всех ее "агрегатных" состояниях, будь то злость или радость. - Красивая... - невинно слетает с губ и заставляет щеки Сакуры пылать пунцовым румянцем и отводить взгляд в сторону. Молчание сливается со звуками тикающих часов, наделяя эту маленькую кухню какой-то волшебностью, никак не связанной с реальностью. Уже одиннадцать часов вечера, и мне пора собираться, но безумная тяга к домашнему уюту не дает мне даже встать из-за стола. Моя кружка давно пуста, ее, собственно, тоже, но никто из нас не торопится прощаться, не торопится говорить... но если не сейчас, то я знаю, что мне будет сложно остановиться, сдержаться и я резко встаю со стула. - Спасибо, - она вздрагивает от неожиданности, тоже подымается. - Не за что... - едва уловимая улыбка пробежалась тенью по ее губам. С улицы до меня доносится звук падающих капель дождя, и я направляюсь к выходу, но ощущаю ее холодные ладони на моей руке. - Подожди, может, ты останешься, а? На улице холодно, да и дождь начался, и вещи твои у меня остались... - тараторит как скороговорку, медленно покрываясь малиновым бархатом на щеках, а я лишь улыбаюсь. Снова. - Конечно.